Loe raamatut: «Сибирская кровь», lehekülg 11

Кутурхайские

Следующее в исповедной росписи Верхоленской Воскресенской церкви 1843 года поселение с Черепановыми – Кутурхай²²², в котором тогда в девяти семейных дворах жили семьдесят девять крестьян. Черепановых из них – семьдесят¹²⁴, подавляющее большинство. Они в семи домовладениях, в среднем по десять человек на один семейный дом, что почти в два раза больше, чем у их родни – однофамильцев из Верхоленской слободы (где немногим более пяти человек на одно домовладение). Столь солидную разницу можно объяснить как тем, что переезжающие в Кутурхай из Верхоленска передавали часть ранее принадлежавших им жилых построек родственникам, так и высокой рождаемостью в деревне с возможностью на новых, больших территориях дворов возводить просторные жилища, а то и по нескольку пригодных для проживания строений. Кстати, и в дальнейшем средний численный состав кутурхайских семейных домовладений Черепановых превышал, хоть и не настолько, тот, что был в Верхоленской слободе и в целом по всему православному верхоленскому приходу.

Интересная деталь: если немного отклониться от основной темы моего исследования и сравнить жилищные условия в верхоленских деревнях со слободой, то выяснится, что в 1843 году при средней плотности заселения в 7,4 жильца на семейное домовладение как по всему приходу главной верхнеленской церкви, так и среди лишь его крестьянствующих семей у крестьян Верхоленской слободы она была всего 6,3 жильца на один дом. Вероятная главная причина того – в сравнительно небольших жилых помещениях слободы, что не позволяло размещаться в них трем поколениям верхоленцев. А в деревнях же были нередки случаи проживания в одном доме по десятку, а то и полутора десятка крестьян. Есть даже «рекордсмены» – в Челпановской деревне семья во главе с Иоанном Винокуровым из двадцати трех человек и в Большедворской деревне семья во главе со вдовой Епистимией Большедворской из двадцати одного человека²²³.

Но вернусь к исповедной росписи по Кутурхаю 1843 года. В ней между двумя блоками крестьянствующих семей Черепановых вклинился список семьи вдовы Ксении Созоновой. И, как оказалось, неспроста: блоки разделены по именам предков.

В первом домовладении – самая большая семья из пятнадцати человек во главе со вдовой Анной Черепановой. С ней сыновья Никифор с женой Анной – дочерью Василия Шеметова, и детьми Евгенией, Николаем и Яковом (двое других их детей умерли в полтора и три года); Илларион с женой Еленой – дочерью Кирилла Лацизартави, и детьми Евпраксией, Дмитрием и Матвеем (они потеряли еще одну дочь-младенца); Федор с женой Екатериной – вероятно, дочерью Ивана Уваровского, и детьми Анной и Евдокией (еще одна их дочь и сын умерли).

Судя по сохранившимся метрикам, мужем Анны был Иван Васильевич, ведь именно Иван стал отцом рожденных в 1813 и 1816 годах Иллариона и Федора, а в 1841 году в Кутурхайской деревне умер Иван Васильевич Черепанов, крестьянин в возрасте пятидесяти восьми лет (около 1783 года рождения). Но какой из Василиев был его отцом? – вопрос, уже ставший традиционным.

Это удается выяснить опять же по восприемникам. Таковыми у родившегося в 1813 году Иллариона, сына Ивана и Анны, были Данила Караулов и сестра отца Анисия. Начну с Анисии, и ею могла статься дочь как Василия – сына Ивана малого, так и Василия – сына Ивана Григорьевича²²⁴. Но точно ни одного из умерших к тому времени Василиев – сыновей Ивана большого, ведь в метриках о бракосочетаниях двух Анисий Черепановых в 1814 и 1815 годах они были названы дочерьми Василиев, а не умерших Василиев.

Исходя же из того, что Надежда Петровна, жена Данилы Караулова, стала в 1803 году восприемницей Иоанна, рожденного от сына Ивана малого Василия, а сам Данила Караулов был в 1814 году восприемником близкого родственника жены того же Василия²²⁵, следует, что дети вдовы Анны никто иные, как правнуки Ивана малого. Такой вывод получает еще более твердое основание при понимании, что Надежда Петровна Караулова – это рожденная в 1783 году дочь Петра Буторина, то есть сестра Елены Петровны, жены Василия – сына Ивана малого.

