Зато был один злобный, засевший в кабинете вампир, и вкусившие его гнева подчиненные, затаившиеся на рабочих местах. Кёртис, один из волков, дежуривший сегодня на приеме посетителей, шепнул мне, чтобы была поосторожнее. Босс, похоже, давно не питался толком, и недоволен всем миром.

– Ну как? – буркнул мне Коулман вместо приветствия, едва я постучалась и просочилась в кабинет.

– Ничего. – я присела на край стола. – Обошла весь город, чаю упилась так, что…гм, в общем, работала, не покладая рук, все выходные. Отработала версии с местными семейными амулетами, захороненными героями, и спрятанными кладами. Совсем ничего. Разве что есть одна версия – заказчик может скрываться среди рабочих. У нас нанятая сила на стройках в основном приезжие…

– Уже проверили. – покачал головой Коулман. – Всех, кто переехал в город от двух лет до полугода. У всех биография сошлась с указанной в резюме. Ни одного нелегала. Аж противно.

Мы с ним, хором, вздохнули. Такая удачная версия провалилась.

– А у нас новая группа. – поделился, в свою очередь, радостью вампир. – Вскрыли самый старый склеп на территории кладбища, разворотили все ниши, вытащили и перетрясли гробы. Как только успели за одну ночь. И вне графика ведь. Мне казалось, я установил закономерность. Раньше копали только в полнолуние, ну, пару дней туда-сюда. А сейчас месяц видно на две трети, и вот они, тут как тут.

– Поймали? – спрыгнула я со стола, готовая уже бежать и допрашивать.

– Поймали, допросили. – кивнул Коулман. – Еле успел. Уже собирались уходить. Вообще обнаглели, практически среди бела дня начали копать, на закате. Не понимаю логики, должна же быть какая-то закономерность поиска? Как же они меня бесят!

Вспышка ауры застала меня врасплох.

По спине табуном пробежали мурашки, следуя за капелькой холодного пота. Я смотрела в темнеющие глаза вампира и не могла оторвать взгляд.

Это как же вампир вымотался, что непроизвольно отпускает силу?

Коулман с силой потер лицо ладонями.

– Извини, трое суток не отдыхал. Кто-то же должен на кладбище дежурить.

Спать вампирам без надобности, но отдых, эдакая перезарядка, им необходим. В частности, регулярное питание.

– А ел ты когда последний раз? – тоном заботливой тетушки осведомилась я. Коулман поднял на меня неверящий взгляд.

– Ты сейчас должна трястись в ужасе, и стучать зубами. Не сомневаюсь, за стеной так сейчас и делают. А тебя мое меню беспокоит?

Я пожала плечами, совершенно не готовая к тому, что вампир вдруг молниеносным движением перемахнёт через стол, даже не пошевелив кипу бумаг, и вздёрнет меня над полом.

– Кто ты? – выдохнул он мне в лицо, с силой сжимая за шею. Я захрипела и брыкнула ногами, давая понять, что в таком положении сотрудничать отказываюсь. Коулман чуть повернулся и усадил меня обратно на стол, так что наши головы наконец-то оказались на одном уровне.

Его хватка на горле чуть ослабла, и я с упоением хлебнула сухого офисного воздуха.

– Бывшая оборотница Кахайя Эукари. Переведена в резерв, потом в глушь, по состоянию здоровья. А ты что, думаешь я по ночам, втихаря, кладбища перекапываю? И притворяюсь инвалидом, потому что это весело, а на самом деле я неучтённый примарх, и жажду захватить власть над миром? – прорычала я ему в лицо.

Коулман, бесстрашный идиот, практически не впечатлился.

Наоборот, придвинулся ближе, втянул воздух у моей помятой шеи и – клянусь – лизнул меня за ухом.

Я вздрогнула. В такой позиции я еще не оказывалась, и не представляла, что сейчас делать.

Пнуть и обругать?

Так мне нравится, что он сейчас делает. Еще перестанет, чего доброго.

