Loe raamatut: «Вслед за Бурей. Бремя сильных»
Пролог – Орден Мудрости
Несуразная кособокая шляпа прыгала по дороге, гонимая ветром. Соломенный головной убор, шелестя разодранными полями, проделывал на бегу замысловатые кульбиты один чуднее другого. Серое облачко пыли, сопровождавшее нелепого «циркача», игриво клубилось над самой землей. Не будь шляпа так замусолена, дорожная грязь в пять секунд изменила бы цвет попрыгуньи. Но увы – некогда желтая яркая шляпа и так давно потемнела, утратив весь лоск и покрывшись размытыми пятнами.
Хозяин соломенной жути прилично проигрывал в возрасте своему головному убору, но в скорости уступать не хотел. На вид лет восьми босоногий мальчишка вприпрыжку скакал вслед за шляпой. Беглянка никак не сдавалась и под хохот толпы продолжала свое путешествие, кувыркаясь в воздушных потоках. Народ из ползущих по тракту телег и повозок шутливыми выкриками подбадривал паренька. Не отставали в задорных подначках и пешие путники. Дорожная публика вовсю веселилась, вот только помочь мальчугану никто не спешил. Радуясь бесплатному представлению, крестьяне гоготали и улюлюкали, а один долговязый погонщик овец так и вовсе пнул шляпу ногой, придавая ей скорости.
Веселье на воркском тракте царило недолго. Северный ветер принес стук копыт. Причем многих. Народ на пути верховых разбегался, освобождая проезд. Повозки спешили прижаться к обочине. Середина дороги пустела на глазах. Конные приближались, и в поднявшихся пыльных клубах уже проступили очертания угловатой черной кареты. Несущийся экипаж сопровождало две дюжины воинов, что с лихвой подтверждало и так очевидное – в столицу Лингана направляется некто особенно важный. Двое звенящих кольчугой охранников скакали впереди кареты, расчищая дорогу. Задача сих воинов легко выполнялась сама по себе, ибо люд был привычен к подобным маневрам, и толпа расступалась заранее, не дожидаясь приказов и криков.
Стремительная процессия почти поравнялась с тем местом, где мальчик смешил ротозеев охотой за соломенной дичью, когда налетевший порыв ветра швырнул шляпу в сторону. Ни секунды не думая, чумазый хозяин не менее замызганного головного убора ринулся вслед за беглянкой. Малец настолько увлекся погоней, что не заметил произошедших вокруг перемен. Причем вильнул несмышленыш так быстро и неожиданно, что удержать его никто не успел. Передовые уже проскакали вперед, и отогнать глупыша было некому. Кто-то из ближних зевак было кинулся ребятенку на помощь, но уже слишком поздно…
Возница рванул поводья, уводя в сторону четверку гнедых. Противно заскрипели рессоры. Карету шатнуло. Детский крик потонул в дружном вздохе толпы.
Протянув по инерции еще ярдов двадцать, экипаж остановился. Карету качало из стороны в сторону. Фыркали недовольные лошади. А в месте трагедии плотный строй верховых уже смыкал круг. Многие солдаты спешились и, склонившись над распростертым телом мальчонки, негромко о чем-то переговаривались. Убрав с лиц улыбки, зеваки тянули шеи, стараясь хоть что-нибудь разглядеть за широкими спинами воинов. Вмиг отыскавшиеся родители малыша судорожно протискивались между конских боков.
Несколько долгих секунд, и отчаянный вопль прорвавшейся к сыну матери подтвердил догадки собравшихся ротозеев – случилось самое страшное!
Двое стражников вытащили из тесного круга отца погибшего ребятенка. На лице мужика начинал растекаться синяк. Грязные щеки блестели дорожками слез. Взбешенный утратой крестьянин поначалу бросился на служак с кулаками, но, получив увесистую затрещину, взял себя в руки и сейчас только беззвучно ругался сквозь зубы и зло зыркал из-под сведенных в кучу бровей.
Один из солдат стремглав подбежал к карете. Темневшее мутным стеклом небольшое окошко слегка приоткрылось. Из недр покрытого золоченой резьбой экипажа дохнуло ароматом духов, и послышался голос:
– Что случилось? Почему стоим?
