Loe raamatut: «Последний тур. История пятая. Будда всё подтвердит»
Пролог
В направлении города трасса была уже довольно пустая. Василий взглянул на часы, без четверти девять. До встречи еще больше часа. Должен успеть. Весна только вступала в свои права, деревья даже не успели обзавестись почками, они стояли по обеим сторонам улицы, растопырив свои обнажённые ветви. Капли мелкого дождика так и норовили застыть на лобовом стекле. Вечером подморозило, и асфальт заблестел тонкой коркой льда.
Василий ехал осторожно, понимая, что опоздать на эту встречу никак нельзя. А в такую погоду на любом светофоре можно угодить в аварию. Он ещё раз взглянул на часы. «Успеваю, − решил для себя Куприянов».
Кафе «Берта», где была назначена встреча, находилось почти в центре города. Василий прибыл на место за десять минут до назначенного времени. Он вошёл в кафе, сдал в гардероб куртку и прошёл в зал. Его встретила девушка-администратор. Молодая, улыбчивая, аккуратная.
− Добрый вечер! – бодро произнесла девушка. – Вы один или к вам кто-то придёт?
− Здравствуйте. Я к Михалычу, − ответил Василий.
Михалыч, хозяин «Берты», уже знал о том, что Куприянов в его кафе будет встречаться с каким-то очень важным человеком. Встречу эту, собственно, как и все предыдущие, надо организовать без посторонних глаз. Администратор была предупреждена и, поняв о чём речь, сбросила с лица услужливую улыбку.
− Пойдёмте за мной, − сказала она.
Девушка проводила Василия в кабинет Михалыча.
− Зачастил, зачастил, − сказал вместо приветствия Михалыч и указал Куприянову на большое кресло в углу. – Знаю − алкоголь не предлагать, поэтому говори, что тебе принести.
− Кофе с молоком. Сильно горячий, если можно, − заказал Василий и, прежде чем опуститься в кресло, крепко пожал руку старому другу.
Администратор кивнула и вышла из кабинета. Когда за девушкой закрылась дверь, Василий быстро спросил у хозяина:
− Где у тебя монитор? Мне надо понаблюдать за входом.
Михалыч развернул большой монитор компьютера и стукнул по кнопке на клавиатуре.
− Пожалуйста, товарищ подполковник.
Василий придвинулся к экрану и молча наблюдал за движением у входа в кафе. Бросил взгляд на часы. Без двух минут десять. Пока человека, встречу с которым он так ждал, не было.
Открылась дверь и в кабинет вошёл официант. Михалыч остановил его жестом, забрал поднос с чашкой кофе и сам поставил его перед гостем. Василий кивнул в знак признательности. Кофе действительно был обжигающим. Именно этого и хотел подполковник. Ему надо было и согреться, и приободриться.
Опять посмотрел на часы – десять ноль пять. Никого. «Неужели не придёт, − подумал Василий». И в ту же минуту отогнал плохие мысли.
− Опаздывает? − спросил Михалыч, видя, сколько раз Василий посмотрел на часы.
− Хотелось бы, вообще-то, чтобы пришёл, − ответил подполковник. – Опоздание я готов простить.
− Во как! Значит встреча серьёзная.
− Даже не представляешь насколько.
В эту минуту дверь кафе открылась и Куприянов увидел того человека, которого так ждал. Он облегчённо вздохнул, отодвинулся от монитора и сделал глоток горячего напитка.
Глава первая
Кабинет начальника отдела кадров оказался закрыт. Василий сел на подоконник. Наверное, какое-нибудь очередное совещание. Можно и подождать. Скоро в конце коридора появился кадровик. Он как всегда с серьёзным, не выражающим никаких эмоций лицом, шёл навстречу Куприянову.
– Жду уже полчаса, – шутливо сказал Василий.
– Добрый день, Василий Иванович, – монотонно произнёс кадровик. – Зайдите к Габашидзе, он вас ждёт.
– Что случилось?
– Не знаю, Василий Иванович. Он мне не сказал.