Но вот происхождение самой вдовы Анны пока что для меня остается неубежденно раскрытой тайной. Дело в том, что сохранилась запись, о которой я говорил в разделе «Куржумовские», от ноября 1800 года о бракосочетании одного из Иванов Васильевичей Черепановых. Его женой наверняка стала рожденная в 1781 году Анна, дочь верхоленского мещанина Власа (Власия) Тюменцова. И все бы ничего – Анна Власьевна вполне могла в свои девятнадцать лет выйти замуж, иметь после 1800 года детей и войти в исповедную роспись 1843 года по Кутурхаю. Однако если ее мужем стал Иван – сын Василия и внук Ивана малого, то жених на дату бракосочетания достиг лишь четырнадцати с половиной лет, ведь он родился в апреле 1786 года. А в тот период в России был строгий запрет на вступление в брак мужчин моложе пятнадцати, и до разрешенного возраста не хватало без малого полгода, точнее – пяти с половиной месяцев. Поэтому я долго гадал: были ли церковники в 1800 году введены в заблуждение о возрасте жениха, либо кутурхайский Иван женился на другой Анне и в другое время, к примеру, в 1802 году, за который метрики не сохранились, а их повенчанные в 1800 году тезки куда-то из-под Верхоленска исчезли.

Но когда к завершению своего исследования я узнал, что, по действующим тогда правилам, церковно-епархиальное руководство могло понизить брачный возраст как раз на полгода, стал придерживаться версии о венчании кутурхайского Ивана Васильевича Черепанова именно с Анной Власьевной и именно в 1800 году. Разве предположение о том, что жених получил специальное церковное соизволение на свой ранних брак, не коррелируется с тем, что молодым со свадьбой не терпелось, и она состоялась буквально сразу же по достижении женихом особо разрешенного возраста в четырнадцать с половиной лет?

Во втором домовладении – Яков Черепанов с женой Евдокией, дочерью крестьянина Петра Пермякова из Челпановской деревни, и детьми Василием, Йовом, Евдокией, Неонилой, Петром, Анастасией, Татьяной и Минодорой. В семье редкая по тем временам удача – она потеряла в молодом возрасте только одного из девяти своих детей (он умер «от горячки» почти пятнадцатилетним). Десятый же по очереди ребенок Якова и Евдокии, появившийся на свет в сентябре 1843 года Адриан, еще не вошел в составленную в середине того года исповедную роспись, а он станет моим трижды прадедом по линии Любови Черепановой, матери моего деда Георгия Матвеевича.

Метрика о рождении Якова, к сожалению, не сохранилась, но он – наверняка тоже сын Ивана Васильевича и Анны Власилевны, ведь его отчество – Иванович²²⁶, и семья во главе с ним приведена в исповедной росписи классически, сразу после семейств младших братьев. К тому же восприемниками его восьмерых детей были жена Ивана Анна, сам Иван Васильевич, сыновья Ивана Васильевича Илларион, Никифор и Федор, жена Федора Ивановича Екатерина, а они, при таком понимании родства, – мать, отец, братья и невестка Якова.

Всего же найдено подтверждений об одиннадцати детях (восьми сыновьях и трех дочерях) Ивана Васильевича и Анны Власьевны, из которых пятеро умерли во младенчестве, включая всю рожденную в 1814 году тройню, один сын – пятилетним, судьба одной их дочери в ходе моего исследования не выяснена²²⁷. Оставшиеся в живых их четыре сына как раз и вошли со своими семьями в состав двух первых кутурхайских домовладений, и от них было рождено свыше пятидесяти детей. Больше всех – не менее восьми – дожило до создания собственных семей у первенца Якова, который становился отцом целых пятнадцать раз.

