Сovert Netherworld. Бесконечность II. Медальон погибшей принцессы

– Что же, – отозвался Координатор, – ваш план хорош и ради вашей собственной безопасности вам следует его выполнить. А что касается леди «Арнис» – пусть её смерть будет особенно унизительной и мучительной.

Адашев кивнул.

– Хорошо, – сказал он, послав ухмылку Аристову, – тогда я сегодня же приступлю к исполнению своего плана. Неудачи не будет. Заверяю вас.

Их не отпустили.

– До сего момента, – сказал Координатор, – мы были небрежны и потому не позволяли препятствовать удаче и случаю, которые способствовали срыву исполнения даже наилучших наших планов. Будьте осторожны и бережливы в выборе средств. Мои охотницы помогут вам в этом.

Аристов и Адашев переглянулись. У них был единодушный протест против данного поворота событий. Впрочем, ни тот, ни другой не были достаточно смелы, чтобы говорить об этом открыто.

* * *

Из глубины памяти донесся теплый и родной голос. Кто-то звал её.

Она была уверенна, что знает этот голос. Голос воздействовал на те части её сознания, которые были выключены или которых просто никогда не было. Возможно, что эти части сознания были сами выдуманы ею. Впрочем, вряд ли, ведь она старалась избегать глубоких размышлений и воспоминаний, её так учили. Но они упрямо продолжали лезть в голову.

– Анна, – мягко произнес голос.

Знакомое имя. Оно отозвалось в мыслях словно эхо из прошлого. Вот только чьего прошлого. Она не знала было ли это прошлое её или это только бесформенный сон.

Долгие периоды изоляции, которой время от времени подвергали её, преподносили её настроение в самых разных тонах. Иногда она чувствовала апатию иногда эйфорию, иногда всё это вместе. Она была уверена, что кто-то специально проверяет разные аспекты её поведения.

Сколь долго была она в таком состоянии неизвестно. Иногда ей казалось, что всю жизнь, а иногда, что она была раньше кем-то другим и совершенно не здесь, а здесь только возродилась. Но кем она была и даже как её звали, она не помнила. Всё, что у неё было, – это её видения. Ей отчаянно хотелось сбежать из этого места и узнать другой мир. Тот мир, который был за окном бронированного стекла её изолятора. Она знала, что какой-то мир там есть, хотя видеть могла только небо и иногда солнце, а ещё она слышала шум моря. Бурного, как она представляла, и своенравного. Иногда пролетала чайка. Вот такой была её жизнь и очевидно ей предстояло провести так её всю. Держали её волю, её видения, которые показывали, что у неё была другая жизнь. Она усиленно держала их в памяти, ведь знала, что только они помогут ей установить контроль над собственной судьбой.

Нельзя сказать, что она никогда не покидала стены своей «обители». Периодически её куда-то вывозили. Но помнила она только мгновения выхода из изолятора и коридор с множеством стеклянных боксов, в которых можно было видеть людей, таких как она. Но что это за люди она не знала. Она только могла видеть, что они разные. В боксах были мужчины, женщины, дети. Люди были самых разных возрастов. Один раз её любопытство взяло верх, и она спросила у сопровождавшего её человека, которого она знала, как доктор:

– Кто эти люди?

– Особенные, – последовал ответ, – здесь все особенные.

Она тогда поняла, что очевидно, тоже особенная. Но почему? В чём её особенность? Она не знала этого и никто в целом мире не мог ей этого сказать. Она усиленно пыталась запомнить хоть что-то кроме коридора и людей в боксах, но у неё это не получалось, потому что, как только коридор заканчивался, она отключалась, приходя в себя уже только вновь в изоляторе. Правда, иногда в памяти всплывали какие-то обрывки, особенно часто это были звуки скрипичной музыки, потрескивающий камин и шахматы, но относилось ли это к ней, она тоже не могла сказать. Возможно, это были просто кошмары, которые часто одолевали её сознание по ночам. Особенно один она помнила до мельчайших подробностей.

Она пыталась найти баланс в собственном сознании, но сделать этого не получалось.

