Tsitaadid raamatust «Котлован»

Не расти, девочка, затоскуешь!

И решив скончаться , он лег в кровать и заснул со счастьем равнодушия к жизни.

- Мертвые не шумят, - сказал Вощев мужику.

- Не буду, - согласно ответил лежачий и замер, счастливый, что угодил власти.

- А вы чтите своего ребенка, - сказал Вощев, - когда вы умрете, то он будет.

Я мог выдумать что-нибудь вроде счастья, а от душевного смысла улучшилась бы производительность.

От жизни все умирают — остаются одни кости.

- Здравствуйте! - сказал он колхозу, обрадовавшись. - Вы стали теперь, как я, я тоже ничто.

- Здравствуй! - обрадовался весь колхоз одному человеку.

- Чего ты поднялся? - спросил его Сафронов.

- Сидя у меня мысль еще хуже развивается. Я лучше постою.

- Ну, стой. Ты, наверное, интеллигенция - той лишь бы посидеть да подумать.

Девочка осторожно села на скамью, разглядела среди стенных лозунгов карту СССР и спросила у Чиклина про черты меридианов:

— Дядя, что это такое — загородки от буржуев?

— Загородки, дочка, чтоб они к нам не перелезали, — объяснил Чиклин, желая дать ей революционный ум.

— Не убывают ли люди в чувстве своей жизни, когда прибывают постройки? — не решался верить Вощев. — Дом человек построит, а сам расстроится. Кто жить тогда будет? — сомневался Вощев на ходу.