В приёмной у Габашидзе Василия встретила секретарь начальника Татьяна Леонидовна. Она подняла глаза на вошедшего Куприянова.
− Ждёт, − односложно произнесла женщина. – Заходите.
Василий Иванович кивнул и, открыв большую тяжёлую дверь с табличкой: «Начальник управления Габашидзе Михаил Ревазович», вошёл.
Михаил Ревазович сидел за столом. Вид у него был хмурый. Василий знал этого человека не один десяток лет, и по атмосфере в кабинете начальника Куприянов понял, что сейчас последует подготовительная речь или несколько убедительных фраз, а затем какая-нибудь просьба или предложение. Почти так и произошло. Только с подготовительной речью Василий Иванович ошибся.
− Заходи, Василий Иванович. Присаживайся, − генерал произнёс эту фразу, даже не подняв глаз на вошедшего.
− Я так понимаю, Михаил Ревазович, что с моим увольнением опять проблемы?
Габашидзе не ответил. Он взял в руки лежащую на краю большого стола чёрную папку и протянул её Василию. Куприянов не спешил. Прежде чем принять от начальника неизвестный «подарок», он решил разговорить генерала.
− Жалоба, приговор суда или почётная грамота? – спросил Василий без единого намёка на шутку.
Габашидзе не отвечал.
− Неужели грамота, − продолжал иронизировать Василий. – Не верю!
Генерал положил папку на стол и поднял глаза на Куприянова. Заученным движением он нажал кнопку селектора. Раздался громкий зуммер.
− Слушаю, Михаил Ревазович, − Куприянов узнал голос кадровика.
− Геннадий Степанович, − обратился к кадровику Габашидзе, − оформление Куприянова притормози.
Василий удивленно вскинул брови. Первая убедительная фраза прозвучала. Только пару недель назад Михаил настаивал на том, чтобы Василий освободил место начальника отдела для Славы Фисенко, а тут вдруг приказывает «тормознуть». Значит, произошло что-то такое, что требует непременного участия Куприянова. Габашидзе заметил немой вопрос подполковника. Он опять протянул ему ту самую папку.
− Сядь и прочитай, − сказал генерал.
На этот раз Василий повиновался. Ему самому стало интересно. В папке лежало несколько листов. Первым было заявление некой Натальи Ситниковой о пропаже её начальницы и подруги Марии Градовой. Дальше были сведения о Градовой. Весьма скудные.
Куприянов, ознакомившись с содержимым папки, поднял взгляд на генерала.
− Я что-то не понимаю. Я пока ещё занимаюсь расследованием убийств. Причём тут «потеряшка»?
− Есть вероятность что из «потеряшки» она превратится в… − Михаил Ревазович осёкся. Видимо, он хотел произнести не очень приличное слово по отношению к погибшей женщине. – Скорее всего, её убили. Человек, который просил меня заняться этим делом, в этом уверен.
− Человек, который просил?
− Да.
− Миша, я тебя не узнаю! – Куприянов редко переходил с генералом на «ты», но сейчас был именно такой случай. – С каких пор генерал Габашидзе исполняет подобные просьбы?
− Василий Иванович, ты ещё устрой мне тут экзекуцию, − сдвинув недовольно брови, произнёс генерал. – Я и так через себя перешагнул, чтобы согласиться на розыск этой Градовой. Не хуже тебя понимаю, что это не наше дело, но отказать этому человеку не могу.
− А назвать его можешь?
− Нет. Там в заявлении есть фамилия. Вот с этим заявителем и работай.
Василий действительно был удивлён не на шутку. Михаил Ревазович человек принципиальный и делал подобные исключения крайне редко. Но даже если делал, то при этом всегда объяснял свои мотивы. А теперь он просто пытается дать сухое указание. По правде сказать, получалось это у генерала плохо.
Куприянов категорически не хотел соглашаться на участие в поиске «потеряшки» Градовой. Он прекрасно знал, что розыски пропавших людей редко приводили к положительному результату, а сил и средств требовали огромное количество. Василий Иванович видел свою задачу только в одном – использовать как можно больше аргументов для отказа от этого дела.