Яркий свет ударил в стеклянный купол над ней и быстро исчез. Звука не было. Но она знала, что это пролетел вертолет. А значит скоро у неё будут посетители. Она не могла видеть, но как будто чувствовала суету вокруг. Снующих туда-сюда солдат, отдававших друг другу приказы, шипение пневматических дверей. Словно бы огромный организм очнулся ото сна.

Она слышала, как к входной панели её комнаты подходят несколько тяжелых ног в военных ботинках, и более легкие и изящные каблуки дорогих мужских туфель.

В глаза больно ударил электрический свет. Доктор стоял перед ней в сопровождении двух солдат. Она никогда не видела его лица и не слышала настоящего голоса. Он стоял в свете лампы, так что она могла видеть только его остроносые ботинки.

– Твоими результатами очень довольны, – сказал доктор. Они весьма впечатляют, однако ты до сих пор не можешь сформировать свою память и это плохо.

– Память… – эхом повторила девушка.

Внезапно её лицо поморщилось, и она стала отчаянно вертеть головой из стороны в сторону.

– Нет, нет! – закричала девушка. – Не надо! Не надо стрелять, пожалуйста!

Она упала на колени, тяжело отдыхиваясь.

– Тебя до сих пор мучают видения, – констатировал доктор.

При слове «видения» девушка поморщилась.

– Да, – коротко сказала она, отрицать не было смысла. Кошмары и видения – это нарушение сна, а значит, датчики, закрепленные на ней, передадут это в систему.

Доктор флегматично хмыкнул.

– Расскажи мне свои ведения, – глухо попросил он.

Она не знала, с чего ей начать. Все эти дни, что она провела в заточении в изоляторе, она подвергалась видениям и галлюцинациям. Странные ощущения, мимолетные прикосновения и голоса, что звали её. Она пыталась как-то сложить их вместе, но это не получалось и причиняло ей только дополнительную ментальную боль.

– Иногда я вижу большой парк, – сказала девушка, – чувствую запах травы, деревьев. Мужчину и женщину, маленького мальчика, но я не могу понять, какое я имею к ним отношение, а ещё я вижу подвал, шахту и лица. Страшные лица. Лица палачей. Вы знаете, что это?

Доктор покачал головой.

– Это ненужные воспоминания! – сказал он. – Воспоминания мертвой! Побочный эффект. Они исчезнут, если ты научишься сама формировать свои воспоминания.

– А что, если нет? – спросила девушка.

Доктор пожал плечами.

– Тогда ты станешь бесполезна для меня, – сказал он.

Это было произнесено впервые. Хотя девушка каким-то чувством догадывалась, что этим всё и кончится. И всё же такая прямота, что она будет уничтожена, как отбракованный материал. Это вдруг заставило собраться её мыслям в кучу.

– Запомни, – продолжал доктор, – эмоции сделали человека слабым. Ты должна научиться избавляться от эмоций. Ты должна уничтожить всё то, что Она имела и возненавидеть всё то, что Она любила. Только тогда твои эмоции исчезнут. Попробуй, теперь.

Доктор достал из кармана небольшой портативный пульт и нажал на кнопку. В воздухе возникла длинная зыбкая фигура женщины средних лет.

Девушка посмотрела на фигуру и снова схватилась за голову. Её сильно трясло. Она кричала, кричала и ещё раз кричала. Кричала, чтобы не стреляли, кричала, чтобы её отпустили. Но образ женщины не исчезал.

– Избавься от видений! – сказал доктор. – Уничтожь их!

В руке у девушки оказался небольшой изогнутый кинжал.

– Хорошо, – мягко сказал доктор, – давай, сделай это.

Девушка медленно пошла в сторону фигуры, держа руку с кинжалом вытянутой вперед.

Она подошла ближе. Ещё ближе. Занесла руку для удара.

– Аня, нет! – раздался крик. – Не надо!

Откуда был этот крик? Словно бы тоже из снов.

Девушка замерла и снова сжала голову руками.

– Прикончи её! – крикнул доктор.

– Я не могу!.. – простонала девушка, упав на колени. – Не могу…

Доктор сделал жест охране. Солдат взвел автомат и выстрелил в фигуру. Женщина упала.

