Loe raamatut: «Правдивая история короля Якова», lehekülg 9
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ,
которая вообще отсутствует из-за суеверности автора.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ,
разбитая на две части интерлогом и содержащая, по сути, одни разговоры.
Белый-белый, бесконечно белый снег тянулся до горизонта, пустой, безжизненный, немой. А от горизонта поднималось небо. Такое же пустое и безжизненное. И ничего больше. Ни пятнышка, ни точечки.
Дарина услышала, как отец вошёл к ней в комнату, но не изменила своего положения, даже не шелохнулась. Сидела, уставившись невидящим взглядом в зияющую перед ней пустоту.
Та стена её комнаты, где раньше был балкон, стала прозрачной, а за ней уходила в бесконечность снежная равнина. Дарина сидела возле этого огромного окна прямо на полу, закутавшись во что-то большое и мягкое.
Арн тихонько приблизился и положил руки ей на плечи:
– Разреши мне, пожалуйста, убрать этот снег.
Она подняла на него пустые, как пейзаж за окном, глаза и отрицательно покачала головой.
– Ну, хоть лес на горизонте давай сделаю.
Тот же жест.
– Ну, тогда я просто посижу с тобой. Против этого ты, надеюсь, не будешь возражать?
И тут же уселся рядом с ней.
– А вообще неплохая идея сделать стену прозрачной. Надо мне у себя так же сделать.
Некоторое время сидели молча. Тишину нарушила Дарина:
– Ты меня ненавидишь?
– Конечно, – живо отозвался Арн, – с самого рождения.
– Папа, я серьёзно! Ты должен ненавидеть меня за то, что я такая дура. Из-за меня ты чуть не погиб!
– Правда? Из-за тебя? Это ты подсунула мне Траву и пырнула меня ножом?
– Ты знаешь, о чём я.
– Знаю. Благодаря тебе я выжил. Не смотри на меня так. Я абсолютно серьёзно. Ведь это была твоя идея приворожить Его, – Арн умышленно не называл имени: такая обезличенность превращала живого человека в какое-то схематичное нечто и отделяла от того, кого Дарина любила.
– У меня было полно идей, одна глупее другой.
– Но эта спасла мне жизнь. Если бы он не был в тот момент влюблён, то прикончил бы меня без жалости. Но, услышав, что вместе со мной умрёшь и ты, принялся так ухаживать за мной, что и мёртвый бы воскрес! Если бы не он, я бы, наверное, не выкарабкался. Как бы нелепо это ни звучало, но он спас мне жизнь. И это исключительно твоя заслуга.
– Папа, ну что ты говоришь! Ведь это я привела его в замок! Но я ведь думала, что он… Я ведь думала, что… Ведь я думала, что он такой же прекрасный, как те герои, которых он изображал! Я думала, что люблю его!
– А на самом деле – не любишь?
Глаза её загорелись огнём. Она вскочила:
– Ты считаешь меня такой бессовестной? Ты веришь, что я могу любить человека, который хотел убить моего отца?
Арн тоже поднялся. Он видел, что Дарина возмущена не на шутку. И ужасно обижена.
– Да я не обвиняю тебя ни в чём! Люби, кого хочешь. Просто я знаю, что любовь – такая штука…
– Папа, я его НЕ ЛЮБЛЮ! И никогда не любила! Просто нафантазировала себе. Я сто раз уже влюблялась в героев книг и спектаклей. Я люблю Ромула. И принца Амалата. Вот они по-настоящему благородные. И чудесные. А Илария я совсем не люблю. Я его ненавижу! Не хочу его видеть. Никогда! Отворожи его от меня! Не хочу, чтоб он любил меня!
Этот всплеск эмоций, которым Дарина окатила внезапно отца, словно холодной водой в лицо, показал ему, что всё ещё сложнее, чем он думал.
– Присядь, – попросил Арн.
– Отворожи! – настойчиво повторила Дарина и, видя, что отец не отвечает, добавила: – Я бы сама сделала это. Но ведь любовный приворот может снять только тот, кто его наложил.
