Loe raamatut: «По ту сторону поля с высокой травой»
Пролог
Мальчик кричал. Его пальцы судорожно цеплялись за стенки, оставляя глубокие борозды. Земля с примесью глины была слишком мягкой, чтобы за нее можно было зацепиться. Она забивалась под ногти, падала на одежду, оставляя грязные разводы, смешивалась с дождем, создавая тошнотворный аромат.
– Помоги! Пожалуйста! Я больше не буду! – по побелевшему лицу пленника катилиись грязные дорожки слез.
Чудовище хохотало. От его смеха и звериного оскала, совсем не похожего на улыбку, внутри мальчика все похолодело, и он снова скатился на дно.
Ступни тут же погрузились в глину. С чавкающим звуком мальчик освободил ноги и прислонился спиной к стене, стараясь снова не угодить в ловушку.
– Ты похож на лягушонка, – издевался монстр, – помнишь сказку, где лягушонок взбивал молоко?
– Прости меня, пожалуйста! Я умоляю!
От страха и холода тело скрутило в баранку. Предательское чувство отчаяния понукало смириться с неизбежным.
– Люблю, когда меня умоляют.
Сверху опустился канат. Мальчик не веря своим глазам вцепился в него, словно утопающий за соломинку. Собрав остатки сил, он шумно дыша полез наверх. Ноги скользили, пальцы жутко ныли и болели. Но он упорно лез, пока голова не показалась над поверхностью ямы.
Спасен! Неужели спасен!
Удар по голове был настолько неожиданным, что на лице на секунду застыло удивление.
Пальцы разжались, и спасительная свобода с уханьем унеслась вверх. А затем пришла боль. Настолько сильная, что мальчик несколько минут мог только тяжело дышать, широко открыв рот.
– Лягушонок со сломанной лапкой!
Тело пронзили сотни электрических иголок. Было гораздо хуже, чем в прошлый раз в кабинете стоматолога, когда бормашина задела нерв.
Чудовище сверху хохотало. Потом замолчало. Сквозь шум дождя раздался звук волочения. С края свесился толстый шланг, похожий на большую сдувшуюся змею.
– А умеет ли лягушонок плавать?
«Змея» напряглась, стала раздуваться и вдруг забилась в конвульсиях, исторгая из себя потоки грязной, отдающей тиной воды. Мальчик не успел прикрыть голову, как вода ударила в лицо, проникая в рот, уши, заливаясь за шиворот. Мальчик задыхался. Он даже не заметил, как его тело стало медленно погружаться в глину.
Глава 1
Желтые в крапинку листья, облепили узкую дорогу. Надвигалась непогода. Холодный ветер нагнал темные тучи, которые скрыли солнце и превратили день в вечер. Одинокая ворона заметила ярко-желтый свет фар и вспорхнула на дерево. Нахохлилась и злобно закаркала вслед незваным гостям.
Автомобиль притормозил около ржавых ворот. Передняя дверь распахнулась и показался человек со взъерошенными черными волосами с проседью. Ветер раздувал полы его пальто, заставляя застегнуть верхнюю пуговицу. Человек вытащил связку ключей и принялся судорожно перебирать тонкими пальцами.
– Игорь, тебе помочь?
Не дождавшись ответа, из автомобиля вышла белокурая женщина в ярко-голубой, не по погоде легкой, куртке. Поежилась и накинула капюшон.
– Давай помогу?
– Дурацкий замок, – Игорь танцевал возле ворот, с каждой секундой злясь все сильнее, – чертова погода!
Наконец, раздался долгожданный щелчок, и ржавая дужка нехотя поднялась вверх.
– Лиска, выходи.
Из теплого салона вышла щуплая девочка лет десяти с бледными жидкими волосами. Она вытащила объемную розовую сумку и пыхтя потащила за собой.
– Сколько раз я говорила, не вози по земле!
– Да, мама, – Лиска позволила отнять сумку и, засунув руки в карманы, зашагала следом за родителями.
Про переезд в фамильный загородный дом речь шла давно. Чистый свежий воздух, речка и лес поблизости, добрые соседи. Что еще нужно подрастающей девочке на домашнем обучении у которой нет друзей? На деле же все оказалось не так радужно. Дом был двухэтажным деревянным убожеством с покосившейся крышей. Словно поверженное мифическое чудовище, он затаился, поглядывая на гостей через мутные окна и прогнившие провалы на крыше и стенах. Деревянные доски пола чудовищно скрипели, готовые вот-вот обвалиться. В углах потолка нашли пристанища толстые ленивые пауки. На пыльных подоконниках валялись засохшие трупики мух и ос.
