Loe raamatut: «Я – оптимист. Часть 2. Юность»

Юность. Часть 1.

«Я не свершила ни единого преступления против бога или человека, я лишь говорила правду. И каждое предсказание, рожденное моим разумом, сбылось. Троя пала, но не по моей воле, а по предвидению. И вот коварная судьба мне мстит».

«Скажи нам, Кассандра, куда исчезли все прелести жизни, что сдерживает руку судьбы от последнего удара?»

Это монолог героини Сидни Прескотт из моего любимого фильма ужасов «Крик 2». В детстве я пересмотрела до дыр все части. Только представьте себе: театр, сильная девушка, которая постоянно проходит испытания, за ней постоянно кто-то гоняется и пытается убить. А она, несмотря ни на что, живет и радуется жизни.

В этой части нам с вами предстоит раскрыть преступление против меня – моей чести и жизни. Это самое важное событие в моей судьбе, и все, что вы до этого читали, покажется легкой прогулкой перед большим путешествием. Запасайтесь чаем: нас ждет сложное приключение с частыми отсылками к моему прошлому. Но обещаю: мы раскроем это дело.

1. Следствие ведут колобки

Вы катались в машине следственного комитета? Ну, хоть раз? Занимательно, скажу я вам. Особенно, когда ты потерпевшая и не спишь вторые сутки. У меня забрали трусы, отстригли волосы и ногти и даже не покормили. «Не особо-то и хотелось», – думала я, но за трусами можно было и сгонять в соседний магазин. На дворе была зима, и мы ехали по федеральному шоссе, минуя сугробы и мое желание попасть домой.

– Я вам говорю, он здесь не в первый раз, посмотрите, какие сугробы, – пыталась вразумить я сотрудников.

– Ну мы же проехали, – упирался следователь.

– Так мы на полном приводе, а у него седан старый, – не унималась я.

– Ну хоть что-то ты помнишь? – нервничал следователь.

– В нашем городе сугробы с человеческий рост и, не зная дороги, ночью никто не поедет. Говорю вам, таких, как я, – много, нужно проверить соседние отделения полиции, – я снова «включила Коломбо».

– Сейчас найдем следы и потом сделаем, что посчитаем нужным, сиди и не умничай, – подытожил полицейский.

«Да, – подумала я, – если бы это дело отдали мне, то раскрыла бы его буквально за сутки». Разговор сотрудников напоминал старое телешоу «Интуиция» на «ТНТ», в котором участник должен был среди собравшихся найти проститутку, сантехника и маньяка-убийцу. Это шоу не закончилось бы никогда с такими отгадывателями.

Мы увидели тропинку со следами от колес и остановились. Сотрудники фотографировали местность, а я пыталась что-то вспомнить. При дневном свете выглядело все немного иначе. Пришлось еще раз рассказать, какие действия со мной совершили, и мне пообещали, что сейчас отвезут домой.

На тот момент я была человеком без документов, телефона и понимания, что делать дальше. Даже китель мой был украден, и если бы решилась вернуться на работу, то пришлось бы трудиться в футболке, как те повара, которые не знают, как важна для статуса униформа. Да, дорогой читатель, я стала поваром, и не самым плохим. Об этом расскажу чуть позже.

Вернувшись в машину, я назвала адрес, и мы направились ко мне домой – программа «Интуиция» продолжалась. Я знала, что меня там ждали, так как еще утром была объявлена в розыск. Мне передали успокоительные, трусы же вернуть не додумались.

Прощаясь, сотрудники следственного комитета сказали, что скоро со мной свяжутся. «Интересно, – подумала я, – у меня не было телефона, и прописки они видеть не могли, потому что все документы похитили: видимо, телешоу с угадыванием нескоро закончится».

Когда вошла на порог квартиры, в коридоре встретили матушка с сестрой и Дуся. Свое состояние я выразила так:

– В этом доме больше не будет ни слез, ни жалости, ни алкоголя.

Все, кроме кошки, кивнули. Кушать я не стала. Матушка показала пальцем на ванную, отправив меня мыться.