– Да, верно, снять его могу только я. И сделать это несложно. И недолго. Ты знаешь.
– Сделай это прямо сейчас!
– Сядь, пожалуйста.
Арн усадил дочь на длинный диван, сел рядом и посмотрел ей в глаза.
– Я могу это сделать прямо сейчас. Если ты хочешь.
– Хочу, – она ждала, не отрывая взгляда от его лица.
Арн кивнул:
– Но тогда мне придётся Илария, – он помедлил, – убить.
Дарина отпрянула.
Несколько секунд она смотрела на отца в недоумении, словно вспоминала значение последнего слова, потом повторила:
– Убить?
Арн опять кивнул, на этот раз решительно:
– Да, убить.
– Но почему?
– Подумай сама. Он пришёл в наш дом как враг с намерением убить меня, и удержала его от этого только любовь к тебе. Если изъять её из его сердца, там останется лишь ненависть, и ничто больше не будет удерживать его от того, чтобы снова стать моим врагом. Сейчас, зная, что он боится за твою жизнь – а соответственно и за мою, – я могу быть уверен, что он не причинит нам зла. Но если…
– Я поняла, – тихо произнесла Дарина. – Я всё поняла.
И надолго замолчала.
Арн тоже ничего не говорил. Он смотрел на дочь: она так осунулась за последние несколько часов – вдруг из беспечного ребёнка превратилась во взрослую, обременённую проблемами женщину. Весёлая птичка внутри неё замолкла. Он надеялся, что не навсегда.
– Ведь ты можешь сделать это в любое время, – сказала Дарина.
– Я тоже считаю, что сейчас нам выгоднее не выводить его из этого состояния влюблённости, – поддержал её отец.
Он сам не знал, что может проснуться в Иларии после того, как он снимет с него свои чары. Несмотря на всю его худосочность и тщедушность, внутри него чувствовался стержень. Арн был почти уверен, что, если бы не упоминание о Дарине, Иларий бы не сломался и довёл своё дело до конца. При других обстоятельствах Арн ни за что не оставил бы его в живых.
Ворожей посмотрел на Дарину. Услышав, что отец не собирается убивать Илария, она немного расслабилась, но всё ещё не отрывала от лица Арна тревожного взгляда. И он поспешил её успокоить:
– Думаю оставить его пока у нас. Стражу вмешивать в это не хочу. Пусть никто не знает о том, что сегодня здесь произошло. Но и выпускать из замка его нельзя. Всё же не верится, то его труппа не замешана во всем этом. Хоть мне и доложили, что ничего подозрительного у них не нашли и выглядят они вполне безобидно, но… Дарьюшка, что ты опять?
Он вдруг заметил, что Дарина смотрит на него с выражением непонятной муки на лице и по щекам её текут слёзы – и испугался.
– Да, не волнуйся. Ничего я твоему Иларию не сделаю. Разве же я тебя когда-нибудь обманывал?
– Нет, – затрясла головой Дарина. – Не то! Это опять я. Опять я виновата. Насчёт артистов. Я тебя обманула тогда.
И прорываясь сквозь рыдания, она рассказала отцу о том, как сняла его Слово с артистов, как заворожила стражников, заставив их доложить ему совсем не то, что было на самом деле.
Арн был потрясён. За все семнадцать лет своей жизни Дарина его ни разу не обманула! Он абсолютно доверял ей. И вот за последние несколько дней она дважды поступила с ним нечестно: сначала ушла из дома не Отражением, нарушив данное ему обещание – и вот теперь.
– Это всё? – спросил Арн, когда она замолчала. До этого он слушал, не вставив ни единого замечания.
Дарина кивнула.
– Дарина, скажи мне, прошу тебя, что ещё ты от меня скрываешь? – продолжил Арн очень спокойно.
Но это спокойствие напугало её гораздо больше. Из глаз её вновь ручьём потекли слёзы.