Девушка бросилась к упавшей фигуре, однако, как только она хотела до неё дотронуться, фигура исчезла.

Доктор убрал пульт в карман, откуда ранее его достал.

– Этого я и опасался, – холодно сказал доктор.

Девушка подошла к нему.

– Почему это со мной происходит? – спросила она, её лицо блестело от пота.

Снова глухое хмыканье.

– Процесс не совершенен, – сказал доктор, – то, что ты чувствуешь, – это побочный эффект. Твои предшественницы обычно сходили с ума за пару недель, ты продержалась дольше, и я надеялся, что ты не повторишь их участь, – доктор пожал плечами, – но похоже, что это не так.

Предшественницы, пронеслось в её сознании. Значит, не одна она такая. Сколько их было? И для чего был весь этот процесс? Её хотели ослабить, заставить чувствовать свою беспомощность. Её хотели превратить в оружие. Возможно, что убийство той женщины только готовилось и именно она должна убить её. Она не может позволить этому случится. Она должна разобраться. Понять, что эти люди из видений значат для неё.

Её разум внезапно прояснился. Она вспомнила, что она жила на даче, что она была скрипачкой. С неё как будто спала пелена и он с новым пониманием уставилась на доктора перед собой.

– Что со мной будет? – спросила она.

Доктор покачал головой.

– Я боюсь, что у меня нет выбора.

«А у меня есть» – решила девушка. Чем бы здесь не занимались, об этом нужно рассказать. Она больше не будет слушать этого странного доктора. Как его зовут, она забыла его имя?

Внезапно девушка встрепенулась и всем корпусом навалилась на доктора, сбив его с ног, затем она вырвала из рук опешившего охранника пистолет и ринулась к выходу.

* * *

Она бежала по сизому в ночной дымке лесу, мимо чуть зеленеющих деревьев, которые создавали ложное чувство безопасности. Она бежала, бежала не останавливаясь, несмотря на то что её ноги утопали в жидкой грязи несмотря на то, что колючие ветки царапали её лицо и руки. Несколько раз она падала, затем поднималась вновь.

За ней тоже бежали, её преследовали. Несколько ярких круглых огней яростно ощупывали лес, словно бы прорезая его насквозь. Эти огни искали её.

Девушка снова упала, и жгучая боль пронзила её сознание. Она почувствовала безжизненную пустоту под ногами и стала проваливаться в мутную вязкую жижу. Девушка отчаянно стала махать руками, стараясь за что-то зацепится. Она нашла руками ветку и, тяжело дыша, стала выкарабкиваться из рва из последних сил, упираясь ногами в квакающую жижу.

С небес доносится рев моторов. Вспыхивают прожектора вертолета. Вертолет кружит над лесом, он тоже ищет её. Преследователи всё ближе.

Это уже было с ней раньше, она знала, что её уже преследовали, её уже убивали, один раз она спаслась, она знала это, она и сейчас спасется.

И из этого ощущения, ощущения неописуемой боли, пропал страх и возникло жаркое пламя гнева.

Она бежала, бежала, что есть сил. Внезапно она увидела спасение – черная машина с тонированными стеклами. Она была свободной, она спаслась.

Дверца автомобиля открылась и из него вышел мужчина в военной форме. В его руках был пистолет. Ничего более девушка не помнила.

* * *

Адашев спокойным и размеренным шагом подошел к тому месту, где лежала девушка, её лицо казалось мирным и одухотворенным. Генерал проверил пульс. Всё было в порядке.

Послышался шум и возня. Это приближался Аристов в сопровождении охраны.

– У вас проблемы? – язвительно поинтересовался Адашев. – Должно быть, вы несколько переборщили с психологическим воздействием.

– Ерунда! – фыркнул Аристов. – Всё было в рамках допустимого. Я говорил, что процесс несовершенен. Я пробую разные раздражители.

– На мой взгляд её попытка побега осложняет ситуацию, – заметил Адашев, – я хочу ускорить операцию на месяц.

Аристов пожал плечами.

– Не вижу препятствий, – сказал доктор.

Адашев нахмурил брови.

