Прикрыв ящик крышкой, я поспешил покинуть трюм, решив обдумать все на свежую голову. Уже на камбузе встретил двух крепких хмурых матросов, сменяющих моего проводника. Оставалось лишь порадоваться тому, что успел снять мистическую усталость до их вахты, но легче от того не становилось.

Помимо маячивших на горизонте проблем с зарядом мечей, предстояло как-то выяснить, нет ли на корабле Авены, что казалось еще более сложной задачей. Ведь имей девушка возможность наводить чары, она давно связалась бы со мной сама.

– Рейтан, драть его якорем, Лазар! – проорал вдруг боцман, едва я открыл дверь в жилую часть трюма.

– Слушаю.

Офицер обернулся и, смерив меня недовольным взглядом, произнес:

– А ну-ка, живо лети к капитану! Очень уж тебя желает видеть, а ожидать он привычки не имеет.

С немалым трудом скрыв улыбку, я поспешил на корму, не веря в уготованный мне подарок судьбы. Однако же найти иной причины, по которой мог понадобиться самому капитану корабля, найти не удавалось.

Авена здесь. Более того, имеет силы на колдовство, а значит, сумела расходовать посланное ей вино достаточно экономно. Это решало все проблемы разом, обещая наконец завершить череду невзгод, выпавших на нашу с ней долю, после вмешательства иномирцев.

Преодолев весь путь меньше чем за минуту, оказался у входа в роскошную каюту с узорчатыми витражами окон, изображавшими прибрежный город в алых лучах закатного солнца. Радость вперемешку с тревогой от предстоящей встречи захлестывали подобно штормовым волнам. Прежде чем постучать, пришлось сделать над собой усилие, чтобы принять серьезный и бесстрастный вид, в конце концов, светящийся благодушием нильдхейм, картина настолько дикая, что, чего доброго, собьет с собеседника любую магию разума.

– Входи, – раздался из-за двери властный, но усталый голос.

Просторная каюта являла собой продолжение витражей у входа: бордового цвета стены несли узоры в виде морских волн, слева блестящая позолотой ширма с декоративными шпилями, напоминающими дворцовые башни Эсфахара, справа, прикрытая темной шторой, кровать в небольшой нише, а впереди массивный стол, за которым и восседал капитан. Вместо стены за его спиной находилось панорамное окно, составленное из множества обрамленных тонкими медными рамами стекол. Часть из них оставались открыты, впуская в помещение свежий морской воздух.

Вот только Авены здесь не было.

– Ожидал увидеть кого-то еще? – будто прочтя мои мысли, холодно произнес капитан.

Не зная что ответить, подошел ближе.

– Не утруждай себя догадками, нильдхейм. Я объясню, что к чему. Мои люди обнаружили на корабле беглянку с Эсфахара пару часов назад. Пряталась в одной из кают. Добром она сдаваться не желала, но перед смертью успела назвать твое имя.

Будто молнией, сердце стегнуло болью.

Мир вывернулся наизнанку, перевернулся и обратился режущей душу серостью, лишенной всякого смысла.

Мертва.

А я не успел ей помочь, занимаясь нелепыми попытками продлить жизнь собственную, тогда как Авена, доверившись моему чертову плану, беспомощно ожидала спасения. Быть может, до последней минуты, верила, что я вот-вот приду, и уже прощаясь с жизнью, успела произнести имя, обратившееся из надежды приговором.

– Я обязан сделать об этом запись в судовом журнале, – все так же холодно продолжил капитан. – Боюсь в порту теперь возникнет волокита. Тебя могут заподозрить в пособничестве. Упрости нам обоим жизнь, нильдхейм, скажи, что тебя с ней ничего не связывает и тогда я сделаю вид, будто имя Рейтан Лазар мне послышалось.

Проглотив подступивший к горлу ком, я выдавил из себя слова:

– Вы совершили страшную ошибку, капитан. Больше мне Вам ответить нечего.

Собеседник лишь пожевал губами, кивнул и произнес невпопад:

– Отлично. Рад, что мы смогли договориться. Ты свободен.