Мне не удалось выяснить с точностью, сколько прожил Яков Иванович Черепанов²²⁸, но уже в 1872 году, когда составлялась следующая из сохранившихся исповедных росписей, в ней было перечислено четыре семейных домовладения его потомков в составе двадцати двух носителей фамилии Черепановых, в 1916 году – уже восемь домовладений с семьюдесятью тремя Черепановыми¹²⁵. На самом же деле в 1916 году их было еще больше – семьдесят пять²²⁹, а к концу 1920 года стало восемьдесят шесть (из них семьдесят один потомок Якова, четырнадцать их жен и одна вдова). И это – абсолютный рекорд среди всех ставших известными тридцати пяти заведших свои семьи праправнуков Ивана Федоровича Черепанова. Вероятно, совсем недаром Яков Иванович стал единственным из восемнадцати глав семейств Черепановых исповедных росписей верхнеленских церквей 1843 года, который представлял уже четвертое поколение после Ивана Федоровича. Все же остальные были второго или третьего поколения.

Сыновья Якова Ивановича внесли совершенно разную лепту в продолжение фамилии. К концу 1920 года по ветви его старшего сына Василия Яковлевича в Кутурхае было девять Черепановых и все они – представители линии его единственного не умершего в детские годы внука Адриана Марковича. Ветвь же второго из таких сыновей – Йова Яковлевича, не дожившего до тридцати шести лет, – оборвалась с умершими в трех- и девятимесячных возрастах внуках, а из рождаемых чуть ли не в каждый год семнадцати детей третьего сына Якова Петра до создания своей семьи дожила лишь его самая младшая дочь.

Но зато благодаря четвертому из переживших отрочество сыну Якова Адриану, тому самому, который родился в год составления исповедной росписи 1843 года и в нее не вошел, к концу 1920 года в Кутурхае было тридцать восемь Черепановых. А тридцать девять Черепановых было по линии его младшего брата Григория.

В исповедную роспись 1872 года по ветвям трех младших братьев Якова Ивановича – Иллариона, Никифора и Федора – вошло ровно столько же представителей Черепановых, сколько у одного Якова, – двадцать два, проживавших в трех семейных домовладениях. А к середине 1916 года они отстали: полностью растеряв потомство Иллариона, обеспечили лишь восемнадцать таких представителей¹²⁶ (с учетом двух невключенных в роспись)²³⁰. Главная причина их потерь – в высокой детской смертности: из тридцати внуков и внучек Иллариона, Никифора и Федора по линиям их сыновей, соответственно Матвея, Николая и Петра, дожили до создания собственных семей только два их внука и четыре или пять внучек.

К концу 1920 года численность представителей ветвей Никифоровичей и Федоровичей под фамилией Черепановых (последний потомок Иллариона Ивановича – его внучка Дарья Матвеевна – вышла замуж в 1891 году) в Кутурхае по сравнению с 1916 годом увеличилась на двоих и достигла двадцати – шестнадцать потомков Никифора и Федора и четверо их жен. Еще девять Черепановых по линии Феофилакта Яковлевича, внука Никифора, пожили в самом начале XX века в Пихтинском селении, затем перебрались в Верхоленск²³¹, и куда-то переехало все семейство его же внука Петра Николаевича. Таким образом, к концу 1920 года в Кутурхае под фамилией Черепановых проживало восемьдесят семь потомков Ивана Васильевича, восемнадцать их жен и одна вдова, то есть всего сто шесть человек.

Глава третьего кутурхайского домовладения – Матвей Черепанов. В составе его семьи в 1843 году были также жена Фекла – дочь крестьянина Верхоленской слободы Прокопия Толмачева, и пятеро детей – Елизавета, Козьма, вторая Анастасия, Василиса и Агафия. Другие три сына умерли, а судьба еще одной Анастасии – их первенца – не установлена.

Метрических записей о рождении Матвея и Надежды²³², названной сестрой Матвея при крещении в 1820 году одной из его дочерей, обнаружить не удалось, но из записей о бракосочетании Матвея в 1819 году с Феклой и рождении от него в 1831, 1833, 1835 и 1841 годах детей известно, что он – сын Василия. Опять же вопрос – какого?