– Папа, клянусь, это всё. Я рассказала тебе всё. Остальное ты знаешь. Пожалуйста, поверь мне!
Ах, сколько бы он отдал, чтобы ей поверить!
– Дарина, доченька! – только и сказал он и прижал её к себе. Внутри него всё болело. Этот удар был больнее, чем тот, что нанёс ему кинжалом Иларий.
Дарина выплакалась. Не сказать, что она успокоилась, просто, вероятно, закончился запас слёз – уж очень много их вылилось за этот день.
– Дарина, – сказал Арн после долгого молчания. – Можешь мне ответить на вопрос? Что нашли стражники у артистов? Из-за чего их арестовали?
– Я не знаю. Правда! Я не слышала, о чём они разговаривали.
– Ладно. Сейчас это, наверное, уже не важно.
– Я, правда, не знаю.
Арн рассеянно кивнул.
– Папа, ты мне совсем теперь не веришь? – спросила она тихо. Сил на новые слёзы у неё уже не было. – А если я пообещаю, что никогда-никогда больше тебя не обману?
Арн вздохнул.
– Понимаешь, если бы это зависело от меня, я бы обязательно поверил тебе. Но, увы, мы не можем сами решать, кому доверять, а кому нет. Это сильнее нас. Я теперь каждый раз буду сомневаться в твоих словах, и это не зависит от моего или твоего желания. Придётся нам как-то с этим жить.
– Но я не смогу! Мне нужно, чтоб ты верил мне! Без этого я не смогу жить!
– Ничего, – он скупо улыбнулся. – Придётся научиться.
– Ведь ты ворожей! Придумай что-нибудь. Наверняка есть какой-нибудь – любой! – волшебный способ доказать тебе, что я больше тебя не обману.
Арн задумался.
– Вообще-то, конечно, существуют заклинания для того, чтобы проверять, лжёт человек или нет. Но их используют на преступниках. Для тебя это будет слишком унизительно.
– Ничего! – глаза её сверкнули. – Я заслужила. И если это единственный способ сделать так, чтобы ты мне доверял, я готова потерпеть. Пусть будет больно. Я справлюсь.
Она даже была бы рада, если бы это было больно или неприятно – ей очень хотелось хоть частично искупить свою вину.
Арн, видя ее решимость, мягко произнёс:
– Ну что ж, если ты сама этого хочешь…
– Очень хочу!
– Дай руку.
Она поспешно выбросила в его сторону руку с таким выражением, будто ждала, что он её сейчас отрубит.
Арн что-то прошептал и обвёл пальцем вокруг её запястья, словно рисуя невидимую линию.
– Всё.
– Всё? – разочарованно произнесла Дарина.
– Ну да, – Арн невольно засмеялся, видя её недоумение. – А ты что хотела?
– И что теперь? – Дарина рассматривала свою руку, которая абсолютно не изменилась.
– Теперь? Теперь скажи какую-нибудь правду.
– Я тебя очень люблю! – тут же откликнулась она. – И очень жалею, что подвела тебя. Ещё?
– А теперь солги.
Дарина на минуту задумалась.
– Пушистик – самое быстрое создание на земле.
Вокруг её запястья засветилось зеленоватое кольцо, словно кто-то невидимый надел на неё светящийся браслет. Дарина ахнула.
– Вот теперь каждый раз, как ты солжёшь, он будет светиться.
– Я люблю брокколи, – тихо сказал Дарина.
Браслет замерцал тем же мягким зелёным светом и через несколько секунд погас.
– Подходит? – спросил, улыбаясь, Арн.
– Да, это здорово, – кивнула Дарина. – Я, правда, не знаю, из-за чего арестовали артистов. Я не слышала, о чём они говорили со стражниками. Вот видишь?! – она протянула к нему руку.
– Да, – Арн продолжал улыбаться, сам не замечая этого. – Теперь ты спокойна?
– Да!
– Я могу снять его в любой момент.
– Нет-нет, пусть.