– Немного уборки и будет как новенький, – сказала мама, выдавливая улыбку.
Игорь отвернулся. Он созерцал покрытые разводами выцветшие обои. От дочери не укрылось выражение брезгливости на лице отца.
– Доча, поднимайся наверх и выбирай комнату. Да оставь ты сумку, я потом принесу.
– Да, мама, я только возьму Вику.
Лиска вытащила куклу со светлыми торчащими во все стороны лохмами, как у пуделя. Один рукав от платья был порван, второй еле держался. Лиска расстегнула куртку и очень осторожно прижала куклу к груди.
Второй этаж оказался хуже первого. Помимо знакомой затхлости, подгнивших скрипучих досок и облезлых обоев, тут витал сильный запах сырости, перемешанный с застарелой гарью. Разводы на потолке переходили в зеленоватый грибок по углам. Обе верхние комнаты казались такими древними, словно в них не заходили лет сто. Тут царила какая-то своя особенная атмосфера прошедшего времени, нарушать которую совсем не хотелось.
Лиска все же осмотрела комнаты и выбрала ту, окна которой выходили на речку. Несмотря на слой пыли на стекле, была видна дальняя сторона, за пределами деревни, самодельный мост через реку и лес. Деревья возле воды мерно покачивались, будто общались между собой. Ветер доносил шелест листьев в кронах. Сквозь трещину в стекле тянуло холодом.
– Чудесно, – сказала Лиска и посадила куклу на подоконник, – нам просто повезло.
– Зачем мы сюда приехали? – спросила Лиска сама у себя, словно интересовалась от имени Вики.
– Чтобы мы дружно и хорошо жили…
Лиска вздохнула, вспоминая маленькую шумную квартирку на втором этаже с окнами во двор. Вечно пьяные крики по ночам, запах кислых щей из соседней коммуналки и грязный воздух, который доводил маму до жутких приступов кашля.
Там Лиска еще пыталась доказать себе, что она такая же как все. Что слабое здоровье и домашнее обучение не помеха найти друзей. Но сейчас… вдали от городской жизни в старом скрипучем доме Лиска как никогда ощутила себя изгоем.
Вика молчала и улыбалась.
Лиска бросила последний взгляд в окно и чуть не ойкнула от удивления. На участке за домом возле канавы бродила странная фигура.
***
Родители, занятые наведением порядка в комнатах, не заметили, как дочь тихо выскользнула за дверь. Любопытство в крови у каждого ребенка и Лиска не была исключением. Она обогнула дом и подкралась к большому камню, окруженному высокими колючими кустами.
– Эй! – окликнула Лиска и подняла с земли отсыревшую палку.
Фигура обернулась. Из-под выцветшего грязно-розового капюшона потрепанной курточки на Лиску с тревогой смотрели серые глаза.
– Ты кто такая?
– А ты?
– Я первая спросила, – Лиска нерешительно покачала в воздухе палкой.
– Лена, – гостья отступила на шаг, косясь на палку.
Она стянула капюшон. Длинные нечесаные светлые волосы упали на плечи. Бледное лицо вытянулось, заострилось, походя на мышиное. Лена напоминала зажатого зашуганного зверька. Она казалась не старше Лиски.
– Прости, я не знала, что тут кто-то живет, – голос ее тоже был тихий, едва живой.
– Мы только приехали, – сказала Лиска и поколебавшись, все-таки бросила палку на землю, – из города. Меня зовут Лиска. Ты давно в деревне?
– Несколько лет.
– И как тут… живется? – Лиска постаралась придать голосу беззаботность.
– Тоскливо, – улыбнулась Лена и поежилась от налетевшего ветра. Накрапывал мелкий дождь, оставляя на куртке мокрые следы, напоминающие иголочки, – летом еще ничего, а осенью и зимой так себе. Холодно и темно.
– Ясно.
Лиска едва удержалась от тяжелого вздоха. Все-таки в городе хотя бы был телевизор, да и старенькая соседка, иногда приглашавшая на чай и конфеты. А тут? Эх…
– Вы теперь будете постоянно тут жить?
