Loe raamatut: «Невыдуманные истории. Рассказы о людях»

Font:

Дизайнер обложки Юлия Борисовна Булатова

ISBN 978-5-4483-9864-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Лев Палыч

Жарким весенним днем я возился во дворе своего дома. Был выходной, и на нашей полудеревенской улице бегали дети, ходили мамаши с детьми на руках, бабушки перетирали последние новости.

Вдруг наша собака насторожилась и начала ворчать, пристально смотря за забор вдоль улицы. Наша улица очень узка – с трудом разъезжаются две машины, поэтому всё, что на ней происходит отлично видно со двора. Рэй (так зовут нашу собаку) рычал на незнакомца, который подошел к воротам соседского дома напротив.

Выглядел незнакомец очень плохо. Несмотря на жару, он был одет в чёрную тёплую куртку и грязные шерстяные брюки, тоже чёрные. Из расстёгнутой куртки вылезала заляпанная чёрная рубаха, а ширинка на брюках не была застегнута. Бледное осунувшееся и небритое лицо выглядело серым, как будто грязным. Давно не стриженные взъерошенные седые волосы подчёркивали его нелицеприятный образ. Он был совсем как бомж, непонятно откуда взявшийся на нашей маленькой уютной улочке.

Стоя возле гаражных ворот соседей, он что-то громко говорил, почти кричал, непонятно кому – перед ним были закрытые гаражные ворота. Этот крик и привлёк Рэя, не понравился ему. На его крики из дома никто не вышел, а другие соседи отошли подальше, испугавшись его отвратительного вида.

Я вышел из ворот и пошел узнать, что ему надо. Осторожничая, я не подошёл к нему близко, а спросил издалека, что он хочет. Он обрадовался тому, что хоть кто-то с ним заговорил, сказал, что заблудился, хочет найти остановку автобуса. Я махнул ему рукой издалека в направлении остановки, повернулся и зашёл обратно к себе во двор.

Из-за забора, как и все остальные соседи, я наблюдал, что будет дальше. Бомж (таким он казался) повернулся и зашагал в направлении автобусной остановки. Но шёл он как-то странно: выгнув спину назад и осторожно шаря перед собой одной ногой. Через пару метров он упал, попав ногой в водосточную канавку. Я понял, что с ним что-то не так, не дойти ему до остановки.

Я снова вышел на улицу и подошёл к нему уже немного поближе. Его лицо производило такое впечатление, что он плохо видит. Я спросил его, что случилось. Он уже встал самостоятельно и стоял, слегка покачиваясь. Он сказал мне, что у него голова сильно кружится, потому что он по неосторожности выпил немного пива с приятелем, а было жарко. Его слова сильно расходились с его внешним видом – можно было подумать, что не пива он выпил по неосторожности, а надрался, как следует. Я наклонился к нему почти вплотную и принюхался. Нет, от него не пахло даже пивом – незнакомец говорил правду. Тем не менее, его бледный вид и выгнутая назад спина говорили о том, что что-то здесь не так.

Я взял его под руку и повёл по улице в направлении автобусной остановки мимо испуганных мамаш, прятавших своих детей за спины. Незнакомец сразу повеселел, зашагал за мной, волоча ноги по асфальту. Я всмотрелся в его лицо с близкого расстояния и увидел, что его правый глаз ровного серого цвета, без зрачка, а левый наоборот, почти весь представляет собой один сплошной чёрный зрачок.

Я спросил его, что у него с глазом. Он нисколько не смутился и ответил, что один глаз у него совсем слепой, а второй видит практически только солнце на небе. Теперь мне окончательно стало ясно, почему он так шёл и падал, почему был так странно одет. Он добавил ещё, что «ему в спину что-то вступило». Тем не менее, опираясь на мою руку, он весело шагал рядом со мной.