− Михаил Ревазович, − начал Василий, − объясни мне, почему я? У тебя есть новый начальник отдела Слава Фисенко. Молодой, энергичный, отличный оперативник. Я за него ручаюсь как за себя самого. Я тебе зачем? Отпусти уже меня. Слава справится.
− Не справится.
− Почему?
− Потому что он с сегодняшнего дня возглавляет другой отдел в Заречном.
− Вот сейчас совсем не понял! – для Куприянова эта была неожиданная новость. – Это ты так решил?
− Это он так решил. И вообще, Василий, прекращай думать о том, о чём тебе думать не надо. Я пообещал, что заниматься этим делом будет опытный опер. А ты до ближайшего горизонта лучший. И не спорь с этим.
Василий и не собирался дискутировать на тему лучший он или нет, он просто хотел уволиться. Только и всего. Но теперь это представлялось ему весьма сомнительным.
− Мне надо посоветоваться с Людмилой, − это был последний аргумент Куприянова.
− Советуйся. Телефон есть – звони. Будто ты не знаешь, что она тебе скажет.
− Конечно знаю.
Куприянов набрал номер Загурской.
− Вася, извини, − быстро говорила в трубку Людмила. – Перезвоню. Срочно вызывает начальник. Сейчас опять нагрузит. Прости, тороплюсь.
Не дав сказать ни слова Куприянову, Людмила отключилась.
− Ну! Что она сказала? − поинтересовался генерал.
− Сказала перезвонит. Занята. Эх! Выгонит она меня из дома.
− Кто же тебя выгонит, Василий. Ты же незаменимый. − Габашидзе лукаво заулыбался. Бери эту папку и выясни, жива эта женщина или нет. Найди мне её, Василий Иванович.
− Ты забыл добавить: живой или мёртвой.
Василий взял чёрную папку и направился к двери.
− Да, совсем забыл, − остановил подполковника Габашидзе. – Вместо Фисенко в отдел придёт новый опер. Ты там повнимательнее с ним.
− Хорошо. Пойду разбираться с вашей «потеряшкой». И всё же, − Куприянов вернулся к столу начальника, − кто тебя попросил, Михаил Ревазович?
Габашидзе опять нахмурился.
− Не скажу. Я обещал.
Василий понял, что это ему придётся выяснять самому. Он молча кивнул и вышел из кабинета. По привычке запустил руку в карман и достал мятую пачку американских сигарет. Как всегда, в ситуации неопределенности ему захотелось ощутить запах хорошего табака. Но пачка оказалась пуста. Василий смял ее и пробормотал себе под нос:
– Все, пора завязывать с этим. Дорого стало сигаретки нюхать.
***
Людмила не ожидала от начальника следственного управления Молчанова такой просьбы. Мало того, что он попросил её срочно подняться к нему, так ещё сунул ей без всяких объяснений анонимку.
− С этим надо разобраться, – сказал он без предисловий.
Людмила держала в руках распечатанный конверт. Адресатом было ведомство, в котором она трудилась, а вот отправитель указан не был. Возможно там, внутри, на самом письме есть имя писавшего? Но нет. Загурская и на листочке с содержимым подписи не обнаружила. Анонимное послание. Но почему Молчанов разобраться с этим предложил ей? Людмила только собралась задать этот вопрос, как наткнулась на первую фразу письма: «Если вы читаете это письмо, значит, меня уже нет в живых». Теперь становилось понятно.
− Непонятно другое, − неожиданно для себя и для начальника, произнесла вслух Людмила.
− Ты о чём?
− Почему анонимно?
− И у меня возник тот же вопрос, − согласился с Загурской Анатолий Богданович. – Если человек опасается за свою жизнь, то всегда пишет, кто он такой и по какой причине боится расправы. Тогда почему в этом письме не называет себя? Словом, Людмила Валентиновна, проверь эту информацию и доложи.
− Понятно.