В 1822 году восприемниками дочери Матвея Елизаветы были Михаил Батурин и Матрона, сестра отца. А Михаил Батурин – это муж Елены, рожденной в 1797 году от Василия, сына Ивана малого²³³. Что же касается Матроны, то, хотя ее отцом в 1807 году и был назван Василий малышев, наверняка такое дополнение к его имени не означало, что он был Василием малым – сыном Ивана большого, ведь в таком дополнении тогда никакой надобности не было: его брат Василий большой уже умер. Скорее всего, под «малышевым» подразумевался Василий от Ивана малого.

Стоит понимать также, что, если бы Матвей происходил от Василия малого, который женился в январе 1803 года, его первенец вряд ли появился бы на свет раньше конца того же года. Но все метрические книги за 1803–1807 годы сохранились, а в них отсутствуют записи о рождении Матвея. Поэтому, вероятно, Матвей – сын более старшего Василия, того, что рожден от Ивана малого. Он – родной дядя Иллариона, Никифора, Федора и Якова Черепановых, вошедших в только что изученные перечни жильцов черепановских домовладений. И, значит, первый блок кутурхайских семейств Черепановых составлен в исповедной росписи исключительно из потомков сына Ивана малого Василия.

У самого же этого Василия и его жены Елены Петровны, если я верно определил фамильные линии, было восемнадцать детей (восемь сыновей и десять дочерей), из которых девять умерли вскоре после рождения, судьба их первой дочери Феклы не выяснена. Другие же их дочери – Анастасия, Анисия, Елена, Матрона и Надежда – вышли замуж соответственно за крестьянина Семена Малцева из Степновской деревни, казачьего сына Филиппа Толмачева, церковнослужителя Михаила Батурина, ясашного Савву Большедворского и крестьянина Никифора Шелковникова. Уже известно, что один из женившихся сыновей Василия и Елены – Петр – остался в Верхоленской слободе, а, как только что показано, двое других – Иван и Матвей – обосновались в Кутурхайской деревне.

Когда Васильевичи перебрались из Верхоленска в Кутурхай, можно попытаться определить по метрическим книгам, вот только, к сожалению, Верхоленская Воскресенская церковь стала указывать места поселений прихожан в частях этих книг о рожденных и умерших лишь с 1834 года. И по первым же родившимся после того у Никифора Ивановича (в 1834 году) и Матвея Васильевича (в 1836 году) детям их отцы были названы кутурхайскими крестьянами. В части же о бракосочетавшихся Матвей Васильевич в 1819 году был еще крестьянином Верхоленской слободы, но уже в 1826 году Яков Иванович назван Кутурхайской деревни крестьянином. Других свадеб с 1801 по 1834 годы у этих потомков Василия не было.

Из таких куцых сведений можно сделать вывод, что переезд Ивана и Матвея Васильевичей состоялся вместе с появлением у них собственных семей – Ивана, вероятно, в 1802 году, Матвея – в 1819-м. Именно такой очередностью переезда и объясняется размещение в кутурхайском разделе исповедной росписи 1843 года семейства Матвея под семейством его старшего брата Ивана, а не наоборот.

Отдав взамужество троих своих дочерей (четвертая, Василиса, умерла шестнадцатилетней «от горячки»), Матвей Васильевич ушел из жизни в самом конце 1862 года²³⁴, и к 1872 году семейство во главе с его вдовой Феклой Прокопьевной состояло из восьми человек – ее самой, вдовы сына Кузьмы, трех его дочерей, единственного из оставшихся к тому году в живых сына Матвея и Феклы Петра с его женой и дочерью Агафией¹²⁷. В 1887 году эта дочь вышла замуж. Из последующих же пятнадцати детей Петра, рождаемых чуть ли не с годовой периодичностью, все, кроме сына Никиты²³⁵, умерли в малолетнем возрасте, а Никита со своей семьей и вдовствующей матерью перебрался в период между 1910 и 1912 годами в Верхоленск²³⁶. В итоге в Кутурхае потомков Матвея вообще не осталось.

