Ошибка предубеждения. Книга 2

Глава 6

Во мнении сошлись все: Охлестин – идиот, хотя посвящать старлея в это тайну, конечно, не стали. Из-за его беспечности и невнимательности возникло столько сложностей, что теперь кроме контрразведывательной работы всей группе пришлось думать и о том, как спасти его семейную лодку от катастрофы. Причём второй аспект был признан более значимым. Если в течение пары-тройки часов не подкинуть Наталье хоть какое-нибудь объяснение, в которое не стыдно было бы поверить, то или импульсивная дама наворотит дров, или её муженёк расколется перед ней по полной… или ещё чего хуже натворит.

Бадрам поспешил к Валере. Убедился, что он в кабинете и вроде успокоился. Верёвку с мылом не ищет, волосы не рвёт, и вообще, пьёт чай и заполняет журнал боевой подготовки. Охлестин, оказывается, уже позвонил Павлу Полетаеву, рассказал ему про немотивированную ревность супруги, вызванную его вчерашним вечерним отсутствием. Договорились, что жена Полетаева – Света, которая лично знает Валеру (полторы недели назад, он заезжал к ним домой, забирал рыбный пирог для Павла), позвонит Наталье и подтвердит совместную пьянку их мужей. Звонок уже состоялся. Со слов Светланы, Наташа подавлена, ей обязательно нужно сейчас выговориться, а подруг в городе она ещё не нашла. Поэтому она согласилась познакомиться лично и поболтать, для этого первая уже едет к ним домой.

Бадрам опять схватился за голову:

– Валера! То, что чета танкистов подтвердит твоё алиби перед женой, это офигенно! Но на хрена им сейчас встречаться!? Это же бабы, они языками зацепятся и конец всему! Нахерачатся в зюзю и про листовку, и про Алёну, и про тёлку эту с турфирмы станет известно всему валуйковскому гарнизону! Откуда эта девка с фирмы тебя, кстати, знает – догадываешься?

– Да откуда она меня знает! Видела в магазине, может. У Натальи нервный срыв просто от последних событий, чудится ерунда всякая. Я ещё тоже… два дня как приехал, потрахаться толком даже не успели, и на пьянку пошёл. Мы женаты почти три года, а живём вместе пару месяцев в лучшем случае. Ещё притираемся… дурак я, короче, – Валерий опять поник, исподлобья глядя в окно. – Вон, кстати, турфирма, куда мне с листовкой явиться следует, – офицер вяло махнул головой в направлении оконного проёма.

– Ты идиот, – не выдержал Бадрам и раскрыл офицеру тайное мнение на его счёт всего состава опергруппы, – на листовке был номер телефона и имя Алёна, которая вчера вечером ждала твоего звонка. Надпись спецчернилами. Уже ночью, вероятно, она исчезла. И вот эту надпись увидела твоя жена, а ты, пьянь – нет! А тёлка с турфирмы, возможно, связной, та самая Алёна-Лена, знает твой фейс по фото. Опознала тебя и заволновалась. А когда поняла, что к ней подошла, типа, твоя жена, вообще обоссалась от страха: звонка не было, вместо себя подослал кого-то, может это ФСБ её уже пасёт? – Андрей навис над старлеем словно коршун. – «Ладно, сочтем мой крик за особый педагогический приём. Но надо успокоиться»:

– Вот и вся картина… маслом, как в известном кино говорится, – уже примиряюще произнёс Бадрам.

Вдруг он увидел на столе рекламный листок:

– Это у тебя откуда? Ещё одна листовка что ли?

– Это та, что Наташа в турфирме взяла, – ответил Валерий.