– А что?
– Ничего, просто…, – Лена помолчала немного, словно раздумывая стоит ли продолжать, – я прихожу сюда, когда мне грустно.
– К камню?
– Да. Заберись на него.
Лиска недоверчиво посмотрела на Лену, затем все-таки подошла ближе и вскарабкалась на холодный булыжник.
– Смотри на речку.
Лиска послушно застыла. Прошло минуты две, прежде чем она сказала:
– Ничего не вижу. Лес, река и деревья.
Лена осторожно вскарабкалась следом и указала рукой на дальнюю часть реки, где берега были не такими заросшими.
– Представь на минутку, что ветер специально гоняет рябь по воде. Он хочет успокоить русалок. Они наблюдают за водой со дна и мечтают. А вон там деревья как один кланяются водяному. Он сегодня не в духе. Видишь, чуть левее из воды торчит коряга? На самом деле, это леший удит рыбу, поэтому то водяной и недоволен.
Лиска со смешанным чувством тревоги и недоверия посмотрела на новую знакомую. У Лены на лице застыло мечтательное выражение, она закрыла глаза и улыбалась.
– Ты ненормальная? – догадалась Лиска.
Лена поморщилась, словно съела кислую ягоду.
– Неужели ты не читала русских сказок? Не знаешь кто такие домовые или русалки?
– Конечно, я знаю, – разозлилась Лиска и спрыгнула вниз, – просто это сказки.
– Сказки, – согласилась Лена и спрыгнула следом, – но если дать волю воображению, представить на минутку, как леший выходит из леса или кикимора хохочет по ночам…
– Зачем?! Лучше бы поиграла во что-нибудь или погуляла с друзьями.
– У меня нет друзей, – Лена отвернулась, – поэтому я прихожу сюда, чтобы меньше грустить.
Лиска почувствовала укол совести.
– Я не знала, извини. Знаешь, я ведь только приехала, получается и у меня тут нет друзей.
– Можно я буду приходить иногда? – попросила Лена.
Она смотрела с такой надеждой, что у Лиски язык не повернулся возразить.
– Конечно.
– Спасибо, – просияла Лена, – мне уже пора. Тогда до завтра?
– Пока.
Лена скрылась через щель в заборе соседнего участка и прошелестела сквозь высокую траву.
– Странная какая-то – сказала Лиска, поглаживая Вику по голове. Кукла многозначно промолчала, по-прежнему улыбаясь, – лешие, русалки…
– Лиска, – раздался крик мамы, – ты на улице? Кушать пора.
***
– Тебе нравится?
Лиска неопределенно пожала плечами, размазывая по тарелке пюре.
– Летом можно купаться в реке, – щебетала мама нарочито мечтательно причмокивая губами, – а еще лес. Нет, точно пойду за грибами в следующем году!
– Угу, – проглотить удалось с трудом. Мама как всегда экономила на соли, щедро посыпая гарниры перцем и кари.
– Чего «угу»? Нравится или нет?
Долгая дорога и холод раздражали Игоря. Еще ему до тошноты не нравилась холодная еда. Печку затопить не удалось – что-то забило дымоход и проблему отложили до завтра. Пришлось питаться взятой из города едой запивая чаем из термоса.
– Я не знаю, – честно ответила Лиска, – тут не так как дома. Нет телевизора и холодно.
– Зато тут можно гулять и много читать, – попыталась приободрить ее мама.
– А когда мы поедем обратно?
– Никогда, – буркнул отец, – теперь мы будем жить тут.
Жена укоризненно на него посмотрела и покачала головой. Мол, нельзя быть таким резким.
Лиска сникла и уткнулась в тарелку.
– Доча, – Игорь отодвинул второе и поднял руку, прерывая жену, – Софа, позволь я скажу. Так вот, Лиска, я хочу, чтобы ты поняла. Мы переехали сюда надолго, может навсегда. Постарайся найти плюсы для себя и со временем поймешь, что тут лучше, чем в городе.
– Тут сыро, холодно и воняет тухлятиной, – не выдержала Лиска.