Интонация вопрошавшего не оставляла сомнений – важный пассажир недоволен. Звуки с шипением вылетали из глубины экипажа, словно невидимый господин говорил сквозь сжатые зубы. Там, в полумраке, на мягком диване восседал человек, непривыкший к задержкам. А если промедление еще и не обусловлено веской причиной… Магистр Теннарий, первое лицо Ордена Мудрости во всем Ворке, был скор на расправу.
– Господин, мы мальчишку зашибли, – доложил солдат. – Сразу насмерть. Под колеса попал. Недоглядели родители.
– Сюда их, – последовал быстрый приказ.
– Кого?
– Да родителей, бестолочь!
Эта гневная фраза прозвучала уже в разы громче. Народ вдоль дороги расслышал и сразу притих. Любопытство усилило градус. Командир эскорта рванулся назад, и вскоре двое воркийцев, осмыслив приказ, потянули крестьян к карете.
Не прошло и минуты, как несчастная мать, чей невидящий взгляд обреченно сверлил пустоту, очутилась возле черного экипажа. Ноги женщину не держали, и она, словно куль, без движений висела на крепких руках северян. Крестьянин-отец стоял сам. Он теперь не брыкался и даже перестал сквернословить. Но дышал, как взбешенный кабан, с шумом гоняя сквозь нос пыльный воздух.
Окно экипажа открылось шире, и на лицо пассажира упали солнечные лучи. Те зеваки, кто смог разглядеть гриву светлых волос с парой кос по бокам, дружно ахнули. Загадка – кто так сильно торопится в Визбург – раскрылась. Вечный! Да еще из старейших!
Подданным Рудольфа VI, жителям королевства Линган, прически Вечных могли рассказать многое. Носит мужчина длинные волосы, словно девка какая, выглядит молодо, богато одет. Знай – это Вечный. Или, как их еще величают имперцы – бездушный. А еще можно – юный старик, Зарбагов сын или Проклятый. Много прозвищ у этих бессмертных. Ну а если коса, значит, старый и видел две Бури. Вон последняя месяц назад отгремела. Порушила горы, наделала бед. Но не здесь – Визбург больно далек от стены. Здесь спокойно. Знать, теперь кос у них поприбавилось. Новый цикл пошел. Мир опять увеличился малость… А вторая коса говорит, что ее обладатель аж три Бури встретил на длинном веку. Таких меньше. Значительно меньше. И, как правило, птицы ну очень большого полета – таких встретишь редко. Оттого-то и гомон пошел вдоль дороги. Признали.
Воркский тракт оживился. Люди шепотом делились друг с другом догадками. Что понадобилось этому воркскому Вечному в Визбурге, да еще и так срочно? Вон как летели…
– Значит, так, – тоном не терпящим возражений начал бездушный, – по пять плетей каждому за то, что проглядели ребенка. – Столпившийся вдоль дороги народ зароптал. – Еще по пять за мое потерянное время. – Ропот усилился вдвое. – А это на достойные проводы мальчика к Яросу. – В дорожную пыль из окна экипажа полетел золотой, и голос толпы в тот же миг зазвучал по-другому, теперь одобрительно.
– Будет сделано, мой господин, – отчеканил солдат.
– Даю три минуты, и сразу за мной, – бросил Вечный и, отведя взгляд от охранника, добавил для кучера: – Марек, трогай. Догонят.
Длинные поводья взметнулись дугой, кони с места рванули вперед, и карета продолжила прерванный ранее путь. Часть охранников двинулась следом, взбивая еще не осевшую пыль. Несколько же солдат задержалось исполнить приказ господина. Вскоре крик боли, родившийся в свисте кнута, подтвердил – все закончится быстро.
Экипаж уже скрылся вдали, а народ все судачил о странном дорожном событии. И не смерть малыша обсуждалась людьми. Не суровое наказание бедных родителей заставляло горланить зевак. Даже брошенный золотой – целое состояние для иной крестьянской семьи, не являлся причиной столь бурной реакции публики.
Коса! Третья коса, что мелькнула в окне перед тем, как карета умчалась, не сходила у всех с языка.