Четвертое по счету домовладение Черепановых, открывающее второй блок их кутурхайских семейств, возглавляется Константином. Он – точно сын Ивана Григорьевича, ведь рожден Константин в 1786 году от купца Ивана, и его восприемницей была мать отца Анисия Ивановна. А она – жена Григория, старшего сына Ивана Федоровича.

Первой супругой Константина стала Варвара, дочь верхоленского крестьянина Ивана Шеметова, но в 1829 году, через неделю после рождения их очередного, из известных, – двенадцатого ребенка, она умерла. Из их шести мальчиков и шести девочек четверо скончались младенцами (включая последнюю дочь, которая прожила чуть больше четырех месяцев), судьба еще троих осталась неизвестной²³⁷. Дочь Анна была выдана замуж за Михаила Шелковникова из Алексеевской деревни. Оставшиеся в живых Василий, Егор, Александра и Лука и вошли в исповедную роспись. А с ними – жена Василия Мария – дочь Семена Куницына из Куницынской деревни, с сыном Яковом и жена Егора Татьяна – дочь Кирилла Лазарева из Алексеевской деревни.

Второй брак сорокатрехлетнего Константина с двадцатидевятилетней дочерью Ивана Большедворского Ириной из Жидовской деревни состоялся менее чем через три месяца после смерти его первой жены. Но не став ни разу матерью, она спустя двенадцать лет после свадьбы умерла. Сам же Константин ушел в мир иной в 1846 году, спустя три недели после своего шестидесятилетия.

С 1860 года в сохранившихся верхоленских метриках и исповедных росписях пропадает какая-либо информация о сыне Константина Егоре, жене Егора и их пятерых детях, четверо из которых – сыновья. Наверняка все они перебрались в иную местность. А по ветвям других сыновей Константина Василия и Луки в 1872 году в Кутурхае было семнадцать Черепановых, в 1916 году их осталось только пятеро (четыре потомка и жена одного из них)¹²⁸, причем четверо из них – по линии единственного рожденного у Луки сына Петра. Да и его линия чуть было не прервалась из-за смерти у этого Петра десяти из двенадцати детей, включая подряд девять сыновей и дочерей, рожденных с 1890 по 1902 год.

Кроме семейства Петра Лукича представителем ветви Константина Ивановича в 1916 года была Анна, внучка Василия Константиновича. Но после ее замужества в 1918 году в Кутурхае потомков того Василия под фамилией Черепановых не осталось. И это случилось как из-за того, что у нескольких сыновей Василия умерли в малолетнем возрасте все или почти все их потомки мужского пола (у Якова – один или двое из двоих²³⁸, у Анфима – пятеро из шестерых, у Прокопия – шестеро из шестерых), так и из-за обустройства Михаила, внука Василия от его сына Саввы, со своей семьей в Верхоленске в период между 1911 и 1912 годами²³⁹, а также вероятным переездом сына Василия Константиновича Софрона, сына Анфима Васильевича Фирса и троих сыновей Саввы Васильевича – Софрона, Федора и Петра в неустановленном в моем исследовании направлении²⁴⁰. Таким образом, к концу 1920 года в Кутурхае осталось три потомка Константина Ивановича и жена его внука.

В следующем, пятом кутурхайском домовладении Черепановых вписаны вдова Анна с сыновьями Ксенофонтом, Кириллом и Петром (по росписи, братья около 1827, 1821 и 1829 годов рождения), дочерью Марией и женой Ксенофонта Еленой – дочерью Ивана Шеметова из Тальминской деревни²⁴¹.

Анна – сорокадевятилетняя вдова умершего в 1830 году в приведенном в метрике возрасте тридцати одного года Якова Черепанова, ведь именно от него рождены в 1822, 1825 и 1827 годах Ксенофонт, Петр и Кирилл, а также еще один сын, проживший всего семь месяцев. То же подтверждается записью от 1817 года о бракосочетании Якова Ивановича Черепанова с Анной, дочерью Арефья Винокурова из Челпановской деревни²⁴².