Загурская убрала письмо в свою папку и вышла. Уже в кабинете Людмила положила перед собой анонимку и начала внимательно читать. Писал письмо человек грамотный, более того, хорошо, даже очень хорошо разбирающийся в финансовых и банковских делах. Непонятно было только, мужчина писал или женщина. Ясно одно, что автор раскрыл крупные махинации с бюджетными средствами и из-за этого поплатился жизнью. Возможно поплатился, а возможно и нет. Людмила не понимала, почему надо было всё так усложнять? Можно было просто обратиться в любое ведомство: прокуратура, полиция, ФСБ. Почему анонимное письмо? Что-то в этом сообщении настораживало Загурскую. Людмила предположила, что цель письма совершенно иная. Вовсе не та, которая лежит на поверхности. Это письмо написано не для того, чтобы вывести махинации банкиров на чистую воду. Это письмо отправлено в следственный комитет с другой целью. В этом надо разобраться.
Прежде всего, надо ехать в «Югпромбанк». Именно руководство этого банка обвиняет автор письма. Так или иначе, там получится за что-нибудь зацепиться. Хотя деталей в письме практически не было. Одни намёки. И ещё странная приписка в конце: «Будда всё подтвердит». О чём это?
Людмила отложила в сторону письмо, и в эту минуту вспомнила, что обещала перезвонить Куприянову.
Василий долго не брал трубку, но наконец–то ответил:
− Привет, дорогая!
− Привет! Что ты хотел мне сказать?
− После работы могу заехать за тобой. Хочешь?
Куприянов мог провести кого угодно, только не Загурскую. Звонить средь бела дня по такой банальной причине Куприянов не будет никогда.
− Так! – голос Загурской стал жёстким. – Что случилось на этот раз?
− Чистосердечное признание смягчит приговор?
− Дальше можешь не продолжать. Твои документы опять завернули.
− Загурская, ты лишаешь мою жизнь интриги. Теперь ты понимаешь, почему я никогда не смогу завести любовницу?
− Куприянов, ты почаще заводи меня. Я буду тебе и любовницей, и мамой, и…
− Прокурором, − перебил Людмилу Василий.
− Ладно, Василий Иванович, − Загурская сменила тон на милостивый, − не буду тебя пытать. Заезжай вечером. По дороге всё расскажешь. Я почему-то была готова к тому, что тебя опять не уволят.
Дальше тему развивать не стали. Каждый занялся своим делом. Только вечером, в машине по пути домой, Куприянов рассказал о разговоре с Габашидзе.
− Действительно, непонятно. Это совсем не похоже на Ревазовича.
− Вот и я о том же, − согласился с Загурской Василий. – Видимо тот, кто попросил генерала об этой Градовой, птица высокого полёта.
− Либо очень близкий или хорошо знакомый человек, − высказала свои предположения Людмила.
− Ещё немного напряжём мозги и мы с тобой, товарищ следователь по особо важным делам, выведем Мишу на чистую воду, − отшутился Василий.
− Я хочу тебе сказать, дорогой, что не только твой начальник чудит.
− Во как! – воскликнул Куприянов.
− Молчанов тоже меня сегодня удивил.
Людмила во всех подробностях рассказала Куприянову о поручении Анатолия Богдановича и о содержимом письма.
− Я думаю, Людочка, − резюмировал после рассказа Загурской Василий, − здесь у тебя особых проблем не будет. Завтра копнёшь этот «Югпромбанк», и полезут там тараканы из всех щелей. Если конечно, в этом письме правда.
− Кажется мне, Вася, − возразила Загурская, − это письмо написано совсем не для того, чтобы накрыть руководство банка.
− А для чего тогда?
− Пока не знаю. Но чую, что есть там совсем другая причина. Двойное дно.
За рассуждениями время в дороге пролетело незаметно. Вечером за ужином о работе больше не говорили. Равно как и утром за завтраком.
Утром Василий довёз Загурскую до работы, высадил около следственного управления и уже через полчаса открыл дверь своего кабинета. Он немного приоткрыл окно, освежив атмосферу рабочего помещения. Зима в этом году выдалась суровая, и начало весны продолжило эту традицию. Энергетики поддавали жару. На батарее можно было жарить яичницу. Не успел Василий Иванович повесить пуховик в шифоньер, как раздался стук в дверь.