* * *
Визбург рос с каждой новой минутой. В обрамлении пестрых заниженных пригородов поднимались все выше массивные стены. Тракт вел путников дальше на юг, обходя крупный город с восточного края. Там, в торговых предместьях, находились склады и крестьянский базар. Там селился ремесленный люд, и теснились трактиры попроще. За глубокими водами Линга от широкой старинной дороги отходили проулки и улочки, ведущие в сторону города. Все они, попетляв по трущобам, приводили к одним из ворот, где уже проводился досмотр товаров и взымались различные пошлины.
Пробежав вдоль бедняцких кварталов, тракт прощался о столицей Лингана и вел дальше к полудню, изменив по пути название на хартийский. Визбург все приближался, и уже впереди замаячил край очереди из желающих пересечь реку по бесплатному, но довольно узкому мосту, носившему гордое имя – Новый. Местами прогнивший дощатый настил таковым было трудно назвать, ну а каменные плиты опор зеленели таким пышным мхом, что казались и вовсе старинными.
То ли дело другая широкая арка, переброшенная кем-то из древних строителей через Линг милей западнее. Черный гладкий гранит соединял берега водоносной артерии в самом узком из мест в черте города. Словно в шутку тот мост звался Старым, и уже далеко не всем дозволялось безвозмездно воспользоваться этим архитектурным шедевром. Старый мост упирался едва ли не в самую стену. Здесь границы столичного города подбирались вплотную к воде, и весь берег был скован в мощеную набережную. Каменные массивные плиты ступенями уходили к причалам, возле которых сутки напролет не стихала торговая суета. Еще бы! Как-никак Линг – главная дорога всего королевства. Куда уж каким-то там трактам. И камень, и лес, и руда для железных цехов приплывали на баржах от гор по реке. Не потянешь такие объемы по суше – никакие телеги не выдержат.
Не добравшись до шумевшей у входа на Новый мост толчеи, кортеж магистра Теннария свернул с тракта к северу, и уже через десять минут колеса кареты застучали по каменным плитам другой переправы. Короткая улица на южной стороне реки быстро уперлась в распахнутые настежь ворота. Со стражей проблем не возникло – штампы в грамотах были уж слишком весомы, да и так… не слепые же, право, стояли в охране у врат.
Путь продолжился дальше, но теперь по старинным богатым кварталам. Скорость резко упала. По узким загруженным улочкам люди двигались медленно, и расступаться, как раньше на тракте, никто не спешил. Трехэтажные, да и выше, дома шли сплошным монолитом. Редкие арки туннелями уводили прохожих по внутренним дворикам. Перекрестки, особенно густо забитые транспортом, встречались нечасто и походили один на другой, как кедровые шишки в мешке древолаза.
Поворот. И еще один. Десять долгих минут – и, свернув напоследок, экипаж иностранца выбрался на дворцовую площадь. Кучер смело направил четверку коней прямо к главному входу. У парадных ворот цитадели Рудольфа VI задержались чуть дольше, чем у внешней стены. Королевский дворец как-никак – ничего не попишешь. Закончив формальности, и карета, и всадники миновали огромные створки, обитые кованой сталью, выехав на гранитные плиты, устилавшие замковый двор. У ступеней, ведущих в палаты дворца, возница дернул поводья – здесь их дорога заканчивалась. Не успел экипаж остановиться, а расторопные слуги уже спускались встречать долгожданного гостя. Дверь кареты открылась, и Теннарий ступил на Линганскую землю, небрежно отмахнувшись от протянутых рук.
Пара личных охранников Вечного в тот же миг появились с обеих сторон от магистра – высоченные, мощные, просто титаны из древних легенд, а не люди. У дверей к ним прибилось еще двое местных солдат и лакей, семенивший слегка впереди. Небольшой коридор; зал, набитый придворными, что лениво болтали о чем-то пустом; снова двери; широкая лестница – Вечный знал куда шел. Далеко не впервые ему приходилось бывать в этом древнем дворце.