Когда знакомые женщины-полицейские жаловались на домогательства со стороны начальства, я первым делом уточняла, как то начальство выглядит, и женато ли оно.

Если страшный сморчок или женат, то наподдать так, чтобы летел далеко и долго.

А если как Коулман…так почему бы и не попользоваться, пока дают?

– Ты меня правда, что ли, не боишься? – пробормотал вампир, отпуская мою шею. Его рука скользнула ниже, погладила и сжала небольшие, аккуратные полушария. По очереди.

Никогда не была я фанаткой ласк груди – ну, мусолят что-то, гладят, и что? Лучше пусть переходят к делу. Но в исполнении Коулмана это оказалось довольно приятно. Даже очень приятно. Я выгнулась, подставляя соски под его чуткие, грубоватые пальцы.

– А почему, собственно, я должна тебя бояться? Ты не угрожаешь моей семье, и не пытаешься меня убить. Не пытаешься ведь? – уточнила я, потому что нежные, ласковые потягивания за коричневато-розовые навершия готовились превратиться в натуральную пытку. Мое тело жаждало продолжения, но Коулман не торопился.

– Почему в твоём присутствии я постоянно теряю голову и контроль? – хрипло спросил он, наклоняясь ниже и обдавая прохладным дыханием съежившуюся вершинку. – На тебе какой-то артефакт, или ты мне что-то подмешала в виски? Какое-нибудь… приворотное?

Вампир нежно, бережно прикусил розовый камешек соска, и меня выгнуло дугой от острого, на грани боли, удовольствия.

Так меня еще не допрашивали.

Деликатный стук в дверь, почти неслышный за нашим синхронным тяжелым дыханием, прозвучал, как выстрел.

Я вздрогнула, инстинктивно пытаясь отстраниться и сбежать, но вампир не пустил. Наоборот, сильнее вжался в мое межножье, продолжая завораживающую игру языком со ставшими неимоверно чувствительными сосками.

Стук повторился, в этот раз громче и настойчивее.

– Мистер Коулман, документация! – раздался заискивающий голос Пурнама, приглушённый толстым слоем дерева.

– Да твою ж. – Коулман уткнулся лицом между моих грудей и пару раз судорожно вздохнул. – Иду!

После начальственного рявка копошение за дверью стихло, а я чуть пришла в себя.

Что я творю?

На рабочем месте, где любой может зайти и застать нас…

О чем я вообще думаю? Я знаю этого наглого вампирюгу меньше недели, даже если считать обжимашки в склепе. И позволяю ему такое?

Если бы он был из Белого Крыла, я бы подумала, что он на меня воздействует.

Я скосила глаза на Коулмана. Он тяжело дышал, втягивая теплоту с поверхности моей кожи, и обдавая взамен прохладой.

Вроде бы он тоже увлёкся.

Может, на нас обоих влияют?

Я обвела подозрительным взглядом кабинет.

Честно сказать, понятия не имею, как может выглядеть соответствующий артефакт.

Зато знаю, кто может определить, есть ли на мне что-то постороннее.

Самым логичным было бы обратиться к нашему штатному артефактору, но, признаться, постеснялась. На что это будет похоже, если я приду и попрошу проверить меня на постороннее воздействие, потому что я «хочу нашего босса до безумия». Сеймур пошлёт меня провериться на гормоны, и будет прав.

Точно! Мои гормоны. И перепады настроения.

Вампира, беднягу, наверное краем зацепило. Они же чувствительные к эмоциям. Вот и потянуло на сладенькое. Наверняка давно не питался, и не сознаёт, насколько голоден.

Найдя, наконец, объяснение нелогичному происшествию, я мягко, но настойчиво отстранила лицо Коулмана от своего распахнувшегося декольте.

Телу стало как-то некомфортно, оно явно просило продолжения банкета. Но я сцепила зубы и решительно застегнула блузку.

