Loe raamatut: «Пятый квадрат. Пьеса»
ДЕЙСТВУЩИЕ ЛИЦА:
ОЛЬГА, 40 лет, художница.
САВВА, 45 лет, муж Ольги, инженер, временно безработный.
ЛИКА, 35 лет, подруга Ольги, продавщица в магазине.
ВЕРОНИКА ПЕТРОВНА, 60 лет, соседка Ольги и Саввы, писательница.
МАРЬЯ ИВАНОВНА, 75 лет, смотритель в музее.
Экскурсовод в музее, школьники старших классов, посетители музея.
МЕСТО ДЕЙСТВИЯ
Областной город в Центральной России.
ВРЕМЯ ДЕЙСТВИЯ
Наши дни. Зима.
Сцена 1
Квартира Ольги и Саввы. Гостиная объединена с кухней. Очень простая мебель и обстановка. Видно, что семья живет небогато. Савва готовит на кухне ужин. Ольга сидит на диване и читает газету. Напротив дивана кресло. В центре комнаты обеденный стол и четыре стула. Справа – мольберт. Ольга одета в домашний халат, а Савва в тренировочных штанах и майке.
САВВА (оборачиваясь к Ольге). Ну и что пишут?
ОЛЬГА (не глядя на Савву). Авангард победил соцреализм. Русские торги в Лондоне показывают смену вкуса покупателей. Ивана Айвазовского и Петра Кончаловского перестали покупать.
САВВА (продолжая готовить). А я тебе давно говорил, что тебе надо рисовать в стиле авангарда. А ты продолжаешь писать свои портреты незнакомых людей. Их никто не покупает.
ОЛЬГА. Я в мыслях вижу лица своих героев. Модильяни рисовал хрупких людей с длинными шеями, похожими на шеи фламинго, Рембрандт – скорбных стариков, Ван Гог – усталых людей с глубоко посаженными глазами и ввалившимися щеками. Лица людей – это же самое интересное в человеке. На челе человека вся его жизнь.
САВВА (не оборачиваясь). И потом – вокруг тебя нет скандалов, а скандалы никогда не лишние для художника.
ОЛЬГА. Ну какие скандалы в нашем городе. Мы что, Москва, что ли? У нас на весь город пять художников.
САВВА (поворачиваясь к Ольге). Знаешь, в чем твоя проблема? Тебе надо строить свой нетворкинг.
ОЛЬГА. И что это такое?
САВВА. Это построение социальной сети, использование связей для достижения успехов.
Новые контакты. Так гораздо легче продать картины.
ОЛЬГА. Это выматывает эмоционально и отнимает слишком много времени. А мне надо творить. Ты лучше скажи, когда ты, наконец, на работу устроишься. Уже полгода дома сидишь.
САВВА (раздраженно.) То, что мне предлагают, меня не устраивает. Или мало платят, или работа низкой квалификации. Я же высококвалифицированный инженер. Не охранником же мне идти.
ОЛЬГА. Ты у меня нерешительный и непробивной. Ты ленив и умственно разбросан. Не умеешь себя подать, да и внешний вид у тебя неубедительный. А без этих качеств карьеру сегодня не сделаешь. Знаешь, скатываться вниз куда проще, чем двигаться вверх. Ты герой деградации.
САВВА (с обидой в голосе.) Умственно разбросан – это как?
ОЛЬГА. Ты не можешь на чем-то одном сосредоточиться. То за одно берешься, то за другое. И нигде у тебя не получается. В результате сидим без денег. Вот опять одну жареную картошку с луком будем есть на ужин.
САВВА (раздраженно.) А ты фуа-гра на ужин хотела? И картошка сойдет.
Савва перестает готовить и садится в кресло. Он складывает руки на груди и не смотрит на Ольгу. Ольга некоторое время смотрит на него.
ОЛЬГА. Ну что замолчал, обиделся, что ли?
САВВА (более примирительно.) Молчание, между прочим, это выражение презрения… Ты же знаешь, что лучший способ испортить отношения – это начать их выяснять.
Декламирует.
Хочу я ссориться по-крупному
И не хочу по мелочам.