Когда вышла из ванной, увидела свою коллегу Настю со спортивной сумкой в руках, в которой были ее вещи.

– Я буду здесь, пока тебе не станет легче, – сказала она.

«Надеюсь, что это ненадолго», – подумала я.

Психологи пишут: когда тебе очень плохо, нужно вспоминать моменты, когда ты был счастлив. Вспомнился день, когда мы с друзьями победили очередного педофила. Мне стало легче, и я заснула.

2. «Дед»

Прошел год после аварии, и моя жизнь стала набирать новые краски в поисках смысла жизни. Во дворе постоянно тусовались соседские ребята, а мне уже так наскучил балкон, что я все-таки решила к ним выйти. На лавочке сидели и играли в карты мои друзья: Макс, вы его уже знаете, Маруся, Димон, Ира, Сашка и Танюха. Мы все были погодками. В то время нашим родителям давали квартиры от ТЭЦ, если в семье планировался ребенок, и эта ситуация была использована всеми вовремя. Все друг друга знали и дружили.

Я коротко познакомлю вас с ними.

Маруся

Она жила на шестом этаже под Максом и постоянно слушала их разборки, поэтому никогда не приходилось рассказывать ей об очередном скандале, она и так все прекрасно знала. Маруся любила читать, мы могли меняться книгами, так как покупать их всегда было очень дорого. А ее папа был другом моего отца, называл его «матросом», потому что отец когда-то служил в ВМФ. Меня же дядя Паша называл «матросихой», говорил, что я «вся в отца пошла». «Хорошо, что не в мать», – радовалась я.

Мама Маруси, тетя Надя, была очень строгой, но справедливой. Всегда ссорилась с моей матушкой, говоря, что бить детей нельзя, что зря она выгнала «матроса», потому что за всю жизнь лучше мужика не найдет. Как в воду глядела. Тетя Надя готовила отменно, я любила приходить к ним в гости, чтобы покушать – в моей компании это было нормально. Под предлогом, что нужно поговорить с Марусей, я шла на кухню, где на столе уже стояли или шикарный борщ от дяди Паши, или наивкуснейшие пирожки от тети Нади. Одна мысль не покидала голову: почему Маруся и ее старшая сестра были такими худыми. Но вскоре сама нашла ответ на этот вопрос: они просто не любили сгущенку.

Танюха

Таня жила на девятом этаже, но уже над Максом, имея дополнительный этаж, чтобы не слышать пьяного дядю Васю и могла спать спокойно. Один большой минус: приходилось утром ей все рассказывать. Ее родители очень отличались от моих – были, как инопланетяне. Всегда добрые, приветливые, никогда не повышали голоса, прямо как семья из рекламы кукурузных хлопьев. Готовили тоже очень вкусно и всегда разрешали остаться у них переночевать. Таня была такая же: добрая, веселая, отзывчивая. К ней-то я в первый раз и сбежала из своего дома. А сбегала я часто. Танюха очень красиво пела и играла на пианино. У них дома это был не единственный инструмент, была еще гитара, и мне даже разрешали на ней играть. Ну, как играть – просто производить звуки. Как-то раз в нашем Центре Детского Творчества открыли набор в группу, где учили играть на гитаре, и Таня пошла со мной. Оказалось, что нужно было обязательно сначала научиться петь, и я осталась на вокале. Их квартира стала для меня тихой гаванью, где можно было спокойно спать, петь и играть на компьютере, причем абсолютно бесплатно.

Сашка

Эта подружка жила в соседнем доме. Нас познакомила одноклассница, и мы сразу нашли общий язык. Она редко вникала в нашу подъездную «Санту Барбару», но любила тусоваться с нами. Саша, как и я, любила играть в мяч, читать и ходила в хорошую школу. На нее я и стала равняться. Мне хотелось быть образованной и разговаривать так же хорошо, как Саша. Жила она с отцом и бабушкой, а вот где ее мама, никто из нас в то время не знал. Мы нашли ее, когда уже были постарше. Отец у Сашки был очень веселым и часто рассказывал нам анекдоты. А бабушка занималась распространением продукции «Амвэй», и домой я никогда не уходила с пустыми руками. Особенно хороша была зубная паста, хоть с детства чистить зубы я не особо любила. У них была дача, где я праздновала все последующие свои дни рождения. Мы сидели под звездами, рассуждали о смысле жизни и пытались придумать разные бизнес-идеи от продажи картошки до той самой великолепной зубной пасты. Моя матушка любила, когда Саша приходила в гости, всегда говорила, что моей подруге нужно материнское тепло, и всегда по-доброму к ней относилась.