– Но он может тебя напрягать. Придётся контролировать каждое слово. И потом, у тебя могут быть свои девичьи секреты, на которые я не претендую.
– Нет у меня никаких девичьих секретов от тебя! – вскрикнула Дарина.
Браслет засветился.
Арн засмеялся:
– Придётся теперь следить за своими словами.
Дарина покраснела:
– Ничего. Пусть. Меня совсем не напрягает.
Браслет засветился.
– Ну и пусть! – упрямо сказала Дарина. – Потерплю. Буду учиться быть с тобой абсолютно откровенной. Я очень хочу, чтобы ты мне снова стал доверять, и ради этого я готова вытерпеть что угодно. – Она посмотрела на руку. – Видишь?
Браслет на этот раз никак не проявился.
Арн обнял дочь и поцеловал её.
– Надеюсь, с этой минуты у нас с тобой всё пойдет как прежде. Будем считать случившееся сегодня просто недоразумением, о котором надо поскорее забыть. Ты согласна?
Дарина кивнула. Она заметно успокоилась, получив волшебный браслет. А Арну полегчало оттого, что ей стало лучше.
И ни отец, ни дочь не упомянули о том, что есть в их замке кое-кто, кто не даст им забыть о случившемся.
Иларий открыл глаза.
Он лежал на полу большой серой комнаты. Вокруг не было ничего, только серые стены, серый потолок и серый пол.
Иларий попытался сесть, но тут же оставил эту попытку – голову стали рвать на части невидимые клещи и при малейшем движении комната пускалась в пляс. Он снова лёг и лежал, остановив взгляд на потолке. Тиски, сжимавшие голову, слегка ослабли. Но при каждой новой попытке шевельнуться боль мгновенно возвращалась.
С одной стороны, это было даже хорошо: он ни о чём не думал, ничего не чувствовал, кроме боли. Боль, боль, боль.
Всё же ему удалось разглядеть комнату. Она была странная. Сначала, плавая в мутном киселе обволакивающей его боли, он не сообразил, в чём именно была эта странность. Но, медленно блуждая взглядом по серым стенам, он догадался: в комнате не было не только окон, но и двери. Как он сюда попал, было непонятно.
«Значит, мне отсюда не выбраться», – подумал Иларий. Впрочем, его это не волновало. В своей всепоглощающей боли, как в коконе, он был надёжно отделён от реального мира. В том мире, где он сейчас пребывал, были иные ценности. Например, он всё бы отдал за глоток воды и за возможность хоть чуть-чуть шевельнуть головой.
Будто в ответ на его мысли из стены высунулись две руки, поставили на пол миску и кружку и исчезли. Иларий не удивился. У него не было ни сил, ни желания удивляться. Он подумал только, что в кружке вода, но добраться до неё он даже не попытался.
Сколько он пролежал после этого, он не знал. Может, он отключался, может, засыпал. А может, и нет. Сказать было трудно – его нынешнее состояние слишком похоже было и на сон, и на обморок.
Но, открыв глаза, он вдруг увидел перед собой Арна. Тот внимательно изучал его.
– Почему не встаёшь? – Арн тронул его за плечо, и тут же потолок кинулся Иларию в лицо и закружился, как бешеный, а в голову впились миллионы гвоздей. Иларий застонал.
– Ух ты! – удивился Арн. – Видно, я слегка перестарался.
Он коснулся рукой головы Илария. Тот дёрнулся и потерял сознание.
– Ой-ой, – сказал Арн, сосредоточенно ощупывая его голову, – и правда, не слабо я тебя приложил.
Он долго что-то шептал, производя руками какие-то манипуляции.
Наконец Иларий открыл глаза. Потолок стоял на месте и, судя по всему, никуда убегать не собирался. Иларий чуть повернул голову, потом ещё. Потом осторожно сел. Он ощущал ужасную слабость и очень хотелось пить. Но боль ушла.
– Ну как? Теперь лучше? – заботливо поинтересовался Арн. – Вот бы смешно получилось, если бы ты умер от моего удара.