До остановки было идти всего метров 300. Но за этот короткий путь он рассказал мне, что его зовут Лев Палыч, что он сейчас на пенсии, а когда-то ходил в море. И ещё за это время он рассказал, что однажды спас свой траулер вместе с уловом в сильный шторм, когда вся остальная команда была не в состоянии что-либо сделать – мутило так, что никто, кроме него, не мог ходить.

Приведя его на остановку, я ещё раз убедился, что он был почти совсем слепой – не видел, куда можно сесть, откуда появится автобус. Я подождал, пока приедет нужный ему автобус, подвёл его к двери и помог залезть на высокую ступеньку. Кондуктор немного поворчала на него за медлительность, но я успокоил молодую женщину, сказав, что он инвалид. Сама она этого тоже не заметила. Я попросил её довезти Льва Палыча туда, где он скажет остановиться. А ему сказал, чтобы он не молчал, а заранее сообщил кондуктору свою остановку, так как он совсем не мог видеть, где едет автобус.

Автобус уехал через минуту. Я проводил его взглядом, чтобы убедиться, что Лев Палыч доедет в конце концов до своего дома. Не знаю, есть ли у него родственники или он живёт совсем один, но он был полный инвалид, а я не услышал от него ни одной жалобы на жизнь. Наоборот, пока мы с ним шли до остановки, он был весёлый и разумный, подбадривал меня, – «Не дрейфь, Андрюха, всё будет хорошо».

Как он попал на нашу улицу, за 10 км от своего дома, тоже непонятно – видимо решил прогуляться. Я подумал о том, как разительно он отличается от инвалидов, настоящих или мнимых, которые просят милостыню, выставляя напоказ свои увечья, на которых так отвратительно смотреть.

Я думаю, что ни один из них никогда не выходит на улицу просто прогуляться.

Синявка

Относительно недавно, лет 8 назад, мы с женой круто поменяли свою жизнь – продали свою двухкомнатную квартиру в спальном районе Екатеринбурга и купили дом-развалюху в ближайшем пригороде, в большой парковой зоне. Совершенно случайно получилось так, что наш новый дом оказался совсем рядом с домом наших старых знакомых, которых мы когда-то потеряли из виду – мы повторили их путь, с той лишь разницей, что они купили хороший, хотя и недостроенный коттедж.

Как бы то ни было, мы оказались на соседних улицах. Наше знакомство никогда не было близким, но теперь иногда Антон и Маша заходили к нам или мы заходили к ним. Антон даже предложил мне работу в его компании, так что мы с ним стали ближе знакомы. Я всегда уважал Антона, как молодого, энергичного предпринимателя. Можно даже сказать, что он подавал мне пример, как надо побеждать в жизни, хотя он и был младше меня лет на 15.

Моё отношение к нему сильно изменилось после одного странного случая.

Однажды в начале лета, почти в разгар дня, Антон позвонил мне. Он попросил меня прийти и оказать помощь какой-то женщине. «Я знаю, что ты любишь помогать людям, а ей, как раз, нужна помощь», – сказал он. Конечно, я никогда не отказываю в помощи, если она действительно необходима. Поэтому я пошёл на соседнюю улицу к его дому, чтобы разобраться с происходящим.

То, что я увидел, с одной стороны, повергло меня в полное недоумение, а с другой заставило мобилизоваться. Прямо напротив входной калитки в заборе, около дома Антона и Маши лежала на солнцепёке молодая женщина сомнительного вида. Таких в студенчестве мы называли «синявки» из-за того, что на их лицах постоянно были синяки: то под одним глазом, а то и под обоими. Обычно явно было видно и понятно, что родом их занятий является самая древняя женская профессия, если можно так выразиться.

Эта женщина выглядела как яркий представитель «синявок». Она лежала на пыльном асфальте на правом боку в неудобной позе и прятала лицо от яркого солнца под своими худыми ладонями. Глаза её были закрыты. На ней было цветастое платье, колготки и скромные туфли. Из под её ладоней, заслонявших лицо был виден потемневший «фонарь» под левым глазом. В нашем небольшом поселке живёт много совершенно разных людей: богатые и бедные; русские и армяне, таджики; коренные жители и приезжие. Эта женщина явно жила где-то поблизости.

