Эфирный тракт

Солнце гладило землю против шерсти - и земля вздымалась травами, лесами, ветрами, землетрясениями и северными сияниями.

- Тебе, Егор, влюбиться надо! - говорили ему друзья. - Эх, напустить бы на тебя хорошую русскую девушку, у которой коса травою пахнет!..

- Оставьте, - отвечал Егор. - Я сам себя не знаю куда деть! Знаете, я никак не могу устать, - работаю до утра, а слышу, что мозг скрежещет и спать не хочет!

- А ты женись! - советовали все-таки ему.

- Нет, когда полюблю прочно, в первый раз и на всю жизнь, тогда...

- Что тогда?

- Тогда... уйду странствовать, и думать о любимой.

Как в старину, женщины теперь носили накидки и длинные платья, закрывающие ноги и плечи. Любовь была редким чувством, но считалась признаком высокого интеллекта.

- Ляжь, поспи, мальчик! Папа скорей приедет!

- Не ври, мамка! Сколько раз спал, а он все не едет!

...

И все же мальчик улегся спать - мать знает, как это сделать. Мария Александровна посмотрела на ребенка - лицо его стало мирным и необыкновенным, вызывающим жалость и новые силы любви. Кажется, пусть только проснется он - и все станет новым, и мать его никогда не обидит. Но это был только милый обман образа спящего беззащитного ребенка: просыпался мальчик снова маленьким бандитом и изувером, и даже мебель от него уставала.

Русское овражистое поле в шесть часов октябрьского утра это апокалипсическое явление, кто читал древнюю книгу Апокалипсис.

Дни сияли так мирно и счастливо, как будто они были утром тысячелетнего блаженства человечества.

Как умный и честный человек, как выходец из черепичной мастерской, он знал, что вне социализма невозможна научная работа и техническая революция.

Степь пылила снегом - шла вьюга.

Председатель его тотчас же принял. Это был молодой слесарь обыкновенное лицо, любознательные глаза, острая жажда организации всего уездного человечества, за что ему слегка попадало от облисполкома.

Усевшись, Фаддей Кириллович, однако, почувствовал страшную пустоту в мозгу, будто там ливни работы смыли всю плодоносную почву и нечем было питаться зелени его творчества.