Список семьи Якова приведен в росписи сразу после и, как будет видно в дальнейшем, непосредственно перед семьей сыновей Ивана Григорьевича. При рождении от Якова в 1822 и 1825 годах детей их восприемниками были мещанин Лев Иванович Черепанов (дважды) и дочь Константина Татьяна. А они – сын и внучка Ивана Григорьевича, что предполагает их близкое родство с Яковом. Поэтому наверняка Яков – сын Ивана Григорьевича.

По линии Якова Ивановича в 1872 году в Кутурхае жило уже пятнадцать Черепановых: его вдова Анна на восьмом десятке лет и по семь представителей ветвей ее с Яковом сыновей Ксенофонта и Петра. Средний же их сын Кирилл в 1854 или 1855 году перебрался со своим семейством в Шишкинскую деревню (но, вероятно, он после 1883 года вернулся и умер в 1893 году уже в Кутурхае)²⁴³.

К 1916 году число «ксенофонтовцев» в Кутурхае¹³⁰ достигло двадцати, а «петровцев» – всего двух²⁴⁴. Еще один потомок Петра – его шестидесятилетний сын Иннокентий жил в 1916 году, согласно исповедной росписи, со своей второй женой Феодосией в Куницынской деревне (все три его сына умерли младенцами)²⁴⁵. Но тех и других было бы наверняка намного больше, если бы летом 1882 года не убило градом в еще довольно молодом возрасте – тридцати семи лет – единственного заведшего семью сына Ксенофонта Ефима вместе с его шестнадцатилетним первенцем Василием, и если бы пережил младенческие годы хоть один из трех детей мужского пола у сына Петра – Георгия.

К концу 1920 года ветвь Якова Ивановича разрослась в Кутурхае ненамного – до двадцати четырех Черепановых, из них – двадцать его потомков, три их жены и одна вдова.

В шестом домовладении – уже известный по главе «Раскопанные истоки» мой четырежды прадед Николай Черепанов – еще один сын Ивана Григорьевича. Его семейная судьба во многом схожа со старшим братом Константином. Он тоже потерял свою жену – Татьяну, родившую ему девятерых детей, и тоже довольно быстро, через полгода, женился вновь. Его вторая жена – Анастасия, дочь качугского станционного смотрителя Алексея Иванова, – тоже вскоре умерла. Правда, в отличие от жены Константина, Анастасия на следующий год после свадьбы родила сына, но он прожил лишь двенадцать дней. Впрочем, рождение и смерть последнего ребенка Николая, смерть его второй жены произошли уже после 1843 году. И подробности его жизни и жизни его отца Ивана Григорьевича, которые мне удалось выяснить в ходе исследования, я расскажу в отдельной главе настоящей книги. Ведь они – мои предки.

А пока же перечислю тех, кто, кроме самого Николая и его второй жены, попали в исповедную роспись семейства. Это его дети от первого брака – Василий, Анна, Иннокентий, Николай и Марфа, а также жена Василия Анисия – дочь Андрея Тюменцова из Верхоленской слободы – с детьми Агафией, Еленой, Даниилом и Георгием и вторая жена Иннокентия Евдокия – дочь оседлого инородца Никиты Житова из Шеметовской деревни (его предыдущая жена Агафия, дочь Алексея Луковникова из Толмачевской деревни, с которой он прожил всего год, умерла через пять дней после рождения первенца и одновременно с ним, и Иннокентий женился во второй раз уже через месяц)²⁴⁶. То есть всего – тринадцать человек. Однако дочь Василия Агафия, 1831–1832 года рождения, приведена в исповедной росписи, судя по всему, ошибочно, ведь метрические книги Верхоленской Воскресенской церкви 1820–1830-х годов сохранились в полном объеме, но в них нет записи о такой Агафии. Не найдены также метрики о ее последующей судьбе. Однако в феврале 1831 года зарегистрировано крещение в Ангинской Ильинской церкви дочери Филиппа Кузьмича Черепанова с именем Агафия. Она не вошла в исповедную роспись той церкви, и о ее судьбе тоже ничего не известно. Может, «филипповская» Агафия жила в Кутурхае?