Бадрам резко достал ручку, и чуть задумавшись, написал вдоль нижнего края листка: «89084548488. Алёна. Можете звонить до 10 вечера». И перевернув бумагу, на обратной стороне: «Предъявителю до 30.12 скидка 10%»:

– Бери служебную машину и лети домой, пока бабьё не растренделось по полной. Жену отведёшь в сторонку и предъявишь листовку, вот мол, нашёл. Пьян был, две штуки засунул в карман. Скажешь, что здесь Алёна, а не Лена написано. И звонить до 10 вечера, потому что скидка действует до тридцать первого, до вчера, то есть. Это, вероятно, менеджер фирмы, она с продаж зарабатывает, вот и написала номер. То, что имя было «Алёна», думаю, супруга вспомнит. Это придаст убедительности нашему подлогу. Место текста на листовке тоже, а вот его нюансы в подлиннике – иные, запомнить их она не должна, по идее. Почерк я с имитировал как мог… Давай, беги резче! – в конце уже рявкнул Бадрам.

Валерий подскочил, ухватившись за такой вариант как за последнюю соломинку. И уже выскакивая из дверей, услышал Бадрамовское:

– Главное, чтобы жена не сфотографировала вчерашнюю рекламку…

«Вот тогда уже точно, будет капец… Полный!» – лишь подумал спешащий по коридору Валерий.

Андрей решил не бегать туда-сюда между подразделениями, вероятность наблюдения за которыми со стороны иностранной разведки для него уже была очевидна. По телефону обсудил с коллегами, что нарыли за минувший час и предложения по дальнейшей работе. После позвонил начальнику своего отдела – полковнику Кадяеву. Тот, выслушав результаты вчерашнего осмотра, согласился, что факт преднамеренной засады на пограничников подтвержден. Нападение тщательно готовилось и за маршрутом движения наряда, вероятно не один день велось наблюдение. Перейдя к докладу о событиях сегодняшнего утра, Бадрам как ни пытался быть лаконичным, всё равно растянул повествование на целый детективный роман. Кадяев выслушал молча, и дождавшись логического финала резюмировал:

– Обалдеть у вас там сериал «Санта-Барбара», в шпионском стиле. Что этот Лерик такой проблемный-то? То совсекретный документ теряет, то вербуется всеми подряд. Теперь, на голом месте, так подставился перед женой. Который раз, кстати, говорю, что женщины видят мир иначе, и жёнам всегда нужно говорить правду, или регулярно задаривать подарками. По индивидуальному графику. Понял, что у нее недельный вегетативный период прорастания в голове всякой мути – даришь каждые пять дней. Декадный период – каждую неделю, ну и т.д. Главное не давать этой мути пустить стебель и укорениться. Кстати, мне Ирине тоже пора бы что-нибудь прикупить… Ну да ладно. Теперь я тебе накидаю информацию, и к 18 часам группе быть готовой доложить свои предложения заместителю директора в режиме видеоконференции. Это значит, в 17.20 красивые сидите уже на связи. Сначала Александр Михайлович заслушивает, затем уже всё руководство. Первое, фирму и Алёну-Лену к этому моменту пробить полностью. Лиц, что были в кафе в период появления листовки – установить, желательно конкретно, кто листовку положил. Особенно мне подозрителен этот парень, на которого наружка внимание обратила. Жену Охлестина на контроль полный. Но только лично проинструктируй бригады, девка она, судя по всему, очень наблюдательная, не в пример её муженьку-пограничнику, чтобы не срисовала наружку. Листовку срочно в область, в ЭКЦ. Сколько там до Белгорода, километров 150 где-то? ОПС-ного водилу и машину отправь с «вездеходом¹⁵», они мигом слетают. Чтобы к 17.30 по номеру исчезнувшему было уже всё конкретно – прочли или не смогли. Я на уши экспертов поставлю сейчас, будут ждать. Второе, и самое главное – Сёма вчера днём прилетел в Москву. Утром вылетел в Симферополь, сейчас в воздухе. В 13.20 приземляется. Местные его возьмут под наблюдение. С ним Максим Кузьмин, технарь и пара ОПСников летят. Андрюха выйдет на тебя по прилёту. Третье. Белорусы сообщили, что Хоуп с 14-го по 22-е декабря отсутствовал в Киеве. При этом, уже наши «эровцы¹⁶» установили, что его телефон в этот период несколько раз бился в Харькове, а 22-го, ночью, он включался в районе Таволжанки, это всего 30 км от Логачёвки – смекаешь? Поэтому засада и возможная вербовка Лерика, очень может быть, именно его рук дело. Вот такие тебе вводные на данный момент. Всё, время не теряйте. Я Финтиппову твой доклад доведу, если что – позвоню. Будь на связи.