Наконец, прошагав еще пару минут, обладатель трех кос очутился в просторном богато обставленном холе. Здесь дубовую дверь охраняли шестеро воинов: тоже рослые, статные; каждая из трех пар в своей форме; стоят по двое, держатся особняком. Все склонились в поклонах, а расторопный лакей уже спешил открыть створки. Магистр проследовал дальше по коридору. Воркийцы-охранники остались снаружи, присоединившись к коллегам по цеху.
Невеликая комнатка, и еще одни двери. Эти несколько последних шагов Теннарий проделал уже в одиночестве. Дальше идти дозволялось лишь избранным, к коим и относился магистр.
Светлый зал, открывавшийся за вторыми дверьми, поражал своей вычурной роскошью. Золоченые рамы обильно развешенных по стенам картин блестели на солнце. Тяжелые бордовые шторы обрамляли высокие витражные окна. Пол пестрел разноцветной мозаикой. Длинный красного дерева стол окружали массивные кресла, столь величественные, что и троны иных венценосных особ на их фоне смотрелись бы блекло.
Кресел в зале имелось три пары: пять одинаковых, и одно еще больше других, словно его создавали для некого великана. Гигант этот пока не явился – место его пустовало. Зато за столом восседали три человека обычных размеров. Или вернее, о чем говорили прически и юность присутствующих, зал удостоили своим появлением трое Вечных.
Все, как один, стройные, подтянутые, богато и стильно одетые, при мечах и с холодными взглядами. Десять кос на троих подтверждали – здесь каждый постарше дворца, приютившего нынче компанию молодых стариков за своими высокими стенами. Встретить вместе столь заслуженных долгожителей существовала возможность лишь здесь, в самом сердце Лингана, в зале совета магистров. Да и то крайне редко. Сегодняшний день можно будет смело записывать в летописи. Что, впрочем, наверняка и случится.
– Неужто магистр Теннарий! – делано встрепенулся один из сидевших за длинным столом. – Что-то вы нынче запаздываете. В Ворке Буря разбила дороги?
– Брось свои шуточки, Гордон, – огрызнулся Теннарий. – Дороги у нас уж получше, чем в Фелии. Тебе ли об этом не знать.
– Ланси плевать хотел на состояние дорог в своем княжестве. Он ими не пользуется, – вмешался в разговор темноволосый мужчина, сидевший справа от магистра из Фелии. – Лесной предел особо его не влечет, а к югу от Галя уже начинается Салтия, где дороги отличные.
– Не отрицаю, – Гордон Ланси расплылся в довольной улыбке. – Для меня большинство поездок начинаются с моста через Линг. А за ним уже Тарг и прекрасные тракты по княжеству Йозефа. Но это если мой путь лежит не на запад. Там уж проще по морю.
Но Теннарий, казалось, фелийца не слушал, ибо перебил его на последних словах, обратившись к брюнету из Салтии:
– Видишь, Йозеф. Других не заманишь в леса дикарей, ну а я там брожу месяцами. Экспедиция за экспедицией. Оттого и сейчас опоздал. Вы давно уже прибыли?
– Третий день сидим с Ланси в Визбурге, – скривился салтиец. – А вчера вон и Берг подоспел. Ждем тебя и Эркюля.
– Ха! Валонгец опаздывает? – удивился Теннарий. – Я-то думал, он здесь. Просто в зале отсутствует. Старый лис пунктуален обычно, как сборщик налогов. Неужели у нашего стриженого что-то не по плану пошло?
– Мы и сами не знаем, – встрял Гордон. – Но для шуток теперь у меня повод есть – и какой! Безупречный Эркюль Дамаран опоздал на совет – это нечто!
– Радуешься, что у тебя репутация разгильдяя? – поддел фелийца Теннарий. Но мигом спустя, решив, что слегка перебрал, внес поправку: – В сравнении с нами, конечно.
– Ой, ладно тебе. Попрекать меня вздумал. Сам в Бурю шлялся незнамо где, а разгильдяй, значит, я, – парировал Ланси без злобы. – А с зачатием как? Не промухал момент? Сам же знаешь – очередная возможность теперь нескоро представится.
– Не надо держать меня за полного идиота, Гордон. Эльза со мной была. Про такое не забывают.