Вампир с явным сожалением проводил взглядом кожу, скрывшуюся под тканью, и вздохнул.

– Прости, не сдержался. – процедил Коулман через силу. Не привык извиняться, точно как и я. Но я-то и вида делать не буду.

Тем более он уже извинился. Значит, сам и виноват.

Я неопределенно кивнула и спрыгнула со стола.

Сам вампир выглядел возмутительно собранно и пристойно. Будто и не он минуту назад выкусывал нежную кожу под мои тихие вздохи. Обо мне, увы, такого сказать нельзя было. Я мельком оценила себя в зеркальной поверхности оконного стекла. Щеки горят, блузка в беспорядке, хоть и застегнута, с первого взгляда ясно – занималась чем-то неприличным.

Сделав пару вздохов, как учил врач, я пригладила волосы, решительно заправила блузку в форменные брюки, и распахнув дверь, быстро просочилась мимо переминающегося с ноги на ногу заместителя начальника. Коулман дернулся было за мной, но застрял. Пурнам тихо забубнил, подсовывая стопку листов под нос начальству. На подпись, наверное, принес.

Бюрократ долбаный.

До конца рабочего дня я досидела, как на иголках, поминутно вздрагивая от каждого стука. Арестованных Коулман допросил сам, и судя по доносившимся до поверхности из подвала вспышкам ауры, заодно неплохо подпитался. Я же весьма противоречиво то опасалась, что Коулман заглянет в мой закуток и куда-то позовёт, то переживала – вдруг это правда что-то наведённое посторонним артефактом?

Босс мне нравился, несмотря на все занудство и некоторые перегибы в дисциплине. Особенно нравился за пределами участка, желательно в том виде, что я застала на кладбище, или час назад – с горящими глазами, тяжело дышащим, и готовым на все.

Поэтому как только наступил вечер, я прямиком двинулась домой. Благо прятаться от маменьки больше не надо было.

Раздевшись и помыв руки – привычка страшное дело – я деловито ворвалась в соседнюю комнату.

– Проверь меня на постороннее влияние. – я подняла руки и выжидающе уставилась на старшего брата. Гунтур скосил глаза сначала в стену, потом, подумав, закатил в потолок.

– А раздеваться было обязательно? – страдальчески пробурчал он, после обозначенной пантомимы закапываясь в рабочий стол, где хранился всяческий артефакторский инвентарь.

В город учиться братья так и не поехали.

Но это вовсе не значит, что они остались неучами.

Старшенький, еще до того, как я уехала покорять столицу, устроился учеником к местному магу-артефактору. Силушка у него будь здоров, пахать на нем можно, и как оказалось, руки тоже из нужного места растут.

Маг тот недавно помер, а лавка, в которой можно и отремонтировать, и купить всякую полезную заряжённую мелочевку, перешла брату.

– Гун, а тебе не приносили что-нибудь починить эдакое? – поинтересовалась я у спины брата.

– Желательно времён Войны? – ехидно уточнил братец. – Не считай меня идиотом. Я даже журнал посетителей мастера Хилмана пересмотрел, на всякий случай. И весь город с датчиком обошёл. Ниоткуда не фонит. Так, общие флюктуации, от оборотней и прочих. Ни малейшего признака древних курганов.

Я разочарованно вздохнула. Еще одна версия крокодилу под хвост.

Мелкий братец не такой рукастый, как Гунтур. Зато у Харта все цветёт и плодоносит, будто он маг-природник. Его даже проверяли пару раз. Соседям не понравилось, что он на выставках призовые места розами и кабачками постоянно берет, и попробовали его дисквалифицировать. Мухлюет, мол, с магией.

А вот нет. Чистый оборотень, просто талантливый.

Старательно отводя глаза, Гунтур просканировал меня какой-то пищащей и моргающей разноцветными огоньками палкой. Сначала от головы до ног, а потом и от пальцев ног до головы.

И повторил процедуру со спины.

– Все чисто. Можешь одеваться. – бросил он. Я кивнула.