Я нахмурился, чувствуя сквозь переплетение ярости и скорби, какую-то несуразность происходящего.

Разве дал ему внятный ответ? Отчего же он меня отсылает?

Да и вообще, зачем капитан пригласил нильдхейма? Куда понятнее этот разговор виделся с ответственным за нас Ромундом, способным отдавать приказы. Обтекаемость вопроса также казалась слишком нарочитой. Что меня связывает с Авеной? Не лучше ли было спросить прямо – помог ли проникнуть девушке на корабль?

– Входи, – произнес капитан.

Я взглянул на дверь, но та оставалась закрыта.

– Ожидал увидеть кого-то еще? – повторил он фразу, с которой начался наш разговор.

– Не утруждай себя догадками, нильдхейм. Я объясню, что к чему. Мои люди обнаружили на корабле беглянку с Эсфахара пару часов назад. Пряталась в одной из кают…

Словно разыгрывая нелепый спектакль, капитан принялся слово в слово повторять рассказанное недавно, а я пытался понять, уж не разрушилось ли старое заклятье, сводя меня с ума окончательно.

– Рейтан?

Этот голос я не смог бы спутать ни с чьим, хоть и слышал его так мало.

Обернувшись на звук, увидел робко выходящую из-за позолоченной ширмы Авену. Все еще не веря собственным глазам, сделал шаг в ее сторону.

– Рейтан, это ты? Все в порядке?

Я все понял.

Должно быть мое лицо при этом сказало куда больше, чем можно выразить словами, потому как девушка бросилась навстречу, окунаясь в теплые объятия, и несмотря на ее мистическую притягательность, в моих прикосновениях не было ничего кроме нежности.

– Зачем ты так? – произнес шепотом над ее ухом, вдыхая опьяняющий аромат волос.

– Прости, что напугала! Я боялась, вдруг это окажешься не ты. Вернее, ты, но тот другой, измененный.

– Так могла бы вновь расколдовать.

– Нет. Ты ведь уходил, собираясь сделать выбор, кем остаться. Какой прок снимать с нильдхейма чары, если безумие ему вполне по душе? Я поклялась себе в тот день больше никогда не влиять на твой разум.

– Я благодарен тебе, но что с твоим зарядом? Хватит, на то, чтобы скрыться?

– У меня оставалось совсем мало, когда попала на корабль, – Авена отстранилась и чуть смущенно улыбнулась, глядя мне в глаза. – Я ведь не умею толком пользоваться даром Истока. От волнения вкладываю в заклинания гораздо больше сил, чем требуется. Однако ты научил меня черпать заряд из ваших мечей. Несколько минут назад я пробралась в трюм и собрала все что могла, а потом поднялась сюда и стала ждать капитана. Так что теперь я во всеоружии. Но отчего ты смеешься, Рейтан? Что я такого сказала?

Небольшая каюта на корме, вмещала лишь узкую кровать, письменный стол с креслом, а также вешалки, сделанные из оленьих рогов.

Прямо над столом располагалось окно до самого потолка, открывающее вид на море, а напротив кровати висела маленькая картина, с горным пейзажем.

Авена специально выбрала это место, потому как рядом было еще несколько свободных кают, что позволяло спокойно говорить, не боясь привлечь лишнее внимание. Девушка сидела на кровати, облокотившись спиной о стену, а я расположился рядом, повторив ее позу, да беспрерывно удивляясь причудам проклятия подруги. Она дурманила грацией движений, голосом, подобным журчанию горного ручья, естественным запахом тела, напоминающем о поляне весенних цветов и, конечно же, ослепляюще-прекрасной внешностью. Уверен, будь у меня иные органы чувств, они бы так же оглушительно трубили о том, что это лучшая из возможных женщин на свете. Впрочем, я помнил наш недавний поцелуй во дворце Эсфахара, прикосновения к нежной коже, по сравнению с которой шелк казался грубее мешковины, а вкус елейных губ манил изведать остальные, самые потаенные места на теле красавицы.