– Значит, нам есть к чему стремиться, – парировал отец, – завтра разберусь с печкой и будет тепло, а вы с матерью потихоньку наведете порядок. Нам всем нужно привыкнуть к новому. Мы переехали сюда ради тебя, надеюсь, ты понимаешь? Теперь это наш дом и точка. Давай больше не будем спорить?
Лиска покорно кивнула и завозила ложкой по пюре. О новой знакомой Лиска решила рассказать позже. Она как смогла доела, помогла убрать со стола и поднялась наверх.
Софья успела всем постелить кровати. Быстро темнело, ветер нагнал новые тучи и дождь танцевал на окнах под грустную мелодию осени. У бра над кроватью отсутствовала лампочка. Впрочем, электричества все равно не было – эту проблему Игорь тоже оставил на завтра.
Лиска сняла верхнюю одежду, оставшись в спортивном костюме и уселась на кровать, расчесывая Вике волосы.
– Наш дом и точка…вечно эти взрослые все по-своему решают. А как же я? Как же мы с тобой?
Вика молча улыбалась.
– Уж лучше сидеть в теплой квартире, чем мерзнуть где попало.
Лиска подышала на ладони сперва себе, потом кукле. На улице усилился ветер и сквозь подрагивающее окно еще сильнее потянуло холодом.
– Дурацкий старый дом. Думаешь, у нас в комнате есть пауки? – от подобной мысли Лиска вскочила и прищурилась, пытаясь разглядеть по углам и на потолке восьминогих тварей. На миг показалось, что кто-то шевелится, но это был всего лишь старый целлофановый пакет раздувающийся из-за сквозняка.
Лиска поежилась, легла и накрылась одеялом. Стало теплее. Она прижала Вику к груди и подумала о Лене и ее фантазиях. Вдруг тут и правда водится леший или кикимора? Лиска закрыла глаза и усмехнулась своим мыслям. Ну да, конечно. А еще существует дед Мороз и зубная фея.
Спать не хотелось, и Лиска мысленно перенеслась в квартирку к соседке, с которой пила чай, когда убегала из дома. Отец в последнее время часто злился. Они с мамой спорили и ругались. Лиска ненавидела скандалы, она хотела накричать на родителей, помирить их, но каждый раз боялась, чувствуя себя лишней. Она мечтала оказаться где-то далеко, рядом с тем, с кем могла поделиться своими мыслями.
После того, что произошло прошлым летом, ее забрали на домашнее обучение. Пускай это лишний раз подчеркивало, что она не такая как все, все же Лиске повезло больше не встречаться с Серым и его друзьями.
Лиска поежилась. Воспоминания больно жгли душу, возвращая, пусть на миг, в то время, когда бедняга постоянно оглядывалась, боясь попасться на глаза хулиганам. Как она в страхе бежала и как ее догоняли….
Давняя обида подняла голову где-то глубоко внутри. Лиска постаралась переключиться на завтрашний день. Отец прав, надо искать плюсы. Обойти окрестности, найти себе занятие…
Мерный шум деревьев за окном успокаивал и Лиска сама не поняла, как погрузилась в сон.
***
Она бежала. Улепетывала со всех ног, проносясь между деревьями, запрыгивая на поребрик и не обращая внимания на недовольный окрик случайных прохожих. Со стороны казалось, что маленькая девочка с огромным выцветшим бледно-розовым рюкзаком опаздывает на занятия. А может, просто бежит поддавшись тому теплому весеннему настроению, которое дарила долгожданная мартовская оттепель.
К сожалению, девочку подгоняла паника. Страх оказаться беспомощной и жалкой, измазанной в грязи, с порванной одеждой. Страх чувствовать осуждающие взгляды родителей и выслушивать нотации. Страх быть наказанной.
– Вон она, лови!
Мальчишеский окрик заставил оступиться. Едва удержавшись на ногах, она метнулась через школьную площадку во двор, надеясь выбраться на проспект и смешаться с толпой. Там то они ее не тронут. Надо только успеть добежать.
Сзади слышался топот ног. Он быстро приближался.
Сердце бешено колотилось, в боку кололо и дико не хватало воздуха, но она упрямо бежала, видя впереди спасительную арку двора.
Он выскочил неожиданно. Самый рослый и противный из всех. Выскочил и поставил подножку. Она с разбегу споткнулась и растянулась на земле. Было очень больно и обидно. Слезы помимо воли выступили на щеках.
