Loe raamatut: «Бич Божий»

Автор искренне благодарит:

– Николая Крылова (Санкт-Петербург) – за придуманную им «теорию Крылова», полностью реализованную в романе, и постоянную помощь в создании такового.

– Ирэну Бленд и Ольгу Черную (Израиль) – за поддержку на расстоянии и твердое желание прочесть данный том поскорее.

– Сергея Казакова (Санкт-Петербург) – просто потому, что его надо поблагодарить.

– Критиков (имен не упоминаю), материвших меня на чем свет стоит, – только злее стал.

– Мастеров, игроков и техническую группу Не-Хоббитских игр-2006 – за путешествие в живой мир эпоса fantasy. Особое спасибо – ментам из команды безопасности.

– Ребят из Музея бронетанковой техники (Кубинка) – за консультации и отлично организованный праздник на День танкиста.

…Спасибо всем, кто вольно или невольно наводил на нужные мысли и слова.

ЦИКЛ «ВОЙТИ В БЕЗДНУ» ПОСВЯЩЕН СТИВЕНУ ХОУКИНГУ И ДЭНУ СИММОНСУ – УЧЕНОМУ-ФИЗИКУ И ПИСАТЕЛЮ-ФАНТАСТУ, ЧЬИ ВЫДАЮЩИЕСЯ ПРОИЗВЕДЕНИЯ ЗАСТАВИЛИ МЕНЯ ПОДУМАТЬ О БУДУЩЕМ.

И Ангел, которого я видел стоящим на море и на земле, поднял руку свою к небу и клялся Живущим во веки веков, Который сотворил небо и все, что на нем, землю и все, что на ней, и море и все, что в нем, что времени уже не будет.

Откровение, 10: 5–6

Нет никакого сомнения, что мир сотворен не во времени, но вместе со временем. Ибо что происходит во времени, то происходит после одного и прежде другого времени, – после того, которое прошло, и прежде того, которое имело быть.

Блаженный Августин, «О Граде Божием», 11:7

Чудес не бывает.

И. В. Сталин.

ПРЕДВАРЕНИЕ
Записал капитан Казаков

Тогда Веня с невероятно грустным видом заверял, будто он смертельно устал и не видит перспектив. А мне, наоборот, было интересно, что нас ждет в будущем.

Признаюсь: свой интерес я удовлетворил в полной мере. Никому ничего подобного не пожелаю. Вы поймете почему.

Мои воспоминания и рассказы участников этой истории я попытался хоть как-то систематизировать и избавить от кажущейся человеку постороннему сумбурности. Надеюсь это удалось вполне – по крайней мере, я думаю, что своеобразная летопись наших общих приключений подходит к логическому финалу.

Веня, наоборот, заверяет, что у любого приключения всегда есть то или иное продолжение. Ему виднее – он умный.

* * *

Следующая запись, сохранившаяся в памяти ПМК, датируется 2284 годом. Я не переврал и не извратил ни слова, все так и было.

* * *

Доктор Гильгоф иногда навещает нашу базу, благо недалеко – до висящего на высокой орбите Афродиты «Кронштадта» всего сорок минут лету на обычном военном челноке класса «планета-космос». Вениамин Борисович привозит стандартный набор гостинцев в виде литра-другого водки, шоколада и витаминизированных сухофруктов. Знает, что стандартные пайки мне смертно надоели, а без спиртного никак не обойтись, летописные «наркомовские» сто грамм выдают редко и нерегулярно.

Новогодние праздники 2284 года прошли относительно безмятежно, серьезных боев не было – противник перегруппировывал силы, да и вообще начал терять желание воевать всерьез: жертв и так не счесть – за минувшие полгода погибло не меньше двухсот тысяч с той и другой стороны (я говорю только о боевых столкновениях, погибших среди гражданских лиц по самым разным причинам в два раза больше).

Месяц назад нам начали делать прививки – среди эвакуированных отмечены вспышки ретровирусных инфекций и даже лептоспироза, завезенного на Афродиту с Земли: карантинная служба проморгала. Само понятие «инфекционные заболевания» до начала эвакуации считалось узкоспециальным, цивилизованные страны позабыли о массовых эпидемиях два века назад, вакцинацию отменили, а бульшую часть патогенных микроорганизмов упрятали в пробирки или вообще истребили, как вирус натуральной оспы в ХХ веке.