– Точно! Сейчас еще одежду принесу, проверь. Мало ли, что прицепили.

И ринулась обратно в свою комнату.

– Халат хоть накинь! – страдальчески понеслось мне вслед.

– Девушку заведи! И с оборотнями больше общайся! Вконец одичал! – рявкнула я в ответ.

Наш городок населён в основном оборотнями, но оставшийся процент – чистокровные люди. И это наложило определенный след на местную мораль. Если на землях кланов, где живут только оборотни, не редкость бегающие по улицам совершенно обнаженные мужчины и женщины, то здесь этой естественной стороны жизни как-то стеснялись. Ну, не принято у обычных людей раздеваться при всех. Так мы тоже будем соблюдать приличия, оборачиваться в строго определенных местах, в лесу, например, и ни в коем случае не забывать брать с собой запасную одежду.

На крайний случай, можно было пробежаться по городку в ипостаси.

В частности, поэтому оборотни в Киттери предпочитали оборачиваться как можно реже, и если возможно – дома.

Или и правда, в лесу.

Как представлю маменьку, бегающую в естественном, ипостасном виде по Киттери… мда. Внимание ей будет обеспечено.

В одежде моей, как рабочей, так и повседневной, и в обуви, Гунтур ничего не нашёл.

Странно. Это что, получается, я на самом деле запала на собственного начальника?

Хотя, его же еще не проверили. Может, на нем что висит?

Глава 10

Вызвали полицию соседи.

Крики и грохот в небольшом старинном домике неподалёку от кладбища уже давно стали привычными. В нём обитала семья из четырёх человек. Именно людей.

Впрочем, хулиганили семилетние близнецы ничуть не хуже, чем оборотни-недоросли.

Но не в четыре же утра?

Грохот, по словам мисс Пилсен, стоял такой, что она уж обрадовалась, грешным делом, что дом сносить решили.

– Давно пора уже, я так думаю. – тряся головой, объяснила мне эта почтенная оборотница. – Сколько живу здесь, эта громадина весь вид загораживает.

Я бы лично на ее месте радовалась, что вместо кладбища видишь из окна аккуратный палисадник и старинное, с узорными наличниками и колоннами на крыльце, светло-бежевое здание, но каждому своё.

– Хорошо, мы обязательно зайдём, проверим.

Я метнула злобный взгляд на Флойда, который сегодня дежурил на входе. Именно он распределял посетителей, и не задумываясь отправил ко мне эту склочную престарелую мисс.

После всей этой истории с раскопками кладбище как-то постепенно перестало быть моим тихим местом уединения и медитации. Очень уж там теперь многолюдно. Так что в сторону его, провожать старушку, я плелась весьма неохотно, нога за ногу.

Да и сама мисс Пилсен еле передвигалась, так что скорость у нас обеих была соответствующая назначению пути.

Наконец, на горизонте замаячил особняк преткновения, а дальше по улице уже виднелись пики ограды и массивные двустворчатые ворота парадного въезда на кладбище.

Поддержав под локоток, я помогла мисс Пилсен взойти по трём ступенькам ее домика, и заверив очередной раз, что все досконально выясню и выпишу немалый штраф нарушителям ее спокойствия, проследила, чтобы любопытная бабулька надёжно закрыла за собой дверь.

И только заметив шевеление занавески, пересекла улицу и подошла к проблемному дому.

Мисс Пилсен бдит на посту.

Пусть бдит. Будет свидетель того, что все происходило законно и по протоколу. Не сомневаюсь, что ушлая бабулька вполне в курсе, как проводится разбирательство с соседями.

Ворота в уютный, ухоженный сад были приоткрыты и покачивались, чуть поскрипывая. Внутри стояла абсолютная тишина. Не кричали столь часто поминаемые соседкой дети, не звенела посуда, хотя время уже вполне подходящее для завтрака. Даже шаги были слышны только мои.

Я невольно поежилась и постаралась ступать как можно тише.