– Принято.

– И, ёлки-палки, побрейтесь там все, в порядок себя приведите, чтобы выглядели как люди. В 17.25 проверяем канал видеосвязи. Всё должно быть готово.

Не успел Бадрам положить трубку, как позвонила сестра. Поболтал с ней. Только успел поставил задачу на выезд в Белгород, как в кабинет ворвался Охлестин:

– Блин, Андрей, ну ты продуман! Вроде успокоилась. Со Светланой первую бутылку вина допивают, – с этими словами Валерий протянул товарищу подложную листовку. – Я, наверное, поседею сегодня. Представляешь, она не задумываясь взяла телефон и позвонила по этому номеру. У меня чуть инфаркт не случился, пока она общалась с кем-то там… договорилась с Алёной завтра в турфирме встретиться и приобрести тур… А мне сказала, готовить бабки на путевку ей в Таиланд.

– Да знаю уже. И что ты?

– А что я? Согласился конечно…

Бадрам истерически захохотал:

– Кадяев действительно мудрый муж, про подарки верная тема. Ладно, не заморачивайся – готовь бабки! – и захохотал ещё сильнее.

Отсмеявшись, пояснил бедняге, что телефон на листовке он своей сестры написал, и соответственно проинструктировал её по поводу возможного звонка. Сейчас важно, что ситуация купирована, а на счёт возможного визита решили думать завтра. На сегодня чета Охлестиных исчерпала лимит уделяемого ей внимания со стороны лучшей в мире контрразведки.

Андрей поспешил к себе в горотдел. Подошёл к шлюзовой двери выхода, как в помещении завыла сирена и по громкоговорителю: «Комендатура¹⁷! Тревога!» и опять сирена. Тут же всё вокруг загромыхало от топота бегущих по коридорам пограничников. Бадрам забился в угол, опасаясь быть сбитым или травмированным. Напротив распахнулись две двери оружейной комнаты. В одну забегали военные, а через другую они выскакивали уже с оружием, бронежилетами, снаряжением и каким-то ещё барахлом. Некоторые, явно поднятые с кровати, прибежали в одних брюках с формой и бушлатами в руках. Несколько парней расположились в Баграмовском углу, и одеваясь до конца поглядывали на мельтешение у оружейки.

– Всё, давай! – махнул им дежурный, когда в комнату влетели последние два прапорщика и какой-то офицер. Парни зашли внутрь и появились на выходе с телом и станком АГС-17¹⁸. Двое, согнувшись под тяжестью ноши, потащили переваливаясь круглые коробки с гранатами. За ними выполз здоровый детина с пулемётом на плече и двумя коробками на 100 патронов каждая в одной руке. Его второй номер расчёта, с злобным ворчанием: «Сука, кто, блин, не закрыл коробки?!», вышел последний, держа две таковых на 200 патронов и обвешанный выпавшей пулемётной лентой. Дежурный не успел ему помочь поднять с пола волочащуюся сзади часть. Боец так и побежал по коридору на выход, громыхая железом по керамической плитке, словно собака с привязанными к хвосту консервными банками. Дежурный, махнув рукой на растяпу, выпнул ногами из комнаты в коридор несколько автоматных магазинов, пехотную лопатку, пару шлемов и СПШ¹⁹ в огромной кобуре. Вынес охапку портативных радиостанций. Трое пограничников, вероятно ожидавших этого финала, собрали растерянное имущество, схватили радиостанции и бегом выскочили во внутренний двор. Сирена замолчала. В наступившей тишине Бадрам расслышал гул двигателей и обрывки команд на улице: «ГРД на бэтр! Огневая группа и хвосты²⁰ – первая машина…».

В оружейку зашёл Охлестин, с дежурным осмотрел пирамиды и стеллажи. Офицер повесил на плечо разгрузку, забросил за спину автомат, накинул на голову шлем:

– Всё забрали вроде. Беги скажи, могут двигать.

Дежурный выбежал во двор и быстро вернулся назад:

– Резерв на плацу построен.