Это не первый и не последний симптом наступления каменного века. Несмотря на то что мне сейчас приходится активно участвовать в полевых акциях – каждая пара рук на счету, – я сохранил все прежние привилегии, включая допуск к секретной информации по одной из высших категорий. От некоторых сводок волосы дыбом встают: в лагере беженцев 115 отмечено несколько случаев каннибализма – как вам такое? Снабженцы о нем просто забыли; файл или невзначай затерли, или произошел сбой в компьютерах интендантской службы, в результате продовольствие не доставляли больше месяца. Виновные расстреляны, но кому от этого легче?

Или вот, к примеру. Медики бьют тревогу: в наземных частях стремительно распространяется чесотка, а чем лечить? Необходимых препаратов попросту нет – не запасли, не предвидели такой оборот. Количество острых отравлений учету не поддается, много несчастных случаев из-за неумелого обращения с техникой. Универсальной валютой стали продукты и медикаменты, хотя их распределение строжайше контролируется: человеческую природу не исправишь – воруют. Сделки между некоторыми губернаторами выглядят примерно следующим образом: ты мне – двадцать тонн зерна, я тебе – двадцать пять инженеров-нефтяников. По рукам?

Охарактеризовать происходящее вполне можно словами «хаос», «кавардак» и «абсолютная неразбериха» – более адекватных терминов подобрать не могу при всем желании. Операция «Одиссей», сиречь массовая эвакуация из Солнечной системы, была вполне успешно (даже с небольшим перевыполнением эвакуационного плана) завершена полгода назад, но вот проект «Возрождение» забуксовал сразу – за несколько месяцев нельзя воссоздать и запустить сложнейший экономический механизм, а без налаженной экономики нет цивилизации.

Мешает не только шоковое состояние большинства эвакуированных – люди пребывают в апатии и безразличии, надеясь исключительно на власть, которая и так выбивается из последних сил. Обстановка на Афродите психологическому комфорту не способствует, бытовая неустроенность лишь один из факторов воздействия на массовое сознание. Гильгоф не зря предрекал большую драку за ресурсы – боевые действия начались на планете еще в сентябре прошлого года, и остановить их нет никакой возможности: правительства отказываются от любых компромиссов.

Веня однажды сказал, будто я плохо разбираюсь в политике. Может быть, это верно, но сейчас любой болван поймет, что ожесточенные территориальные споры, борьба за нефть, газ, полезные ископаемые, наиболее удобные выходы к морю и прочие естественные блага однажды закончатся тем, что данные блага некому будет использовать.

Россия и Германия заблаговременно обследовали ранее не заселенные районы планеты, избрав для высадки полуостров Рыбинского, названного по имени одного из первых географов Афродиты. Полуостров очень большой – восемь миллионов квадратных километров, едва ли не половина площади старой России. Расположение удобное – Южное полушарие, стабильный климат, от материка его отделяет горный хребет, леса-поля-реки, колоссальное количество природных ресурсов, – вроде бы живи да радуйся!

Жить-то живем кое-как, а вот радоваться нечему – заклятые друзья, США, Китай и Азиатский дракон, потребовали дележа. У них, мол, земли поплоше и поскуднее, а жадные европейцы во главе с «тоталитарными империями» злодейски попрали священное право человечества на справедливое распределение общего богатства. «Человечеством» они считают исключительно себя, любимых.

Соперникам поначалу вежливо отказали. Они намека не поняли и начали захватывать земли, находящиеся под нашим суверенитетом, в полной уверенности, что мы на конфликт не пойдем.

И началось. Отдельные стычки с перестрелками между передовыми отрядами вылились в серьезные бои, политики не прекращали излюбленную игру с нотами протеста, высылкой дипломатов и громкими заявлениями, потом началась большая война.

Мало нам было потери многих миллиардов людей, оставшихся на Земле! Привычка резать друг дружку по любому поводу оказалась неискоренимой, кроме того, надо было выбросить накопившуюся отрицательную энергию: виноватой во всех случившихся бедах объявлялась противная сторона, и старинный принцип «они плохие только потому, что не наши!» возобладал даже в то время, когда нам больше всего требовались единение и совместная работа по выходу из глубочайшего кризиса.

