Loe raamatut: «Сказки левой и правой руки»

От автора

Самые добрые воспоминания детства связаны у меня с бабушкой Анютой. Она была замечательным человеком: добрым, отзывчивым, умным и очень трудолюбивым. Я помню её руки: крупные, узловатые, с твёрдыми ладошками, они никогда не лежали без дела. С раннего утра до позднего вечера руки трудились: готовили еду, стирали, вязали, пряли, шили, носили воду, дрова, детей… Они были очень сильные и ласковые, бабушкины руки.

А ещё они умели рождать сказку. Так мне, маленькой, тогда казалось. Потому что, когда бабушка начинала какую-нибудь работу, она не могла это делать молча, ведь кто-нибудь из внуков всегда оказывался рядом. Сказки, байки, пословицы вводили нас в мир, спокойно, без лишних поучений перетекали в наши души; напевный бабушкин говорок журчал целый день, как ручеёк, а вечером укачивал, навевая добрый сон.

Сказки бабушка знала разные. Мне казалось, что её правая рука собирает и раздаёт вокруг простые житейские сказки. Они учили общаться и жить с людьми в мире, творить добрые дела, вещи. Это были сказки «от земли», чаще игривые, весёлые или простодушные. Намёк в них был недалеко запрятан, лежал на поверхности. У левой руки сказки получались таинственные, волшебные, неземные, не всегда понятные, и уже значительно позже вдруг всплывал в голове их истинный смысл. Только став взрослой, я смогла оценить, какой клад мудрости находился рядом со мной в детстве.

Способность творить, придумывать сказки бабушка передала по наследству. Истории рождаются у меня «вдруг», ненароком, могут вырасти, как из семечка, из одного понравившегося слова. Когда я набираю свои «придумки» на компьютере, со стороны похоже, будто их творят мои руки. Получается, словно у моей бабушки: «сказки левой и правой руки»…

Глава 1. Сказки старого дивана

На своём месте

Большая светлая комната, ещё сохраняющая строительные запахи только что законченного ремонта, была мало заселена мебелью: дальний угол облюбовал пожилой диван, у двери сиял огромным зеркалом новенький шкаф-купе.

– Скорее бы хозяева пришли! – зевая, протянул шкаф, которому, видно, надоело долгое молчание. – Обожаю, когда на меня смотрят, любуются, восторгаются. Райская жизнь! Хорошее мне дело досталось – красоваться! Вчера вот люстру новую повесили, специально напротив моего зеркала. Я здесь только второй день, а потрясен таким вниманием!

Лежащий на диване сотовый телефон, услышав эти слова, хихикнул:

– Рано радуешься! Скоро твои полки хозяева до отказа вещами заполнят.

– Как ты смеешь такое говорить, выскочка! – возмутился шкаф. – Откуда ты знаешь?

В ответ телефон заёрзал на месте и замигал дисплеем:

– Я, да не знаю! Это моя работа – передавать информацию. Хочешь, сейчас же зайду в Интернет. Пик-пик-пик…вот я уже открываю поисковик. Вот, смотри – картинка, а под ней написано: шкаф предназначен для хранения вещей! Если не веришь, читай сам.

Услышав эти слова, зеркальный шкаф сильно расстроился. С минуту он ошарашенно молчал, а потом захныкал, заныл и задребезжал зеркальными створками:

– У-у-у! А-а-а! Мне же будет тяжело! О, если бы я знал, что всё будет так пло-о-охо! Хочу назад, в магазин! Нет, на мебельную фабрику! Или вообще…пусть я обратно стану деревом, берё-о-озой!

Молчавший до этого старый диван не выдержал:

– Ты чего, красавец? Мебели не так уж и плохо живется, – пропел он. – Каждый должен быть на своём месте. Не падай духом!

– Ой-ой-ой! – с новой силой взвыл шкаф-купе. – Не говори мне этого! Как только я вспомню вчерашний вечер – мне уже плохо становится! Как тебя топтал этот противный мальчишка! Прыгал, кувыркался, эти…сальто выделывал. А ты так жалобно скрипел!

Диван понимающе усмехнулся:

– Ну, что ты! Это же ребёнок! Он проделал только пару трюков – и то с разрешения родителей. Меня здесь очень любят.

