Событие шестнадцатое
Эту неделю Первый Секретарь решил посвятить спорту. Устроив будущих командармов перестройки, а сейчас бывших зеков, в гостинице «Турья», Пётр глянул на часы и велел пока ещё действующему шофёру вести его домой. Обед подкрался незаметно. Нового шофёра пришлось искать по той простой причине, что нынешнему, Сергею, предложили повышение. В прошлом году он заочно окончил Свердловский автодорожный техникум, и вот теперь освободилось место старшего смены в ПАТО. Что ж, молодёжь должна расти.
А сразу после обеда Пётр вызвал к себе завГорОНО.
– Трофим Ильич, присаживайтесь, – Пётр пригласил товарища за ближайший стул, – чайку?
– Спасибо, но только что из столовой, там два стакана приговорил, – замахал руками «Ильич».
– Ну и ладно тогда, не будем мешать приятное с полезным. Как там продвигаются наши потуги по выращиванию вундеркиндов?
– Хорошо продвигаются. Я уже обзвонил всех директоров школ и предварительно с ними всё обговорил – а сегодня на четыре часа все директора приглашены сюда со своими предложениями. Будем решать, какая школа какой предмет будет давать кандидатам в вундеркинды, – светло улыбнулся заведующий образованием.
– Удачно. Я тут ещё хочу немного говнеца на вентилятор подкинуть, – обрадовал собеседника Штелле.
– Простите, чего? – выпучил под стёклами очков глаза горонист.
– Выражение такое есть – «подкинуть говнеца на вентилятор», калька с английского. Означает, что нужно произвести определённые действия, не всегда одобряемые окружающими, для того чтобы получить желаемый эффект, тоже не всегда положительный, – Пётр начал разговор именно с этой идиомы, чтобы выбить собеседника из равновесия – уж очень уверенно и независимо тот ввалился в кабинет и уселся за стул. Теперь вот ошарашен и будет более внимателен.
– Не слышал, – снял и протёр стёкла очков «Ильич», словно брызги от вентилятора долетели.
– Трофим Ильич, детям в школе нужны положительные примеры. Кумиры. Сейчас все мечтают стать космонавтами – ведь есть Гагарин. И пусть из двухсот тысяч, записавшихся в аэроклуб, ими станут только двадцать мальчишек – не беда. Больше и не надо. Зато плюсом получим несколько тысяч лётчиков в армию и несколько тысяч пилотов в гражданскую авиацию. Не случайно попавших туда людей, а энтузиастов. Только главное даже не в этом. Эти двести тысяч мальчишек не начнут рано курить, займутся спортом и будут лучше учиться. Они вырастут умными и здоровыми. Почему? Потому что есть положительный пример.
– Согласен с вами. Только причём здесь вентилятор? – водрузил очки на место заведующий.
– Вот мы с вами надеемся получить победителей областных олимпиад – и даже, чем чёрт не шутит, республиканских. Пусть не в этом году, но в следующем – обязательно. Мы в школах на самом видном месте повесим их портреты и напишем, что теперь эти мальчики и девочки смогут без конкурса поступать в вузы. Всё хорошо? Да как бы не так! Лишь для немногих детей «ботаник» сможет стать кумиром. Очень трудно объяснить девочкам, что будущего мужа нужно искать в библиотеке, а не на дискотеке.
– На чём? Вы, Пётр Миронович, сегодня просто сыплете незнакомыми словами и выражениями, – «укоризненно» покачал головой зав ГорОНО.
– Ну, на танцах – это тоже из английского. У них пластинка – это диск. А на греческом «собрание» звучит – «тека». Вот собрание пластинок – дискотека. А музыку с этих дисков играют на танцах. Получается, что и танцы – тоже «дискотека», – блин, нужно следить за речью, мысленно чертыхнулся Пётр.
– Понятно. Да, девочки и часть мальчишек порой тянутся к отрицательным личностям.
– Нет! Они тянутся к сильным. В женщинах природой заложено выбрать себе самого сильного самца, чтобы и потомство было сильным, и чтобы он мог защитить семью. А мальчишки тоже тянутся к таким лидерам, потому что вокруг них эти самые первые красавицы и вьются. Кому такого не хочется? – Тишков встал и прошёлся до окна.
На улице шёл снег. Замечательный, пушистый. Мягкий. Дети после уроков обязательно будут лепить снеговиков, играть в снежки. Ну несправедливо! Всех попаданцев забрасывают в детей, а его – в руководителя целого города. Несправедливо.