«От такого «тепла» можно и сгореть», – думала я.

Димон

Он жил в соседнем подъезде и был самым младшим из нас. Матушка его работала на колбасном заводе, и мы любили Димона за свежую и сочную колбасу, которую он часто тащил из дома. Они были с Максом просто не разлей вода. Мне он напоминал Вжика из «Чипа и Дейла»: всегда на подхвате, не задавал лишних вопросов и приносил в нашу компанию вкусняшки.

Про Иришку расскажу позже, пока ловите историю.

Мы часто любили сидеть всей компанией во дворе на лавочке, собрав перед этим из дома все, что полагается к столу. Кто-то приносил закуску, кто-то пиво или сигареты. Сидели мы до поздней ночи, а чаще всего и до утра. Родители всегда знали, где мы, и видели нас в окно. Главное, поджигать сигарету надо было под лавочкой, прятать в ладошке, чтобы нас не поймали за курением. Алкоголь в темноте не было видно, поэтому родители за нас не беспокоились.

Однажды вечером мы сидели компанией и распивали пиво, как к нам подсел мужчина лет сорока пяти. Он был в дорогой рубахе и очень дружелюбен, в руках у него тоже был стакан с пивом. Парни же сразу заметили его толстую золотую цепочку: такие украшения в то время носить было модно, и это подчеркивало, что ты или богатей, или бандит. Мы всегда были очень гостеприимны, нам было интересно пообщаться со взрослым человеком, к тому же он предложил купить нам пиво. «Ну, какая все-таки приятная компания», – думали мы.

Мы беседовали около часа, а потом Димон с Максом решили отойти в туалет. Мы же активно продолжали общаться с нашим гостем и заметили, что он знатно опьянел. «Старость», – подумала я.

«У него в кармане чекушка», – шепнула нам с Сашей Маруся. Оказалось, что он подливал себе в пиво водку, пока мы прикуривали под лавкой. И в один такой момент я заметила, как «огненная вода» попала и в мой бокал. Я не растерялась и позвала девочек в туалет, но попросила взять свои стаканы с собой, объяснив гостю, что у нас срочное женское собрание по важному вопросу. Вердикт у нас был один: мужчина решил меня напоить. Когда мы вернулись, он увидел, что мой стакан пуст, и изъявил желание прогуляться и еще купить выпивки. Мы отказались, но он ничего не хотел слушать и пошел за пойлом. У нас было время придумать, как слиться, но мы обещали дождаться мальчишек, которые шли очень долго.

Гость вернулся быстро и только с одним стаканом, и сразу поставил его мне. Мы переглянулись. Долго ждать не пришлось: он начал говорить, какая я прекрасная, что мне нужен настоящий мужчина, а малолетки эти мне ни к чему, мол, что с них взять. Теперь наша теория подтвердилась. Несмотря на то, что я объявила ему, что мне пятнадцать, наш гость не останавливался. Это заставило нас нервничать. К этому моменту вернулись мальчишки, и Маруся отвела их под предлогом похода в магазин. Все решили очень быстро – это наш двор, и мы не допустим здесь присутствие педофила. Следующее действие мальчишки отвели мне.

План был такой: я зову его поговорить в подъезд, и, как только он начинает распускать руки, кричу, забегают мальчишки. Мы приступили. Гостя долго уговаривать не пришлось: едва я попросила его побеседовать один на один, он вскочил с лавочки, взял меня за руку и повел в подъезд. Страха я не чувствовала, только отвращение. В голове не укладывалось: как можно взрослому мужику так себя вести – есть много свободных женщин за тридцать, которые только обрадовались бы такому вниманию, мать моя, например, ну или ее сестра. Зачем лезть к малолетке?!