По счастью, велись только наземные бои, без массированного использования космических флотов и оружия массового поражения. Политики знали, что в противном случае основная цель – спасение человеческого сообщества – окажется недостижимой. Потратили море денег, пошли на огромные жертвы, с невероятными усилиями вытащили с гибнущей Земли несколько сот миллионов и тут же загубили их в бессмысленной бойне. Очень здорово, просто восхитительно! Прекрасный завершающий аккорд, достойный финал цивилизации прямоходящих диких обезьян, ошибочно именующихся людьми.

ВКК лишь изредка оказывали огневую поддержку частям на поверхности Афродиты, но никогда не переходили границу, за которой отчетливо маячил Апокалипсис Номер Два. Зато полевые части веселились от души.

Отлично помню первую высадку на «оккупированные территории» – это было на северо-востоке «Рыбки», как мы сокращенно именовали полуостров. Америкосы уже успели отгрохать здесь барачный городок и начали бурить скважины, возвели несколько оборонительных линий «на всякий случай» и перебросили с севера немаленький гарнизон.

Мне, как всегда, повезло, – едва вывалившись из десантного катера и отбежав на десяток метров, я споткнулся о камень и полетел носом в серую грязь. Секунду спустя в катер угодил плазменный разряд, почву тряхнуло, завизжали раскаленные металлические осколки, но ни единый меня не задел. Столбы дыма, пылища, шипение энергетических разрядов, трещат статические разряды отражающих силовых полей – для человека понимающего и увлекающегося войной нет картины милее сердцу. Одна беда – здесь могут убить насмерть, мокрого места не останется (незнакомого мне сержанта группы поддержки, находившегося всего в трех шагах, начисто испарило плазменным «плевком»).

На всю операцию было отведено сорок минут, а мы воевали семь часов – каково?! Никто и представить не мог, что будет оказано столь активное и мощное сопротивление. Командную группу уничтожили в полном составе, защитные поля челнока не выдержали, корпус лопнул, выбросив ослепительно белое пламя, по маске моего шлема поползли багровые буквы «связь отсутствует». Еще через полминуты накрыло транспортер осуществлявшего тактическое руководство майора Евстигнеева, и я остался старшим по званию и должности – на поле боя я не штаб-офицер, а армейский капитан, большие чины нужны только для чистенькой штабной работы.

…Когда некоторые инфантильные личности из того же штаба базы с нездоровым любопытством спрашивают «расскажи, как было» и требуют кровавых подробностей, я всегда отсылаю их к соответствующей матери. Может, в плохой беллетристике и принято швыряться мозгами-кишками и расплескивать литры крови, но в жизни реальной война выглядит совсем не так, как в романах и кино. Бой в тесном соприкосновении с противником, а особенно руководство таким боем – это крайне серьезная и очень тяжелая работа; грамотное управление основано на определенных фундаментальных законах военной науки, столь же непреложных, как законы Ньютона. Солдат может сколько угодно «стрелять», но прежде всего он должен не только стрелять, а попадать, причем именно в того, в кого нужно попасть в данный момент.

Операцию я практически провалил, впервые в жизни. Вызвал две роты подкреплений – потери личного состава в первые же полчаса превысили сорок процентов, техники – шестьдесят. Превысил отведенный лимит времени почти в десять раз. Допустил массовую гибель гражданских лиц при «освобождении» поселка. Сам, как и обычно, не получил ни царапины.

За такое обычно разжалуют и под трибунал отдают, но тут – хоп! – командование выразило благодарность и представило к награде. За что спрашивается?

А за то, что у других было еще хуже. В эпоху высокотехнологичных войн мы разучились вести сражения в стиле ХХ века – слишком надеемся на авиационную и космическую поддержку, умное оружие, помощь ИР и прочие современные штучки. Азиатскую войну шестьдесят четвертого года выиграла техника, люди только на кнопки нажимали. Маленькие спецоперации, например освобождение заложников или захват какого-нибудь важного объекта, осуществляет горстка специально обученных профи высокого класса, а не обычные солдаты. Воевать так, как предки в Сталинграде или на Бородинском поле, буквально стенка на стенку, теперь никто не умеет – опыта нет. Придется учиться заново и вспоминать упомянутые мною законы тактики, чтобы свести санитарные и безвозвратные потери к минимуму.

