Глава 11. Бетси
«От выхода налево и прямо по улице до конца, двухэтажный зелёный дом, спросить миссис Уайнфлинт», – читал Тейто первый адрес в списке.
Нужное место нашлось быстро – двухэтажных домов на улице было немного, а зелёный и вовсе один. Зато какой красивый! Помимо изумрудных стен, на доме светлели аккуратные белые рамы, золотистые карнизы и пастельного оттенка черепичная крыша. Все до единой черепицы целы, без трещин и сколов.
«За домом явно следят», – подумал мальчик.
– Мяу! – раздалось под ногами.
Тейто взглянул вниз. Огромный рыжий кот стоял совсем близко и уверенно смотрел на незнакомого человека.
– Мяу! – требовательно повторил он.
Тейто опустился на корточки и провёл ладонью по мягкой шёрстке.
«Какой красавец! Чей же ты?»
– Мррр… – замурлыкал кот и потёрся о ноги, щекоча щиколотки. Затем уверенно потопал к воротам и там, обернувшись, снова посмотрел на мальчика.
– Мяу!
«Как приказ!» – подумал Тейто.
Он постучал в ворота. Тишина. Попробовал повернуть ручку. Дверь поддалась.
Кот ловко шмыгнул в открывшуюся щель.
«И правда в деревнях замки не запирают – не то что у нас в городе!»
Тейто заглянул внутрь. От ворот к дому вела изящная каменная дорожка, упиравшаяся в маленькую ротонду с резной дверью. У двери уже ждал кот.
«Красиво…»
Он нерешительно постучал. Мало ли, как его встретят.
– Минуточку! – раздался изнутри весёлый голос. Вскоре послышались приближающиеся лёгкие шаги, дверь открылась, и на порог выпорхнула девчушка примерно тех же лет, что и Тейто – светловолосая, сероглазая, с двумя короткими косичками, ассиметрично торчащими в разные стороны. Мгновение она с любопытством разглядывала посетителя, затем озорно улыбнулась и спросила:
– Привет! А ты не местный. Ты кто?
– Привет. Меня… меня Тейто зовут, – он неловко чувствовал себя с девушками, сказывался острый недостаток опыта. – Скажи, пожалуйста, миссис Уайнфлинт здесь живёт?
Девочка весело подмигнула ему.
– Здесь. Которая из?
Такого поворота Тейто не ожидал.
– Эм… а их несколько?
– Ага. Бабушка и мама. Я тоже Уайнфлинт, Элизабет Уайнфлинт, можно просто Бетси. Только я ещё не миссис! – засмеялась она.
«Ого, не старше меня, а имя как до Катастрофы. Необычно. А какая красивая…» – замельтешили мысли в голове Тейто.
– Я не знаю. Наверное, бабушка. Мне в администрации только фамилию и адрес дали. Я ищу информацию про заброшенный рудник, который тут неподалёку. И про посёлок рядом с ним. Любую информацию. Он очень старый, так что да, наверное, твоя бабушка.
– Не повезло тебе. Никого дома нет, все уехали на ярмарку. Остались только я и Бонни Пуф.
– Бонни Пуф?
– Бонни Пуф! – подтвердила девочка и взяла кота на руки. Тот громко заурчал.
– Аа… понял. Милый кот. Красивый.
– О, да. Он лапочка! – Бетси зачесала котику за ухом, потом снова любопытно взглянула на Тейто. – Зачем тебе рудник? Взрослые его не любят.
– Почему? Есть причина? – встрепенулся Тейто.
– Да вряд ли. Суеверия. Когда-то те холмы считались плохим местом, вот и до сих пор считаются. Детям запрещают туда ходить. Мне тоже раньше запрещали. Сейчас уже нет, только я и не хожу.
– Вот я и хочу узнать, почему! Мне сказали, что миссис Уайнфлинт может что-то рассказать и даже показать.
Девушка рассмеялась.