Когда мы подошли к подъезду, от страха у меня стали подкашиваться ноги, казалось, что мальчишки могут испугаться и слиться или просто не успеть вбежать, но обратного пути не было. Наш гость прижал меня к стенке, и я закричала. И закричала так, что, наверное, слышно было даже в соседнем городе. Началась потасовка, гость был довольно крепкий. Я не могла двигаться от страха, просто села в угол на колени и закрыла уши. «Дед», так мы его прозвали, кстати, побежал. Ребята бежали за ним и били всем, что попадалось под руки. Я не знаю, сколько времени это длилось, но за мной зашла Сашка с гордым лицом и чекушкой, которая была очень вовремя. Вскоре вернулись остальные, и мы решили допить в подъезде, шепотом обсуждая ситуацию, не понимая всего абсурда. Почему мы должны сами себя защищать от таких ублюдков?! Было четыре часа утра, и Сашка впервые не ночевала дома, осталась у меня. Утром она позвонила бабушке, узнав, что ее наказали, вернулась домой, но прежде мы собрались в подъезде и договорились, что, если кто увидит рядом «деда», сразу начинает звать на помощь. Мальчишки пошли провожать Сашку домой, а мы разошлись по квартирам.

У родителей была очередная гулянка, а мы с Максом, Димоном и Марусей сидели на площадке. Вышла матушка и попросила мальчишек сходить в магазин, как положено, с запиской. И они ушли. Минут через двадцать из нашей квартиры выбежали матушка с тетей Валей и бросились к лифту, мы испугались и стали расспрашивать, что случилось. Оказалось, что за Димоном и Максом гонялся какой-то мужик, и женщины побежали их спасать. Мы сразу поняли, кто это был, и побежали ко мне в квартиру, где сидел дядя Вася и орал из окна на «деда», чтобы отпустил мальчишек: выбежать он не мог, по известным нам всем причинам. Мы, недолго думая, побежали на улицу.

Когда мы спустились, то услышали от «деда» обвинения в сторону Макса с Димоном, мол, они его избили и сняли цепочку. Родители стояли в недоумении, но когда он увидел меня, то оцепенел. Я попросила всех замолчать и задала вопрос, не помнит ли он, как приставал ко мне. «Дед» замялся. Тут матушка пришла в ярость и кинулась избивать педофила. Так как во дворе все друг друга знали, наши соседи подключились к конфликту в момент, когда матушка с тетей Валей уже расцарапали его и порвали футболку. Их оттащили и сказали, что если он сейчас не уйдет, то приедет милиция, мы коллективно напишем заявление. Перепуганный «дед» убежал. Единственное, что крикнули ему вслед из толпы, чтобы рожи его во дворе больше не видели. И мы, правда, его больше не встречали. Остался один вопрос: куда все-таки делась его цепочка? Но это нас совсем не волновало, однако ходить по одному мы перестали.

Иришка

Эта сильная девочка жила на восьмом этаже. У нее был диагноз ДЦП. Мы ее любили за то, что она никогда не вызывала жалости и просила к ней относиться, как и ко всем остальным детям, несмотря на ее сильную хромоту. Это достойно большого уважения. Во всех детских играх мы брали ее к себе в команду, даже когда нужно было много бегать. Никогда не считали ее не такой, как мы, потому что все были в одной лодке, уважали друг друга и защищали.

Смех Иришки был отдельным поводом с ней дружить: когда она начинала смеяться, смеялись все. Иногда это затягивалось на двадцать минут, иногда я не могла успокоиться даже пару часов. Посмеяться я любила, поэтому перед встречей с ней всегда заготавливала пару шуточек, как хорошую инвестицию в веселый вечер.

К Иришке я любила заходить после школы, потому что у нее всегда было много видеокассет и можно было посмотреть что-то интересное. Но, когда бы я ни приходила, всегда был включен ее любимый сериал, никогда не догадаетесь, какой… Это «Лики Смерти». Если не знаете, то лучше не гуглите, а расскажу сама. Это такая жуткая документалка, где в морге на операционном столе делают вскрытия людей, которые умирали при странных обстоятельствах. Этим увлечением Иришка нас немного пугала, но ее смех скрашивал все. Видимо, она любила морги и странные обстоятельства…

Кстати, а вы когда-нибудь были в морге? Сейчас я вам расскажу о своих впечатлениях.

