Loe raamatut: «Провокация»

Font:

ISBN 978-5-0060-5983-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Провокация

Чистотин Андрей Александрович

Родился в 1941 году в Вологде, живет в родном городе. Окончил Вологодский государственный педагогический институт (ныне в составе Вологодского государственного университета). Преподавал физику в школе, трудился в подразделениях Министерства связи и компании «Ростелеком». Сейчас работает инженером-лаборантом на кафедре физики в родном вузе. Всегда увлекался пением и более сорока лет выступал в составе Вологодской городской капеллы имени В. М. Сергеева, выезжал с коллективом на гастроли по России и другим странам.

Писать стихи начал в зрелом возрасте, во время рабочих командировок на Русский Север и в Туркмению. В своих произведениях часто затрагивает темы красоты природы, глубины человеческих чувств, героизма русского народа. Участвовал в литературных семинарах под руководством вологодских поэтов Виктора Коротаева и Галины Щекиной. Публиковался в местных периодических изданиях, сборниках серии «Библиотека современной поэзии», альманахе «Двойной тариф» и альманахах Российского союза писателей. Вошел в число авторов «Антологии русской поэзии» за 2020 год.

Участник конкурса «Георгиевская лента». Номинант литературной премии имени Сергея Есенина «Русь моя» и национальной литературной премии «Поэт года». Награжден медалями «Анна Ахматова 130 лет», «Сергей Есенин 125 лет» и «Георгиевская лента 250 лет». Член Интернационального союза писателей и Российского союза писателей.

ЗЕМНОЙ ВИРАЖ

Стихами можно подавиться,
хрусталь коленок разметав,
увидеть и забиться птицей
и в высь, где нечем вам дышать.

На землю…, нет нам не спуститься,
на землю камушком упасть,
в нём изумрудная частица,
в зрачках распахнутая страсть.

Зелёное в надбровье эхом,
рука как белый карандаш,
а грудь наполненная смехом
дрожит идя на абордаж.

Копейкой ритмы нарастают,
какой то бешенный пассаж
и вот уже глазёнки тают,
мы вышли на земной вираж.

По середине небосклона
есть область, где цветут цветы,
калёна яблочная крона
из облака мене скажет: «Ты.»

Теперь убрать все запятые
в фантом смущённого лица,
надеть венки и как святые
по реям в верх, сменить Отца.

Такие сны, как лотерея,
проснёшься, лестница пуста,
и девушка давно созрела,
и спит под боком, как дитя.

Чёрный камушек

Буду спорить, буду холить
на реке крыло стрекоз,
поднимаются как нолик
в переливах зимних роз.

А кувшинки в желтых спинках,
балерины длинных ног,
в водяных стоят тропинках
встретив солнечный всполох.

Поднимают дымку прозы
озорные пескари
если фальшь, взлетают осы
полосатые цари.

Строчки новые вставляют
эти твари из души,
пусть писклявы и корявы,
из неведомой глуши.

Черный камушек метаю,
всё бемоли на бегу,
белых рыбок быстрых стаю
я в мажор приберегу.

Шалопай мешает ноты
балетмейстеры в бреду,
барабанные банкноты,
желтый венчик ждёт беду.

Вот мажорные триоли
купола надув свои,
затрещали словно тролли,
в небе молния сбоит.

Тютчев с бойкой стрекозою
всё о девушке скорбит,
это он с небес слезою
столько лет всем ворожит.

Удивительный мотивчик,
удивительная скорбь
Мандельштам подвесил вичкой…,
на загадки вечно скор.

В баньке б парить наши склянки
звон наверно до небес,
прибежали б даже янки,
поглядеть, не с нами ль бес.

Что скажет Дож

Вчера лил дождь,
сегодня неба сини,
что скажет Дож
Венецию покинув
Здесь мрамор плит
ногою ощутимый,
веками щит,
у моря волн любимый.

Мост вздохов…,
собор святого Марка,
целуйся и
двоим на веки чарка.
У нас всё в бровь
ты даже не поверишь,
во храм свекровь,
до моря бросишь велик.

Святые дни
их разве все проверишь
ступени те
ведут к прекрасной вере
и к образам
с букетиком фиалок
сказав – сезам,
в свечной души огарок.

И выходи
в сияющее лето,
покров сними,
поговори с поэтом.
Он тот и есть
кого ты позабыла,
какая честь,
у камня вспухла жила.

Всхлип весны

Синь прощалась, голос в хорах,
на ступеньках тишина
и весны зелёный всполох
в нём желанная жена.
Понакатано колечко,
громы первые с листа,
меж стволов пылает свечка
черви в заповедь виста.

Мы с подругой смотрим с юга
в золотые купола
севера, цветенье грубо,
всё побьёт зимы метла.
На удачу травы плачут
синь небес упала в сон
незабудкой на удачу
пробивает землю стон.

Приоткрытое забрало,
разухабистый июнь,
радуги дугой связало
наш букет в цветущий вьюн.
И сорочку кружевную
запустила в ночь, в покой,
пусть немножко поревную
изменив небес покрой.

На подушке только ушки,
под простынкой два холма,
я забрался весь с макушкой,
где у девок хохлома.
А в окне июль светает,
лето прёт на перегиб,
в женском теле что то тает,
то весны задумчив всхлип.

Шальная запятая

Сегодня небо светло – сине,
как купол брошенный на слом,
в нём буря робких паутинок,
лишь к вечеру заглянет гром.
Любовь повсюду в этой шири,
прильни губами к тишине,
возьми аккорд в священной лире
в ушастой лодке на волне.

И на корме веслом качая
ты в перекат бросаешь чёлн
а это вам не чашка чая,
не спросишь: «что и где, почём».
За поворотом дача с краю,
меловый портик и гора
то эхо к славному Версалю…,
республика и голова.

По мокрой отмели шагая
ногами путая следы,
у губ шальная запятая,
мы ей немножечко горды.