– Согласен с вами. Только вот с вентилятором?.. – опять снял очки товарищ.
– Сейчас и до него дойдём, – пообещал Пётр, – кроме победителей и призёров олимпиад на стенде напротив входа в школу должны висеть и спортсмены. Высокие, сильные, красивые. Где их взять?
– В каждой школе есть дети, занимающиеся в различных секциях.
– Одно дело – просто заниматься, и совсем другое – победить в серьёзном соревновании. Ладно, перейду к делу. 9 мая в Свердловске проводится эстафета на приз газеты «Уральский рабочий». В том числе бегут и школьники. Нам нужно послать команду одной из наших школ и выиграть эти соревнования. Понятно, что если просто взять детей – пусть даже из победившей в прошлом году на эстафете на приз газеты «Заря Урала» 9-й школы – то победы ожидать не приходится. Нужно предпринять определённые шаги. Мне это видится так: мы отбираем из всех десятилеток детей из девятых и десятых классов, которые в своей школе лучше всех бегают. Скажем, человек по пять. Затем уже тренер по лёгкой атлетике из ДЮСШ отберёт из них человек двадцать пять и начнёт готовить к эстафете. В апреле родители этих детей напишут заявление о переводе их чад в школу № 9, а вы подпишете и разрешите. После эстафеты, чем бы она ни закончилась, родители напишут обратные заявления. На самом же деле мы детей в этом году переводить не будем – так и будут учиться в своих классах.
– А это честно по отношению к их соперникам? – наморщился «Ильич».
– За нашу хоккейную команду играют электролизники и анодчики. Как думаете, Трофим Ильич, часто они «гасят вспышки» на электролизных ваннах? – грустно усмехнулся Пётр.
– Ну, это немного другое. Мы учим детей обманывать.
– Вот, а вы говорите – «причём здесь вентилятор». А вентилятор при том, что в данном случае цель оправдывает средства. Нам кровь из носа нужны фотографии этих детей в фойе школ. Я тут перечитал подшивку «Зари Урала» за прошлый год, и там есть статья о том, что у нас около тысячи человек осталось на второй год. Получается, что одна школа в городе, одна из крупных, отработала вхолостую. Эта тысяча осталась на второй год в том числе и из-за того, что нет фотографий чемпионов, да и олимпиоников тоже нет. Осталась из-за того, что курила в туалетах, а курение у детей снижает умственные способности, – Пётр закусил удила, – Можно ведь сфотографировать самого низкорослого курильщика в школе и выпустить стенгазету с ним в главной роли, где рассказать, что курение в раннем возрасте останавливает рост, и потому этот пятиклассник Воробьёв самый низкий в классе. Хочешь вырасти и стать таким же высоким и умным, как победитель эстафеты на приз «Уральского рабочего» – бросай курить, запишись в спортивную секцию, и будешь не Воробьёвым, а Орловым. А хочешь стать низкорослым двоечником – добро пожаловать на перемене в туалет, там тебя научат курить и материться, а самое главное – прогуливать уроки.
– Сильно. И ничего ведь не возразишь. Понятен и следующий постулат. Нужно иметь этого «Орлова», – горонист тоже встал и прошёлся по кабинету.
– Вот вам и вентилятор.
Событие семнадцатое
Во вторник 17 января Пётр утром отдал секретарше две полностью исписанные тетрадки. Он закончил писать продолжение к «Золотому ключику». Сюжет позаимствовал у художника Леонида Владимирского, который в 1995 году напишет книгу «Буратино ищет клад». «Происшествие в городе Тарабарске» серьёзно отличалось от той сказки. Приключений больше, да и слог получше – всё же Владимирский был художником, а не писателем. Слишком много сюсюканий и прямого обращения к детям-читателям. У Петра, с его точки зрения, было и интересней, и читабельней.
– Вера Михайловна, я тут для дочки сказку написал, а она учительнице похвасталась. Ну а учительница же теперь требует от меня эту сказку. Вы не могли бы перепечатать мои каракули? Спешил, писал на кухонном столе вечерами впотьмах, вот и получилась такая мазня. Вы не могли бы эту галиматью перепечатать в трёх экземплярах? Там ведь, наверное, и ошибок полно. Отдам Таниной учительнице, пусть проверит и пристыдит. Не все ж дочке двойки получать, на старости лет придётся и мне покраснеть.