3. Не воровка, не шалава

– Может быть, ты работаешь проституткой, и он тебе просто не заплатил? —предположил опер.

– Я повар, снимаюсь в кулинарных передачах, наберите в интернете, я не проститутка, – оправдывалась я.

– Слушай, ну… сегодня Рождество, давай мы тебе купим пивка, вещи мы твои найдем и привезем, зачем портить всем праздник? Ты знаешь, сколько времени нужно расследовать «износ», сколько работы проделать? – не унимался полицейский.

– Я буду писать заявление, кажется, что мне нужна медицинская помощь, у меня сильно болит шея, – продолжала я.

– Ладно, поехали.

Мы сели в «таблетку». Прошло четыре часа с того момента, как я выбралась из леса, и в голове было одно желание – довести дело до конца. В машине было очень холодно и жутко пахло перегаром, моим, конечно. Мы подъехали к краевой больнице и вошли в приемное отделение. Опер пытался объяснить, кто я, на что сотрудники больницы начали беспокойно выражать недовольство, на каком это основании они должны проводить осмотр. Рассказ, что девушка пришла в отделение в шесть утра вся в крови, без документов не вызывал жалости, только подозрения. Хотя я прекрасно понимала, что мне хотя бы должны были дать «Пастинорм», это первое, в чем сильно нуждалась. Но осмотр тоже не повредил бы. Пока опер спорил с медсестрами, вышел заведующий отделением и сказал, мол, «бомжей мы не принимаем». И тут меня понесло.

– У меня есть связи на телевидении, я вас всех накажу, как только доберусь домой. Вы не имеете, как минимум, морального права отказывать мне в первой помощи, в первую очередь, у вас самих, возможно, есть дети и родственники, которые могут попасть в подобную ситуацию! – разозлилась я.

– Наши дети по ночам не шляются, – сказала дежурная.

– Поехали, есть одно место для осмотра, – подытожил опер и проводил меня обратно в «таблетку».

Ехали мы недолго, но я уже наполнилась злостью достаточно, чтобы иметь стойкое желание довести все до конца, ведь теперь у меня появились новые враги. Я увидела странный двухэтажный барак, который не вызывал никакого доверия и, посмотрев на опера, выдавила:

– Меня все равно найдут, а вас всех накажут.

– Успокойся, сегодня праздник и никто не хочет работать, сейчас сделаем экспертизу, и поедешь домой, – успокоил опер.

– Я не проститутка, – не унималась я.

– А вот это тебе еще предстоит доказать, ты готова к этому? – спросил полицейский, и я кивнула.

Конечно, я была готова ко всему: все детство и отрочество готовилась. И осознавала, что мне предстоит очень серьезная битва, в первую очередь, с самой собой.

Нас встретили двое: дядька судмедэксперт и труп, который он забыл накрыть, а может, просто не захотел. Я сразу поняла, что это морг, но даже обрадовалась: в этом бараке было минимум живых, способных обвинить меня в чем-то. Прохладно и очень тихо. Труп выглядел даже лучше, чем дядька эксперт, тот был хотя бы причесанный. Интересно, что с ним случилось…

– «Износ», – кратко объяснил эксперту опер.

– Я не проститутка, – пояснила я.

– Да, не похожа, пошли, – заключил лохматый дядька.

Мы поднялись на второй этаж, мне предложили лечь на кушетку и раздеться до пояса. Опер почтительно отвернулся, а эксперт надел перчатки и сразу забрал мои трусы, положил их в вакуумный пакет, взял мазок.

– Одевайтесь, – сказал лохматый.

– А трусы? – спросила я.

– Они останутся здесь, – проснулся опер.

После эксперт попросил меня встать и взял ножницы.

– Борьба была? Материал мог остаться под ногтями? – продолжал эксперт.