Ольга садится рядом с ним на спинку кресла.
ОЛЬГА (обнимая Савву). Ну ладно, не обижайся. Как там в Библии (говорит нараспев): «Оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей и будут два одна плоть».
САВВА. Ты же знаешь, я ищу себя.
ОЛЬГА. А не поздно, в сорок пять лет? В жизни главное не найти себя, а создать себя. Ну ладно, иди готовь ужин дальше.
Савва идет к плите и продолжает готовить ужин.
Раздается звонок в дверь.
САВВА (удивленно.) Кто это на ночь глядя, пойду открою.
Савва идет открывать дверь. Входит Лика в распахнутой шубе. В руках у нее бутылка вина. Видно, что она навеселе.
САВВА. О, великолепная Гликерия. Добрый вечер.
Савва возвращается к плите.
ОЛЬГА (обращается к Лике). Привет, подруга, а не поздновато?
ЛИКА. Дружба – это понятие круглосуточное. Тем более я не одна пришла (показывает бутылку).
ОЛЬГА. Ну, тогда раздевайся и садись за стол. Сейчас ужинать будем.
Лика снимает шубу, вешает ее на вешалку и садится за стол.
ЛИКА. А почему у тебя Савва ужин готовит?
ОЛЬГА. А у нас сегодня его очередь. В понедельник, среду и пятницу готовлю я. Во вторник, четверг и субботу – Савва. А в воскресенье в кафе ходим в нашем доме.
ЛИКА. Здорово.
САВВА. Вообще, готовить я не люблю, есть тоже. В этом плане все гармонично.
ЛИКА. Ну, давай, Савва, наливай.
Савва отходит от плиты и начинает открывать бутылку вина.
САВВА (весело напевает). Всегда в настрое, когда нас трое. Сейчас открою.
Раздается звонок. Савва перестает открывать бутылку, идет открывать дверь.
В двери появляется соседка Вероника Петровна. Она одета в джинсы и свитер.
САВВА (удивленно.) Вероника Петровна, здравствуйте. Проходите, пожалуйста.
ВЕРОНИКА ПЕТРОВНА. Привет, соседи, извините, что так поздно. У вас соль есть?
ОЛЬГА. Ну почему соседи все время спрашивают соль? Неужели больше нечего спросить, кроме соли?
ВЕРОНИКА ПЕТРОВНА. Ну, еще растительное масло нужно. Я собралась картошку жарить.
САВВА (ехидно.) А картошки не надо для полного комплекта?
ОЛЬГА (Савве). Савва не ерничай. Вероника Петровна, садитесь с нами ужинать. Мы тоже картошку жарим. На всех хватит.
ВЕРОНИКА ПЕТРОВНА. Ну, если не помешаю, то с удовольствием.
САВВА. А ничего, что я не в костюме? А то неожиданно торжественный ужин получился.
ВЕРОНИКА ПЕТРОВНА. Ничего, можно без церемоний. Мы же соседи.
ОЛЬГА. Вероника Петровна, садитесь за стол. Знакомьтесь, это моя подруга – Гликерия.
Вероника Петровна медленно садится за стол напротив Гликерии.
ВЕРОНИКА ПЕТРОВНА (удивленно, обращаясь к Гликерии). Гликерия! Какое редкое и странное имя. Я первый раз слышу.
ЛИКА (гордо.) Гликерия по-гречески «сладкая». Но можете звать меня Лика.
ВЕРОНИКА ПЕТРОВНА. Вот давайте лучше Лика. Так проще. А меня звать Вероника Петровна.
ЛИКА. Я уже поняла.
САВВА. А просто Петровна нельзя?
ОЛЬГА. Савва, перестань острить. Не смешно. Лучше открой, наконец, бутылку.
Савва возвращается к столу, берет штопор и начинает открывать бутылку вина.
САВВА (задорно, стихами). Вонзите штопор в упругость пробки, и взоры женщин не будут робки.
ВЕРОНИКА ПЕТРОВНА. А он у тебя поэт.
ОЛЬГА (расставляет тарелки и накладывает в них картошку). Поэт, поэт. Безработный поэт.