– Пётр Миронович, что вы напраслину на себя наговариваете! – женщина замахала на него руками, – Очень грамотно и аккуратно вы пишете, всем бы так. Иногда перепечатываешь какой-нибудь документ и ругаешься в полный голос: и ошибок тьма, и предложения коряво составлены, да ещё и не разобрать ничего. За два дня справлюсь, – прикинула она.
– Спасибо большое! Если что неясно будет, сразу спрашивайте.
Если честно, то Пётр отдавал тетрадки с опаской. Он сравнил свой новый почерк с тем, как писал настоящий Тишков. Были отличия – как бы и не его почерк, и не реципиента. Нечто среднее. Вот и боялся, что секретарь заметит. Правда, получил эту должность и эту секретаршу Тишков буквально перед самым Новым Годом – может, и не почувствует Вера Михайловна разницу.
Сейчас он вспоминал и даже набросал на листке ещё одно продолжение к «Золотому ключику». Когда внучка лежала с больной ногой, и дед читал ей сказки, то ему попалось ещё три фанфика к «Буратино». Одно из них написал тандем писателей Рунге и Кумма. Фамилии очень необычные, а потому запомнились. Книга великих сценаристов, подаривших детям замечательный мультфильм «Шайбу! Шайбу!», называлась «Вторая тайна золотого ключика». По стилю она была получше, чем сказка Владимирского, но всё равно уступала плагиату Толстого.
«Что ж, подарим детям ещё одну хорошую книжку. А эти два корифея пусть напишут третью», – решил Штелле.
На сегодня у него был запланирован набег на лыжную секцию ДЮСШ. Как сообщил ему заведующий ГорОНО, в прошлом году директором школы назначили выпускника Омского института физической культуры Виктора Георгиевича Гуринова. Краем сознания (из детства) Пётр помнил, что этот тренер довольно высоко поднимет планку лыжного спорта. Чемпионов мира не вырастит, но зато воспитает несколько довольно известных тренеров.
Штелле и сам великим лыжником не был – так, с родителями катался по субботам-воскресеньям. Вот мать у него была лыжница-разрядница, и даже как-то заняла призовое место на первенстве РСФСР по какому-то обществу. Название общества и год, к сожалению, из памяти выветрились, но ведь это и не главное. Гораздо важнее, что, готовясь к написанию книги про попаданца в себя-ребёнка, Пётр перелопатил приличное количество материала про подготовку спортсменов-лыжников. Вот сейчас и пришло время этими знаниями поделиться.
Добраться до лыжной секции на машине было невозможно, пришлось у роддома оставить «колёса» и прогуляться пешком. Обгоняя его, бежали вниз мальчишки и девчонки, спеша на тренировку. Наверное, это те, кто учится во вторую смену. Лыжная секция располагалась в отдельном домике на другом берегу Турьи. Рядом было футбольное поле – вот по нему сейчас и носились кругами ребята, а на возвышении, у турников, стоял и новый директор ДЮСШ. Ждал Тишкова.
Поздоровались, зашли в здание, но там было шумно. Дети переодевались, спорили, смеялись.
– Давай, Виктор, мы с тобой по лесу прогуляемся, и я там тебе расскажу об одной интересной встрече, – предложил первый секретарь.
– Давайте.
Хорошо всё-таки зимою в лесу. Не повезло всяким испанцам да англичанам с их климатом. Дожди и туманы ну никак снега не заменят. Пётр заранее продумал, как преподнести специалисту, выпускнику института, его передовые знания. Придумал следующее.
– Послушай, Виктор, как-то с годик назад ехал я в поезде, в вагоне СВ, с одним военным. Ну, выпили немного за знакомство, а проезжая какую-то станцию в Подмосковье, увидели лыжников. Вот этот военный и поделился со мною знаниями по подготовке норвежских спортсменов. Я тебе сейчас попытаюсь всё это передать. Может, я и подзабыл чего, а может и перепутал – только ты всё же внимательно выслушай, не перебивая. Закончу – потом и вопросы задавай. Договорились? – Пётр зачерпнул перчаткой снег и попробовал на вкус, – Сладкий.
– Внимательно слушаю вас, Пётр Миронович.