− Войдите, − громко сказал Куприянов.
Дверь распахнулась и в кабинет вошла молодая женщина лет тридцати. Ростом выше среднего, длинные густые волосы собраны в тугой хвостик на затылке. Гостья была в форме капитана полиции. «Чур меня, чур, − подумал Василий». Молодая женщина показалась Василию удивительно похожей на некогда любимую им Любу Пожарскую. Куприянов даже побледнел от неожиданности.
− Василий Иванович? – спросила капитан.
− Да, − с придыханием ответил подполковник.
− Капитан полиции Котрич, − официальным тоном заговорила женщина. – Представляюсь по случаю назначения на должность оперуполномоченного отдела по…
− Понятно! – перебил Котрич Куприянов. – Я уже всё понял. Как зовут?
− Екатерина.
− Катя, вы случайно не… − Василий было хотел спросить про родство Котрич с Пожарской, но вовремя утихомирил свою буйную фантазию. – Значит, можно вас называть Катя?
− Можно и так, − ответила Екатерина, не совсем понимая ход мыслей нового начальника.
− Знаешь, Катя, я в этих стенах, − при этих словах Куприянов сделал круг пальцем над головой, − уже больше тридцати лет. Но не припомню, чтобы в убойном отделе операми служили женщины.
− А чем мы отличаемся от мужчин? – недовольно спросила Котрич.
«Чёрт! Она и злится так же как Люба», − поймал себя на мысли Куприянов, но вслух ответил:
− Капитан Котрич, вы и сами прекрасно знаете, чем отличаетесь от мужчины.
Екатерина опустила голову и исподлобья смотрела на нового начальника. Куприянов понял, что грубовато обошёлся с женщиной. Но он действительно был немного обескуражен её появлением и ещё больше её сходством с Пожарской. По убеждению Василия Ивановича должность опера слишком опасна для женского пола. Он теперь будет чувствовать гораздо большую ответственность, чем за Бабикова и остальных подчинённых.
− Я не хотел вас обидеть, Катя, − извинился Василий. – Честно, я не ожидал, что вместо Фисенко придёте вы. Простите меня. Я человек из старого мира и вот так не толерантно устроен.
Котрич продолжала молчать. Взгляд её оставался суровым. Из этого Василий Иванович сделал вывод, что дамочка с характером. Но ничего, кому-кому, а Куприянову к подобному не привыкать.
−Хорошо, − продолжил подполковник, так и не дождавшись ответа Екатерины, − давайте обозначим правила игры. Готовы?
Опять тишина.
− О! – протянул Куприянов. – А с вами непросто. Присядьте, Катя, − он указал на стул рядом с его столом.
Котрич выполнила указание. Она отодвинула стул и села на самый его край. «Ага! − оценил как опытный психолог действие нового сотрудника Василий. – Села на край. Готова к неожиданностям. Не доверяет мне. В нашей работе это хорошо». Подполковник сел напротив.
− Итак! − начал Куприянов. – Я не буду говорить глупости по поводу того, что у нас все равны. Это чушь! Даже самый хилый преступник, мужчина, конечно, всё равно сильнее и проворнее вас. По той простой причине, что он мужчина. Думаю, с этим вы спорить не будете.
− Не буду, − буркнула Катя.
− Вот и хорошо. Какой из этого напрашивается вывод?
− Буду сидеть на бумагах, − продолжая хмурить брови, ответила Котрич.
− Не совсем так, − поправил Василий. – Будете заниматься аналитической деятельностью.
− А если потребуются мои специфические особенности?
− Что значит «если»? Они потребуются. Они обязательно потребуются, − Куприянов широко улыбнулся. – У вас хорошие специфические особенности. Но это исключение из правил. Вам, Катя, всё понятно?
− Да, − сухо ответила Котрич.