Жгучую ревность при этом вызывали мысли о подонках, получивших Авену против ее воли, хотелось утопить их в их же собственной крови, заставив прежде испытать такие муки, чтоб разверзшиеся чертоги ада показались им божьей милостью.

– Рейтан? – с робкой улыбкой произнесла Авена.

– Прости, я, кажется, опять. Засмотрелся.

Она поправила локон волос и кивнула, поджав губы.

– Авена, я ведь понимаю, что это все игры Истока. Не беспокойся, я сумею себя контролировать.

– Адалам говорил так же. Но это вылилось в одержимость, где ревность превратилась в сладкий яд.

– Тогда давай поселимся раздельно и примемся общаться перепиской. Надеюсь, хотя бы твой почерк не сведет меня с ума?

Авена улыбнулась.

– Не знаю.

– Я понимаю, что ты боишься навредить мне.

– А как же иначе? – она тряхнула головой, отчего водопад мягких волос изящно всколыхнулся. – Наверно нам не стоило начинать с этого беседу. Я не раз думала о первой из возможных встреч, когда удастся поговорить. Хотела рассказать тебе о многом, однако вижу твой взгляд и теряюсь. Потому что он…

– Такой же, как и у остальных, – закончил я за нее. – Понимаю. Но я сам не такой же, как те остальные. Постарайся забыть о дурмане, избавиться от него нам не удастся. Главное сейчас построить планы, ведь через пару-тройку дней мы уже окажемся во Льхоне.

– Скажи, а если… – начала она несмело и коротко взглянула на меня исподлобья, прежде чем продолжить. – Если я скажу тебе, что у меня уже есть план?

– Но он не предполагает моего участия?

– Да.

– Тогда я отвечу тебе, что приму его, каким бы он ни был. Лишь бы ты оказалась в безопасности, потому как от этого зависит и моя жизнь, а также не испытывала страданий, потому что мне просто так хочется. Я ведь уже смог покинуть тебя в Эсфахаре. За долго до того, сперва собирался отправиться в Эльдму, а не на Алые острова, убеждая себя, что ты давно обо мне забыла.

Лицо девушки немного просветлело. Она взглянула мне в глаза, словно пыталась понять – говорю я правду или только то, что она хотела услышать.

– Ты прав. Но нет, я помнила все время. И это так странно теперь, говорить с тобой настоящим, а не человеком из своих фантазий.

– Уверен, в тех фантазиях я был гораздо лучше. Умел метать молнии из глаз и разил врагов громом из задницы.

Она засмеялась.

– Нет. Я даже не представляла, сколько времени тебе удается контролировать собственное тело. Думала, вся твоя жизнь – это чехарда сменяющих друг друга разумов.

– Прежде я называл их пассажирами, но границы сознаний между Рейтаном, Гурном, Бернансом, Тамаром и Асхаром давно стерлись. Не полностью, пожалуй, однако прозвище Пятиликий куда вернее отражает мою суть.

– Но как ты выжил после того, как на нас напали люди Затмения?

– Прибился к охране каравана по пути во Льхон. Кстати, не без помощи одного из твоих похитителей. Правда, пришлось его для этого прикончить.

– Да, тот маг помог мне скрыться, став, по сути, первой жертвой проклятия. А когда вернулась возможность говорить после заклинания немоты, я заставила его крепко уснуть.

– Должно быть, тебе пришлось тогда нелегко?

Авена замолчала почти на минуту, глядя на обшарпанные доски пола.

– Это было худшее, что случилось испытать за все время. Минуло больше года с тех пор, но я до сих пор не могу забыть. Пробовала даже околдовать себя саму, однако со временем чары рассеиваются, и память возвращается.

– Прости, что разбередил эту рану.

– Ничего, – Авена снова улыбнулась, а после придвинулась ближе и положила мне на руку ладонь, заставив на мгновенье испытать состояние близкое к экстазу. – Ты первый, кому я все это говорю. Пусть лучше так, чем продолжать носить в себе.

Внезапно в дверь тихо постучали.

Я тут же подскочил, жалея об отсутствии меча, но готовый ринуться врукопашную, а Авена вытянула перед собой руку, собираясь поразить незваного гостя магией.