Сотик тут же подтвердил:

– Точно-точно! Любят!

Но тут его дисплей опять ярко засветился, и телефон объявил не своим голосом:

– SMS-ка пришла!

А потом продолжил уже обычным:

– Это папочка сыночка разыскивает. Эх! Ни минуты покоя, круглосуточное дежурство.

– Неужели ты никогда не отдыхаешь?! – поразился шкаф.

– Редко. Только если отключат, и когда подзаряжаюсь, – ответил сотовый. – Что поделаешь, служба у меня такая! Всё тороплюсь, боюсь устареть, стать ненужным. Страшно подумать, что меня могут заменить на другую, более совершенную модель. В моей профессии это нередко случается.

– И что тогда будет? – робко спросил шкаф.

– Продадут или закинут на полку. А безделье для меня – смерть. Но это потом, а пока я в хорошей форме: продвинутый и очень самостоятельный. Сам сходил в Интернет, сам проверил электронную почту, сам послал SMS-ку. Пока хозяин не обнаруживает, сколько я потратил у него денег, я всё делаю сам!

– А когда обнаружит?

– Тогда наверняка отключат у меня пару функций, – вздохнул сотик. –Но это ерунда. Взрослые у меня на крючке, а мальчик – тем более. У него на первом месте – игры, потом – музыка, переписка.

– Музыка? – переспросил зеркальный шкаф. – А, знаю-знаю! Это то, что вчера ночью хозяин изображал. – Тут же засвистел, подражая. – Фюить, чпок-чпок. Фюить, сиу, пр-р-р, – И закончил басом – Хр-хр, бу-бу-бу. Удивительная аранжировка, не правда ли?

– Вот невежда! – не выдержал сотовый и засмеялся. – Это же обыкновенный храп! Вот у меня в памяти сто мелодий, на любой вкус. Хотите, включу? Ой! Уже не получится, разрядился, – И неутомимый сотовый надолго замолчал.

Незаметно подкрался вечер. Сначала за окном потемнели облака, стали синими и серьёзными. Потом они стали постепенно исчезать, растворяться в тускнеющем воздухе. И весь кусочек неба, окаймлённый оконной рамой, вскоре насупился, будто в него подлили скучной серой краски. Вскоре по подоконнику ритмично застучал дождь.

Шкаф попытался вглядываться в темноту, но ему это быстро надоело. Он услышал, как старый диван негромко скрипнул, потом вздохнул.

– Не спится? – обрадовался соседу шкаф.

– Я в это время никогда не сплю, – отозвался диван. – Ловлю интересные моменты.

– Что же тут интересного? – удивился шкаф. – Темнота, скучища.

– Я же не простой диван, а диван-сказочник. Это моё хобби, а может, и наследственность сказывается. Матушка берёза, из которой я сотворен, очень впечатлительная была натура. Вот и я: как услышу шёпот дождя или радуга в окне высветится – так сказка или история у меня и получится. Хозяева по вечерам по двое да по трое на мне сидят: книжки читают, уроки учат или разговаривают, дневными впечатлениями делятся. Место тут особенное, творческое. Вокруг мечты и мысли людские витают, а по ночам сны вьются. Я хозяев сказками одариваю, а они мне за это любовью платят.

– А ты не мог бы сейчас что-нибудь рассказать? – попросил шкаф.

– А почему бы нет? – согласился диван. – Слушай…

И начал свой рассказ.

Жила-была…

Жила-была жвачка. Ох, и заносчивая была! Ну, прямо самая главная, самая сладкая! Слаще конфеты! Нахвастается, а через минуту выплюнут её за ненадобностью: сладость-то кончится. Тьфу, пустышка!

А врушка! Наврёт с три короба: «Я летать умею!» Летает она – то на пол, то на стенку. А упрямая какая! Ну, никакого сладу с ней не было. В волосы девчонке попала и сидела там, дразнилась, язык высовывала: «А не вытащите меня, вот!» С трудом, но отодрали. А ей опять неймётся. К стулу приклеилась и ждала, злорадно посмеиваясь, когда на неё сядут. Ну, сели. Ну, джинсы испачкали. Чего хорошего? А она, вредина, радуется и кривляется: «Это пятно – моя именная печать: гербовая, три степени защиты». Это уж точно – тремя моющими средствами отстирывали. Ничего, отстирали!