– Давай двоих на усиление часовому, двоих сюда на вход, одного себе в подмогу. Остальных по периметру раскидай. Повара только на кухню верни. Ворота заборонить, шлюз на замок, ставни закрыть. Я в комнате связи буду. И сам экипируйся, лыбишься тут, как вшивый после бани! – Валерий раздал команды, и только выйдя с дежурки увидел Бадрама. – О, Андрей, не успел выйти? Кстати, по приказу, все, кто находится в подразделении, при подаче сигналов тревоги, обязаны действовать по команде начальника в определённых им элементах боевого порядка. Вне зависимости от званий-должностей.

– Чуть не затоптали. Лихо как подорвались, прям страшно стало. Что случилось-то? Учебная тревога?

– Ни фига. Две наших заставы²¹ на левом фланге ведут бой, – Охлестин был напряжён, но не растерян, – связь плохая, пока ничего не ясно. Тебя выпустят, я дам команду. Кстати, дежурного по горотделу попроси, чтоб он хотя бы нас не отвлекал. Будет что, сами позвоним, – и после паузы. – Ну что блин за день сегодня?! Сука, купил гарнитур называется.

Глава 7

Оливер Хайнц сидел в кафе цокольного этажа Капитолия, мечтательно поглядывая на туристов и попивая кофе. Ещё вчера он планировал как минимум неделю не появляться в городе. Незавидная судьба его подчинённого – Гарольда, застреленного в прошлый понедельник, явно демонстрировала всю опасность нынешнего положения технического директора корпорации «Сигнификант». Несмотря на первичную реакцию бежать из страны, через несколько дней он смог трезво оценить ситуацию и решил, что не всё так критично. Во многом в этом ему помогли старые друзья и сама его подруга – Эн Нойбергер. Женщина, безусловно, причастная к событиям «чёрного понедельника», поступать со своим любовником по примеру царицы Клеопатры вроде не собиралась. Более того, в тот же день она дала понять, что Оливеру грозит опасность и ему надлежит скрыться, как минимум до прояснения всей ситуации. Насколько решение о его судьбе зависело именно от подруги мужчина не знал, но её поведение несколько обнадёжило: «Надеюсь, мнение Мисс Нойбергер не последнее среди членов загадочного «драмкружка», в котором ей отвели роль госсекретаря США».

За два дня до нового года Хайнц узнал нечто более серьёзное, нежели угроза его безопасности – Эн беременна. Новость настолько его потрясла, что несмотря на реальную перспективу попасть под авто или случайно выпасть из окна, он решил встретиться с ней как можно быстрее.

Накануне Оливер позвонил подруге. Судя по реакции женщины на звонок, она была неподдельно рада. Эн много и взволнованно говорила. Вся её речь переполнялась междометиями и бессодержательными оборотами, лишёнными какой-либо информационной ценности, но зато ярко передающими эмоции.

Сегодня рано утром, ещё затемно, он подъехал к заднему входу её таунхауса на Бербанк Лэйн авеню. Оливер обратил внимание, что теперь дом Нойбергер охранялся: на углу улицы стоял дежурный полицейский Форд, а возле ворот у декоративной ограды ещё одна машина. Как только Хайнц припарковался, из чёрного седана вышел крепкий парень в бейсболке, и держа правую руку в кармане куртки подошёл к его водительской двери.

«Не драматизируй, Олив, это всего лишь служба безопасности», – успокаивал себя он, открывая окно.

– Прошу прощения, сэр, Вам следует отъехать, – парень показал левой рукой на дорожный знак, – парковка здесь запрещена.

Несмотря на сумерки и неяркое уличное освещение, Хайнц заметил, что правый карман крепыша недвусмысленно оттопыривался в его сторону пистолетным стволом. В этот момент тишину нарушил тихий лязг приводов откатывающихся ворот.

– Понял, – кому-то произнёс охранник, – Сэр, Вы из секретариата Госдепа? – он уже дружески обратился к водителю.

– Да, срочные бумаги для Мисс Нойбергер, – ответил Хайнц легендой, подготовленной для него подругой.