– Пятиликий, это брат Лауш. С визитом вежливости. Не додумайтесь меня чем-нибудь огреть.

Не хотел его впускать, однако иномирец не стал дожидаться ответа, зашел, да как ни в чем не бывало, расположился в кресле, выглядя притом непринужденно, словно находился у себя дома.

– Это друг или враг? – напряженно произнесла Авена.

– Не то и не другое, – ответил я, присаживаясь обратно. – Он из тех, кто является причиной и решением многих наших с тобой проблем.

Авена взглянула на меня вопросительно.

– Люди из другого мира, как бы дико это ни прозвучало. Способны менять судьбы людей и имеют огромное влияние на монарших особ по всему свету. Вот только не желают нам блага.

– Любопытная характеристика, – с усмешкой бросил Каскад. – Хотя последнее ты явно преувеличил. Звучит так, будто вы сами только и печетесь, как бы превратить землю в райские сады.

– Как ты сюда попал?

Иномирец не ответил, зато извлек из кармана поясной сумки темное устройство, полученное им в порту от одного из своих.

– Не бойся. Это запись видео. Как у тебя на коптере. Помнишь?

Он направил один конец магического предмета на нас, и я разглядел на нем линзу, похожую на те, что располагались в передней части у Гамаюна.

– Ну вот и все, – Каскад поднялся, собираясь уйти.

– Хочешь, я его зачарую? – предложила Авена. – Чтобы навсегда о нас забыл.

– Не трать силы. Магия на них не действует.

Каскад удивился, пожалуй, даже больше, чем Авена.

– Черт возьми, Пятиликий, – проговорил он, растерянно разведя руками. – Откуда ты все это знаешь?!

Теперь настал мой черед с важным видом хранить молчание.

– Только магия разума? – вкрадчиво спросила Авена. – Или совсем любая?

– Та, что не имеет кинетической составляющей.

– А мое проклятие? Как я для тебя выгляжу?!

Я, наконец, понял причину ее интереса и это отозвалось ревностью, потому как догадывался, каким окажется ответ. Иномирец, при этом смутился, почесал затылок и взглянул на меня, словно бы извиняясь.

– Ну… ты очень красивая девушка, Авена. Даже безо всякой магии. Хотя это сложно разграничить, ведь Исток повлиял на твое тело. Я не знаю деталей, но полагаю, изменив структуру кожи, работу потовых желез, модифицировав гортань, чтобы голос казался приятнее и всякое такое. Тем не менее, магический компонент и впрямь на меня не влияет.

– Поразительно, – она покачала головой, продолжая удивленно рассматривать Каскада.

– Только не вздумай на фоне этого развить ко мне интерес, – с улыбкой добавил он. – Я понимаю, как должно быть тяготит, то что мужчины не могут смотреть на тебя трезво.

– Вот еще, – деланно возмутилась девушка. – У меня уже есть Рейтан.

– Вот и славно, только не отдавай ему больше амулет. Да и вообще никому.

Как только иномирец вышел, я принялся рассказывать Авене обстоятельства знакомства с их братией, а также все прочие перипетии, случившиеся со мной во Льхоне и его окрестностях. Все, что касалось БПЛА вызвало у девушки невероятный интерес и я был засыпан множеством вопросов. Некоторые из них поставили меня в тупик, потому как я прежде не задумывался, к примеру, о механизме заряда Гамаюна. Ведь если существует способ превращать в энергию Истока обычный солнечный свет, это могло бы серьезно облегчить жизнь не только мне, но и всем людям вообще. Так, по-настоящему хорошие урожаи собирали лишь на полях, засеянных семенами, прошедшими через руки умелых магов, а тем, в свою очередь, требовалось дорогостоящее заряженное вино. Недаром Каганат славился богатством, оттого что в их краях мало людей обучалось колдовству, зато Истоки использовались для наполнения энергией напитков, с целью перепродажи оных в другие страны. Над этим порой подсмеивались, именуя северян донорами благополучия, однако всегда завистливо смотрели на потоки золота, неизбывно льющиеся в казну кагана.