– Самое главное качество, которое необходимо в лыжных гонках – это выносливость. Её можно выработать только путём очень длительной работы на низком пульсе – 120–130 ударов в минуту. Это спокойная, равномерная, долгая работа в течение 1,5–2 часов, без излишнего напряжения в мышцах и без одышки. Когда мы долго и неспешно бежим на лыжах, в нашем сердце и в мышцах происходят различные процессы, приводящие к изменениям в этих самых мышцах. Сердце ведь тоже мышца. И все эти изменения направлены на адаптацию организма, на приспособление его к этой долгой физической работе. Пока понятно? – повернулся он к директору ДЮСШ.
– Вполне. Пока ничего нового.
– Тогда поехали дальше. В результате таких вот тренировок сердце увеличивается в объёме – оно растягивается, растёт в прямом смысле, становится больше! За годы тренировок в лыжах сердце может увеличиться в два, а то и в три раза по сравнению с сердцем обычного человека! Это, в свою очередь, приводит к урежению пульса. Если обычный человек, я, скажем, имеет в состоянии покоя пульс около 60–70 ударов в минуту, то у тренированного выносливого спортсмена сердце бьётся гораздо реже – всего 40–50 ударов в минуту. При работе в подъём пульс также становится реже. Например, у нетренированного новичка пульс в подъём зашкаливает за 180–190 ударов, против 140–150 у тренированного спортсмена. Не появились вопросы?
– Интересно. Про сердце не слышал, а вот про пульс известно. Теперь понятно, и почему, – покивал головой Гуринов.
– Едем дальше. Большие изменения происходят и непосредственно в мышцах. Рабочие мышцы становятся сильнее и выносливее, в них прорастают новые сосуды и капилляры, приносящие с кровью кислород. Мышцы становятся способны работать без устали многие часы тренировок, а регулярная вентиляция лёгких также приводит к их увеличению, что даёт возможность захватить больше воздуха при вдохе. Так. С теорией покончено – перейдём к практике. Общая выносливость развивается исключительно на низких пульсах, 120–130 ударов в минуту. «МЕДЛЕННО» – это значит пробегать 10 км по несложному рельефу примерно за 1 час. Первое время ни в коем случае нельзя ускоряться. Сколько тренировок сейчас в неделю?
– Четыре. Вторник, четверг, суббота и воскресенье у одной группы, среда, пятница, суббота, воскресенье у второй, – чуть помявшись, сообщил Виктор.
– Как-то ты неуверенно, – заметил Штелле.
– Школьники ведь. Кто в первую смену ходит, кто во вторую, кому уроков много задали. Далеко не всегда регулярно получается.
– Ладно. Слушай дальше.
А дальше Пётр и рассказал всё, что вычитал о методике тренировок сборной РФ по лыжам. И про прыжки с камнями, и про два дня в неделю без всяких лыж – сплошное ОФП, со всякими подтягиваниями и отжиманиями. Про тренировку мышц рук с помощью бинт-резины или эспандеров. Много чего – готовился ведь. А в конце продемонстрировал рисунок жилетки с карманами для грузиков свинца. Тренировки с утяжелением точно ещё не придумали. Пояснил, что для совсем маленьких оно нежелательно – можно угробить суставы. А вот для детей постарше и взрослых после такой тренировки обязательно подтягивание с привязанными к ногам блинам от штанги.
– То есть, спортсмен таким образом привыкает к избыточному весу, а когда на соревнованиях снимает этот жилет, то становится значительно легче и получает заметное преимущество над тем спортсменом, что тренировался без такого жилета, – просиял молодой тренер.
– Правильно. Ещё можно изготовить манжеты на щиколотку и запястья. Туда тоже вложить грузики из свинца. И надо чередовать манжеты и жилетку, тогда будут включаться разные группы мышц. Ну и обязательно нужно начинать и заканчивать любую тренировку на турнике. И, кроме того, давать домашнее задание – тоже висеть и подтягиваться на турнике. И обязательно проверять выполнение – это сразу будет видно по количеству подтягиваний, – продолжил обучение Штелле.
– Интересный вам военный попался, – хмыкнул Виктор.
– Интересный.