– Ага, – согласился Иларий. – Обхохочешься.
Он дотянулся до кружки и залпом выпил всю воду. Потом привалился спиной к стене и тихо улыбнулся своим ощущениям: боли не было – что могло быть прекраснее? Он был бы абсолютно счастлив, если бы не присутствие Арна.
Ворожей внимательно его изучал, словно художник, который собирается приступить к написанию портрета.
– Хотите превратить меня в червяка?
Арн засмеялся:
– Было бы здорово. Но увы, я так же не хозяин своим желаниям, как и ты. Думаю, ты как артист тоже уже оценил всю комедийность ситуации, в которую мы с тобой попали: ты пришёл меня убить – и не можешь, я бы с радостью убил тебя – и тоже не могу. Просто водевиль.
Но Иларий не был готов разделить его веселье. Сознание его окончательно прояснилось, и сразу назрел вопрос:
– Скажите, – спросил он с вызовом, – ведь вы выдумали про Дарину, чтобы спасти свою шкуру?
Такой прямой вопрос требовал прямого же ответа, поэтому Арн тут же сбросил с себя всю напускную весёлость. Он сел на пол напротив Илария – взгляд на собеседника сверху вниз не способствует откровенному разговору, а именно ради него он пришёл.
– Если я тебе отвечу, ты поверишь?
– Нет.
– А зачем тогда спрашиваешь?
Иларий опустил глаза.
– Послушай, паршивец ты мелкий, – сказал Арн, не дождавшись ответа. – Я семнадцать лишних лет живу на свете, тогда как ещё в тот день, когда потерял жену, хотел последовать за ней. Ты думаешь, почему? Потому что моя дочь должна прожить долгую и счастливую жизнь. Потому что, убив себя, я убью и её. Думаешь, мне нужно что-то в этой жизни? Думаешь, что-то меня держит на этом свете? То, что я любил больше жизни, то, чем я дорожил, я потерял семнадцать лет назад. И как бы я ни любил Дарину, я не смог бы оставаться на земле, если бы не осознание, что её жизнь зависит от моей. Сможешь ли ты это понять, щенок? Любил ли ты когда-нибудь так, чтобы любовь твоя была единственным смыслом жизни?
Арн сам удивился, что так разошёлся – никому ещё он не говорил подобных слов. И остановился.
Оба долго молчали, погружённые в свои мысли.
– Я ради любви предал всех, кто мне верит, – сказал неожиданно Иларий. Сказал, словно сам себе, и замер, потрясённый собственными словами.
– Чёртов комедиант! – взорвался Арн. – Думаешь, я сопли тебе кружевным платочком вытирать буду? Да твоей жизни осталось ровно столько, сколько тебя любит моя дочь! Понимаешь ты это? Ты думаешь, что после твоего сегодняшнего бенефиса она стала тебя любить сильнее? Пока ещё – пока! – она не может освободиться от любовного яда, которым ты её отравил. Но пройдёт немного времени – и она поймёт, что увлеклась никчёмным фигляром и позволит мне тебя убить.
– Дарина – умная девушка. Она не может не знать, почему все в стране хотят вашей смерти.
– Ого! Прямо все?
– Да. Все так же, как и я, хотят видеть у власти законного короля. И рано или поздно, но он вернётся.
– Законного короля? Ты про того труса, который удрал, спасая свою шкуру, и бросил страну и всех её жителей на произвол судьбы? И вот уже семнадцать лет боится высунуть нос со своего острова, а вместо открытой битвы предпочитает посылать на верную смерть сопливых юнцов?
– Нет, я про настоящего короля, которого подлый чародей обманом вынудил покинуть любимую страну.
Арн поднялся.
– Слушай, ты, конечно, знаешь, что я тебя сейчас не убью, но всё же поосторожнее с эпитетами. Тебе родители правильно объяснили значение слова «подлый»? И откуда ты набрался этих сведений? «Обманом»! «Вынудил»! Сам сейчас сочинил?