– Хорошо. Мне нужны Ваши документы и прошу выйти из машины.

– Мистер Воркас, это из секретариата, пропустите его, – у ворот стояла Эн, – проходите побыстрее, а то не очень-то и тепло на улице, – демонстративно раздраженно обратилась женщина уже к Оливеру.

Тем не менее, Хайнца просканировали металлодетектором, в то время как другой сотрудник осматривал камерой днище его машины. Всё это время женщина стояла у ворот, засунув лицо в пушистый воротник длинного пальто. Как только посетитель направился к воротам, она повернулась и со словами: «Следуйте за мной» пошла к крыльцу. Зашла в дом и закрыла за собой дверь. Оливер отряхнул у входа ноги, повернул дверную ручку, вошёл внутрь. Эн стояла в нескольких метрах от мужчины, всё также в меховом пальто. Волосы, несмотря на шесть утра, аккуратно причёсаны, на лице лёгкий макияж и сияющий взгляд:

– Разувайся и сними куртку, а то ты, наверное, очень холодный, – с интригующей улыбкой произнесла подруга.

Хайнц выполнил указание и сделал шаг к женщине. Пальто соскользнуло с ее плеч. Эн оказалась абсолютно обнаженной, в одних коротеньких сапожках на высоком каблуке и кружевной подвязке на правом бедре. Стройная фигура в приглушённом свете прихожей выглядела настолько потрясающе, что Оливер замер в паре метров от красотки. Эн, стояла слегка расставив длинные ноги и уперев правую руку в бок, словно ковбойша. Плечи уверенно развернуты, налитая грудь призывно смотрит вперёд, подбородок надменно приподнят, глаза озорно блестят – она наслаждалась произведённым эффектом. Женщина медленно подняла вперёд левую руку, словно в ней был пистолет, а затем развернув ладонь к низу, слегка выставила вперёд безымянный палец. На нём было кольцо, подаренное Оливером при последней встрече, когда он сделал ей предложение:

– Ну, что стоишь? Забирай меня… я согласна! – и покачивая бедрами решительно шагнула к мужчине.

Оба сидели голые тут же, на ковре в прихожей, подложив для мягкости брошенное меховое пальто и прислонившись к стене. Эн с еле заметной улыбкой смотрела на свои ноги, по-прежнему обутые в лихие короткие сапожки. Оливер уже отдышался, но закрыв глаза боялся пошевелиться, дабы не спугнуть ту неземную негу, которую ощущают любовники сразу после страстной кульминации встречи. Подруга устало опустила голову на плечо мужчине и медленно, тихо выговаривая слова, начала напевать какой-то мотив, в конце проворковав:

– Развратник. Ворвался в дом к достопочтенной даме, оттрахал её как голодный солдат… не дал даже разуться, – и громко заливисто захохотала, – надо нам почаще такие эксперименты проводить! Пять минут секса, а отдышаться до сих пор не могу, – и засмеялась ещё задорней.

Оливер, не шевелясь, лишь довольной улыбкой выразил своё согласие с предложением. «Она даже не пошла сразу в ванную, неужели точно беременная…», – улыбка не лице стала ещё шире.

– Так Олив, мы идем по графику: пять минут на секс, – она опять засмеялась, – пять минут на туалет, тебе в смысле. Мне полчаса. И переходим к насущным делам. Многое нужно успеть обсудить. В восемь должны выехать. Давай, иди, твои пять минут уже пошли.

Сидя за завтраком Эн сообщила Хайнцу, что сегодня она выступает на заседании постоянного комитета по разведке Палаты представителей. Глава комитета, Денни Хоул, назначен председателем спецкомиссии Конгресса США по расследованию обстоятельств, приведших к событиям «чёрного понедельника». Она предложила конгрессмену заслушать перед комитетом технического директора «Сигнификант». Оливеру надлежит дать показания согласно её инструкциям. Сейчас им необходимо эти показания чётко определить и действовать дальше слаженно. Денни Хоул – крайне влиятельная фигура в политическом мире Штатов, и от его мнения будет зависеть весь ход дальнейшего расследования.