Авена напомнила и о зачарованных вещах, которые мы везли когда-то в горы Альвази, собираясь напитать их от Истока. Были среди них далеко не только боевые посохи, но также масса вполне обычных на первый взгляд стамесок, молотов, топоров, пил и прочего, используемого в ремеслах инструмента, без которого давно не мыслят работы в кузницах, портняжных да кожевенных мастерских.

Куда ни глянь, везде для достижения лучшего результата хоть в чем-то да использовался Исток, а потому, возможность получения его энергии через такую простую вещь как свет, могло бы изменить очень многое.

Я же в очередной раз задумался, над причинами грядущей войны, все крепче понимая ее основания. Однако омрачать такими мыслями проводимое с Авеной время не хотелось. Продолжив рассказ, совсем кратко коснулся событий в черной крепости, зато не поскупился на подробности о том, как летал над Эсфахаром, да убедил иномирцев передать Авене вино. Девушка смотрела на меня с искренней благодарностью, делясь испытанным ей удивлением от подарка, а дослушав мою историю до конца, посвятила в подробности собственной жизни.

Четырежды она переходила из рук в руки, уже после попадания на Алые острова и каждый раз при этом лилась чья-то кровь. Одна золоченая клетка сменяла другую, не принося вместе с собой безопасности. Стражи, поставленные беречь покой красавицы, смотрели на нее с не меньшим вожделением, чем их хозяева, другие женщины, видя как их мужья теряют голову от одного только взгляда в сторону Авены, начинали строить козни, так что однажды в миске фруктового салата обнаружилось аж три разных яда, благо это своевременно заметил приставленный к девушке маг, пожелавший, впрочем, за свою наблюдательность того же, чего хотели и остальные мужчины.

Адалам в какой-то мере стал спасением, развеяв на несколько месяцев страхи насилия и мести. Понимая природу притягательности Авены, принц ограничивал собственные визиты к ней, не позволяя и другим мужчинам видеть девушку слишком часто, для чего пригодились потайные ходы дворца. Однако же и его любовь обратилась в итоге одержимостью, требуя неделя за неделей все новых, более изощренных способов удовлетворения похоти.

Когда небо окрасилось черной мглой, исполненной россыпями звезд, устав от воспоминаний о прошлом, мы сидели плечом к плечу на кровати, смотрели в окно и слушали, как плещутся волны. Единственная лампа в каюте сохраняла полумрак, лишь добавляющий уюта, а шелест ветра в парусах, вместе с мерной качкой, убаюкивали, не давая думать ни о чем, кроме маленького, доступного нам мига передышки от грубых жерновов судьбы.

Новые восемь склянок обозначили полночь, и я сходил до камбуза, прихватив с собой еды. Загодя припасенная карта с темноволосой красоткой позволила взять две порции, предназначавшихся офицерам блюд, а заодно избавить от лишних вопросов.

Как только мы поужинали, Авена сказала с улыбкой, что прекрасно видит мои взгляды, все понимает, и если мне очень хочется, то могу ее обнять. Не воспользоваться этим казалось вершиной глупости. Мы забрались с ногами на кровать и вскоре девушка уснула, прильнув ко мне всем телом. Я же не мог сомкнуть глаз целую ночь, вдыхая аромат волос, рассматривая безупречные черты лица и наслаждаясь ее теплом.

Несмотря на то, что понимал причину притягательности Авены, противиться сладкой эйфории не было сил. И в то же время, помня начало нашего разговора, догадывался, что вскоре придется ее снова отпустить.

Ожидание этой разлуки казалось самой чудовищной пыткой из возможных.

Глава 15. Соблазны

– А ведь раньше здесь был маленький рубин.

Открыл глаза, услышав голос Авены. Не помню, как задремал.

Девушка сидела за столом, со скучающим видом рассматривая свой медальон.

– Или гранат. Я в этом не разбираюсь, – она подняла на меня взгляд и улыбнулась. – Вставай уже, лежебока. Скоро полдень.

Из окна и впрямь лился яркий солнечный свет.