Я слегка дотронулся до её плеча, чтобы убедиться, что она жива, потому что её землистый цвет лица, освещённого ярким летним солнцем, говорил о том, что с ней может быть что-то серьёзное. «Синявка» испуганно открыла глаза, сильно щурясь от яркого солнечного света, бившего ей прямо в лицо. Она даже предприняла слабую попытку отползти от меня подальше. Но ей это не удалось – она только лишь откинулась на спину. Видимо, «фонарь» она получила совсем недавно и теперь боялась повторения.

Убедившись, что она жива, я спросил её, что случилось. Хриплым слабым голосом она рассказала, что ночевала у «подруги», немного выпили, а утром пошла домой, потеряла на мгновение сознание, упала, да так неудачно, что сломала ногу где-то в лодыжке. Теперь она лежит здесь на солнцепёке в полубессознательном состоянии, совершенно не понимая, что же делать. Она также сказала, что живёт здесь неподалёку, как я и подумал.

Я убедил её, что что-нибудь сделаю для неё. Для начала я снял свою ветровку и накрыл голову женщине, чтобы её не напекло ярким солнцем. Затем осмотрел её левую ногу, благо колготки позволили это сделать легко. Действительно, ниже колена колготка была слегка разодрана, и на её лодыжке была опухоль, покрытая длинной ссадиной. На ссадине запеклись крохотные капельки крови. Я спросил её, может ли она подвигать больной ногой.

«Синявка» застонала в ответ и сказала, чтобы я её не мучил, а шёл своей дорогой, ей и так не сладко. Тогда я сказал ей, что сейчас вызову Скорую, чтобы ей оказали помощь врачи, так как я вряд ли смог бы что-то сделать с переломом ноги, если бы это оказалось правдой. Как обычно бывает в таких случаях, женщина испугалась ещё больше, представив, что ей придется следующие несколько дней провести в больнице. Может быть, её кто-то ждал дома?

Мало обращая внимания на её стенания по поводу Скорой и больниц, я всё-таки набрал на своем мобильном известные мне с детства цифры 03. Ответили мне довольно быстро. Я кратко объяснил ситуацию, попросив оказать «синявке» квалифицированную медицинскую помощь. Я даже не спросил, почему она сама не позвонила на 03. Только закончив разговор с оператором, я поинтересовался, почему она не вызвала Скорую сама.

«Синявка» в ответ показала мне свой разбитый мобильный телефон, который она, видимо, грохнула об асфальт во время своего неудачного падения. Я сказал ей, чтобы она потерпела ещё минут 20, пока приедут врачи на Скорой. Женщина, хотя и была не в восторге от моих действий, всё-таки стала немного больше мне доверять. Она попросила меня позвонить её брату, который мог бы отвезти её домой. Сама она не могла этого сделать из-за разбитого телефона.

Конечно, я подозревал, что её брат мог бы оказаться вовсе не братом, а сутенёром, но мои подозрения в такой ситуации были совсем не уместны. Кем бы он ни был, он мог бы лучше помочь ей морально (по её представлениям). Я набрал его номер на свое мобильном под её диктовку и нажал кнопку вызова.

Мне ответил мужской голос с явными нотками недоверия. Я, как мог, объяснил ему ситуацию, в конце отдав свой телефон самой «синявке», чтобы она подтвердила мои слова. Она слабым голосом, превозмогая боль в ноге, попросила его приехать либо на место происшествия, либо к ней домой. Видимо, мужчина согласился, потому что на какое-то короткое мгновение лицо женщины стало спокойнее.

Пока мы ждали Скорую, женщина сообщила, что ее зовут Фаина, чтобы я не думал о ней чего-нибудь плохого, что она просто была у подруги, а её синяк – это её парень так её любит. На вид Фаине было немного за 30. Но я знаю, как обманчив внешний вид «синявок» – вполне вероятно, что ей было не больше 25.