– А она? – спросил генерал, указывая жестом бровей в сторону девушки.

Аристов равнодушно хмыкнул.

– Она мне более не нужна, – флегматично бросил доктор, – держать её лишнюю неделю или две – непозволительная роскошь. Впрочем, вы же этого и добивались, генерал.

– Тогда будем действовать, – сказал Адашев, – отпустим нашу птичку в свободный полет.

Аристов хищно улыбнулся в ответ. Что же, всё шло согласно плану. Девочку спровоцировали – теперь она будет искать и найдет, и тогда он заберет это у неё. Он не признавал никогда правоту других, но план Адашева следует признать дельным. По крайней мере на первом этапе ему можно следовать. А потом? Аристов усмехнулся. Потом план может и претерпеть какие-то изменения. Импровизация мышления отличает гения от посредственностей. Себя он относил к гениям.

Текущий день

Война… война не меняется…

С самой зари человечества, когда наши предки взяли в руки камни и палки, кровь лилась рекой во имя чего угодно – от Бога и справедливости до банальной ярости психопатов. С этим описанием, пожалуй, можно согласится. Только следовало бы добавить, что самая страшная из войн есть война гражданская, когда брат с оружием в руках идет на брата, сын идет на отца, а отец на сына, когда ещё вчера лучшие друзья, сегодня они уже страшные враги, готовые за свои убеждения перегрызть друг другу горло. Вот такая вот война и длилась уже больше пяти лет на территории когда-то процветавшей Понти́йской республики.

Да, Понти́я полыхала в огне гражданской войны. Дневной свет, который проливало на планету солнце ранней весны, пропадал, поглощаемый клочьями маслянистого дыма, зелёными облаками удушливого газа и поднимающимися к небу комьями земли. С неба дождём рушились обломки, обращаясь в полёте в длинные перепутанные ленты. На голубом фоне оставалась едва заметная белая дымка.

Посмотри на это зрелище мили за три четыре случайный путник, он нашел бы зрелище прекрасным, достойным кисти Франца Рубо или Василия Верещагина.

Вблизи бой выглядел по-иному.

Бой вблизи – шквал смятение и паника, свист снарядов и пуль, разрывающихся возле твоего окопа; стрекот пулемета вблизи кабины твоего БМП, в башне которого звенит сломанный мегафон.

Прямые попадания снарядов, от которых дрожит твой блиндаж, и погибают те, с кем ты еще совсем недавно делил солдатский паек, травил байки, мечтал о мирной жизни. А теперь он лежит убитый и ты не понимаешь, как это могло произойти. Как ещё секунду назад человек был жив, а теперь от него осталась только пустая оболочка? И от тебя, быть может, через секунду останется такая же оболочка и также кто-то другой такой же как ты будет стоять над твоим телом и удивляться.

Бой вблизи – отчаяние и ужас. Сжигающая внутренности уверенность, что весь мир хочет тебя убить.

Сейчас боя не было. Но эта напряженная тишина для молодой светловолосой девушки была хуже любой артиллерийской канонады, потому что она знала, что эта тишина временная. Временная до тех пор, пока не станет постоянной, а постоянной она станет только тогда, когда будет свергнута Директория. Впрочем, и Директория была лишь фантомом, винтиком в циничной игре, которую затеяла здесь Организация.

Новые краски собственных мыслей всё больше удивляли политического советника председателя мятежной республики, ведь, казалось бы, ещё совсем недавно она была менее идеологизированной девушкой. Ей самой иногда хотелось услышать свой прежний задор и беспечность. Не услышит. Не услышит никогда. Война выжгла из неё остатки её детскости. Глупо не повзрослеть после стольких лет. После всего, что произошло с ней. После всего того, что она узнала. Изящной ладонью девушка погладила круглый опал в своем кольце – свидетель её терзаний, перемен, что произошли с ней. А ещё символ. Символ того, что она понимает, что нужна людям. Символ того, что она должна озарять мир факелом справедливости. Патетичны вы стали, однако, барышня!