– Какая прыткая, – сказал один из догонявших, поравнявшись с жертвой.
– Ща мы ей прыти поубавим, – с вызовом сказал главный и рывком поднял беднягу на ноги.
Портфель съехал на бок.
– Корова и плакса! – заявил самый младший из компании.
– Что, уродка, добегалась? Фу, от тебя воняет чем-то, – главный демонстративно скорчил физиономию.
Девочка с трудом сдерживалась, чтобы не зарыдать в голос. Мама каждый день прыскала своими духами, когда провожала до дверей. Запах был тяжелый, совсем не походящий на цветы. Но она терпела, потому что любила маму.
Девочка попыталась отряхнуться, чем вызвала новую порцию смеха. Они не любили ее. За то, что она новенькая. За то, что слишком скромная. За то, что не так пахла и немного шепелявила. За то, что у нее не было друзей. За ее слабость. Но больше всего ненавидели потому, что могли ненавидеть. Иногда для этого не нужна никакая причина.
Прохожих не было. Звонок уже прозвенел и согнал всех гуляющих в классы. Оставался двор, девочка и ее мучители. Не торопясь, главный из троицы вальяжно зашел ей за спину и вдруг резко толкнул. Она снова упала на колени. Новая порция боли вызвала новые слезы. Ранки саднили, проступили капельки крови.
– Что нюни распустила, тварь дебильная?
– Отшьтаньте, – всхлипнула она.
– Отшьтаньте, – передразнил главный и загоготал.
Он вдруг перестал ржать и расплылся в улыбке.
– А знаешь, что? У меня есть идея. Скажи – я маленькая тупая мышка. И я тебя отпущу.
– Правда? – с надеждой спросила девочка.
– Эй! – возмутились друзья.
– Цыц, кретины.
Он отошел в сторонку к мусорному бачку и незаметно достал лежащую сверху кожуру от банана.
– Говори!
– Я… – обида встала горячим комком в горле, – я маленькая ту… тупая мышка…
– Громче!
– Я… – что-то шлепнулось на голову, – а-а-а!
Все трое покатились со смеху. Девочка сбросила с себя кожуру и задрожала.
– Слухайте, парни, а что если искупать ее в помойке?
– Нет! Нет, пожалуйста не надо!
От лица отлила кровь. Девочка словно рыба, выброшенная на берег, открывала и закрывала рот.
– Еще как надо, – главный потер ладошки и шагнул вперед.
***
Лиска открыла глаза. Над ней нависал низкий потолок, на котором в диком танце двигались тени деревьев, сплетаясь в немыслимые узоры. С окна по-прежнему тянуло холодом. Лиска поежилась, натянув одеяло до кончика носа. Налетел очередной порыв ветра, стекла задребезжали. Из-за туч показалась пышнотелая луна, осветив, покрытый мелким противным дождем, деревянный подоконник.
Лиска нехотя встала и подошла к окну. Сырость превратила дом в хижину на болоте. Не хватало только квакающих лягушек, да кружащихся комаров. Девочка закрыла окно и собиралась уже вернуться к Вике, мирно почивающей на подушке, как вдруг ойкнула и замерла. Она закрыла окно, но она его… НЕ открывала!
Лиска задумалась на минуту. Ну, конечно, наверняка перед сном зашла мама и…
– Которая сама боится сквозняков, – подсказал внутренний голос.
Лиска нахмурилась. В городе мама всегда осенью заклеивала окна. Малейший сквозняк приводил к аллергии. Странно, что она вдруг решила оставить дочери на ночь свежий воздух.
Лиска хотела махнуть рукой и снова улечься, как раздался тихий скрип. Он прозвучал совсем рядом, то ли из коридора, то ли сверху. Лиска прислушалась. Скрип повторился. На этот раз гораздо отчетливее.
– Дом старый, вот и скрипит, – сказал внутренний голос, но как-то не слишком убедительно.
Дом то и правда старый, вот только скрип больше напоминал шаги.
– Мама? – негромко позвала Лиска и прислушалась. Тишина. Скрип. Прошелестел чей-то тихий шепот, – Мама, это ты?
Лиска подошла к двери. Поколебалась немного, вернулась, схватила Вику и снова подошла. Рывком потянула на себя ручку. Ничего. Пустой темный коридор. Пальцы нашарили выключатель, но естественно света не было.