Василий не хотел, чтобы разговор с новенькой заканчивался на худой ноте. Он решил пустить в ход своё мужское обаяние, но в эту минуту раздался стук в дверь и в кабинет заглянул Костя Бабиков. Костя увидел сидящую напротив шефа Катю, сердитую, напряжённую, с недовольным взглядом.
− Извините, − тихо сказал Костя. – Я бы зашёл в другое время, да тут просили передать вам личное дело капитана Котрич.
Бабиков подошёл к столу и положил перед Куприяновым папку с завязанными в тугой бантик верёвочками.
− Хорошо, что ты сам зашёл, Костя, − отодвинув папку, сказал Василий Иванович. – Я хотел тебе звонить. Познакомься – Екатерина Котрич. Наш новый опер. Мы ещё не успели хорошо познакомиться. Возьми над ней шефство. Введи в курс дела.
− Здравствуйте, − Бабиков протянул руку Екатерине. – Костя Бабиков. Старший оперуполномоченный.
Катя приподнялась со стула и протянула руку Бабикову.
− Екатерина, − сказала она. – Можно Катя и лучше на «ты».
− Василий Иванович, я заберу Катю? – спросил Бабиков.
− Шустрый ты больно, Костя! Погоди, присядь.
Куприянов уступил Бабикову стул, а сам пересел на своё рабочее место. Василий открыл принесённую Бабиковым папку и начал читать личное дело капитана полиции Котрич Екатерины Владимировны. Подчинённые терпеливо ждали. Всё это происходило в полной тишине. Прошло около пяти минут. Василий закрыл папку, аккуратно завязал верёвочки и, положив ладонь поверх личного дела, сказал:
− Это очень хорошо, Екатерина Владимировна, что у вас ещё и финансовое образование. Очень кстати. Прямо сейчас мы и задействуем ваши навыки.
Куприянов отодвинул на край стола личное дело, а вместо него положил перед собой документы, которые получил вчера от Габашидзе.
− Значит так, друзья мои, − начал шутливым тоном Куприянов, − операция называется: «Раз, два, три, четыре, пять. Я иду тебя искать».
Дальше Василий Иванович обстоятельно изложил суть нового дела.
− Это всё, − закончил своё изложение Куприянов. – А теперь ваши предложения.
Котрич и Бабиков посмотрели друг на друга, как бы уступая право начать первым. Куприянов заметил это.
− Екатерина Владимировна, начнём с вас, − распорядился подполковник.
Василий упёрся локтями в стол и, слегка наклонив голову, прилип взглядом к новому сотруднику. Видно было, что Катя волновалась. Она несколько раз перевела взгляд с Кости на шефа и обратно.
− Я думаю, − тихо заговорила Котрич, − надо начать с бизнеса Градовой.
− Неоригинально, но логично, − оценил Куприянов.
− Аудит дело прибыльное, − уже смелее продолжала Катя. – Там могут крутиться большие деньги. Если, конечно, компания раскрученная.
− Хорошо, Катя. Вот прямо сейчас и займись этой раскрученной компанией. А начни вот с этой, − Куприянов взглянул на заявление, лежащее перед ним, − Натальи Ситниковой. Заявление от неё. Действуй, оперуполномоченный Котрич. А ты, Костя, двигай по адресу этой Марии Михайловны и по старой схеме. Связи, соседи, конфликты и так далее. Не мне тебя учить. К обеду жду от вас информацию. И не вздумайте испортить мне аппетит.
Куприянов красноречиво махнул обеими руками. Опера поняли это как команду к немедленному действию. Через мгновение в кабинете остался один Василий Иванович. Он размышлял, барабаня пальцами по столу.
***
Василий Иванович уже несколько минут сидел в полной тишине и выстукивал пальцами об стол какую–то навязчивую мелодию. Посмотрел на часы. Самое время появиться Бабикову и Котрич. Он давал им время до обеда. Обед уже прошёл.
Василий решил подождать ещё полчаса, а уж потом начать процесс «домогательства». Расчёт оказался верным. Примерно минут через десять в кабинет вошла Катя.
− Разрешите, Василий Иванович, − спросила она, застряв в проёме двери.