Рассказывая об этой истории доктору Гильгофу, заглянувшему на базу в последних числах февраля, я отметил, что за минувшие полгода мы все-таки начали соображать что к чему и стали беречь людей. По крайней мере, все чаще используются автоматические боевые машины, поступило предложение использовать в боях на севере андроидов, но его сразу отвергли – искусственных людей мало, восполнить их численность не получится, производство синтетиков свернуто до лучших времен.

– Лучшие времена? – Веня мрачно посмотрел на меня поверх очков. – Какие «лучшие»? Не видите, что творится? Называя вещи своими именами – полный пи…

– Доктор! Ну что за лексика? Вы хоть и в казарме, но ведите себя прилично!

– Я еще и не такое могу сказать, – огрызнулся Гильгоф. – О чем вы вообще думаете? Боевые машины, андроиды… В начале XXI века, еще до восстановления монархии, один российский президент всерьез задумывался о создании гигантских человекоподобных роботов, которые должны были охранять границы. Может, прикажете возродить этот проект? Представляете, шагает такая штука метров пятнадцать ростом и топчет всех, кто под ноги попадется… Хватит играть в солдатиков, капитан. Оглянитесь!

Я послушно оглянулся, в сотый раз увидев пластиковые панели, которыми были обшиты стены комнатки, рассчитанной на четверых человек. На дальней стене красуется старая репродукция из «Плэйбоя» – блондинка Мадлен Кроуфорд, первая дива Голливуда, с козьим взглядом и бюстом пятого номера. Где-то она теперь, бедняжка?

Веня тем временем безостановочно тарахтел: ругался, обличал, перемывал косточки и стращал «будущим без будущего». «Все плохо» – вот главный постулат. На втором месте – «будет еще хуже» и на третьем – нечто похожее на «мы все умрем». Неудержимый поток самого черного пессимизма, разбавленного горькими слезами, проливаемыми по замечательному прошлому и упущенным возможностям. Чаще всего в бурной речи доктора мелькали слова «если бы»: если бы мы знали об «аномалии» раньше, если бы правительство изменило свою политику, если бы можно было…

Я усердно пил водку, кивал и делал вид, что слушаю. Ничего, скоро Вениамин Борисович выдохнется и приступит к конструктиву – начнет изобретать варианты всеобщего спасения. Обычная культурная программа, он прилетает ко мне для того, чтобы всласть выговориться и получить необходимую дозу сочувствия. Но сегодня Веня чересчур увлекся: он солировал уже больше получаса, хотя раньше хватало десяти минут. Означает это одно – случилось нечто серьезное.

– …Уверенности в том, что мы выживем, никакой, – провозгласил Гильгоф настолько громко, что в стену постучали (в соседней комнатушке спали мои коллеги по ремеслу). Веня осекся и понизил голос едва не до шепота. – Капитан, я без борьбы не сдамся… До определенного момента, конечно. Если в ближайшие годы выяснится, что перспектив никаких, я…

– Договаривайте, раз уж начали, – попросил я. Алкоголь настроил меня на благодушный лад. – Что вы сделаете? Устроите военный переворот и начнете рулить правильно? Супергерой, спасающий мир?

– Что вы! – замахал руками доктор. – Человек с моей фамилией и внешностью не может управлять Российской империей! Пример с Львом Троцким меня не убедит, это казус! Вы еще предложите какому-нибудь Гансу-Дитриху Миттельбрехенмахеру занять пост президента Новой Палестины!

«Новой Палестиной» на Афродите именовался остров в океане, куда эвакуировались бывшие подданные Израиля, вообще не принимавшие участия в нынешних конфликтах, – маленькое государство провалилось из техногенной эпохи прямиком в XIX век, но там по этому поводу никто не комплексовал. Первое время вполне можно прожить, занимаясь исключительно сельским хозяйством, электростанции и заводы можно построить потом, лет через десять-двадцать, когда (и если) все устаканится.