– А, понимаю! Старые фотокарточки, у бабушки их много. Да ты заходи! Ее всё равно до завтра не будет, я за неё. Вместе посмотрим.
Тейто переступил порог и огляделся по сторонам. Внутри дом был ещё красивее, чем снаружи. Рельефные обои, картины, столики с крошечными вазочками и статуэтками – и это только в прихожей! Особое внимание привлекала лежащая на полу вышитая подушечка – лежанка кота. Бонни Пуф, без сомнения, считается здесь полноправным членом семьи.
Когда Тейто разулся, Бетси поманила его за собой.
Они вошли в просторную столовую с широким овальным столом посередине.
– Садись. Чай хочешь? Чёрный, зелёный, красный, фруктовый? Сок? Яблочный, вишнёвый?
– Да, пожалуй… фруктовый чай… спасибо.
– Держи! – она протянула ему круглую жестяную банку. – Кипяток там, в чайнике, налей сам. Я пока принесу карточки.
Она выпорхнула из комнаты.
«А она реально красивая. И характер такой светлый, как волосы… Я же не влюбляюсь?»
Новые, незнакомые ощущения затрепетали внутри Тейто. Он уже забыл про чай. Откуда-то появилась странная неловкость – мальчик вдруг почувствовал: когда Бетси вернётся, его движения станут скованными, и эта скованность будет очень даже заметна.
«Светлое наваждение…»
Бетси вернулась. Она несла растрёпанную картонную коробку.
– Вот, тут все бабушкины старые фотокарточки. Давным-давно она увлекалась фотографией. Только они чёрно-белые и качество так себе. Фотоаппарат ей в наследство достался, семейная реликвия. На новый не хотела менять – нравилось ей возиться с плёнкой, фотоувеличителем и реактивами.
Наваждение прошло. Вернулся интерес к загадке.
– Тут есть что-то про посёлок и рудник? – спросил Тейто.
– Сейчас посмотрим. Гляди, тут фотографии по конвертам с подписями. Бабушка очень педантичная, это нам на руку. Так, посёлок, рудник… – бормотала Бетси, быстро перебирая конверты.
«Настоящая картотека», – подумал Тейто.
– Вот, нашла! – Бетси достала из коробки конверт. – Посёлок «Сильвер Дрим», 1343 год. Посмотрим…
Она открыла конверт и вытащила пачку снимков.
– Держи!
Тейто буквально выхватил пачку у неё из рук.
– Класс!
Фотокарточек оказалось немного, и их качество оставляло желать лучшего: серые, размытые на краях, иногда с сеткой мелких трещин на бумаге. Но, тем не менее, это прямые свидетельства той эпохи, застывшие следы прошлого. Тейто нырнул в них с головой.
На одном снимке был запечатлён главный вход в рудник, с деревянными подпорками, которых сейчас уже не было. На другом – несколько крупных мужчин с окладистыми бородами; рабочая одежда выдавала в них шахтёров. На третьем – пустая вересковая пустошь. А вот четвёртым снимком Тейто заинтересовался всерьёз.
Посёлок. Покинутый в настоящий момент, на снимке он полнился жизнью. Объектив запечатлил, по-видимому, какой-то праздник: множество людей разных возрастов стояли плотной толпой и куда-то смотрели. Фотографию сделали сбоку, и то, что привлекло внимание людей, в кадр не попало, но явно вызывало их живейший интерес. Почему-то фотограф, миссис Уайнфлинт-старшая, решила запечатлеть именно жителей посёлка, а не объект их наблюдения.
Тейто пересчитал людей на снимке. Получилось более тридцати человек, хотя считать головы на расплывающихся краях кадра было сложно. При подсчёте его внимание привлёк один невысокий юноша, скорее подросток. Он стоял спиной к объективу и лицо в кадр не попало, зато хорошо просматривался берет с птичьим пером – точь-в-точь как у Уилбера.
«Очень похож, – подумал Тейто, – а, может, ему по наследству перешёл? Берет-то красивый».