Девушка, одетая в жакет-френч, сидела верхом на прекрасном пегом рысаке, и казалось, что они вдвоем единственные существа на всем этом огромном пространстве. Она чувствовала себя нестерпимо одиноко и заброшено.

Опустив бинокль, девушка потрепала коня по загривку и что-то шепнув ему на ухо, шагом повела её назад к полевому лагерю. Она вновь возвращалась со смешанным чувством тоски и спокойствия. После решения ООН о создании буферной демилитаризованной Сожской области, обе армии зарылись в окопах и смотрели друг на друга сквозь прицелы лишь изредка устраивая мелкие стычки, которые, как правило, ничем серьезным не заканчивались, однако при этом ничто не свидетельствовало о каком-то прекращении конфликта.

Легко соскочив с лошади, стараясь не наступать лишний раз на ветки деревьев, полезла в вырытый рядом блиндаж. Она стянула с себя френч, бросив его в угол и устало опустилась на лежанку.

Едва она прилегла, как в блиндаж заглянул молоденький паренек с погонами младшего сержанта, и, густо покраснев, деловито козырнул.

– Леди Арнис! – обратился он к девушке. – Председатель народного совета прислал сообщение. Он просит вас к себе.

Девушка некоторое время созерцала вокруг себя тишину. Значит, сам Председатель народного совета. Вероятно, намечалось нечто грандиозное. Как говорила одна её подруга, степень неприятностей зависит от того, насколько высокого ранга руководитель поручил тебе задание. Впрочем, сама подруга всегда находила себе приключения без какого-либо задания.

Девушка соскочила с лежанки, надела френч и сунула под его полу элегантный клинок очень гармоничных пропорций, в виде вытянутого листа ивы, на котором были выгравирована охранная надпись на латыни. «Сей меч зовётся «Аграсьяда», благородная защита от врагов для благородной леди». Обломок этого клинка она когда-то нашла в пещере на острове Гуанахани. Легенда гласила, что клинок принадлежал конфидентке и телохранительнице католической королевы Изабеллы Кастильской, прибывшей к её двору из далекой Московии и ко всему прочему одной из участниц экспедиции Христофора Колумба, чьи корабли католическая королева отправила открывать и христианизировать новые миры на заокраином западе. И было в легенде сказано, что таинственная Организация тогда боролась с юной и прекрасной королевой, мешая христианскому прогрессу и пропагандируя тоталитарный контроль языческой вседозволенности. Откуда пошла та Организация – то никому не ведомо, но в легенде было написано, что данным давно в далеком краю молодой девушке Жанне из рода Арк явился архангел и призвал её идти на борьбу с дьявольской человеческой сущностью, которая оккупировала её родину. И была той сущностью таинственная и неизведанная Организация, стравливающая в кровавых войнах христианские народы, разобщая их и устанавливая контроль над ними, заставляя забыть о своей божественной сущности. Так говорила дева Жанна – провозглашая святую веру и христианское благочестие выше гедонического диктата. Девушка возглавила борьбу с Врагом и самоотверженно сражалась с агентами Хаоса. Много написано о её славных подвигах и известно, что наконец Организация объявила охоту на деву-воительницу и убила её с помощью предательства, но не убила идею борьбы за христианское благочестие. Идея Жанны жила и зажигала множество сердец и так сталось, что много лет спустя юная королева Кастилии Изабелла, смелая и остроумная, уже с молодости умевшая плести тончайшие политические кружева, столкнувшись с агентами Организации, узнала об истории Жанны и призвала своих верных людей на битву с этой темной сущностью хаоса, провозгласив «El creencia» – борьбу с языческим хаосом за спасение человека путем воспитания в нем богобоязненности и христианского благочестия. Человек не может быть подконтролен никому кроме триединого Бога и только одного его он должен страшиться в своих деяниях, ибо он должен помнить, что за каждое его действие или бездействие ему необходимо будет отвечать перед высшим судом.

Так гласила легенда. И предначертано в ней было королевой, что вечным, вплоть до последних времен, будет противостояние людей веры и агентов Организации. И борьба эта будет отражением существующей эпохи и событий, определяющих её.