А липучка опять за своё: «У меня есть патент! И диплом! И вообще я такая-разэтакая, одним словом – вне конкуренции! Специальность-то редкая, особенная! Пломбы из зубов вытаскиваю, желудок разрушаю! Здорово, да?»Нашла бизнес! Да с такой рекламой – обанкротишься!

Терпели её, терпели, возмущались-возмущались – и решили проучить. Собрались на заседание: ножик, ластик, кнопка, фантик, ножницы, пара карандашей и постановили: «Всё, хватит мучиться, бойкот! На поведение её не реагируем. Отчищаем жвачку молча и – в ведро. Пусть там об неё мухи лапы вытирают!»

Бойкот – великое дело. Выставляться-то не перед кем; никто не смеётся, никто даже не ругает. Скучно! И заносчивости у жвачки как-то сразу поуменьшилось. Сообразила вредина: надо идти на попятную. С мухами жить –какая радость?

– Простите, больше не буду, – стала просить она. – Но что мне делать, если я такая уродилась бесполезная?

Стали думать:

– И правда, что делать?Какое ей найти применение?

– Для начала пусть «кнопкой» поработает, – предложил ластик. – Она же пластилину хоть дальняя, но всё же родственница – такая же липучая. У нас на стенке расписание уроков отваливается, скрепки просто падают от усталости, скотч тяжести боится – от страха отпрыгивает, а специальный клей – на важном заседании. Давайте, дадим ей испытательный срок!

– Это ты хорошо придумал! – похвалили карандаши.

Все собравшиеся подхватили жвачку, раскачали и подкинули на её новое место. Теперь бывшая зазнайка сидит тихо; иногда, правда, выглядывает из-под листа бумаги и хитро подмигивает проходящим мимо ребятам: «Ну, как я теперь выгляжу? Знай наших!»

Сказка про маленькую лень

Родилась однажды Лень. Маленькая такая, крошечная. Хорошенькая-прехорошенькая. Ещё не Лень, а так – Ленюшка. Хоть и неохота ей было вылезать из нагретой солнцем постели из листьев, но всё же распрощалась она со своим гнёздышком, с толстухой Ленью-матушкой и отправилась по свету странствовать.

Идёт-бредёт себе потихоньку, видит: стоит человек и лопатой машет. Любопытно Ленюшке стало, спряталась она в кусты и оттуда подглядывает. Посмотрела – догадалась: землю тот человек копает, грядки сделать хочет. Давно, видно, работает: спина вся потная и лоб мокрый. А Ленюшка замёрзла в кустах, и прыг к нему, в работе согревшемуся, за пазуху. Хорошо Ленюшке, уютно, а человек тот почему-то сразу лопату отставил и отдохнуть решил. Забрался в домик, лёг и заснул.

Проснулся – удивляется: «Как это меня сморило?! Видно, устал сильно. Ну, да ладно, отдохнул – и за дело!» Встал человек, потянулся – Ленюшка и вылетела из-за пазухи. Встряхнулась, головой повертела. Думаете, обиделась? Ничуть не бывало! Довольнёшенька!

Прихорошилась Ленюшка и поскакала по пыльной дорожке. Только ведь маленькие ножки устают быстро; она прыг – и села на собаку, что мимо пробегала. Собака тут же зевнула и с наслаждением улеглась на обочине. Вот те раз! На это Ленюшка не рассчитывала! Заметила кошку и забралась на неё – так та даже умываться бросила, так ей спать захотелось. Эдак и с места не сдвинешься! Подумала Ленюшка, подумала – и залезла в багажник машины. И поехала! Машина-то железная, глупая, что такое «лень двигаться» не знает.

Так добралась маленькая Лень до большого города. Решила Ленюшка поискать себе укромное местечко: тёплое да уютное. Да где там! Такой гул стоит! Машины как заведенные туда-сюда снуют, озабоченные люди куда-то спешат.