Прокравшись таким образом по узкой дорожке, по обеим сторонам огороженной выложенным из камней бордюром, я добралась до крыльца. Дверь была прикрыта неплотно, из-за неё сочился неприятный, приторный запах тухлятины.

Из последних сил надеясь, что нос меня опять подводит, и речь идёт всего лишь о протухших продуктах, я потянула на себя ручку.

– Мистер Стивенс? – позвала я неуверенно. Фамилию жильцов подсказала опять же вездесущая мисс Пилсен. – Миссис Стивенс?

Оглядев холл, я прикрыла дверь обратно, сглотнула, подавляя тошноту.

Уже не таясь, сбежала обратно по ступенькам, вывалилась за пределы сада, захлопнула за собой калитку и помахала любопытным детишкам, собравшимся на заборе через три дома.

– Кто хочет заработать пару медяков? Нужны быстрые ноги и хорошая память!

Один из сорванцов поспешно свалился с забора и подбежал ко мне, демонстрируя товар лицом.

– Как зовут? – уточнила я, перекатывая между пальцами периодически исчезающую монету. Рука подрагивала, пару раз медный кругляш чуть позорно не упал на землю.

– Вэл. – гордо выпятило подбородок дитя.

– Вот что, Вэл. Беги-ка ты со всех ног в участок. Знаешь, где у нас полиция?

Ребёнок важно кивнул.

– И передай дяде на входе…

Я прошептала ему несколько слов на ухо, шалопай кивнул и припустил по пыльной дороге, только пятки голые засверкали.

Тоже оборотень, наверное, только они одеждой не заморачиваются даже весной.

Тайн следствия я ребёнку, естественно, раскрывать не стала. Флойд услышал от посланника только «Код красный, минимум двое. Жду».

И остался за стойкой, как дежурный. Кто-то же должен принимать поступающие жалобы и следить за порядком. Волк с тоской посмотрел вслед выбежавшим на место преступления коллегам.

Знал бы, что они увидят там – радовался, что остался в участке.

Остальные собрались, обвешались артефактами, и уже через десять минут последовали за мной по уже знакомой каменной дорожке.

Я распахнула незапертую дверь и жестом пропустила вперед артефактора.

Все строго по протоколу.

Роули пожужжал какой-то штукой с усиками, поворачиваясь в разные стороны.

– Магических ловушек не вижу. Можно входить, но внимательно смотрим по сторонам и под ноги. – отчитался Сеймур.

Да уж. Особенно под ноги.

Пол был будто взорван, или по нему выкорчевывающим заклятием прошлись. Плиты на кухне и паркетные полосы в остальных комнатах были взломаны и торчали неопрятными зубьями, так что описывавшим место преступления полицейским приходилось скакать горными козликами.

Лестницу на второй этаж тоже распотрошили, другого слова не подберёшь, буквально разобрав ее на составляющие. И как только успели? Между жалобой мисс Пилсен и нашим приходом прошло от силы часа два. Большинство сотрудников только-только на работу заступило. Это вампир бдит без продыху, а остальным спать нужно, хоть иногда.

Знакомство с шестым, ныне седьмым членом нашей дружной полицейской группы, произошло как-то ненароком, на ходу.

– Это Хью, наш коронер. – кивнул в его сторону Коулман, пробегая мимо. Коронер, высокий, узкокостный мужчина восточных кровей, с узкими, хитрыми совершенно не по-целительски глазами, тоже пробежал мимо, и тоже кивнул.

Я старательно пропускала всех, не решаясь переступить порог. Слишком уж это место напоминало развороченную взрывом аудиторию, в которой я лишилась зверя. Добрый начальник мой в Лоусоне, по наущению не менее доброго врача, провёл меня по залу, комментируя, где нашли какую часть моей ипостаси.

Чтобы я иллюзий не питала.

– Кахайя, иди сюда! – зловещим шепотом позвал меня Кёртис, опасно балансируя на самом краю разваленной лестницы.