Тейто продолжил перебирать снимки. Некоторые он откладывал в сторону. Бетси какое-то время наблюдала за его руками, а потом спросила:
– Ты левша?
– Да, – смутился Тейто. За свою жизнь он успел возненавидеть этот вопрос, но от Бетси он звучал даже мило.
– Ой, как необычно… – проговорила Бетси.
К счастью, она не стала расспрашивать дальше, чем ещё сильнее подняла себя в глазах Тейто. Однако на всякий случай стоило быстренько сменить тему.
– А снимков внутри рудника нет? – спросил он.
– Нет. Света не хватало тогда в темноте снимать, а вспышки на бабушкином фотоаппарате не было.
– Мой иногда и без вспышки снимает, если не слишком темно, – почесал затылок Тейто.
Бетси рассмеялась.
– Дурашка ты! Сравнил старые и новые плёнки. Светочувствительность-то разная! А хорошую плёнку в бабушкин фотоаппарат не вставишь. И объектив там не светосильный.
«Дурашка…» – прошептал про себя Тейто. От этого слова в душе потеплело, будто Бетси незримо приблизилась к нему.
– А, вот оно что… понятно. Слушай, а откуда ты всё это знаешь?
– А я тоже фотографирую! Это у нас семейное. Хочешь, свои снимки покажу?
– Конечно!
Бетси принесла фотоальбом и положила перед Тейто. Следующие полчаса они вместе листали в нём страницу за страницей. Бетси с удовольствием рассказывала историю каждого снимка. Она действительно хорошо фотографировала.
Время текло незаметно. Альбом подходил к концу, когда в кармане завибрировал коммуникатор.
«Тейто, задерживаюсь, форс-мажор. Буду послезавтра, ближе к вечеру. Вернись в лагерь сам. Не теряй. Папа».
Тейто «польстила» такая уверенность касательно его самостоятельности. «Вернись в лагерь сам». Без проблем, па. В прошлый же раз махом добрался.
«Зато у меня больше времени. Как минимум до вечера, а то и всё завтра тоже. Эх, остаться бы на ночь здесь, с Бетси…».
Тейто сглотнул. Чёрт, как неприлично.
– Всё в порядке? – забеспокоилась Бетси.
– Ага. Отец задерживается… до послезавтра. Но это не страшно.
– Ты сможешь вернуться один?
– Смогу, конечно… Не впервой.
«Эх, вот бы пригласила остаться… Боже, что за глупости».
Чтобы отвлечься, Тейто взглянул на часы – половина пятого. В обществе девушки он уже почти забыл и про время, и зачем изначально пришёл. Он потянулся к снимкам.
– Я продолжу, хорошо?
– Конечно. Кстати, ты себе чай так и не налил.
– Забыл, извини…
– За что извиняешься? – в глазах Бетси блеснули весёлые искорки.
– Не знаю… просто извини, – окончательно смутился Тейто. Бетси всё больше и больше ему нравилась.
– Стеснительный ты! Давай сама налью.
Она подхватила кружку. Через минуту Тейто, осторожно касаясь губами горячего чая, перебирал оставшиеся снимки.
Что-то в них изменилось. Они уже не выглядели такими пасторальными, как раньше. Скорее наоборот. Тейто просмотрел их до конца, но больше не увидел ни одного живого человека – только пустые дома и снимки природы. Даже пейзажи теперь казались мрачными и гнетущими.
– Бетси, а ты не знаешь, почему жители покинули посёлок? – спросил Тейто и даже не заметил, как впервые назвал её по имени.
– Не-а.
– По фотографиям чувствуется, что между первыми и последними снимками что-то произошло. На первых обычная жизнь, люди весёлые, даже беззаботные. А вот на последних людей уже нет, в посёлке ни души.
– Интересно, – Бетси задумалась. – Спрошу у бабушки, когда вернётся.
– Спроси, пожалуйста. А как считаешь, может быть так, что посёлок покинули по причине, которая и породила суеверия о гиблости этого места?