САВВА. Ольга, ну не надо сейчас об этом.
Савва разливает вино по бокалам.
ВЕРОНИКА ПЕТРОВНА (поднимает бокал). Ну, за что выпьем?
ЛИКА. За прекрасный зимний вечер.
Все чокаются и начинают есть.
ОЛЬГА (обращается к Лике). Лика, как твоя дочка? Она в каком классе?
ЛИКА. Уже в восьмом. Говорит, что подвергается в школе моббингу.
ВЕРОНИКА ПЕТРОВНА. Это что такое?
ЛИКА. Психологическая травля человека коллективом. Я вообще от нее много новых слов узнаю. Вы, например, знаете, что такое каминг-аут?
САВВА. Нет, конечно.
ЛИКА. Это добровольное признание в принадлежности к сексуальному меньшинству. А кросс-дрессинг?
ОЛЬГА. Да что это за слова такие?
ЛИКА. Это переодевание в одежду противоположного пола.
САВВА. Я из новомодных слов знаю только слово «фемдом». Это доминирующая роль женщины над мужчиной. У нас в семье именно так.
ОЛЬГА. Ладно, не придумывай. Лучше наполни бокалы.
Савва наливает всем вино.
ОЛЬГА. Давайте выпьем за любовь.
Все дружно выпивают.
ОЛЬГА (обращаясь к Лике). Лика, а как в личной жизни? Ты все с Артуром встречаешься?
ЛИКА (вздыхая.) Нет, уже не с ним. Артур меня бросил, наверное, другую нашел. А я сексуальничаю.
САВВА (мечтательно.) Завидую. Только не понимаю, почему все женщины думают, что мужчины уходят от них, только польстившись на другую. Почему просто нельзя уйти в никуда.
ЛИКА. Мой опыт показывает, что почему-то мужчина уходит не в никуда, а к другой женщине.
ВЕРОНИКА ПЕТРОВНА. Мужчины на удивление нелогичны. Твердят, что все женщины одинаковые, но при этом постоянно меняют одну на другую.
ОЛЬГА. И с кем ты сейчас?
ЛИКА. С Давидом, уже месяц встречаемся.
САВВА. Это твой директор магазина? Грузин?
ЛИКА. Он самый. А я не по национальности мужчин делю, я их различаю по платежеспособности. Мужчина должен платить.
САВВА. Женщины очень любят, когда на них тратятся. Это еще Мольер сказал. За триста лет ничего не изменилось. Девиз такой: «Ты меня обеспечиваешь, а я тебя вдохновляю».
ЛИКА. Правда, Давид женат. А я у него вроде любовница. А что, тоже неплохо. Не надо готовить дежурные макароны, не надо стирать его вонючие носки, убирать квартиру. Это все жена делает. А я только сливки снимаю, получаю подарки и его хорошее настроение. Правда, в магазине зарплату платит маленькую, так сказать, согласно штатному расписанию.
ВЕРОНИКА ПЕТРОВНА. Лика, поверьте моему жизненному опыту. Очень скоро вы будете рыдать по ночам в подушку, потому что до дури захотите стирать его носки, варить макароны и делать уборку. Не ищите в этом логики. Это тайна женственности.
ЛИКА. Да, хотелось бы, конечно, серьезных отношений.
САВВА. Знаете, что такое серьезные отношения в понимании женщины? Сейчас объясню. В мужчине она хочет видеть надежность и опору. При этом мужская опора должна выражаться в финансовом обеспечении, а надежность – в готовности мужчины взять на себя ответственность за все проблемы барышни. Только так и никак иначе.
ОЛЬГА. Эй, знаток женщин, наливай.
Савва разливает вино по бокалам.
ВЕРОНИКА ПЕТРОВНА (обращается к Савве). Савва, а вы, кажется, на гитаре играете? Я часто ваш перезвон за стенкой слышу. Сыграйте нам что-нибудь, развлеките дам.
САВВА. Ну, давайте сыграю.
ЛИКА (качает головой). Ах, какой мужчина, и готовит, и на гитаре играет.
ОЛЬГА. Лика, не завидуй. У него много плохих привычек.