После того, как я сообщил ей свое имя и сказал, что я тоже живу здесь поблизости, она спросила, как я узнал, что с ней случилась беда. Внезапно мне стало очень стыдно ей признаться, что меня специально позвал Антон, живущий в доме, около которого она сейчас лежала. Мне стало стыдно за него почти до слёз. Я подумал, – «Неужели было так трудно выйти за пределы своей крепости, чтобы просто спросить лежащую женщину, что с ней случилось? Неужели его презрение к „синявкам“, недостойным его помощи, сделали его неспособным на простое человеческое сочувствие?»

Видя моё небольшое смущение и замешательство, женщина, похоже, поняла мой ответ без слов. У неё на лице появились некоторые признаки симпатии ко мне – лёгкая смущённая улыбка по-доброму озарила её лицо. Она сказала почему-то, – «Не переживай так, я уже не боюсь и мне уже лучше». Вместо ответа я отвернулся, чтобы скрыть всё-таки прорвавшуюся на мою щеку слезу. Я не мог сдержать свои чувства, потому что Фаина, какой бы она ни была «синявкой», оказалась более человечной, чем мой «пример для подражания» – Антон.

Через некоторое время, почти одновременно, из-за угла переулка вывернули с разных сторон две машины. Одна – Скорая помощь, на другой приехал брат Фаины. Он, кстати, действительно оказался её братом, потому что они были немного похожи. Врачи Скорой тоже оказались мужчинами, и через минуту вокруг Фаины уже стояли четыре мужика, все готовые ей помочь.

Такой поворот событий явно польстил Фаине – получить столько внимания и заботы от мужчин ей, скорее всего, пока ещё не приходилось. Пока врачи осматривали ногу Фаины, её брат, все-таки, подозрительно спросил меня, кто же я такой. Я сказал, что я живу здесь за углом на соседней улице и просто проходил мимо, уже не стал заострять внимание на том, что меня позвал Антон. В этой ситуации это было совершенно ни к чему.

Два врача не стали забирать Фаину в больницу, тем более, что увидели, что приехал кто-то, кто о ней позаботится. Они наложили ей на ногу прочную шину и посоветовали свозить её в травмпункт после того, как она придёт в себя, чтобы сделать снимок и убедиться, есть ли на самом деле перелом или нет. Брат помог ей сесть в свою заезженную девятку, чтобы отвезти её домой, а потом в травмпункт.

Видя, что теперь уже ей ничего не угрожает, Фаина забеспокоилась, что больше не увидит меня. За эти несколько минут она стала больше мне доверять и хотела, видимо, отплатить мне чем-то хорошим. Она настойчиво просила дать ей мой номер телефона. Я ответил, что мой номер наверняка определился в мобильнике её брата. Только после этого она позволила тому погрузить себя на заднее сидение машины. Скорая уехала, пожелав Фаине выздоровления. Я стоял, провожая взглядом её бледное тоскливое лицо в окне задней двери девятки, и думал.

Надо же, как немного надо, чтобы изменить мнение о людях! До этого случая я сам ощущал некоторое презрение к «синявкам», но не до такой степени, чтобы отказать в помощи. Теперь же я чувствовал глубокое презрение к Антону, несмотря на всю его современность и предприимчивость.

Фаина, конечно же, не позвонила мне, и я её больше никогда не видел. Может быть, её «брат» был и не братом, несмотря на их внешнее сходство. Может быть, она жила совсем не поблизости. Для меня это не имело значения. Удивительно, что эта женщина внезапно и непривычно для себя оказалась для меня учителем, показавшим, что должно быть главным в человеке. Не то, чтобы я этого раньше не знал, но это знание было несколько книжным, оторванным от жизни.

Наверное, так и должно было бы быть – настоящая человечность познаётся не через книги, а в обычной ежедневной жизни, когда ты сам проявляешь её по отношению к другим и чувствуешь в ответ то же самое.

Tasuta katkend on lõppenud.