– А что тогда? – я взглянул на разгорячившегося доктора. – Других способов спасти мир я не вижу. Если только заставить всех, от младенцев до старух, ходить строем – очень действенный метод, знаю на своем опыте.

– Вам бы все шуточки… Знаете, что я торчал на станции «Голиаф» в системе Проксимы почти месяц?

– Откуда? У меня нет времени отслеживать ваши перемещения по обжитому радиусу. Насколько я помню, «Голиаф» – это медицинский центр ВКК?

– Угу. И заодно карантинная зона для тех, кто улетал с Земли последними.

– Никто не заразился, надеюсь? – Я знал, что такое план «Аттила» и чем закончилась история земной цивилизации.

– Никто… Здесь душно, давайте пойдем погуляем.

Основные военные базы на полуострове Рыбинского поименовали без изысков: «Синяя», «Желтая», «Красная» и так далее. Мы находились на «Красной» – шестьдесят второй градус южной широты, восточное побережье макроокеана Афродиты. Местность живописная: зеленые холмы, полого спускающиеся к морю, серебристый океан, масса деревьев – на этой планете нет животной жизни за исключением видов, привезенных с Земли, зато растительность эволюционировала в самые замысловатые формы. Есть даже деревья-хищники, способные перемещаться с место на место и пожирать своих собратьев. Только ходят новоявленные энты медленно, не больше сорока метров за стандартный год.

Веня явно боялся, что нас подслушают, и потащил меня на берег. Было жарко, гигант Сириус палил нещадно, небо после полудня стало желтовато-молочным, будто затянутым легкими облаками. Крупная белая звезда ослепляла, пришлось надвинуть форменную кепку на самые глаза.

– Здесь можно купаться? – Доктор критически осмотрел дюны кварцевого песка. – Очень давно не залезал в открытую воду, последний раз – на Гермесе, когда Коленьку спасали.

– Можно, – я кивнул и начал расстегивать куртку – идея пришлась по душе. – Акул, да и всех других рыб, в океане нет – эксперименты по адаптации земных видов только начинают проводиться. Говорят, это позволит отчасти решить продовольственную проблему.

– Лучше бы хлеба побольше выращивали, – проворчал Веня, бросил одежду неопрятной кучей, почесал заросшую густым черным волосом грудь и шумно нырнул в теплые волны. – Эх, здорово! Никакого сравнения с такими немыслимыми извращениями, как ультразвуковой душ! Из воды мы вышли, в воду и уйдем!

– Это вы о чем? – переспросил я и всей тяжестью бухнулся в воду. На губах появился жгучий привкус соли. – Видите вершину рифа? Чуть правее? Наперегонки?

– Где мне с вами соревноваться? – Веня громко фыркнул, будто тюлень. – Вы молодой здоровяк, каждый день – физподготовка, а я давлю задницей кресло в кабинете, брюхо отращиваю… Три-четыре, поплыли!

Я обошел доктора примерно на двадцать секунд – зря он прибеднялся. В конце концов, ему всего лишь сорок три года, самый расцвет…

Сидеть на вершине рифа было удобно и приятно: мягкие кораллы почти аналогичные земным, накатывают теплые волны, вода хрустально-прозрачная – можно рассмотреть дно на семиметровой глубине.

– Думаете, Имперская Безопасность не успела напихать сюда подслушивающих устройств? – с преувеличенной подозрительностью комического персонажа детективной повести осведомился доктор, потыкав ладонью в разноцветные кораллы. – Нет? Ну и отлично.

– Только давайте побыстрее, Вениамин Борисович, – попросил я, жмурясь. – Десять минут под лучами Сириуса равны часу, проведенному под земным Солнцем. Очень уж агрессивная звезда. Кожа облезет, а чесаться в боевом костюме неудобно.

– Договорились. Весь рассказ займет три минуты. Итак, по поводу «Голиафа» и моего там времяпровождения…

Три минуты превратились в тридцать, и, хотя мы постоянно залезали в море освежиться, я потом скребся полторы недели – сгорел чуть не до пузырей – и получил втык от начальства за нарушение техники безопасности – летом на Афродите следовало избегать долгого загара, чревато последствиями, включая рак кожи: ультрафиолета здесь переизбыток.