САВВА. Какие это у меня плохие привычки? Не знаю таких. Лика, я ее иногда не понимаю.
ОЛЬГА. Женщины созданы для того, чтобы их любили, а не понимали.
Савва идет к шкафу и достает оттуда гитару. Садится на стул и начинает петь и играть.
Ах, Оля, Оля, Оленька,
Не читай ты умных книг,
А ходи все время голенькая
И целуйся каждый миг.
Красива ты, умна и прелестна,
Обворожительна и очень любезна.
Меняет тональность, подмигивает Веронике Петровне. Она смущенно опускает голову.
Ты хлестал меня узорчатым
Вдвое сложенным ремнем.
ОЛЬГА. А можно без пошлых песенок?
САВВА. Можно и так.
Играет и поет дальше.
О, как убийственно мы любим,
Как в буйной слепоте страстей
Мы то всего вернее губим,
Что сердцу нашему милей.
ВЕРОНИКА ПЕТРОВНА (уже слегка пьяная, подперев рукой подбородок). Да, без денег можно быть счастливым только в молодости, а в зрелости жизнь без них неудобна. Деньги дают возможность обменивать их на удовольствия.
ОЛЬГА. Вероника Петровна, это вы к чему?
ВЕРОНИКА ПЕТРОВНА. Да не покупают больше моих книг. Все, исписалась. Каждый считает, что может быть писателем. Но если подойти всерьез, то быстро выяснится, что труднее занятия нет. Особенно тогда, когда вам абсолютно нечего сказать.
САВВА. А надо писать на вечные темы. Вот, например, роман «Как закалялась сталь». Этот роман был написан на злобу дня. А те произведения, которые написаны на злобу дня, растворяются без следа, их больше никто не читает. А вечные темы – это любовь, дружба, семья, наконец.
ЛИКА. А я читала, что у настоящего писателя детство должно быть невероятно несчастным.
ВЕРОНИКА ПЕТРОВНА. А вот у меня было счастливое детство: москвичка, папа – профессор.
САВВА. Вероника Петровна, я вам придумал замечательную концовку романа. Вот послушайте.
Встает со стула и выразительно декламирует.
Он с грустью посмотрел на нее, и на его глазах появились пьяные слезы.
Опять садится на стул.
ВЕРОНИКА ПЕТРОВНА. Неплохо, осталось придумать сам роман.
ОЛЬГА. А почему слезы именно пьяные?
САВВА. А потому что перед этим они крепко выпили. Или вот, отличное название книги – «На осколках любви». Естественно, в книгу войдут рассказы о любви.
ОЛЬГА. Может, лучше «На обломках любви»?
САВВА. Если в книге рассказов будет много, то «На осколках любви», а если мало, то «На обломках любви».
ВЕРОНИКА ПЕТРОВНА. Да успокойтесь вы, не собираюсь я писать рассказы про любовь.
ОЛЬГА. Да, мы живем в мире, где успех человека в любой профессии имеет только одно мерило – деньги. А у денег есть отвратительная манера – они быстро заканчиваются. Савва, не простаивай, дамы требуют продолжения.
Савва всем наливает вино. Все выпивают.
САВВА. Когда мы были молоды, нас старшие товарищи учили, что женщин надо брать за талию, а бутылку за горлышко.
ОЛЬГА. Савва, ты сегодня в ударе.
ВЕРОНИКА ПЕТРОВНА (совсем пьяным голосом). Да, крупным явлением в литературе меня не назовешь. Есть даже люди, которые не читали моих книг и даже не слышали моего имени. Я их не виню. Мне просто больно, ведь они обокрали свою жизнь, обеднили свою душу. (Пауза.) И даже не думайте о том, чтобы писательство стало вашим единственным источником дохода. Это занятие приносит очень мало денег. И, знаете, почему? У нас много хороших писателей. Нам не хватает надежных и богатых читателей. (Пауза.) Вообще, нервы ни к черту. Хорошо, у меня подруга есть, травами лечит.
САВВА. Самое эффективное лечение травами – это крапивой по жопе.
ОЛЬГА. Савва, не выражайся. Женщине природой предписано психовать.