Событие восемнадцатое
Понятно, что среда – это важная строительная оперативка. Пётр к ней подготовился. Он нарисовал разрез шаровой мельницы со своим изобретением и в очередной раз поразился качеству получившегося эскиза. Не такой уж и плохой баян в кустах ему подбросили при перемещении в это время. «Надо будет переговорить с Викой, может и ей что полезное перепало», – решил Штелле. Этим же утром он и ещё одно полезное дело провернул. Его шофёр отработал положенные две недели, и уже завтра должен отправиться начальствовать в ПАТО – вот сегодня сам первый секретарь и привёл устраиваться на работу нового водителя. Пётр Фёдорович Оборин, бывший зек и бывший танкист, должен был написать заявление, получить комнату в общежитии и принять машину у Сергея. Ещё вдвоём с Сергеем они должны доехать до швейного ателье и забрать там три рюкзачка. Больше никуда Тишков-Штелле ездить не собирался. Пусть внимательно прошмонают машину. «Волга» уже не новая, не помешает внеплановое ТО.
С паспортами для новых соратников Пётр решил вопрос ещё вчера. По пути с лыжной тренировки зашёл в милицию к Веряскину, благо почти по пути. Подполковник был на месте, распекал какого-то лейтенанта. Выслушав историю с паспортами, начальник милиции вызвал паспортистку и попросил посоветовать, как быть с бывшими зэками. Оказалось – ничего страшного, по месту их прописки отправят запрос, и оттуда перешлют все документы, ну а здесь товарищам-гражданам выдадут новые паспорта. Когда женщина ушла, Веряскин даже совет неплохой дал.
– Переговори, Пётр Миронович, с этим литовским евреем. Пусть фамилию сменит, а то вдруг он у тебя в передовики выбьется и орден заработает? Проверять ведь начнут, нет ли судимости. Если сильно копать не будут, то и окажется несудимым, – хитро усмехнулся подполковник.
– Спасибо, Аркадий Михайлович, переговорю с ним. Раз уж зашёл – не расскажете, как у нас продвигаются дела с «принуждением к миру» кухонных «боксёров»?
– Очень неплохо продвигаются. Ты ведь статью в нашей газете читал? – начальник милиции ткнул пальцем в лежащую у него на столе «Зарю Урала».
– Статью про насилие в семье? Читал. Замечательный ход, – похвалил автора статьи первый секретарь.
Статья вышла в воскресенье. Там Веряскин описывал несколько последних случаев, куда выезжала милиция, чтобы утихомирить подвыпивших уродов. Красочно были описаны синяки у жён, кровавые сопли и огромная шишка на голове у девочки, которой досталось от отчима, когда она попыталась заступиться за мать. В конце статьи подполковник призывал краснотурьинцев непременно обращаться в милицию, если сосед в пьяном виде избивает жену и детей.
– Народ откликнулся. Наряд с участковыми уже на семь случаев выезжал. Четверых пока просто предупредили – «боксёры» оказались трезвыми, и бдительные граждане сообщали об их прошлых подвигах. А вот три поединка удалось пресечь, а будущих победителей – скрутить и доставить в вытрезвитель. Здесь их утречком «на свежую голову» и вразумили от души, да сфотографировали в двух ракурсах: анфас для стендов, а также спереди и сбоку в полный рост, лежащими со спущенными штанами на «эшафоте», в просторечье именуемом лавкой. Граждан «спортсменов» предупредили, что первый раз на стенде появится только одна фотография, а при рецидиве весь город увидит тощую задницу засранца, – поведал Веряскин.
– Замечательно. Главное – не останавливаться на достигнутом, – посмеялся Штелле.
– Тут даже успел и «народный мститель» нарисоваться, – улыбнулся подполковник, – вернее, два мстителя. Сегодня соседи в одну из квартир снова наряд вызвали – только там не «боксёр» жену бил, а отец и брат жены «боксёра» воспитывали. Половина зубов на полу лежала. Потерпевший заявления писать не стал, так что мстителей отпустили. Оказывается, дочь от них всё скрывала, стеснялась, а вчера они на стенде у завода увидели фотографию «спортсмена». Думаю, сто раз теперь гражданин Кравцов подумает, прежде чем за старое возьмётся.
Посмеялись, и Пётр откланялся.
Совещание по привычке уже вёл Романов, пока очередь не дошла до начальника 12-й автобазы.
Погудин Семён Ильич с видом победителя протянул листки со списком техники Тишкову. Пётр мельком на них глянул – вернее, хотел мельком, но не получилось. ГАЗ-410 в самом конце, последняя строчка.
– А что за машина такая – ГАЗ-410? Это не полуторка знаменитая? – поинтересовался Пётр у директора.
– Один из её вариантов. Это самосвал – причём самосвал в прямом смысле этого слова.