Но не пропадать же. Изловчилась Ленюшка и залезла какому-то раззяве в незакрытый школьный рюкзак. Так с комфортом в класс и приехала. Забралась за шторку, притаилась, наблюдает – хозяина выбирает. Дети стараются, пишут, считают. Только один мальчик сидит развалившись, ногу на ногу положил, взгляд в потолок, и рукой, вниз опущенной, покачивает. Подкралась Ленюшка, и – раз! На колени к мальчугану запрыгнула. Только хотела за пазуху лезть, а оттуда другая Лень выглядывает – толстенькая, ухоженная. И на Ленюшку с гневом шикает:

– Я здесь живу! Не видишь – занято! Ищи себе другое место.

Легко сказать – ищи! Стала Ленюшка к ребятам по очереди залезать: кому в карман, кому за шиворот. Но всё неудачно. Пристроится на уроке, дети позевают немного, а как перемена – живо лень выгоняют. Никакого спокойствия! От таких переживаний стала наша Ленюшка нервная, дёрганая. Прятаться начала, особенно после того, как на уроке физкультуры в неё чуть мячом не попали. Такого страха натерпелась, что насилу успокоилась. Залезла к охраннику в карман, и просидела там до вечера. А вечером её и оттуда выгнали, вместе с носовым платком вытряхнули.

Кое-как добралась бедняжка Ленюшка до супермаркета и пристроилась на ночёвку на отъевшемся коте. А утром опять шум, толчея. Ушла Ленюшка из магазина, стала по улице туда-сюда сновать, хозяина подбирать. Да быстро не выберешь – опыта маловато.

Повстречала она неприглядных людей у киосков. Но у каждого за пазухой своя Лень сидит – грязная, растрёпанная. Они постоянно у них живут, там и выросли, там и состариться успели. Старые Лени молодых Ленюшек не любят. Потесниться не хотят, учить маленьких лень. А вдруг потом выгонят, места лишат? Поэтому и живут Лени обычно в одиночку.

Увидела Ленюшка плачущего малыша.

– Не хочу в садик! – громко вопил он, капризничал, топал ногами и выдёргивал свою ручонку из руки матери. А Ленюшка-то схитрила, на мягкой игрушке у ребёнка спряталась, так и добралась до детского садика.

Тот день для детсадовских работников невезучим получился. У поварихи молоко убежало, каша пригорела, суп пересолился. Воспитателей на занятиях в сон кидало, дети капризничали, не слушались, нянечки задумчивые ходили и вёдра с водой проливали. Никто не догадывался только, чьих это рук дело. Но не прижилась нашаЛенюшка в садике, под вечер там уборку объявили. Она не отчаялась, с одним из ребятишек к нему домой заявилась.

И было в тот вечер Ленюшке счастье. В большую семью попала – целых пять человек, почти не занятую. Только одна Лень в ней проживала – у папы на животе. У неё-то нашаЛенюшка все университеты прошла, постаралась умаслить, выпытать: как заставить детишек школу проспать, как уроки забыть выучить. Как от нужного дела оторвать, чтобы фильм посмотреть; как в сон сморить, когда приборка в доме не закончена. Научила детей, как на «потом» дела откладывать и как родителей «завтраками кормить». Прихорошилась немного Ленюшка, только не растёт нисколько, все такая же маленькая. Потому что гоняют её сильно и ругают каждый день. Борются с ней.

Только день на день не приходится. Приноровилась Ленюшка от одного к другому домочадцу перебираться. Всё мечтает в настоящую, большую Лень вырасти. Удастся ли? Как вы думаете?

Крокодилёныш

У любителей животных свои причуды. Случается, заводят у себя дома разных экзотических животных: змей, пауков, обезьян, даже львов. Горожанам, вроде, простительно. Но чтобы в кладке заурядной деревенской утки вдруг обнаружилось крокодилье яйцо?!

«Вот это да!» – удивилась утка, перебирая лапами свежеснесённые яйца, и громко закрякала, подзывая мужа:

– Семён! Семё-он! Да подойди же сюда. Ты посмотри, какое необычное яйцо у меня получилось! А цвет, а размер! Уверена – это божья награда, скоро я стану матерью принца! – суетилась утка, подталкивая мужа ко кладке.

Селезень внимательно оглядел яйцо.

– Мутация у тебя, голубушка. Наверное, съела что-нибудь не то. Да и сериалов тебе поменьше смотреть надо, – он многозначительно постучал по своей голове. – Ну, да ладно, бог дал – воспитывай! – закончил счастливый отец и поспешил к друзьям на улицу.