В 1872 году число представителей ветви Николая Ивановича под фамилией Черепановых возросло до двадцати, в 1916 году¹³¹ – до семидесяти восьми человек²⁴⁷. К концу 1920 года их стало восемьдесят три, включая шестьдесят шесть потомков Николая Ивановича, шестнадцать их жен и одну вдову. И еще осталась неизвестной после 1903 года судьба семейств двух его внуков – Григория и Митрофана, родившихся от младшего сына Николая и второй жены этого Николая Неонилы, дочери Кузьмы Матвеевича Черепанова. А в тех семействах было по два переживших младенчество сына²⁴⁸.

То, что главы семейств с четвертого по шестое домовладение кутурхайских Черепановых происходили от Ивана Григорьевича Черепанова, отлично подтверждается очередностью их размещения в исповедной росписи 1843 года. Кроме одного исключения – по возрасту и по времени женитьбы начинать их список должны были семьи Якова и Николая, а завершать – Константина. Но Константин оказался среди Ивановичей первым.

Однако такое нарушение классического принципа построения росписи легко объясняется. Дело в том, что смерть Ивана Григорьевича пришлась на 1804 год, когда успел жениться и покинуть отчий дом с переездом в Куржумово его старший сын Василий. Свадьба же Константина (в 1806 году) еще не состоялась, и со смертью отца он оказался главным мужчиной в доме²⁴⁹ и наверняка после своей женитьбы остался с уже немолодой матерью Верой Никитичной²⁵⁰ помогать ей заботиться о своих несовершеннолетних братьях Федоре (он умер через три года после отца), Николае и Якове. Первым перебрался в другой дом женившийся в 1812 году Николай, следующим и последним – в 1817 году – Яков. Вот почему список семьи Константина в росписи и оказался выше всех.

Стоит полагать, что переезд семейства во главе с Верой Никитичной из Верхоленской слободы в Кутурхай состоялся в период между январем 1812 года, когда венчался Николай еще как верхоленский крестьянин, и январем 1817 года, когда венчался Яков уже как крестьянин Кутурхайской деревни. Но это верно, если только в 1812 году Кутурхай не считался частью Верхоленского острога. Если же считался, то переезд мог состояться чуть ли не в 1801 году под руководством самого Ивана Григорьевича.

Седьмое и последнее кутурхайское домовладение Черепановых из 1843 года возглавляется Иваном. В росписи перечислены его жена Акилина, сыновья Прокопий и Василий, вторая жена Прокопия Ирина, побывавшая прежде в статусе вдовы крестьянина Верхоленской слободы Ивана Зубакова (Прокопий вступил во второй брак через месяц после смерти первой жены Наталии – дочери Петра Щапова), дети Прокопия от первого брака Анастасия, Тимофей, Козьма и Анна (еще двое его детей умерли), жена Василия Акилина – дочь Якова Куницына, и их сын Петр.

То, что глава семейства Иван носил отчество Иванович, следует из метрических записей 1831, 1833 и 1836 годов о восприемниках²⁵¹, а также о бракосочетании дочерей и сына Ивана Ивановича в дни их свадеб в 1835, 1841 и 1843 годах. Из сохранившихся метрик XVIII века известны только два Ивана, отцами которых тогда стали Иваны Черепановы. Старший из них рожден в 1773 году от посадского Ивана малого, восприемником его назван Иван Григорьевич. Младший – в 1780 году от самого купца Ивана Григорьевича²⁵². Так кто из них кутурхайский Иван Иванович?

По приведенному в исповедной росписи 1843 года возрасту Ивана в шестьдесят девять лет, он – около 1774 года рождения. По возрасту в метрике о его смерти в 1844 году в семьдесят четыре года – около 1770 года рождения. Значит, он явно тяготеет к рождению в 1773, а не в 1780 году. Это косвенно подтверждается и записью о смерти его вдовы Акилины Ивановны в 1848 году в приведенном возрасте семидесяти пяти лет (около 1773 года рождения), ведь вряд ли она была намного его старше. Но лично я давно привык к грубым искажениям в метриках возраста прихожан солидных лет обычно в сторону завышения. Тем более что в исповедной росписи 1843 года Акилине всего шестьдесят пять лет (около 1778 года рождения).