Ничего этого пять лет назад «Арнис» не знала, когда впервые столкнулась с деструктивной мощью Организации – чья цель была в установлении хаоса, путем политических убийств и точечном уничтожении важных целей. Только спустя несколько лет, изучив Организацию, «Арнис» поняла против кого, она решила идти, но это не отпугнуло её. Ибо сказано было королевой Изабеллой, что против Организации и её карающих охотниц всегда выступит дева-воительница – подобная деве Жанне, благородная своим изяществом, достоинством и сдержанностью. Мудрая, терпеливая и элегантная она бросит вызов Хаосу. И будет у каждой воительницы выбор: подчиниться дьявольской тирании или следовать путями Орлеанской девы-воительницы Жанны – вести людей к христианской гармонии и благочестию.

Более всего из святых Жанна почитала святую Екатерину и однажды небесный голос сказал ей, что в церкви этой святой за алтарем не очень глубоко в земле находится необычный меч. Когда она была в Туре, то послала за ним оружейника и написала тамошним прелатам. Жанна просила, чтобы святые отцы отправили этот меч ей. Священники церкви нашли в указанном месте заржавленный меч. Но стоило его протереть, как ржавчина сразу и без усилий отошла.

Так Жанна стала обладательницей волшебного меча, о котором никто не знал. Девушка всегда носила его при себе. По всей Франции распространились слухи о чудесном мече после снятия осады с Орлеана. Находка необычного меча имела мистическое значение и была воспринята народом как чудо. Вероятно, в нём таилось нечто необычное или что-то было заключено в физических особенностях этого оружия, раз небесный голос сообщили Жанне о нем.

Это оружие видели соратники Жанны, солдаты её армии и придворные дофина Карла, и множество удивительных подвигов и невероятных событий связано было с этим мечом, но Жанна знала, что ей придется пожертвовать своей жизнью, и в свой последний бой меч не взяла, отправив его своим братьям.

Девушка попала в плен, и рассказывают, что осудившие Жанну допытывались, куда девушка спрятала свой меч, которым она сражалась.

– Сообщите нам о мече, который был найден в церкви Сент-Катрин-де-Фьербуа. Где он теперь?

– Этот меч мне дорог, потому что его нашли в церкви Святой Екатерины, а эту святую я очень люблю, – отвечала Жанна. – То, что случилось с моим мечом, не имеет отношения к делу, и я не буду отвечать на ваши вопросы.

Хитроумные судьи задавали Жанне каверзные вопросы, стараясь обвинить девушку в колдовстве и суеверии, по темному замыслу Организации и требовали сообщить, куда Жанна спрятала свой меч, но девушка им так и не сказала этого, унеся эту тайну на Небо.

Осталось загадкой дальнейшая судьба меча, но в легенде, что читала «Арнис» было сказано, что меч был по старинному обычаю брошен в Луару и много позже явился юной девушке из Московии Василисе Колдыревой – дочери одного из воевод Ивана Великого, которая отправилась ко двору благочестивой королевы просить защиты от новгородских еретиков.

Что же все легенды всегда оправдываются. Как меч оказался в пещере острова и что случилось с его прошлой хозяйкой, это возможно навсегда останется тайной, но «Арнис» дала обломку новую жизнь, восстановив лезвие и заточив его углеродным лазером. Теперь это было её главное оружие, перед которым трепетали агенты Организации, ибо меч этот, нынче способный разрезать даже иной метал, сиял ярче солнца и разил подобно молнии. Хотя сама «Арнис», главным оружием, всё равно считала голову, предпочитая действию мудрый диалог, но когда нужно сражаться, то немногие могли сравниться с ней, ведь много лет она изучала испанское мастерство фехтования – дестрезу, созданную как глубокую философию, дающую человеку гармонию, спокойствие и рациональность в поступках. Гармония, спокойствие, рациональность – они вместе и составляли Ноосферу – информационное поле Земли, связанное со всеми разумными существами, проживающими на планете и хранящее все их мысленные образы. Гармония, спокойствие и рациональность позволяли ощущать Ноосферу вокруг себя, изучать её концепцию, изменять восприятие человека, хотя и не сам ход событий. Ноосферой нельзя было управлять или подчинять её. Ноосферу можно было только постигать. Но и Ноосфера не управляла тобой. Она не была и набором заклинаний с помощью которых можно было передвигать предметы или превращать чайные чашки в крыс. Это было нечто более взаимосвязанное и глубокое, чем можно себе представить. Что-то неизмеримо высокое и лучшее. Впервые узнав о Ноосфере и соприкоснувшись с ней тогда – во время своего путешествия, того самого во время которого она обрела свой клинок, девушка поразилось глубине этого явления и обнаружила незримую, но ощутимую совместимость этой метафизической сферы разума с теми вопросами и проблемами развития человеческой цивилизации, что увлекали её, всю её жизнь. Тогда она вдруг ощутила, что возможно именно эта самая Ноосфера и привела её в тот монастырь, показав смысл происходивших событий в глобальном мире и их взаимосвзязанность.