– Хватит вам уже ерничать. Ну прямо, как малые дети, – оборвал перепалку «любезностями», доселе молчавший Мариуш Берг.
Светловолосый голубоглазый красавец выглядел так же молодо, как и остальные магистры, но лишняя коса за спиной свидетельствовала о его старшинстве. Хартиец сидел, упершись локтями в столешницу, и всем своим видом показывал, что приехал сюда не трепать языком. Берг был собран, серьезен и, насупившись, исподлобья смотрел на младших членов совета с презрением. Но это могло показаться лишь тем, кто не знал Мариуша так хорошо, как трое магистров, собиравшихся в этом зале неизвестно в который раз. Берг так глядел абсолютно на всех, будь то крестьянин, король или юная дева. Троих же своих менее старых соратников ворчун уважал и какой-то, пусть даже и маленькой, частью души несомненно любил.
– Ой, Мариуш, полно тебе. Мы же долго ни виделись. Дай почесать языки, – отмахнулся фелиец.
– И действительно, Берг. Пусть играют в словеса, раз хочется. Все равно же верховный не спустится к нам до приезда Эркюля, – поддержал Йозеф Гордона. – Можешь сам поострить, или сплетни какие подкинь. Целый день ведь сидишь, как на иглах.
– Да какие остроты… У меня дел по горло, а я здесь сижу, – возмутился хартиец. – Харбург слишком уж близко к горам – нам изрядно досталось.
– Ладно люди… Но ты-то на что? Понимал ведь, что строить там город опасно, – укорил Ланси Берга.
Тема Харбурга на совете уже поднималась не раз, но Хартийский торговый союз управлялся палатой купеческих старост, и влиять на такую ораву напыщенных умников удавалось с великим трудом. То ли дело монархии. Там, где власть над страной собиралась в руках одного человека, Орден Мудрости с легкостью устанавливал свое теневое правление. Шесть держав, где крамола возникшей в Даргоне уже больше цикла назад новой ветви религии не смогла закрепиться, были плотно опутаны паутиной могучего Ордена. Реальная власть над востоком уже много веков находилась в руках группы Вечных, предводители коих и сидели сейчас в этом зале.
– Гордон, мать твою! – гневно рявкнул хартиец. – Уж меня-то хотя бы не трожь со своими подначками. Видишь же, что нет настроения.
– У тебя настроения никогда нет, старый ворчун, – не сдавался фелиец. – Управление Хартом из тебя выжимает все соки. Может, ну его? Бросай все к чертям и с Теннарием в лес на полгода. Развеешься…
Ругательства, которые Берг несомненно собирался обрушить на Ланси в ответ, так и остались на стадии мыслей. Дверь, да не та, что недавно впустила Теннария в зал, а другая, укрытая в дальнем углу помещения, распахнулась без стука, и в комнату вошел удивительно маленький Вечный.
Пяти футов ростом, какой-то весь щуплый, с фигурой подростка, болезненно бледный. Верховный магистр Виторио Навас не выглядел грозным правителем четверти мира. На юном овальном лице кожа мягко блестела. Ни бороды, ни усов, ни даже малого намека на щетину. Тонкие яркие брови, роскошные черные волосы, зеленые большие глаза, острый маленький нос – красоте Вечного могли позавидовать многие девушки. Нежный женственный облик Виторио дополнял элегантный костюм из зеленого бархата. Внешний вид «древнего мальчика», как верховного иногда за глаза называли соратники, не вселял ни страха, ни трепета. Но кто знал его, мог подтвердить – под маской жеманного щеголя скрывается невероятно сильная личность с железным характером и острейшим умом.
Четверо Вечных синхронно поднялись со своих кресел и замерли, приветствуя Наваса. Верховный магистр прошествовал к столу и с достоинством уселся на исполинский трон. Только тогда остальные тоже приняли сидячее положение. Зеленые глаза быстро обежали присутствующих, и Виторио заговорил:
– Приветствую, братья. Спасибо, что так быстро откликнулись на призыв. Повод собраться действительно важен. Буря принесла некоторые ответы… Кстати, чуть не забыл, – слукавил верховный магистр, чья память прорех не имела, – поздравляю вас всех с новым циклом и новыми косами. Пусть время дарует вам радость.