Скрип снова повторился. Лиска с уверенностью могла сказать, что он шел из соседней комнаты. Скрипели половицы. Скрип. Тишина. Скрип. Шепот. Из-под двери тянуло холодом. Лиска сжала куклу крепче и сделала шаг.
– Дом старый, вот и скрипит, – твердил внутренний голос, – помнишь, ты испугалась картин в музее? Тебе казалось, что все они смотрят на тебя. Ты уже взрослая, и у тебя разыгралось воображение. Просто старый дом.
Но как не пыталась, Лиска не могла себя успокоить. Что-то тревожное разрасталось в животе и поднималось выше. Сердце стучало сильнее, отдаваясь в голове маленьким молоточком. Тук-тук-тук.
С первого этажа раздался храп. Ночью в тишине он казался чем-то вроде дребезжащего мотоцикла. Храп имел две тональности, значит родители точно спали. Но тогда кто же бродил в соседней комнате?
– Мыши или крысы, – подсказал голос, – наверняка укрылись от дождя.
– Мыши не шепчут, – возразила Лиска.
Она переминалась с ноги на ногу не решаясь войти внутрь. Но и возвращаться, не выяснив ничего до конца не хотелось.
– Ш-п-ш-п-ш-ш-ш…
Скрип раздался гораздо сильнее.
Лиска дрожащей рукой взялась за ручку. На миг показалось, что ручка очень теплая, даже горячая. Затем выдохнув, Лиска резко открыла дверь.
Никого.
В комнате витал сильный аромат сырости, с оттенками гари. Обои на стенах порвались, кое-где просвечивали голые подгнившие доски. Старая мебель, покрытая тряпками давно просилась на помойку. Через небольшое открытое окошко пыталась светить луна. Остатки занавесок колыхались от ветра.
– Просто сквозняк, – твердил внутренний голос, – закрой окно и иди спать.
Лиска подошла и уже протянула руку к окну, как позади раздался особенно громкий скрип. Девочка взвизгнула и обернулась. Никого.
Область справа на стене оказалась гораздо темнее. Словно тени переплелись между собой, вызывая иллюзию живого существа. Лиска сглотнула. Вдруг тучи разошлись и яркие серебристые лучи хорошо осветили комнату.
На грязно-сером рисуноке обоев отчетливо разрасталось пятно. Как будто кто-то пролил чернила.
Лиска невольно пригляделась, пытаясь понять, что вырисовывалось в лунном свете. Линии удлинялись, пятно росло вширь. Оно напоминало отпечаток лапки лягушонка. Нет, теперь уже не лягушонка. Это был отпечаток…
Хлоп. Окно с резким стуком закрылось.
А-а-а, – вскрикнула Лиска и опрометью бросилась прочь.
– Ш-п-ш-п-ш-ш-ш, – неслось следом.
Лиска влетела в свою комнату, закрыла дверь и нырнула под одеяло, прижав к себе Вику. Казалось, тени обступили ее, они что-то шептали, скреблись, скрипели. Нескончаемый водоворот видений исчез также быстро, как начался. Пролежав еще немного, Лиска рискнула высунуть голову.
За окном по-прежнему шумел ветер, мелкий дождь моросил, оставляя следы на стеклах, а пузатая луна то и дело выглядывала вырисовывая на потолке чудные узоры.
Узоры, отдаленно напоминающие то последнее, что заметила Лиска, выбегая из смежной комнаты. Увидела и, кажется, запомнила на всю жизнь. Чудное пятно, проступающее на порванных обоях странным образом походило на отпечаток… маленькой ладошки.
Глава 2
Кто-то долго и упорно стучал в дверь.
– Сколько можно спать? Солнце давно встало, а ты все валяешься.
Мамин голос звучал совсем рядом.
–А? – Лиска с трудом разлепила глаза и широко зевнула. Уснуть удалось только под утро, и тяжелая голова никак не хотела подниматься.
– Неприлично так делать, не варежку же раскрываешь. Вставай, еда готова, потом немного погуляем и посмотрим окрестности.
– Я… да… встаю.
Шаги стали удаляться и застучали по лестнице вниз. Лиску слегка покачивало. Движения казались слишком медленными, будто она плыла под водой. Она заправила кровать и вышла в коридор. Взгляд тут же упал на ручку двери в соседнюю комнату. Полузабытый кошмар на секунду ярко моргнул в голове. Лиска с тревогой сжала Вику и прислушалась. Затем осторожно коснулась ручки. Никакого тепла, обычное дерево. Тогда она распахнула дверь.