– Эн, ты же понимаешь, что у меня накопились тысячи вопросов к тебе? – Оливер посмотрел в глаза женщине, после того как она озвучила их план.

– Олив, у меня есть много, что тебе рассказать. И я обещаю сделать это в ближайшее время, но сейчас доверься, пожалуйста, мне. Если сегодня ты правильно выступишь на комитете, считай, что мы в безопасности. Ты, я и… – она замолчала

– И кто? «Ну! Говори же…» – Хайнц сверлил взглядом подругу.

Она вздохнула:

– И наше будущее… Я на седьмой неделе. По идее, в конце июля должна стать мамой… а ты папой.

Сидя в кафе и анализируя утреннюю встречу, а также все известные обстоятельства, Оливер пришёл к выводу, что Эн искренна, и в планы подруги точно не входит его устранение. Безусловно, мысль о возможном и столь чудовищном коварстве возлюбленной была ему невыносима. Однако эмоции быстро улеглись, и Хайнц удалил подозрения в мусорную корзину своего подсознания.

Дело в том, что Оливер был очень эмоциональным человеком, и в силу выбранного жизненного пути уже давно предпочитал не дружить со своей головой, а иметь с ней исключительно деловые отношения. Они заключили договор: голова за него думает, а он её за это кормит физической и информационной пищей, заботится о здоровье и иногда балует алкоголем да кофеином. Годами выработанная привычка держать рассудок и эмоции в разных клетках невероятно облегчала мужчине жизнь. События и факты быстро проступали через пелену последствий гормональных всплесков, и холодный математический анализ выдавал на-гора ясные рекомендации. Безусловно, не всегда уму хватало фактуры, и тогда он обращался к хозяину за разрешением выпустить из огромного вольера подсознания ещё одного верного помощника – интуицию. Интуиция, как кошка, жила по своим законам, имела непокорный нрав и нередко вылезала на свободу несанкционированно. Но учитывая, что голосок она имела нежный, а повадки ласковые, хозяин относился к её своенравию спокойно. Откровенно говоря, данное «животное» было для Оливера самым непонятным из всех обитателей его головы, но с каждым годом оно становилось всё более ценным и незаменимым в жизни. Кошке–интуиции нельзя было навязать свою волю. Ей глубоко было пофиг на всех и на всё вокруг происходящее, кроме самых диких и необузданных животных, яростных Псов – эмоции. Поэтому перед тем, как только Кошка усаживалась хозяину на колени и начинала мило умывать лапками прелестную мордочку, он обязательно кидал Псинам какую-нибудь сахарную кость. Без этого огромные звери яростно кидались на клетку, неистово наполняя вселенную Оливера то леденящим душу воем, то безутешным рыданием, то заливистым смехом. Не успев начать мурлыкать свои советы, в такой момент Кошка грациозно спрыгивала с колен и неспеша удалялась. При этом милое и вредное создание обязательно проходило мимо клетки с бьющимися в истерике зверюгами, намеренно дразня их ещё больше. Хайнц долго пытался подружить животных, однако в конце концов оставил это дело, признав его бесперспективным.

Таким образом, успокоив эмоции, послушав разум и прислушавшись к интуиции, в кафе мужчина окончательно решил продолжить полноценно жить, то есть открыл стальную клетку с Псами. Они словно щенки радостно запрыгали вокруг хозяина и вновь засветились неподдельной любовью. Любовью Оливера к Эн. Отдать должное, интуиция уже знала манеры эмоций и безошибочно определяла степень их опасности. Поэтому, почувствовав благостное состояние соседей, она расслабленно лежала на спинке кресла на своём излюбленном месте – прям у левого плеча Хайнца, тихо мурлыкая: «… Оливер, мусорная корзина подсознанья, куда ты выбрасываешь отработанные мысли и остывшие эмоции, моя любимая игрушка, я часто там нахожу что-нибудь интересное… поиграться. Мур-мур-мур».

– Мистер Хайнц, ну, где Вы? Через десять минут уже заходить, – озабочено прозвучал голос секретаря в телефонной трубке.