Говорить в полный голос мы не то, чтобы боялись – стеснялись. Многие из нас видели смерть, даже причиняли ее неоднократно, но в сегодняшнем случае было что-то глубоко неправильное. Погибли не преступники, не враги, и не предатели. Обыкновенные горожане, к тому же из самого незащищенного слоя – обычные люди. Им нечего было противопоставить нападающим, которые, если судить по обнаруженным коронером клочкам шерсти, были какими-то волосатыми оборотнями.

Не рептилии. Уже гора с плеч.

Поэтому из уважения, и чувства вины перед изначально слабейшими, которых мы не смогли уберечь, все, не сговариваясь, понижали голос, будто опасаясь потревожить покой умерших.

Пришлось все же зайти в дом, но у подножия лестницы я замерла в нерешительности. И как Кёртис это себе представляет?

– Как я туда залезу? – таким же шепотом, с присвистом, поинтересовалась я. Нет, со снаряжением я бы может и забралась, но обдирать руки об осколки, и пачкать место преступления собственной кровью не хотелось.

Хью мне не простит.

Коронеры весьма трепетно относились к сохранности мест преступления. Дай им волю, они бы полицейских летать над ним заставили, и не дышать при этом.

– Там есть задняя лестница… – начал было объяснять коллега, но Коулман дослушивать не стал. Подхватил меня на руки и буквально взлетел на несколько метров, до уцелевшего лестничного пролета.

Вот это силища. Левитация!

Интересно, сколько ему лет? Судя по тому, что иногда срывается, вряд ли много, может сто? Спросить как-то неловко, это хуже, чем у женщины возраст спрашивать, особенно, если понятно, что ей за сорок.

– Что тут такого интересного? – рыкнул босс на волка, и тот сжался, указывая куда-то в глубину дома.

– Не то, чтобы интересное. Только оно больше по части Кахайи.

– В смысле? – не поняла я. Вампир набычился, готовясь отчитывать позволившего себе непонятные, но явно оскорбительные намеки – чем это я таким отличаюсь от остальных коллег – как вдруг я расслышала всхлип.

Вряд ли это кто-то из наших.

– Дети? – прошептала я, чтобы не спугнуть призрачную надежду. Кёртис кивнул, опасливо косясь на вампира.

Что ж волки такие косноязычные-то. Сказал бы сразу – дети там, испуганные до потери пульса. Ты женщина, мелкая к тому же, выглядишь безобидно. Иди разберись.

Чуть не плюнув с досады, я бросилась по коридору. В отличие от первого этажа, второй был совершенно нетронут. Скорее всего, именно поэтому дети уцелели – те, кто разгромил дом, даже не поднимались наверх, ограничившись старинной лестницей.

Всхлип послышался еще раз, и я притормозила. Ворвусь – напугаю их еще больше.

Медленно, но стараясь не нагнетать ужас, я приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Классическая детская спальня-мечта. Явно подобранная с любовью, и рассчитанная на долгую жизнь в ней. Кровать-трансформер, раскладывающаяся по мере роста, сверху уголок для чтения и игр, вниз можно спуститься по лестнице или скатиться с горки. Стеллаж с книгами, где-то мне по пояс, набит яркими корешками.

Детей видно не было, но от мирной, идиллической картины у меня защемило сердце.

Именно поэтому я предпочитала допросы и задержания. Когда приходила моя очередь общаться с потерпевшими, или еще хуже – их семьями, меня одолевала чувствительность и сентиментальность. Несколько раз, сообщив родственникам жертв о смерти близкого человека, я задерживалась на несколько часов, рыдая в ближайшей уборной.

Нет, я лучше место преступления десять раз осмотрю.

Я прислушалась к двойным, почти синхронным вдохам-выдохам. Ну конечно, где еще могут прятаться испуганные дети.

Встав на четвереньки, я тихо позвала:

– Ален, Дилан? Это полиция.