Сержант нетерпеливо стал переминаться с ноги на ногу. «Арнис» очнулась от созерцательных мыслей и улыбнулась: гармония, спокойствие, рациональность. Тому, кто сочинил эти три максимы никогда не доводилось иметь дело с такими молодыми и горячими сержантами

– Передайте, что скоро буду, – махнула она сержанту.

Несколькими минутами спустя, девушка мчалась на своем рысаке от приграничья к разрушенному артиллерией городу Пинскум – ставке военного командования Балторуссии.

«Арнис» привязала коня возле старинного здания иезуитского коллегиума, которое нынче занимала контрразведка Балторуссии, гордо именуемая СМЕРШ. Северяне после провозглошения независимости отказались от латиницы в языке, что должно было подчеркивать их отличность от Директории. Девушке никогда особенно не нравился излишний пафос северян, словно бы одним только названием и можно было сокрушить Директорию. Но иногда именно этот пафос и поднимал ополченцев в атаку, и кто знает, возможно, именно он позволял им так долго держаться против железных колонн совершенной армии Директории.

Внутренняя обстановка здания никак не выдавала в нем какое-то секретное учреждение. При входе сидел привратник, который записывал посетителей, дальше вошедший должен был подняться по широкой лестнице и, пройдя через роскошный каминный зал, входил в библиотеку, в которой можно было найти довольно редкие книги самых разных направленностей. На этом интересы обывателя заканчивались, ведь очень немногие гражданские бывали на верхних этажах, а те, которые бывали, естественно, ничего не рассказывали.

Ведомая дежурным офицером девушка поднялась по широкой, витой чугунной лестнице на один из этих верхних этажей и прошла по длинному с арками коридору. Дежурный офицер остановился перед одной из дверей, отворил её и пропустил девушку вперед, развернувшись и замерев возле косяка.

Комната, в которую зашла «Арнис» представляла собой просторный, светлый кабинет с большими окнами и высоким потолком, отделанным старинной лепниной. На карнизах, над окнами висели массивные темно-зеленые шторы из бархата, между окон стояли напольные часы с позолоченным циферблатом, закрытый маленькой стеклянной дверцей, сквозь которую было видно, как подрагивают стрелки. Стены кабинета были окрашены кремовым цветом, а пол был покрыт паркетом цвета вишневого дерева. В центре кабинета перед высоким книжным шкафом стоял массивный, двухтумбовый, лакированный стол с окрашенными под золото краями. На столе лежали топографические карты и небольшая куча бумаг с набросками текста.

Тот, кто её вызывал, сидел за столом и, хотя никаких официальных званий он никогда не имел, носил генеральский френч. Но большой ошибкой было бы думать, что он делал это из-за выпендрежа. Просто Владимир Захаров ещё в бытность своей нелегальной деятельности знал, как лучше мотивировать тех, кто в него верит и готов идти за ним. Мундир всегда подходил для этих целей как нельзя лучше.

«Удивительна, причудлива жизнь» – подумала девушка, раньше они были по разные стороны баррикад, ей тогда так казалось, теперь по одну. Спасенная ею его дочь объединила их, и показала правду, что все иногда не то, чем кажется, – главный закон нынешнего времени и нынешнего мира. Теперь его дочь в пока безопасной Швейцарии, а он сражается здесь за будущее чужих детей, потому что знает или они победят здесь или более нигде в мире не будет спокойствия. Пути господни неисповедимы.