Комната выглядела такой же заброшенной, как и вчера. Две кровати с тряпьем, выцветшие ободранные обои, закрытое окно. И целое море пыли. На полу, на стенах, на потолке. В воздухе витал запах сырости и гниения, как пахнут отсыревшие доски в давно покинутом доме. Никакого шепота, никаких скрипов. Только едва уловимая гарь.
Был ли кошмар на самом деле или это всего лишь страшный сон? Отпечаток на стене, шаги, чье-то присутствие. Лиске вдруг стало смешно от собственных страхов. Она подошла к стене. Естественно никакого пятна не было и в помине. Она приложила руку. Сквозь тонкую бумагу проступало шершавое дерево.
– Лиска! – позвали снизу.
Лиска оглядела комнату в последний раз и вышла, плотно закрыв дверь.
Внизу на столе стояла тарелка с очищенными яйцами, нарезанный батон и остатки холодного чая из термоса.
– Иди умойся, – велела Софья, протянув стаканчик с щеткой и пастой, мыло и початую бутылку воды.
Лиска обошла дом и привела себя в порядок. День обещал быть солнечным и теплым, даже несмотря на ветер, игравший в верхушках деревьев. Большой камень напомнил о новой знакомой и Лиска дала себе обещание поговорить с родителями о Лене. Если не за завтраком, так за обедом точно.
– Покажи руки, – Софья отняла ванные принадлежности и произвела досмотр. Наконец, удовлетворилась и допустила к столу.
– Сегодня попробую разобраться с электричеством и газом, – пообещал отец пережевывая яйцо, – и с печкой поколдую. Надоело питаться как из холодильника.
– Я же не виновата, что термос старый и недолго держит тепло.
– Если бы мы выехали пораньше, то возможно, я бы успел еще вчера включить свет.
– Если бы твоя тетка не отвлекала нас разговорами да советами, – парировала мама, – то мы бы…
– Если бы не моя тетка, мы имели все шансы провести последнюю неделю на улице, – перебил отец и сурово посмотрел на Софью. Его голос стал более жесткий. Лиска тут же вспомнила учителя физкультуры из школы – бывшего военного, который четко, громко и резко раздавал приказы. Иногда он напоминал большую лающую собаку.
– Если бы ты разобрался с делами на работе быстрее, то мы…
Лиска постаралась превратиться в невидимку. Ссоры в последнее время случались слишком часто. Отец раздражался по каждому поводу, а мама не всегда могла это вытерпеть, хоть и старалась держаться до последнего.
Когда спор почти перешел в скандал, Лиска рискнула спросить:
– Кто как спал ночью? Я вот плохо.
– Лиска, некрасиво влезать в разговор, – тут же сказал отец.
– Что тебе помешало? – мама с радостью ухватилась за новую тему, – комары или ветер?
– Нет. Наш дом, – она немного помялась и осторожно добавила шепотом, – он скрипел, будто кто ходил рядом.
– Вздор, – сказал отец и даже скорчил недовольную гримасу, – доски могли скрипеть от ветра. У тебя слишком буйное воображение.
Лиска не стала возражать.
– А кто тут жил раньше?
– Сперва мои бабушка с дедушкой, – ответила мама, – потом родители и я в детстве.
– А тут был пожар?
– Пожар? – удивилась мама, – не знаю, вроде нет, а почему ты спрашиваешь?
– Мне кажется, в соседней комнате что-то сгорело.
Софья задумалась, чуть выпятив вперед губы. Лиске нравилось подобное выражение, оно напоминало мордочку зверька из мультфильма.
– Нет. По крайней мере я такого не помню. Как разложим вещи, можем посмотреть документы вдруг там что-то сохранилось?
– Делать вам нечего, – буркнул Игорь и поднялся из-за стола, – а где мои инструменты?
– В багажнике.
– Точно.
Он вышел, а мама убрала посуду, и обтерла тарелки полотенцем.
– Ну что, дорогая, пойдем прогуляемся?