– Легко тебе говорить, ты же не пялилась на меня до рассвета, – я сел в кровати и с минуту разминал шею. – Напомни перед расставанием взять на память локон твоих волос, как делают герои сказок. Буду дышать над ними, когда потребуется бодрствовать ночью.

– А чего же только локон? Бери все, – засмеялась Авена.

– Любопытно, кстати, если и впрямь оставить тебе короткую стрижку, да приклеить фальшивую бороду с усами, мужчинам вокруг ты покажешься самым красивым парнем на свете?

Она удивленно покачала головой.

– Ты первый, кто шутит над моим проклятием, вместо того чтобы очарованно пускать слюни.

– Да брось, помнишь ведь вчерашний взгляд. Сейчас насмотрюсь и начнется то же самое, – встал рядом, тут же почувствовав, что хочу прикоснуться к Авене. Решил себя не сдерживать и положил ей руку на плечо. Она не возражала.

– А что ты говорила про медальон?

– Вот тут, – девушка постучала ногтем по золотой створке ворот возле замка. – Раньше здесь был красный драгоценный камень. Совсем крошечный.

– Может, вылетел, когда я проверял на прочность крыши Эсфахара?

– Да нет, это случилось очень давно. И на нем ведь не осталось выемки. Как будто камень превратился в золото.

– Попытайся вспомнить, что происходило до того? Каскад вечно называет его амулетом, словно он должен от чего-то защищать.

– Думала много раз, но даже не представляю. Может стоит спросить у него прямо?

– Он не расскажет, до тех пор, пока иномирцы не решат уйти.

– Да, ты говорил вчера, – Авена собралась повязать медальон на шею, но я пришел ей на помощь, желая насладиться прикосновениями к нежной коже. – А все же жаль, что на него не действует проклятие. Так бы он все мне разболтал.

Я задумчиво взглянул в окно, размышляя над ее словами. А ведь и правда, жаль. Было бы неплохо попытаться что-то выведать у Каскада, пока мы не разминулись во Льхоне, ведь в отличие от него я не собирался отправляться на войну.

– К сожалению, сперва мне надо озаботиться вопросами выживания. Усталость уже копится понемногу и ближе к вечеру я начну превращаться в овощ, неспособный даже пускать на тебя слюни.

– Но у нас нет вина, а все мечи мы… – Авена замолчала на мгновенье, затем убрала мои руки с плеч. – Рейтан, ты собираешься кого-то убить?

– Я думал о нильдхеймах.

– Но ведь они точно такие же жертвы крепости, как и ты.

– И тем не менее они безжалостные убийцы, которым предстоит стать бичом и для Суурмарана, и для земель Каганата. К тому же многие из рекрутов были совершенно не против такого исхода.

Авена взглянула в окно и с полминуты хранила молчание.

– Решай сам. Если тебе понадобится моя помощь, то окажу ее не раздумывая. Но, быть может, ты найдешь кого-то, кто и впрямь заслуживает… – она покачала головой, не окончив фразы.

– Для начала мне нужен меч.

До трюма мы добрались легко, Авене всего дважды потребовалось воспользоваться магией, чтобы заставить забыть о нас нескольких матросов возле камбуза и одного, что нес вахту у входа.

Я без труда отыскал свой меч, благо он выделялся не только лопиной в навершии, но и особыми ножнами. Открыв несколько сундуков, обнаружил и зачарованные вещи. После настройки друг на друга Шепотов, вручил один Авене, а второй надел сам. От перстня, однако, девушка наотрез отказалась, объяснив, что может нечаянно навредить себе, не сумев контролировать полет, да и попросту не желает никого обворовывать, собираясь позже вернуть даже Шепот. Я не стал настаивать, хоть и не видел ничего дурного в том, чтобы взять у людей, желавших лишить меня воли, немного ценного добра в качестве компенсации.