– Как это?
– Принцип действия этого, так сказать, самосвала очень и очень интересен. Равномерно распределённый в кузове груз должен под собственной тяжестью опрокидывать платформу назад, если бы этому не мешало специальное запорное устройство, рукоятка которого находится у середины левого борта. Для разгрузки водитель отпускает рукоятку, груз ссыпается назад, и пустой кузов под действием силы тяжести возвращается в горизонтальное положение, после чего фиксируется с помощью рукоятки, – прочитал целую лекцию Погудин.
– Семён Ильич, а у вас, я смотрю, машина записана как не подлежащая восстановлению. А что, если нам в городе создать музей военной техники? Вот и первый экземпляр. Товарищи, ни у кого больше нет военных или довоенных раритетов? – обратился Пётр к заинтересовавшимся руководителям.
– У меня есть настоящая «полуторка» – ГАЗ-АА, – поднял руку директор 24-й автобазы, – тоже не на ходу, и вряд ли дойдут руки восстановить.
– У нас стоит списанный и разукомплектованный автобус ЗиС-8. Тоже всё выбросить хочу, только место занимает, – включился и начальник ПАТО.
«Блин! Это же знаменитый автобус Жеглова и Шарапова. Повезло».
– У лесников в Карпинске стоит ржавый-прержавый «Крафтваген» – такой полугусеничный фашистский вездеход. Им его лет двадцать назад дали. Он покатался пару лет, а потом начались проблемы с запчастями. Так лет пятнадцать в гараже и стоит. И выбросить нельзя, и починить не получается, – сообщил последнюю новость о древностях директор ПТУ № 41 Кутергин.
– Телефон не дадите? – обрадовался Штелле.
После вялого обсуждения музея вернулись к проблемам автобазы. Решили поступить, как и с кирпичным заводом. ПАТО, алюминиевый завод и автобаза № 24 выделяют на неделю самых опытных слесарей, а 41-е училище – преподавателя и учащихся старшей группы. Деталями делятся эти же предприятия, кроме того, БАЗ вытачивает и реставрирует те детали, где не требуется специального недоступного оборудования. Поругались, погрозили друг другу пальцем и разошлись. Остались только Кабанов и смутно знакомый, скорее всего, по фотографиям, человек.
– Вот, Пётр Миронович, познакомься – это Устич Павел Леонтьевич, он начальник электролизного цеха, сейчас исполняет обязанности главного инженера. Специально его привёл, пусть он твою очередную «идейку» послушает. Ему ведь воплощать.
– Хорошо…
– Ой, подожди, Пётр Миронович, забыл совсем. Коляску мы сделали. Сейчас её на УАЗике привезут и в вестибюле под присмотром вахтёра оставят, – вспомнил директор завода.
– Ну, тогда и для вас у меня есть сюрприз, – Пётр достал из стенного шкафа три ранца, – Выбирайте для вашего главного бухгалтера.
Кабанов с Устичем придирчиво осмотрели рюкзачки, выбрали сине-зелёный.
– Красиво и удобно, а лёгкий какой! Почему у нас промышленность такие для детей не делает? Мои всю школу страшилища громоздкие протаскали. Хоть снова их за парту отправляй. А может, дочери и заказать такой? И в институте пригодится, – вернул два оставшихся рюкзака Устич.
– Темновато немного, – посетовал Штелле, – но заведующая ателье сказала, что достать яркую итальянскую болонью можно только в Москве.
– Да, не всё ещё промышленность у нас выпускает. Ничего, догоним и обгоним! – погрозил кому-то за окном пальцем Кабанов, – Рассказывай идейки, чуть-чуть да приблизим светлое будущее.
– Хорошо. Вот эскиз существующей шаровой мельницы в разрезе. Брусья из марганцовистой стали сделаны разной высоты, чтобы мельница не вошла в скользящий режим. Правильно? – Пётр посмотрел на руководителей завода.
– Конечно.