– Леди Арнис – улыбчиво поприветствовал её Захаров.

Она ответила легким кивком головы.

– В округе всё тихо, – сказала она, – никаких попыток прорыва оборонного периметра. Датчики расставлены, так что, если кто и полезет, есть шанс, что вы об этом узнаете первыми.

Захаров не оторвался от движения фигурок на карте.

– Приятно знать, что хоть какое-то решение ООН выполняется, – сказал он. – Садитесь.

«Арнис» так и поступила, присев на мягкое кожаное кресло напротив и удобно облокотившись на нём.

– Тем более, что такая тишина нам не помешает, – сухо добавил Захаров. – Намечается серьезное дело, поэтому я лично этим занимаюсь. Вам удалось посмотреть информацию?

«Арнис» пожала плечами.

– Да, – сказала она, – в общих чертах, но кое-чего я не понимаю. Если вакцина от вируса действительно существует, почему человек сообщил о ней именно вам, а не ВОЗ, например?

Захаров нахмурился.

– Это самый интересный момент – предупредительно сказал он – человек, который написал нам письмо, особенно указал, что передаст информацию только леди Арнис. Потому что информация касается небезынтересной ей Организации. Вероятно, слава о вас летит далеко впереди, чем вы полагаете, моя дорогая.

«Арнис» пожевала губу.

– Вот только под каким предлогом со мной не пытались познакомиться – вздохнула девушка – но заинтересовать меня информацией об Организации… Это же явная ловушка.

Захаров кивнул.

– Конечно, ловушка, – сказал он. – Но нам придется в неё попасться. Ситуация с распространением вируса становится всё серьезнее. Люди по всему миру готовы отдавать последнее за любой шанс на спасительную таблетку, но хуже самого вируса слухи о нём. Из-за вялого течения болезни люди обращаются за помощью к врачам, только когда уже ничего нельзя сделать. В результате врачей стали считать айнзацгруппами. Уже поползли слухи, что больных уничтожают, а тела сжигают в специальных зонах. Черный рынок завален поддельными лекарствами, которые могут вызвать массовый мор.

«Арнис» устало вздохнула. Незнание смертельно. Упомянутая в мыслях подруга всегда говорила, что в большинстве случаев убивает не оружие и даже не убийца, а невежество и незнание.

– Дело может закончиться настоящей катастрофой, – продолжал Захаров, – В выигрыше не будет никого.

«Арнис» задумчиво пожевала губу. Действительно, о смертоносном легочном вирусе не говорил только ленивый. Первый случай заболевания произошел еще год назад в одной из монгольских деревень и именно оттуда зараза поползла по миру, а уже к нынешней весне уже не было клочка земного шара, где не было бы заболевших. Где-то больше, где-то – меньше, но он был вездесущ. Человек мог быть пассажиром на шикарном круизном корабле, простым работягой, влиятельным бизнесменом, крупным политиком, даже главой государства. Вирусу было до этого всё равно. Но уничтожал он не всех сразу, а избирательно. Определенный вид вируса действовал на определенную расу и только на неё, тогда как другой вид вируса действовал на другую расу, из-за этого появились слухи, что правительства специально сокращают с помощью вируса численность населения. Люди массово выходили на демонстрации с призывами о закрытии границ, закидывали камнями конвои, перевозившие заболевших. Никакие меры самоизоляции не помогали. VOC-1 проникал в любую щель. Если вирус тебя отметил, застрелись, говорили люди, а глава Всемирной организации здравоохранения, вообще, в сердцах выплеснул, что проще взорвать планету, чем разработать вакцину от болезни, получившей в народе название «Зеленый призрак», по причине того, что очевидцы якобы видели, как вместе с последним вздохом умирающего, у него изо рта вырывалось, нечто вроде зеленого дыма. Правда это или нет – было неизвестно, по крайней мере врачи это не подтверждали, но ленты мировых новостей постоянно пополнялись самыми жуткими подробностями. Планета буквально сходила с ума.