Однако свидетельством в пользу более раннего года рождения Ивана послужила и версия о происхождении Акилины. А она такова: когда при изучении перечня восприемников внуков Ивана Ивановича я добрался до Харитонии, рожденной в 1839 году дочери Прокопия, среди ее крестных родителей названа Анастасия Ивановна, вдова верхоленского крестьянина Митрофана Шергина. Стало важным понять, кто она для Прокопия или его жены – с тем же отчеством, что у Ивана и Акилины. И в разделе исповедной росписи 1843 года «Верхоленской слободы крестьяне» я обнаружил список семейства во главе со вдовой Анастасией Шергиной, шестидесяти трех лет (около 1780 года рождения)¹³³. А с таким возрастом она вполне могла статься сестрой Ивана или Акилины, что стоило проверить по метрике о ее бракосочетании. И такая метрика нашлась: в 1812 году были повенчаны полувторым браком²⁵³ Митрофан Илларионович Шергин и девица Анастасия, дочь отставного казака Ивана Феофановича Козлова. Так, может, и Акилина – тоже дочь Ивана Козлова?

И метрические книги Верхоленской Воскресенской церкви подтвердили рождения от Ивана Козлова как Акилины в 1773 году, так и двух дочерей с одинаковым именем Анастасия в 1777 и 1784 годах. Но если Акилина Ивановна появилась на свет в 1773 году и, по исповедной росписи, считалась на пять лет моложе мужа, то маловероятно, что ее муж родился в 1780 году и был младше ее на целых семь лет. Значит, Иван Иванович действительно рожден в 1773 году?

После повторного изучения метрик я понял, что это вовсе не обязательно: оказалась, что отцом той Акилины был разночинец (бывший казак) Иван Козлов, а двух Анастасий – действующий казак. Следовательно, в Верхоленском остроге в 1770–1780-х годах жили два отца под именем Иван Козлов. Вполне вероятно, что у казака родилась и собственная дочь Акилина, например, в 1782 году, за который метрическая книга не обнаружена.

Да и предположение о рождении Ивана и Акилины в 1773 году мне представлялось сомнительным из-за довольно позднего в такой версии – в возрасте свыше тридцати лет – появления у них первого ставшего известным по сохранившимся метрикам ребенка (в 1804 году). Есть и другой, более весомый довод, который чуть было не склонил весы к тому, чтобы посчитать Ивана Ивановича сыном не Ивана малого, а Ивана Григорьевича. И он вновь возник из метрических записей о восприемниках новорожденных. Но не тогда, когда такими восприемниками были Иван и Акилина, ведь, к сожалению, обнаруженные метрические записи не содержат ни одной ссылки на крестных с полным именем Иван Иванович, а «просто Иваном» мог быть любой. Что же за его жену Акилину, то она была восприемницей детей и Васильевичей – потомков Ивана малого, и Ивановичей – потомков Ивана Григорьевича²⁵⁴, и это, конечно, объясняется соседством с ними в одной деревне и не добавляет веса ни одной из версий.

Для прояснения дела потребовалось изучить записи о восприемниках детей самих Ивана и Акилины, и среди них из числа Черепановых оказались исключительно потомки Ивана Григорьевича и его родного брата Зиновия: Григорий Иванович, его жена Марфа, Яков Иванович и дочь Михаила Зиновьевича Евдокия. Надо особо отметить, что большинство из них (кроме Якова) жили не по близкому соседству в Кутурхае, а в Верхоленской слободе и никогда не были восприемниками уже ставшими известными потомков Ивана малого.

Между тем, напомню, что Иван Григорьевич был крестным отцом Ивана, рожденного в 1773 году у Ивана малого, и данное обстоятельство в те времена дорого стоило, создавало свои духовные родственные связи, не менее крепкие, чем кровные. Их было вполне достаточно для того, чтобы, к примеру, потомки Ивана Григорьевича становились восприемниками детей его крестного сына. Поэтому пришлось искать еще хотя бы один довод в пользу какой-либо из версий, и он, полагаю, нашелся с помощью Анны Черепановой, отданной в 1815 году замуж за крестьянина Григория Богатырева из Верхоленской слободы.