– Не знаю, честно, не задумывалась об этом. Холмы далеко, случайно туда не зайдёшь, вот я и не ходила.
Тейто разочарованно вздохнул.
– А хотя, погоди, – продолжила Бетси, – я, кажется, знаю, кто тебе может помочь. Есть у нас один человек, мистер Динжер, историк на пенсии. Он вроде увлекается такими делами. Только, – Бетси замялась, – сразу тебе скажу, он странный. Немного не от мира сего. Мама говорит, что он конспиролог.
– Конспиролог? – удивился Тейто.
– Ага. Верит в заговоры элит, криптидов и всё такое. Я его редко вижу, он довольно нелюдим. И ведёт себя странно. Попробуй с ним поговорить, если найдёшь общий язык.
– Попробую. А где его искать?
– Иди вниз по улице до конца. Как выйдешь за знак поворота – дальше будет одинокий дом. Он там живёт.
– Спасибо. У тебя есть коммуникатор?
– Спрашиваешь! Конечно есть.
– Я думал, в деревнях их не особо используют.
– Да, но у меня и у других ребят уже есть. Давай синхронизировать.
Тейто положил коммуникатор на стол. Бетси придвинула свой. Несколько секунд – и на обоих устройствах мигнули лампочки наличия новых контактов.
– Спасибо, – сказал Тейто. – Когда твоя бабушка вернётся, спроси её, пожалуйста, что произошло на руднике.
– Спрошу и сразу тебе перешлю. Мне самой стало интересно.
– Спасибо ещё раз. Тогда я, пожалуй, пойду.
– Давай! Заходи как-нибудь в гости, познакомишься с бабушкой.
– Постараюсь.
Они вышли в прихожую. Тейто уже открыл дверь, как вдруг почувствовал прикосновение между лопаток.
– Послушай… Суеверия суевериями, а всё же не ходи на те холмы по ночам. Легенда не просто так возникла.
Тейто вздрогнул.
– Легенда? – обернувшись, переспросил он.
В глазах Бетси мелькала тревога.
– Да, так бабушка называет те «суеверия». Она относится к ним серьёзно. Я до сих пор помню, как в детстве она повторяла: «Если застанут сумерки, беги что есть силы домой. Никогда, никогда не оставайся на ночь в холмах».
Тейто почувствовал, что она ни капельки не шутит.
– Так всё-таки ты что-то знаешь?
– Только то, что бабушка и другие старики в это верят. А я верю им. Ты… – Бетси, кажется, немного смутилась, – ты хороший, и я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
– А что со мной может случиться? – настороженно спросил Тейто.
– Не знаю. Просто… не ходи в холмы по ночам. Обещаешь?
– Постараюсь.
– Обещай!
– Хорошо.
Тейто неловко улыбнулся напоследок и вышел из дома Уайнфлинтов.
За то время, что Тейто пробыл в гостях, небо потемнело. Вдали клубились тёмные облака, предвестники грядущей грозы. Хлёсткий порыв ветра взъерошил мальчику волосы. Стало заметно прохладнее.
«Грядёт буря, – подумал Тейто, – а отец не приедет. Надо поскорее найти крышу над головой. Надеюсь, мистер Динжер меня примет. Хотя, выбора у меня особо нет».
Тейто торопливо зашагал по дороге.
* * *
Постепенно погода испортилась. Небо покрылось тёмными, тяжёлыми тучами, медленно надвигающимися с горизонта. Липкая дневная жара сменилась хаотичными порывами ветра. Стало прохладно и неуютно, купаться расхотелось.
Артион вышел на берег предгрозового моря. Зрелище зарождающегося морского шторма завораживало и пугало: шумные, тяжёлые буруны, обрамлённые пенными гребнями, один за другим яростно разбивались о прибрежные скалы, рассыпаясь гроздьями брызг. Вдалеке, на границе воды и неба, сверкали первые молнии, догоняемые отдалёнными раскатами грома.