Иларий тоже встал и с вызовом поглядел на Арна.
– Вы, конечно, сделали всё, чтобы правду никто не узнал. Но вам это не удалось.
Арн глянул на него с вопросом.
– Я прочитал «Историю Якова Восемнадцатого», ту, которая запрещена в нашей стране, – гордо сказал Иларий. – Я знаю всё!
– Историю? – Арн задумался. – Кажется, я знаю, о чём ты говоришь. У автора этой истории ещё какое-то смешное имя. Недомыслиус какой-то. Вроде эта книжонка даже была у меня в библиотеке. Без Имени!
Стена раздвинулась, образовав небольшую щелку, и в неё протиснулся низенький тощий человечек, похожий на обезьянку. Он покосился на Илария и устремил преданный взгляд на Арна.
– Да, хозяин!
– Слушай, у нас в библиотеке ведь была «История Якова Восемнадцатого»? Такая тонкая книжица, мы её когда-то под ножку шкафа подкладывали. Наверняка ты можешь её найти.
Человечек закусил губу и стал отбивать ногой частый ритм. Потом он почесал нос и сказал:
– Думаю, я понял, о чём вы.
– Отлично, – просиял Арн. – Беги и принеси мне её.
Человечек тут же исчез.
Арн сделал себе из воздуха огромное кресло, но не успел в него усесться, как из стены высунулась тонкая ручка, державшая – Иларий сразу её узнал – «Истинную историю Якова Восемнадцатого, написанную Каромыслиусом Третьим».
Арн взял книгу и показал Иларию:
– Эта?
Тот кивнул. Это было то же издание, что недавно сжёг его отец, с той лишь разницей, что на нём не было поддельный обложки с надписью «Пьесы».
Арн повертел книжку в руках и покачал головой:
– И ты хочешь сказать, что из-за этих нескольких листочков ты поставил на кон свою жизнь и чуть не угробил нас с Дариной?
– Это не просто листочки. Здесь та правда, которую вы скрывали!
– Да? И как же ты определил, что это правда?
Иларий смешался. Но не сдался:
– А вы прочитайте!
– Да читал я её, – отмахнулся Арн. – Явно заказное сочинение. У Якова даже не хватило денег на приличного писателя.
Тем не менее, он уселся в кресло и открыл книгу. Несколько минут он читал, время от времени усмехаясь и вставляя короткие комментарии:
– Ну, это просто смешно! «Гордыня и жажда власти». Серьёзно? «Благородный Яков Восемнадцатый». Ну-ну. «Зелёную собаку с пятью куриными ногами». И ты в это веришь? «Целью его стало испортить Королю жизнь». Вот делать мне больше нечего! А вот это правда – про лошадиную голову. И поделом!
Наконец он закрыл книгу и посмотрел на Илария:
– И ты действительно веришь, что я поедал младенцев и вылетал по ночам из трубы? Ты хотя бы задумываешься о том, ЧТО вообще ты читаешь? Нельзя же быть таким доверчивым идиотом! Я могу понять детишек, которые верят сказкам про Бабу Ягу, но ты уже вроде вырос из детского возраста. На! Перечитай – только включи мозги. А потом я дам тебе другую книжку. Если ты не совсем дурак, то сам разберёшься, где правда, а где ложь.
– Не нужны мне ваши книжки, – буркнул Иларий, но не очень уверенно.
– Да? И почему же? Боишься, что я окажусь прав?
– Не боюсь, – вспыхнул Иларий.
Арн поднялся, дунул на кресло, и оно исчезло.
– Что ж, – сказал он безо всякого выражения. – Не хочешь – не читай.
И ушёл сквозь стену.
Иларий посмотрел на знакомую книгу, которую держал в руках.
Тут же из стены высунулась та же тощая ручка и, положив на пол ещё одну книгу, убралась восвояси. На обложке книги Иларий прочитал: «Подлинная история Верховного Ворожея Древии Арна Великого, рассказанная Истукарием Хромым».