Обратно нам удалось проскользнуть незамеченными, и убедившись, в том, что Авена осталась в безопасности, я отправился к носу корабля, собираясь сходить в гальюн. Слова о поиске человека, заслуживающего смерти, отзывались во мне противоречивыми чувствами. Как понять это и что должно выступать мерилом? Я был бы рад вообще никого никогда не убивать, да запретить людям делать это в отношении друг друга. Глядишь, стал бы пекарем в Блау или тем же моряком, воплощая детскую мечту. Только кто бы меня послушал? Найдутся и грабители, каким проще лишить человека жизни, чем опасаться позже быть опознанными, и насильники, бессовестно калечащие жертвам души, и просто помешанные на крови выродки, для которых чужие страдания и смерть лишь способ почувствовать себя значительнее. Потому ремесло стража порядка никогда не утратит важности, а вместе с тем останется потребность в наемниках, готовых оберегать нанимателя с оружием в руках.

Добравшись до гальюна, застал там пару солдат. Один страдал от морской болезни, исторгая на пенные волны содержимое желудка, а второй вел с товарищем беседу. Я расположился по другую сторону от бушприта, невольно слушая разговор.

– Но я бы и сам поехал, зря это отец, конечно. Зря. От такого предложения только дурак ведь откажется. Мало того что оплата достойная, так сколько еще трофеев привезем. Суурмаранки, к слову, тоже хороши собой. Сотник сказал, во Льхоне за один серебряный девку снять в борделе можно, а сержант наш ему и ответил, мол за серебряный там вообще любая к тебе сама в штаны полезет.

Второй солдат распрямился, и утерев тряпкой лицо, произнес:

– А я слыхал, Каганат сейчас силен, как никогда. Запросто и суурмаранцам начистит хари, и нам еще достанется за компанию.

– Брось-ка ты. Будь он так силен, как говорят, давно бы весь юг себе назад забрал. Нет. Кишка тонка.

Словно в ответ на это, его собеседник схватился за живот и снова перегнулся через фальшборт.

– Как вернемся, уйду со службы, да куплю себе домик в Пряном квартале, – мечтательно продолжил первый. – С садом фруктовым и, чтоб вид на море. Что еще человеку надо? Разве что девку хорошую. Но со своим-то домом и при деньгах – это не проблема.

Дослушивать поток жизненных мудростей я не стал. Справив нужду, вышел на бак, наслаждаясь приятным, теплым ветром.

Отсюда хорошо просматривалась вся группа кораблей, следующая в Суурмаран. Вместе с нашим я насчитал девять и выходило, что во Льхон прибудет без малого две тысячи человек. Не много, учитывая то, что не меньше трети являются обслугой – лекари, конюхи да разного рода мастеровые. Впрочем, это мог быть далеко не первый рейс.

Мы шли в одной из двух кильватерных колонн, находясь ровно посередине. Стало быть, если изберу в качестве жертвы кого-то из нильдхеймов, а после выкину за борт, труп почти наверняка заметят с другого судна, отсигналят нам и поднимется страшный переполох. Конечно, Авена сумеет угомонить команду, но оставлять ее без заряда не хочется. В конце концов, девушка еще не рассказала мне о своих планах. Вряд ли те окажутся так уж просты в исполнении.

Внутренние помещения корабля сохраняли ту же самую проблему – на тело могли наткнуться матросы, да и сам процесс отправки нильдхейма на тот свет рисковал привлечь чье-то внимание. И все же это был хоть какой-то план, всяко лучше, чем искать среди команды отчаянного мерзавца, по которому плачет виселица. К тому же ни один такой мерзавец не стал бы тем, кем является, без молчаливого потакания людей малодушных или безразличных к чужому горю. Стоит ли спрашивать с последних за бездействие? Или следует простить всех и каждого, потому как с праведного пути их-де столкнули обстоятельства?

Успокоив себя в итоге тем, что просьба Авены совершенно невыполнима, я решил попытать счастье на нижней палубе, однако увидел, как один из нильдхеймов направляется в сторону гальюна. В накинутом капюшоне и лицевой маске он казался точной копией остальных воинов черного солнца.

Дождавшись, когда нильдхейм отправится обратно, двинулся следом. Идти приходилось не спеша, чтобы висящий под мантией меч не привлек, чего доброго, внимания матросов, потому поравнялись мы лишь в твиндеке, возле лазарета. Уже хотел было обнажить оружие, но отворилась дверь и перед нами оказался в стельку пьяный офицер. Пробормотав что-то себе под нос, он выбрался на верхнюю палубу, а моя несостоявшаяся жертва ускользнула в коридор ведущий к каютам.