Артион, несмотря на свою показную дурашливость, в глубине души оставался романтиком. Зрелище разбушевавшейся стихии его зачаровало. Он сделал несколько шагов, приблизившись к линии прибоя, и остановился. Ветер швырял ему в лицо холодные солёные капли, хлестал по щекам и неистово трепал волосы, но мальчик не двигался с места. Одним махом расстегнув рубашку и позволив ветру хлестать ещё и тело, Артион ощутил себя единым со штормом и растворился в пьянящем чувстве безграничной свободы.
Он стоял так, может минуту, а может и вечность – пока кто-то сзади не положил ему руку на плечо.
Артион вздрогнул и обернулся. За спиной стоял Уилбер.
– Ловишь собой молнию?
Артион первый раз увидел Уилбера не ночью и не при скупом свете керосиновой лампы, свет от которой, идущий снизу, делал страшным даже самое доброе лицо. Уилбер был действительно красив. Незамысловатая одежда лишь подчеркивала правильность и изящество черт лица его нового друга. На мгновение Артиону захотелось, чтобы время остановилось, и этот момент растянулся навсегда. Только он и Уилбер.
– Ага, а вдруг? – Артион неловко улыбнулся.
– Тогда лучше на холме, там повыше, – улыбнулся Уилбер в ответ. – Ты готов к приключению?
– Всегда готов!
– А твой брат?
– Не захотел идти. Уехал в город расспрашивать про рудник.
Вспышка. Молния ударила ближе. Волны страстно и агрессивно подкатывали к ногам.
– Расспрашивать? – Уилбер как-то странно взглянул на Артиона. Кто-нибудь более внимательный мог бы заметить, что он недоволен услышанным, но Артион был в плену эмоций и не придал этому значения.
Уилбер медленно стянул с головы берет.
– О чём он хочет расспрашивать?
– Что-то о причинах заброшенности рудника… Я не вникал. Не важно.
Уилбер как будто расслабился.
– Вряд ли кто-то что-то помнит. Даже из нашего посёлка уже никто точно не может сказать, почему забросили рудник.
Он на мгновение замолчал, затем продолжил:
– Я обещал сводить тебя в мой посёлок, но сегодня уже не успеем. Скоро хлынет ливень. Пошли в Сильвер Дрим, там можно укрыться от дождя.
– Дикий ливень, круто же! – воскликнул Артион.
– Да, но я не хочу промокнуть полностью. Пойдём же, нас ребята ждут.
– Неженка ты, прямо как Тейто, – рассмеялся Артион и метнул на Уилбера озорной взгляд. Этот красивый внешне и совсем не деревенский по умению подать себя мальчик действительно напоминал ему иногда слишком рационального и правильного брата. Артион на миг подумал броситься на Уилбера, как ранее на берегу реки он бросился на Тейто, свалить на землю и изрядно повалять на мокром песке – пусть испачкается, раззадорится и почувствует себя живым. Но всё же Артион решил этого не делать – они ещё не были настолько близки, чтобы позволять себе такие шутки.
– Пошли!
Глава 12. О пользе конспирологии
Коттедж мистера Динжера стоял на отшибе, вдалеке от других домов. Казалось, жилище впитало характер хозяина и само сторонилось людей. Дом был старый, обветшалый, на первый взгляд даже покосившийся в сторону – за ним, в отличие от большинства домов в деревне, следить явно не желали. Его тоже окружал забор, но необычайно высокий. Плотные тёмные доски выше человеческого роста тщательно подогнали друг к другу так, что между ними не осталось ни единой щели. Смотрелось всё это весьма мрачно и недружелюбно.
«Забор соответствует описанию характера», – подметил Тейто.
Мальчик с минуту потоптался у ворот, пытаясь найти звонок или что-то подобное, что позволило бы начать визит максимально вежливо, но вскоре понял, что это бесполезно – ничего такого у ворот не было; лишь глухая дверь молчаливо охраняла покой хозяина. Похоже, здесь не жаловали гостей.