Оливер положил десятидолларовую купюру на стол и направился в правое крыло третьего этажа Капитолия, где находился зал заседаний палаты представителей Конгресса США.

Заслушивание показаний директора корпорации «Сигнификант» продолжалось не боле получаса. В просторном зале собралось порядка двадцати человек. Многих Оливер не раз видел по телевизору: конгрессмены, министр внутренней безопасности, директора ФБР и ЦРУ, и, конечно, украшение пафосной мужской компании – госсекретарь. Хайнц был несколько удивлён, что задаваемые председателем комиссии вопросы точно соответствовали тем, что они разбирали с Эн несколько часов назад. Уточнения иных участников заседания тоже не выходили за рамки ранее оговорённых нюансов. Складывалось впечатление, что многим присутствующим заведомо были известны его ответы, или они уже владели информацией, которую его показания лишь подтвердили.

***

– Эн, Ваш друг теперь на нашей стороне. Его слова соответствуют выводам комиссии… как бы парадоксально это не звучало, – конгрессмен Хоул широко улыбнулся, сидя в кресле своего кабинета, куда он пригласил госсекретаря после заседания.

– Я не сомневаюсь в нём, – кратко ответила женщина.

– В таком случае, прошу рассмотреть мою кандидатуру в крестные отцы для будущего наследника, или наследницы четы Нойбергер – Хоуп, – мужчина засмеялся и достал сигару, – он же, надеюсь, не еврей? Крещение планируется? – то ли в шутку, то ли всерьёз спросил собеседник.

– Нет, он не еврей… вроде, – улыбнулась Эн.

Седовласый конгрессмен услышав это «вроде» аж закашлялся от смеха:

– Эн, открою Вам секрет! Как узнать еврей ли мужчина, или нет, – Хоул неудержимо смеялся, по-старчески скрипя и кряхтя будучи не в силах остановиться, – хотя, забеременев от него… – мужчина пытался унять смех, он охал, держась за грудь, икая от спазмов диафрагмы, – простите, мадам, старика! Не так много у меня в жизни поводов для смеха, да и людей, с которыми можно было бы их разделить.

Женщина сама рассмеялась, покрывшись лёгким румянцем:

– Мистер Хоул, Вы за смущали меня. Конечно, он не еврей. И не мусульманин… это я так, чтобы прекратить Ваши пошлые инсинуации, – Эн пыталась сдержать смех, но нелепость её положения действительно была комичной.

– Всё, всё, всё! Ещё раз прошу извинения, мадам, – конгрессмен отложил сигару, то ли из-за беременности его собеседницы, то ли чтобы отдышаться. Налил воды в два стакана, один протянул женщине:

– Я уже стар. Просто в моё время, знакомясь, парень и девушка узнавали о принадлежности к той или иной конфессии или вероисповедании чуть ли не сразу после имени друг друга. А сейчас, какое это имеет значение? Неолиберализм…

«Действительно, я же почти ничего толком не знаю об Оливере, его родителях, детстве, юности…» – подумала Эн, а вслух лишь процитировала свою вариацию на слова Гамлета:

«О сколько друг Горацио на белом свете,

что делают втихую те, и эти…»

– Точно подмечено. Вам только не следует форсировать переход отношений с Хоупом в публичную плоскость. Сейчас это может навредить. Постарайтесь держать его в тени, как минимум до окончания официального расследования. Будьте готовы к навязчивым репортёрам и папарацци, столь яркого политика они точно не оставят в покое, – мужчина сел напротив собеседницы.

– Не переживайте о нём. Меня больше беспокоит другой человек, – Эн серьёзно посмотрела на конгрессмена, – Ян. Он в России или в Украине. На данный момент, как понимаю, хакер единственная неподконтрольная фигура, способная внести сумбур в предлагаемую нами картину произошедшего?