− Заходи, Лю… − Куприянов чуть не назвал капитана Любой. Но быстро поправился. – Катя. Докладывай.
Котрич села за стол, достала из сумочки блокнот и начала излагать:
− Фирма «Аудит-Вектор» образована в две тысячи втором году. Генеральным директором и владельцем является Мария Градова. Основной вид деятельности – аудит. Причём, Василий Иванович, в последние лет десять «Аудит-Вектор» занимался только обязательным аудитом.
− Поясни, − спросил Куприянов, − как говорят наши клиенты: в чём тут мулька?
− Понимаете, аудит бывает обязательный и инициативный. Так вот, инициативный заказывают сами компании, как бы для себя. Понимаете?
− То есть сами себя проверяют и ещё платят за это деньги. Странновато конечно, но видимо есть причины.
− Да! Вы правы. Причин много, но я сейчас не об этом. А вот обязательный аудит назначается, либо если обязывает закон, либо по заказу государственных органов.
− А это уже госзаказ. Правильно? – сделал вывод подполковник.
− Правильно. Не буду сыпать подробностями, но у меня создалось впечатление, что у этой фирмы Градовой был какой-то хитрый способ эти госзаказы получать.
− Так в этом и суть, Катя. Это надо выяснить. Надо вскопать эту грядку.
− Согласна, Василий Иванович, но в этом деле есть тонкости. Мне нужен хороший консультант. Вы же понимаете, я здесь первый день. Пока никого не знаю.
− Справедливо, Екатерина, − согласился с подчинённой Куприянов.
Василий несколько секунд помолчал, подумал и следом достал мобильный. Именно в этот момент распахнулась дверь и вошёл Бабиков. На лице у Кости как всегда был отпечаток невозмутимости. Он два раза стукнул костяшками пальцев по открытой двери и спросил:
− Я войду, Василий Иванович?
Куприянов ничего не ответил, лишь показал рукой на стул, стоящий напротив Кати. Бабиков сел. Он сидел и молчал, перекидывая взгляд то на Котрич, то на начальника.
− Ну! – не вытерпел Василий.
− А что, уже можно говорить? – недоумевал опер.
− Можно, Костя, можно, − с налётом иронии ответил Куприянов. – Или ты пришёл с другой целью? Например, кипяточку попросить.
− Нет- нет! Я готов. Просто думал, Катя ещё не закончила. Я готов.
− Выкладывай!
Костя аналогично Кате, положил на стол блокнот и, раскрыв на нужной странице, начал рассказывать:
− Градова Мария Михайловна. Проживает по улице Первомайской, дом два. Квартира на последнем этаже. Пентхаус. Сто тридцать шесть квадратных «литров». Я даже боюсь подумать, сколько эта квартира стоит.
− А ты, Костя, не думай. Излагай дальше, − вернул к теме подчинённого Куприянов.
− Гражданка состоятельная, − продолжил Бабиков. – В квартире прописана одна. С участковым опросили соседей. Говорят, никто больше в квартире не живёт. Во всяком случае, никого не видели. Градова жила тихо. Гости бывали редко. Часто уезжала. Соседка Эльвира Петровна приглядывала за квартирой.
− У неё есть ключ?
− Был. Когда Градова уезжала всегда оставляла. Сейчас ничего не оставила. Эльвира говорит, больше двух недель её не видела. В квартире тоже тишина.
− Это настораживает, − почесал в затылке Василий. – Ещё есть что доложить?
− Пока больше нечего. Времени мало было. Надо искать родственников, близких друзей.
− Ничего утешительного, − сделал вывод Куприянов. – Просто так люди не исчезают. Начинаем тотальную облаву. Ищем всех. Друзей, родственников, любовников, врагов. Короче – всех. Ты, Катя, шерстишь контору. Ты, Костя, выявляешь всё о личной жизни. Где родилась, кто родители, где училась, с кем любилась. Узнай про неё всё. Даже то, чего она про себя не знала. Завтра результат.
− А как насчёт помощника? – робко спросила Катя.
− Будет тебе хороший консультант, − пообещал Куприянов.