Пришлось стучать по двери. Тейто колотил целую минуту, однако впустую – никто так и не пришёл.
«Может, никого нет дома? Хотя скоро вечер… странно. О, идея!»
Тейто подпрыгнул, ухватился за край забора, подтянулся и посмотрел поверх досок на дом. Окна на фасаде чернели без света, но за домом на траве отблёскивало какое-то сияние. Что это?
Тейто спрыгнул вниз, обошёл ограду кругом и повторил свой гимнастический фокус с другой стороны. Ага – в одном из задних окон горит свет. Похоже, в доме всё-таки кто-то есть.
«Или мистер, как его… во, мистер Динжер! Или мистер Динжер забыл выключить свет и ушёл. Или просто не слышит?»
Последние мысли придали Тейто смелости. Он уже думал перелезть через забор, постучаться прямо во входную дверь и окончательно выяснить, дома ли хозяин. Если предположения верны, то нежданный визит нельзя будет назвать совсем уж невежливым. В конце концов, всегда можно как-нибудь оправдаться.
Сказано – сделано. Мальчик снова подпрыгнул, подтянулся, закинул ногу наверх, и, не без труда перевалившись через забор, мягко спрыгнул с другой стороны, в сад.
«Надеюсь, не сильно испачкался…»
Тейто критически осмотрел себя. Действительно, на футболке и ногах темнели полосы – грязь с кромки забора.
«Потом придётся отмываться. А сейчас…»
Прямо перед ним желтоватым прямоугольником горело единственное освещённое в доме окно. По-хорошему, стоило сразу направиться к главному входу и постучать в дверь, но любопытство взяло верх. Мальчик тихо подкрался к окну и заглянул внутрь.
Комната представляла собой что-то вроде кабинета. Напротив окна стоял массивный письменный стол; тёмная столешница продолжала подоконник. На столе ворохом разбросаны какие-то бумаги, рукописные и печатные – вперемешку. Поверх лежали несколько листков и ручка со стальным пером для письма – Тейто видел такие лишь на картинках. Чернила на бумаге ещё блестят, не успели высохнуть – казалось, кто-то только что оставил листки. Ещё на столе стояли чернильница – необходимая пара для перьевой ручки – и медная лампа со стеклянным абажуром. Но горела не она. Свет, мягкий и жёлтый, испускал старомодный торшер, стоявший в глубине комнаты. Рядом разместился огромный, до потолка, книжный шкаф, полки которого были плотно заставлены книгами, статуэтками и ещё какими-то мелкими вещицами, опознать которые Тейто не мог.
Мальчик взглянул вверх и вздрогнул. Казалось, в комнате летит птица. Не сразу Тейто понял, что это чучело. Огромный чёрный хищник – орёл или беркут – замер в вечном полёте под потолком. Его стеклянные, неживые глаза будто бы следили за мальчиком, как за добычей. Тейто стало не по себе – что-то пугающее было в этой комнате с застывшей мёртвой птицей.
Комната была пуста.
Насмотревшись, Тейто отошёл от окна и обогнул дом. В сумерках после освещённой комнаты мало что видно, но дорожка различалась – было бы неприятно потоптать грядки или нанести саду ещё какой ущёрб, не успев даже представиться владельцу.
Тейто подошёл к главному входу и с опаской постучал в дверь. Ответа не было. Тейто постучал ещё раз – тишина.
«Так всё-таки, дома он или нет? Чернила-то ещё влажные…»
Наконец Тейто решился и взялся за дверную ручку. Сжал и повернул – дверь открылась.
«Странно… С его характером и не заперто?»
За дверью темнела прихожая, узкая и длинная, как коридор. Света не было. Людей тоже.
Тейто осторожно шагнул внутрь. Сделал ещё пару шагов.
Внезапно пол под ногами разверзнулся, и Тейто с криком провалился вниз.