Хоул встал из-за стола и начал задумчиво прохаживаться вдоль окон:

– Да. Вы отчасти правы. Парня разыскивают. Зарубежом это делает ЦРУ. Бернс заискивающе улыбается, но пока его позиция по расследованию не ясна. Вчера мы имели долгий разговор с ним относительно русско-украинской проблематики. В данном вопросе он полностью поддерживает нынешнюю администрацию: русские должны начать активные и широкомасштабные боевые действия. Наша задача подтолкнуть их к этому. Втягивание России в войну развяжет нам руки и обеспечит окончательный отрыв Европы от своего могучего соседа, позволит не стесняясь задавить экономику обоих и гарантировать ещё, как минимум, одно столетие гегемонии Америки. Разделавшись со Старым Светом, мы сможем всецело сосредоточиться на Китае. Как стало известно, столкновение, что вспыхнуло 21 декабря, было спровоцировано именно ЦРУ. По крайней мере, со слов Бернса, это его люди проводили какое-то мероприятие, которое дало столь мощный эффект. Однако Москва направила войска лишь на поддержку Донбасса. На всей остальной границе Путин остановил их. Русский Генштаб сейчас оценивает успешность молниеносного и полноценного удара, как не высокую. Почему? Потому что мы насытили ВСУ своей техникой и людьми. Москва рассчитывает до сих пор на мирную деэскалацию. Она думает, что, разгромив ВСУ на Донбассе, остальная Украина согласится на переговоры. Мы не должны допустить этого. Нам нужна затяжная и кровопролитная война, а не операция по освобождению какой-то территории, – конгрессмен опять сел напротив госсекретаря. Немного подумав, продолжил:

– У ЦРУ есть план как убедить русских начать операцию по разгрому украинского режима. Поэтому Бернс полезен… пока с нами в одной упряжке. Но, если он попытается дёрнуться и начнет разыгрывать против нас карту с хакером, у ФБР есть поганая метла, которой легко можно его вымести из Лэнгли. Но я почти уверен, что ЦРУ вряд ли дотянется до хакера. А вот русские, те могут…

– Его показания Кремлю способны разоблачить истинные механизмы произошедшего в «чёрный понедельник», – отреагировала Эн.

– Да и пусть! Кто их потом будет слушать? Не мне Вам рассказывать, как формируется медийное пространство и общественное мнение. Война, коррупционные скандалы, воздушные шары в конце концов, выдаваемые за НЛО – что угодно! Зальём уши так, что их писк про очередную американскую враждебную акцию, в очередной же раз, никто слушать не будет. Не переживайте, он взял в руки сигару, – хотя, конечно, лучше всего, чтобы этот Ян исчез…

Нойбергер зацепилась за последнюю фразу, поддержав мнение конгрессмена, относительно судьбы Яна. Тем не менее, Эн поняла, что вопрос с хакером решать ей, вероятно, придётся самой. Для Хоула он действительно не представлял серьёзной угрозы, а вот для неё украинец был явно опасен. «Да кто будет слушать этих русских!?» – действительно, никто, пока там не зазвучит её фамилия, известная лоббистам Салливана и чёртовому Беньямину Леви с его клиентами. Показания хакера это уже не домыслы, а прямые доказательства её участия в авантюре. И при таком раскладе Хоул сольет её в унитаз не задумываясь, как использованную салфетку.

– Хорошо, господин конгрессмен, давайте так и поступим, – в конце беседы женщина пожала руку собеседнику и направилась к выходу. У самой двери остановилась и повернулась, словно что-то забыла:

– А что касается Украины, надеюсь, на этот раз Путину не удастся всех нас облапошить, как это было с Крымом в 2014-ом, – и не дождавшись ответа, вышла.

Совершенно секретно

Экз. единств.

Айзек – Центру (по материалам Леона)

…для контроля за расследованием причин, приведших к падению биржи НАСДАК 21.12.2021 года, создана специальная комиссия под руководством председателя постоянного комитета по разведке верхней Палаты Конгресса США Денни Хоула. Основной версией случившегося рассматривается утечка цифровых паролей серверов биржи, которые использовались для хакерской атаки, совершенной международной преступной группой под руководством гражданина Украины Михайло Яруубца. Нарушение регламента хранения и использования паролей допущено техническим специалистом биржи, у которого при обыске на рабочем месте 31.12.2021 года обнаружены несанкционированные копии данных паролей.

У источника не вызывает сомнений, что показания и результаты обыска сфабрикованы…