– Вечность наша, – хором откликнулись гости на ритуальную фразу Хозяина запада. Затем время церемоний закончилось вместе с порядком, и Вечные заговорили разом.
– Мудрейший, а где Дамаран? – разобрало любопытство Гордона. – Неужели его раскусили?
– А что там с разломом? Открылся? – вторил фелийцу Йозеф Зеленски.
– Что компас? – не отставал от соседей Теннарий.
– Тише, братья! – Хартиец даже поднялся из кресла. – Верховный сейчас все расскажет. Имейте терпение.
– Спасибо, Мариуш, – поблагодарил Навас Берга, когда все умолкли. – Я прекрасно вас понимаю. Эмоции… Сегодня они уместны. Мы очень долго ждали этой Бури. Терпение стало иссякать и у нас, тех, кто умеет ждать, как никто другой. Ладно, не томлю боле. Давайте обо всем по порядку.
Четверо Вечных замерли в предвкушении новостей, способных изменить мир, и Виторио, не играя словами, выдал сразу же самое главное:
– Разлом открылся. Там же, в Ализии. И главное даже не это… – Секундная пауза прошлась мурашками по коже бессмертных. – Компас, как мы и думали, указывает за горы на юг…
– Ха! Все-таки я был прав! – Ладонь Теннария врезалась в стол. – Не Лесной предел, не Сария… иначе бы мы нашли. Извините, Мудрейший. Я Вас прервал.
– Ничего, Кант. Насладись заслуженным триумфом. Мы все ошибались… – Губы Наваса растянулись в еле заметной улыбке. – Да и отыскать компас смог именно ты. Будем надеяться, твои таланты Ордену послужат и дальше. И, возможно, уже очень скоро.
Теннарий Кант, лучший следопыт во всем Ордене Мудрости, довольно кивнул, принимая слова благодарности. Именно он, после сотен лет безуспешных поисков, чуть более века назад сумел отыскать древний компас в бесконечных чащобах Лесного предела.
– По понятным причинам Эркюль отступил от изначального плана и отправился вместе с отрядом на юг, – между тем продолжал обладатель пяти черных кос. – Компас с собой он не взял. Сами понимаете – риск слишком велик. Вдруг камень найти не удастся? А без камня… Без камня все тщетно.
Вечные молча внимали верховному. Почему Орден так остро нуждается в камне силы – магистры знали прекрасно. Понимали они и решение Дамарана – не брать с собой компас. Без маленького голубого кристалла любой артефакт из наследия древних оживал лишь во время Бури. Но стоило горам успокоиться, как энергия покидала те редкие вещи предтеч, что покрытые тайной хранились в запасниках Ордена.
– Но с другой стороны, шансы есть. – Мелодичный голос Виторио зазвучал громче. – Если Эркюль отыщет следы этой бабы, а как следствие и сам камень, мы должны быть готовы. – Косы Вечных заколыхались в такт согласно кивающим головам. – В первую очередь, необходимо стянуть в Валонг, на границу с Империей, наши лучшие силы. Во вторую – нужно как можно быстрее подготовить наших государей к мысли о возможной большой войне.
На этих словах миниатюрный Вечный прервался и по очереди заглянул в глаза каждого из членов совета.
– Имейте в виду, – поднял изящный палец Виторио. – Война – это крайняя мера. Наша задача – обойтись без нее. Может, нам и по силам Империя, но даже та благородная цель, что стоит перед нами, недостойна того, чтобы ради нее весь мир утопить в крови. Реки крови – не метод Ордена Мудрости. Ручеек – это можно. Благо смертные плодятся, как кролики.
На этом все главные новости кончились. Дальше Навас пустился в конкретику, и глобальные планы могучего Ордена начали дробить на детали. Пятеро всесильных магистров восседали за длинным столом, обсуждая возможное будущее, а шестой в это самое время пробирался лесами Долины в поисках заветного камня. Малкольм Зорди – поддельный валонгский купец, он же Эркюль Дамаран направлялся к развалинам дома другого Мудрейшего и еще не догадывался, что предпринятая им экспедиция успеха не принесет. На север он вернется без камня.