Я чертыхнулся и отправился туда же.

Нильдхейм двигался странно – смотрел себе под ноги, явно выбирая доски, на которые следует наступать. Вкупе с тем, что делать ему здесь было абсолютно нечего, у меня закрались мысли о том, кто на самом деле может скрываться под маской. И все же лишать себя преимущества внезапности не хотелось. От безоружного врага я не ждал особого сопротивления, но вот заорать он мог вполне успеть.

Палуба под моим сапогом предательски скрипнула. Я тут же выхватил меч и произнес:

– Лауш?!

Успевший обернуться нильдхейм, при этом резко отскочил и поспешил стянуть с себя лицевую маску:

– Рейтан? Ты чего?! – воскликнул иномирец.

– Каскад, чтоб тебя! Какого дьявола ты здесь забыл?

– Я не нашел тебя на камбузе, когда выдавали еду, вернее то, что ей здесь называют. Решил вас проведать.

– Ценю твою заботу. Однако, ты не подумал о том, что нильдхейм, шныряющий вдоль кают, привлечет до хрена внимания?

– Я был осторожен. И, может, уберешь уже меч? А то мне как-то не по себе.

Едва клинок коснулся ножен, дверь позади отворилась и в коридор вались двое крепких мужчин, хохоча и что-то весело обсуждая. Оба были пьяны, однако при виде нильдхеймов в кормовой части корабля, хмельной дурман уступил место праведному гневу:

– Это что у нас здесь за гости?! – зычно гаркнул вошедший первым. – Да еще и при железе! А ну-ка, живо сюда.

Мы с Каскадом не шелохнулись, что вызвало изумление на лицах мужчин.

– Вы оглохли, юродивые?! Я говорю, откуда у вас при себе оружие?

Неподалеку отворилась дверь каюты и оттуда выглянул Ромунд, окончательно лишая нас шансов выйти из ситуации мирным путем. Капитан также пришел в недоумение, застав своих подопечных в коридоре, а я представил, какой сейчас поднимется шум. Предстоящий бой услышат очень многие и стоит уже думать не о маскировке, а о том, как попросту выжить. Снова выхватив меч, сделал шаг вперед, прикидывая, кого первым отправить на тот свет, однако в следующий миг из за спины раздался голос Авены:

– Всем, кто меня слышит, повелеваю…

Авена стояла напротив меня, глядя со смесью беспокойства и укоризны.

– Рейтан? – казалось ее слова пробиваются сквозь плотную ватную стену. – Все хорошо? Ты помнишь, что случилось?

Тряхнул головой и осмотрелся. Наша каюта, дневной свет льется в окно и усталость вовсю давит на плечи свинцовой рубашкой. Рядом на стуле сидит Каскад. Смотрит на меня с интересом.

– Мы в безопасности? – спросил я Авену.

– Как сказать? – она пожала плечами, садясь на кровать. – Я стерла полчаса воспоминаний всем, кто слышал нас в коридоре, но так как спешила, произнесла заклинание не избирательно. Прости.

– Да ничего. Главное – все получилось. Только я до сих помню, как увидел капитана и тех двоих в коридоре.

– Пыталась вернуть тебе память. И теперь у меня кончился заряд. Совсем.

– Как? – удивился я. – Ты ведь еще вчера черпала его из мечей.

– Я же говорила, что не умею толком пользоваться даром, – ответила Авена извиняющимся тоном, однако тут же перешла в наступление: – Но и вы двое хороши! Устроили прогулки, словно на экскурсии! А мне за это отдуваться?! Могли бы сперва зайти сюда и болтать сколько влезет.

– Прости. Ты права.

Я сел рядом, нежно обняв ее за плечи.

– Думал зарядить меч одним из нильдхеймов, но это оказался Каскад. Теперь придется действовать еще рискованнее, сил у меня остается все меньше, к тому же заряд пригодится и тебе.