Добавить обыденное «Все будет хорошо» не повернулся язык. Я осторожно потянула наверх покрывало. На меня уставились две пары почти идеально круглых от ужаса глаз.

Не знаю, могу ли испугать кого-то в обычной жизни с моими полутора метрами роста, и лицо у меня довольно обычное для Киттери. Тут полно выходцев из Визии и Дайтарии. Пугать детей оказалось весьма неприятно. Я слабо улыбнулась, стараясь выглядеть как можно безобиднее – хотя куда уже.

– Вылезайте, вас никто не обидит.

– Вы оборотень? – дрожащим голосом уточнил один из близнецов. Они оказались абсолютно одинаковые, если не считать пижамок разного цвета.

– У нас тут есть вампир, оборотень волк, человек обычный, и маг. К кому пойдёте? – перечислила я.

– К человеку! – хором ответили дети. Я протянула руки.

Технически – я самый натуральный человек. Человечнее некуда. Ни ипостаси, ни вампиризма.

Детишек пришлось вытаскивать, а потом нести по запасной лестнице на себе. Хорошо, я регулярно тренируюсь. Две гантельки по двадцать кило уютно устроились на моих руках, каждая на своей.

Мимо гостиной я пронесла их бегом, стараясь отвлечь разговором и отвернуть в сторону. Нечего им это видеть. Хватит того, что они, скорее всего, слышали.

На улице я притормозила и задумалась. Куда бы деть пацанят? Оба тельца прижались ко мне, будто намазанные магическим клеем.

Гроздь детей на заборе дальше по улице никуда не делась, только разве что больше стала. Там, кажется, собралась ребятня со всей округи.

Нет, со сверстниками их оставлять нельзя. Ощущения безопасности нет. И не до веселья и игр им сейчас. Хвала богам, я слабо представляю, что сейчас чувствуют близнецы, но им явно необходим рядом кто-то взрослый и надежный.

Главное, чтобы не я. Нет у меня опыта обращения с детьми, да и расследованием заняться надо.

Помощь пришла с неожиданной стороны. На пороге дома напротив возникла склочная мисс Пилсен. Оборотница видела всю суету у соседнего здания, и правильно увязала появление полиции и двух детей в пижамках у меня на руках.

– Заноси. У меня три спальни свободны. – коротко, отрывисто указала мне старушка на распахнутую дверь своего дома. – Мои-то уже давно… Я за ними присмотрю.

Я благодарно кивнула, протискиваясь мимо нее в уютно пахнущий корицей дом. После трупной вони – даже лучше, чем свежий воздух.

Еще полчаса мы потратили на отцепление детей от меня. Они неизвестно почему решили, что я самая лучшая защитница, и ни в какую не собирались оставаться без меня в незнакомом доме.

Кое-как мы перебазировались в небольшой садик, выходивший на другую сторону, куда не доносилась перекличка работавших над домом их родителей следователей. Там близнецы моментально с меня соскочили и понеслись наперегонки к качелям.

Судя по тому, что спальни у мисс Пилсен свободные есть, как и качели, явно довольно старые, хоть и в безопасном состоянии, а вот миссис она так и не стала, тут явно крылась какая-то очередная душераздирающая история. Только мне своих хватало.

Поэтому очередной раз вполголоса и от всей души поблагодарив престарелую оборотницу, я задом-задом ретировалась в дом, а потом и обратно на место преступления.

Когда я вернулась, коронера уже не было. Он сделал что мог, забрал тела, собрав их по периметру, как когда-то собирали мою ящерицу, и удалился в свою лабораторию, делать анализы и погружать погибших в стазис.

– Установить круглосуточное дежурство не только на кладбище, но и по району. Я отпишу в центр, а пока нужно набрать добровольцев. Пусть патрулируют.

Коулман отрывисто раздавал команды, Пурнам записывал и важно кивал. Как всегда, пойдет передавать третьим лицам с таким видом, будто это он командир части.