– Вот второй рисунок. Здесь промежуток между высоким и низким брусом ровно 120 миллиметров – и часть шаров литейка должна отлить из хромистого чугуна чуть большего диаметра, скажем – 125. Если нет мощностей, то можно и отковать в кузнице. Шары забьют промежутки, и ударов по бронировке долгое время не будет. Изредка нужно досыпать именно крупные шары, чтобы они заменили износившиеся. Такая самобронирующаяся мельница проработает без замены бронировки в два-три раза дольше обычной мельницы. Получаем увеличение веса на пару тонн – и огромную экономию на капремонтах мельницы, плюс увеличение количества переработанного боксита, если в этом есть необходимость, – Пётр придумал эту бронировку сам, году в 2002-м или чуть пораньше, сейчас и не вспомнить – и всё, что он сейчас говорил, подтвердилось. С тех пор все мельницы именно на такой бронировке и работали, а вот дивидендов он тогда получил крохи – неизвестно почему, но изобретение не прошло. Отделались от него рацпредложением. Может, теперь получится.
– Вот так просто? Ну, Павел Леонтьевич, что я тебе говорил? Как думаешь, откуда первый секретарь горкома КПСС может знать о таких вещах? Ему, наверное, как и Курчатову, наши разведчики из Америки спецпочтой идеи отправляет? Шучу, шучу. Не расскажешь, откуда ветер надул? – сиял Кабанов.
– Да легко. Смотрел на брусья, спросил технолога литейки, почему они разной высоты. Вот и осенило, – не моргнув, «приукрасил картину» Пётр.
– Пётр Миронович, – махнул рукой директор, – ты себе выдели один день в неделю и ходи по заводу, а потом выдавай такие идеи. Это ведь миллионы рублей в год экономии. Нужно подавать заявку на изобретение!
– Я не против. Озвучить вторую идею? – приготовил ещё одну стопочку листков Штелле.
– Показывай. Ого, терема красивые! О, да тут целая улица из таких теремов. Предлагаешь бросить строить большие дома из железобетона и строить теремки из дерева?
– Нет. Анатолий Яковлевич, посмотри вот на это бревно. Оно на токарном станке обработано. Получаем идеальный цилиндр диаметром 200 миллиметров. Потом фрезой выбирают чашку, и другой фрезой вдоль всего бревна выбирают паз. Из таких брёвен собрать сруб – дело пары часов. Можно, а вернее – нужно сразу и отверстия просверлить под нагели. Это ещё ускорит работу. Только «идейка» не в этом. Идея в том, чтобы в городе Трускавце на берегу небольшого озера построить из таких вот брёвен санаторий из теремов для работников завода. Персонал можно набирать из местных. А врачей, что разбираются в лечениях минеральной водой, можно поискать по стране, да лучших и заманить. Как «идейка»? – Пётр оглядел будущих хозяев санатория. В его реальности случилось чуть по-другому. Тогда выкупили часть уже имеющего санатория, но что-то пошло не так, и в результате завод санаторий потерял. Не стоит повторять старых ошибок – тем более что построен был санаторий в городе, а не на берегу озера, находящегося в десятке минут ходьбы от него.
– Построить домики. Отдельно больничный корпус. Отдельно несколько домиков побольше для пионерского лагеря. Рядом столовую. Берег засыпать хорошим чистым песком. Ломако будет путёвки выпрашивать.
– Звучит красиво. У самого вечно изжога, – почесал переносицу директор.
– Тут без того же Петра Фёдоровича не обойтись. Хотя Ломако должен поддержать – хорошая же идея, да ещё красивый проект нарисовать, – предложил Устич.
– Красиво нарисовать домики я помогу. Надо их разными сделать. Так сказать, музей деревянного зодчества, – пообещал Штелле. Несложно ведь, сколько раз он в интернете любовался на такие картинки. Себе вот только так и не построил. Финансы.
– Рисуй, Пётр Миронович. Специально в Москву скатаюсь ради этого «музея».
– Анатолий Яковлевич, у меня к тебе просьба будет, – замялся Пётр.
Он явно рано озаботился директором для планируемого колхоза. Ничего не готово, и не особенно ясно, с чего начинать – а ведь человеку на что-то жить надо. Вот он и решил попробовать пока его на завод «подснежником» устроить.
– Слушаю. За мельницы можешь хоть птичье молоко просить, – но глаза серьёзные.
– Я хочу организовать в Краснотурьинске колхоз. Нашёл уже будущего директора, а заняться колхозом некогда. Да и до весны ещё далековато. Не устроишь его пока электролизником или анодчиком – ненадолго, на пару месяцев? Колхоз будет в основном мёд производить. Первая банка твоя.
– Даже и не проси, не могу… отказать, – и заливисто рассмеялся, – Сегодня пусть приходит в отдел кадров и скажет пароль «Мёд». Устроят электролизником шестого разряда.