***
Извилистая дорога выглядела ужасно. Вся в ямах и колдобинах, словно пережила многодневную бомбежку. Идти было тяжело, но Лиска наслаждалась прогулкой. Нечасто ей удавалось пройтись вместе с мамой. Просто поговорить о ерунде, подышать чистым воздухом, погреться в лучах солнца. Почувствовать родственное тепло, которого порой сильно не хватало. В городе мама все время работала. Вечером готовила ужин, следила за хозяйством. Лиска почти всегда видела ее бледной с синяками под глазами и вечно уставшей. Она редко улыбалась, замыкалась после очередной ссоры с Игорем и уделяла слишком мало внимания дочери. Лиске всегда казалось странным, что даже будучи правой, мама всегда оправдывала перед ней поведение отца. Обычно после этого отсылала дочь делать уроки, которые никто не проверял. Лиска с первого класса училась сама.
Изредка, во время майских праздников они выбирались на демонстрации, а потом шли в парк и покупали мороженое. Вдвоем. Без отца и его вечного недовольства. Может, теперь они станут чаще бывать вместе? Лиске очень хотелось рассказать о своих воспоминаниях о городе. Сказать, что она честно пытается видеть плюсы в новой деревенской жизни, чтобы порадовать маму. Но Лиска с раннего детства очень редко давала волю сильным эмоциям. Будто чей-то неприятный голосок нашептывал, что лишняя радость никому не нужна, тем более родителям. Им просто не интересно.
– Тут не так плохо, – произнесла мама, осторожно перешагивая ямы, – дорога почти не изменилась. Я часто сюда приезжала, когда была маленькая.
– Ты дружила с соседями?
– Да, – Софья улыбнулась, погружаясь в прошлое, – мы с деревенскими девчонками излазили, наверное, все потайные местечки. Раньше тут было многолюдно. Мы ходили в гости, собирались за столом, пели песни. А потом старики уходили, а их дачи стали ветшать и гнить.
– Наш дом тоже?
– Да. Смотри, – Софья указала на заросли деревьев слева, – там стояли три дома, один просто забросили, в другой иногда приезжают летом, а последний вроде продали, да только новые хозяева так ни разу и не появились. С правой стороны, чуть дальше от нашего участка, тоже кто-то жил. Вот и получается, что мы теперь вроде как на отшибе. Дорога ведет к полю, а за ним остальная часть деревни.
Они повернули за угол и впереди забрезжило покрытое высокой пожелтевшей травой поле. Оно сразу не понравилось Лиске. Было в нем что-то чужое, неприятное. Слишком высокая трава, в которой легко потеряться, медленно колыхалась. Чем дольше Лиска вглядывалась в стройные ряды высохших стебельков, тем больше ей казалось, что там кто-то есть. Кто-то большой. Наваждение длилось недолго. Налетевший ветер принес запах сырости и травяного перегноя. Лиска невольно поежилась и ускорила шаг.
Дорога разветвлялась, одна часть уходила к полю, другая вниз к реке.
– Там коров и коз выгуливали, – мама указала на заросший берег, – раньше мостики были, а теперь все заросло. Ох, помню, какую огромную рыбу доставали мужики…
Софья мечтательно вздохнула, словно вновь оказалась в детстве и скакала по согретой солнцем земле.
– Мам, а ты не скучаешь по городу?
Она вынырнула из грез и посмотрела на дочь.
– Немного. Там одна жизнь, тут другая.
– Папе не очень нравится, – заметила Лиска и тут же испуганно добавила, – только ему не говори. Он будет ругаться. Он все время ругается.
– У нас всех непростой период, – Софья дружески потрепала дочь по голове, – а у твоего отца особенно. Подожди немного, все утрясётся.
– Все из-за меня.
– Прекрати, – она опустилась на колени перед Лиской, чем несказанно ее удивила, и положила руки ей на плечи, – ты тут совершенно не при чем.
– Но ведь врач сказал… я слышала… а я даже не помню почему, – Лиска угрюмо уставилась в землю, обнимая Вику.
– Не оглядывайся на прошлое и не думай о плохом. Мы здесь ради тебя. Не из-за, а ради. Чувствуешь разницу?
– Но папа…
– Он на все пойдет ради тебя. Он хороший человек. Все эти перемены… их трудно принять. Нужно время. Вместе мы справимся.
Мама говорила так убедительно и тепло, что груз вины стал медленное растворяться.