В назначенный час правильно высиженные яйца (тут как раз помогли сериалы) дали потомство. Скоро вылупились почти все утята, молчало только необыкновенное яйцо. Утка подумала, что оно неудачное, такое и у птиц бывает. Поэтому, решив, что семеро одного не ждут, утка затопала к пруду, ведя за собой свежий выводок желтеньких пушистых шариков.

И тут необычное яйцо тоже определило, что его время пришло. Оно треснуло, и в щель скорлупки просунул узкую головку маленький любопытный крокодильчик.

– Ты чего тормозишь? – тут же накинулись на него соседские утки. – Твоя мама уже повела твоих братьев и сестёр на пруд. Догоняй же быстрей!

И крокодильчик, ловко перебирая лапками, побежал вдогонку за своей мамой. Догнав семейство у пруда, он радостно бросился в объятия оторопевшей утки.

– Мама! Ты – моя мама? Как это здорово, что ты – моя мама! – чмокал он её во влажные перья, радостно водя туда-сюда невиданно длинным хвостом.

– Семён! Семё-о-он! – слегка оправившись от потрясения, завопила утка-мать. – Ты посмотри, какой у нас родился ребёнок! Ну, вот, этого папу, как всегда, не дозовешься. Опять страуса из себя воображает! – недовольно проворчала утка и взяла инициативу на себя.

– Значит так, детки! Папа у нас сейчас немного устал, а так как я – ваша мама, держитесь всегда за мной. Да, кстати, вот ваш младший братик, назовём его Тимошей. Смотрите, не обижайте малыша, он у нас э-э-э… немного корявенький вышел. – Говоря это, утка подвела утят к кромке воды.

– А сейчас мы начинаем практические занятия, – объявила она. – Дети, смотрите внимательно, как и что я делаю, и повторяйте. Запомните: когда вам захочется нырнуть – нужно оттолкнуться сразу двумя лапками, а хвостик резко поднять вверх…

– Мама, а почему мои братья уже собираются плавать, а не почистили зубки? Они ведь неправильно поступили, да? – вдруг раздался позади неё голосок младшего сынишки. – А какими двумя лапками надо отталкиваться: передними или задними? – и Тимоша, не дожидаясь ответа, ласкаясь, снова кинулся в объятия матери.

– Успокойся, малыш, – оторопевшая мама погладила Тимошу по голове. – Какие зубки? Ой, а у тебя и вправду есть зубки… и лапок… четыре…

Тут уж пришёл черед маме утирать слёзы.

– Ну, ничего, бедняжка, – бормотала она, обнимая сына. – Ты ведь сам догадался, что зубки чистить надо! Никто не учил. Значит, мой ребёнок – вундеркинд! – успокаивала она сама себя.

Наконец, с трудом оправившись от стресса, утка объявила дожидающимся утятам:

– Пойдемте же купаться!

Вскоре всё семейство, отчаянно загребая лапками, плескалось в пруду.

– Ой, посмотрите, какие у него маленькие лапки, но как ловко он ими перебирает! – восхищалась утка крокодильчиком. – А какое загляденье его подводное плавание! Надо обязательно рассказать это отцу. Ребёнка необходимо отдать в школу олимпийского резерва!

После купания, когда семейство расположилось отдохнуть на травке, Тимошу окружили утята.

– Эй, ты, олимпиец! – начал задирать один из братьев.

– Хи-хи-хи, да это просто деревяшка с лапками, – стал дразниться другой утёнок.

– Девочки, скажите, ведь правда, он ничуть не похож на нашего брата!

– Чудище какое-то! Монстр! Пришелец! – закрякали маленькие уточки.

– Ящерица! Гусеница! – подхватили мальчишки-утята.

Кто-то истошно завопил:

– Крякузябра! – и весь выводок разом набросились на Тимошу, щипая его со всех сторон.

Маленький крокодильчик отбивался, как мог, а потом ускользнул от драчливой компании в траву и, незамеченный, побежал на хозяйский двор. Там ему попался на глаза хозяйский пёс.

– Зря ты дрейфишь и тушуешься, – позёвывая, заявил Тимоше лохматый великан, выслушав его горестный рассказ.