Вечером доктор улетел обратно на БСФ «Кронштадт». Следующие дни я ходил практически оглушенным, осознавая полученную информацию. Не верилось.

Поверить пришлось через много лет.

* * *

Спустя девяносто три дня после этого разговора, 29 мая 2284 года нас перебросили в квадрат «Семь-Дельта-Три». Горный массив на пятьдесят первой параллели, безымянная долина, где начали разработку радиоактивных урановых руд, была захвачена американским спецназом без всякого сопротивления – никто не думал, что они решатся на такое глубокое проникновение в нашу зону влияния. Вскоре после атаки туда перебросили по воздуху целую дивизию. Скорее всего, эта акция была показательной, нам давали понять, что в покое не оставят – подвиньтесь, сволочи! Русско-германский союз двигаться не захотел.

Акцию возмездия спланировали за несколько часов, задействовали все доступные силы, включая новейшие технологии «МП» – десантные модули с людьми и бронетехникой будут переброшены в указанный квадрат мгновенно, с «Кронштадта» и военных баз на Афродите, хватило бы энергетических резервов.

Противник понимал, что шансов у него никаких – глубокий тыл, эвакуация невозможна. Там находились смертники, отлично знавшие, на что идут. Заметим: отлично вооруженные смертники, успевшие развернуть эффективную оборону, готовые принять удар и измочалить передовые атакующие части.

Оберкоммандо решило обойтись небольшими силами – два танковых полка при поддержке пехоты и ВКК, в кои-то веки задействовали Корпус и вывели на низкую орбиту два крейсера поддержки, обязанных подавить главные очаги сопротивления.

…Ненавижу горы, как их ненавидит любой нормальный военный, которому пришлось повоевать в такой непредсказуемой местности. Когда-то для работы в горных условиях создавались специальные егерские подразделения, но ведь горно-стрелковые части устарели, теперь воюют в космосе! Тьфу, чтоб вы сдохли, поганые теоретики!

Приказ есть приказ. Мне почти ничего не грозило – вывезет извечная удачливость, да и «координационный тактический узел», а если выражаться проще, командирский танк на магнитной подушке, оставляет много шансов уцелеть.

Силовой экран не защитил – мы получили прямое попадание, высокотемпературный плазменный разряд. Генераторы поля вырубились. Перед глазами полыхнуло синевато-белым огнем.

Больше не помню ничего. Кроме последней мысли: «Неужели смерть – это так просто и быстро?..»

«…Объединенные генеральные штабы и Верховное Командование вооруженных сил Русско-германского союза может предложить Регентскому совету единственную возможную концепцию действий на планете Афродита (система Сириус). Основная цель – активная оборона занятых территорий и дальнейшее расширение влияния союзников.

Основные задачи вооруженных сил:

1. Авиация и Военно-Космический корпус наносят массированные воздушные удары по передней линии вражеской обороны, тылам, путям сообщения, авиабазам и коммуникационным центрам, также сдерживая космические силы противника. Одновременно наземные войска устанавливают дымовую завесу по всей протяженности фронта (или как минимум в нескольких местах) и завязывают мелкие стычки так, чтобы враг не знал, в каком месте фронта будет нанесен основной удар.

2. Массированная атака моторизованных сил при постоянной поддержке с воздуха и из космоса прорывает линию обороны противника и преследует его до полного уничтожения или сдачи в плен. Пехота продолжает выставлять дымовую завесу и атаковать в разных направлениях, вводя в заблуждение противника о направлении основного удара.

3. Пехотные и другие подразделения атакуют фланги врага с целью объединения с другими подразделениями и окружения противника.

4. Механизированные подразделения возглавляют атакующие клинья и глубоко проникают на территорию противника, уничтожая и дезорганизуя тылы.

5. Главные силы соединяются, окружают и уничтожают вражеские группировки.

Командованию наземных войск также следует обращать особое внимание на взаимодействие регулярных полевых частей с подразделениями специального назначения».

Из доклада представителя Oberkommando союзников Регентскому совету Российской империи, июнь 2284 г., Сириус