Они сидели на солнцепёке перед собачьей будкой. Маленький крокодильчик горько плакал, размазывая лапками слёзы.

– У тебя, малый, такие зубы! Позавидовать можно! – продолжал сторожевой пёс. – Не бойся, просто покажи их – вот так! – и он щёлкнул клыками. – Я своих щенков только так и воспитываю. Посмотри, какие орлы! Всё знают: и – «фас!», и – «голос!» Молодцы! Не смотри, что не породистые. Приходи ко мне на выучку – я сделаю из тебя настоящего парня!

– Но, дядя Шарик! Я думаю, мне не надо трогать зубками братьев! Им ведь будет больно, если я их укушу! – прошептал крокодильчик.

– Разве я тебе говорил: нападать?! Вот если кто первым начнёт – останови его натиск, защити себя и других. А будешь убегать да слёзы лить – твою слабину почувствуют, обнаглеют. Забияка должен знать, что у тебя есть зубы! Ладно, пошли пока спать, жарко, нечего тут филармонию разводить, – закончил пёс, громко зевнул и направился к будке, в тенёк.

– Спасибо, я лучше побегу поплаваю! – прокричал в ответ крокодильчик и, быстро перебирая лапками, побежал к пруду.

Когда Тимоша снова появился на берегу пруда, там собрались все водоплавающие птицы двора. Утки наперебой что-то кричали, соревнуясь в советах отличившейся подружке. Одни твердили, что нужно воспитывать Тимошу строже: а вдруг укусит? – как-никак, у него есть зубы. Другие, наоборот, жалели утку, говорили, что её необычный ребенок чересчур маленький и глупый, остальные утята куда более самостоятельные. Но все вместе сходились на том, что все дети скоро вырастут и женятся, а что станется в будущем с Тимошей, не могли и предположить.

Наконец, величаво неся гордую голову, вперед выступил гусь:

– Прекратите галдёж, уважаемые, – прервал он разгоревшийся спор. –Если Тимоша болен, нужно обратиться к ветеринару. Если нет – к ученым. В Интернете, в энциклопедиях должны иметься статьи. Можно их посмотреть, чтобы определить, кто он такой, и можно ли в будущем найти ему пару.

– Верно, верно! – закрякали утки и согласно закивали в ответ. – Правильно говорит, очень правильно! Гусь – самая умная птица, всё знает!

Прокрякав эти слова на разный манер несколько раз, утки стали расходиться по своим семьям и кладкам.

Мама-утка тоже поспешила к своим утятам, как вдруг из травы она услышала как кто-то всхлипывает. Это рыдал её младшенький сыночек Тимоша.

– Мама, почему я не такой, как мои братья и сестры! Кто я такой? О, я, несчастный! – причитал крокодильчик.

– Не плачь, Тимошенька, мы что-нибудь придумаем! Мама любит тебя и с четырьмя лапками, и с сорока зубками! – утешала утка сыночка. – Вот увидишь, ты ещё вырастешь самым лучшим селезнем! Успокойся, сынок, пойдём поплаваем.

Так в плавании и нырянии незаметно прошло лето. Утята выросли и поумнели. Они больше не задирались на своего брата Тимошу. Он тоже хорошо подрос и стал величиной с таксу, а с хвостом – ещё длиннее. Его никто больше не обижал, потому что все знали, что у него есть острые зубы. Он по-прежнему любил играть и баловаться, как маленький – крокодилы ведь растут долго.

Однажды он случайно забежал во двор и увидел двух мальчиков, сидящих с книжкой на брёвнышке. Старший из ребят выразительно читал младшему: «Долго-долго крокодил море синее тушил. Пирогами и блинами и сушеными грибами…» Любопытный крокодильчик сунул нос в книжку и обомлел.

На странице был изображён…большой Тимоша.

– Так вот, она какая, энциклопедия, о которой всё время повторяла моя мама! – обрадовался Тимоша. – Теперь я знаю, кто я! Я – крокодил!

– Ой! – маленький мальчик от испуга подобрал ноги. – Кто это?

– Не бойся, это Тимоша! Бабушкин крокодильчик, – сказал старший. – Он добрый и весёлый, как щенок. Но палец ему в рот не клади – крокодил всё-таки.

А довольный Тимоша с гордостью демонстрировал зубы и добродушно махал хвостом.