Loe raamatut: «Отдайте кота, господин ректор! Или Тихоня поступает в Академию»

Глава 1

– Не поеду! Вот не поеду, и все. И что хотите, то и делайте, – выпалила я, насупившись и встала, сложив руки на груди.

– Зачем мне эта академия, вот скажите, отец? – я исподлобья посмотрела на растерянного папеньку, магистра практической магии первой степени. Отец попытался нахмуриться, но это у него очень даже плохо получалось. Любил он меня сильно. И мне даже немножко стыдно стало за свое поведение. Папенька мне добра желает, конечно. Дар-то у меня сильный от рождения, а все никак не может стабилизироваться. То взмахну рукой – гром загремит, молнии засверкают и ливень пойдет такой, что залил уже наш огород и грядки стоят в воде, мне почти до лодыжек.

Болото скоро у нас будет, а не огородик. А махну другой рукой, так и снег выпадет. Или крупный такой градище пойдет. И это посредине лета.

В маменьку дар у меня. Сильным погодным магом она была. И ведь никаких Академий не кончала, как-то вот сладила с даром.

– Тихоня, родная, я тебя просто не узнаю, – мягко ответил папенька. – Ты же сама понимаешь, зачем.

Я вздохнула и уныло посмотрела на отца.

Понимать я понимала, чего там не понять. Но ехать в Академию, так далеко от дома совсем не хотелось. Еще и Цветочка одного оставлять. За ним ведь глаз да глаз нужен. Покормить, погулять выпустить. А кто, кроме меня, им займется как следует?

Никто.

Папенька как уткнется в свои книги и исследования, так хоть трава кругом не расти. Поесть забывает, не то что Цветочка покормить.

– Папенька, ты сам говорил, что есть и домашнее обучение. Таля Лашина дома учится, между прочим, – резонно заметила я.

– Не путай божий дар с…– отец замялся и замолчал. Ну, знаю, знаю. У Тали дар слабенький, с ним сладить и на дому можно. А мне вот достался сильный.

– Одним словом, собирайся, дочь, – сказал отец как отрезал и сурово посмотрел на меня. Сурово у него не слишком-то получилось.

Я дернула плечом и постаралась выжать из себя хоть парочку слезинок. Получилось с трудом. Да и папеньку, несмотря на всю его доброту и любовь ко мне, пронять парой слезинок было сложно. Он меня просто насквозь видел.

– До экзаменов еще десять дней, папенька, – заныла я и подошла к отцу, обняв его за плечи. – И вообще, как я тебя одного тут оставлю? Кто тебе борщик любимый сварит, а?

– Сали, не заговаривай мне зубы, – папенька накрыл мою руку своей. – У нас есть тетка Крыжа.

Я вздохнула. Тётка Крыжа жила по соседству и с удовольствием помогала мне по хозяйству. И повариха она была неплохая. И вообще, вся из себя женщина видная и положительная. Да только поглядывала на моего папеньку так, что я даже опасалась. Вот уеду я, и положительная тетка Крыжа возьмётся за него всерьез. Приеду домой – а тут и маменька новая уже сидит и радостно улыбается, обнимая отца.

Отнимет у меня папеньку, вот как пить дать, отнимет. Я ж тихоня, слова лишнего не скажу. Когда меня не доведут, конечно.

– Ладно, – нехотя сказала я и уставилась на отца во все глаза.– Но только на один год! Ты обещал!

Папенька неловко улыбнулся:

– Конечно, тихоня. Год проучишся, а там и каникулы. И тут я окончательно добила родителя:

– Но только Цветочка я с собой возьму, так и знай!

Папенька тотчас сбросил мои руки с плеч и развернулся, гневно пробурчав:

– Сали! – глаза отца прищурились. – А если не сможешь с ним справиться, что тогда?

Я хмыкнула:

– Как не смогу, папенька? Я ж его еще маленького из соски молочком поила. И вообще, он меня за мамочку свою считает. Ну ты же знаешь, па-ап, – заныла я, ластясь к отцу и умильно заглядывая ему в лицо.

– И кто тут за ним присмотрит, напоит и накормит, когда меня не будет ? Ты вот постоянно о нем забываешь, – укоризненно сказала я.

Отец покаянно вздохнул, но добавил:

– Так тетка Крыжа присмотрит, Сали. Заодно, так сказать.

Ха-ха-ха. Присмотрит она, как же.

– Да она боится его как огня, папа. Ты что, забыл, что ли?

Отец нахмурился, глаза его забегали, а потом только рукой махнул. Вспомнил, значит, что его драгоценная тетка Крыжа вообще терпеть не может котов.

Что же, папеньке ничего не оставалось, как только согласиться.

Еще бы.

Хоть мне в семье и дали прозвище Тихоня, но на своем настоять я всегда могла. И вовсе для этого необязательно кричать и топать ногами, между прочим.

В тихом омуте, как говорится, черти водятся.

У меня, правда, водились не черти, а все-навсего один маленький чертенок. Котик, которого я назвала Цветочек. И все это представление перед отцом я затеяла только ради того, чтобы он разрешил мне взять Цветочка с собой.

Правда, Цветочек был не совсем чтобы настоящим котиком. На самом деле он оказался существом иного мира, который попал в наш по чистой случайности. Ему еще здорово повезло, что  попал он сразу в котика, а не в ворону какую-нибудь. Наша кошка только-только тогда окотилась единственным котеночком, который был такой слабенький, что и глазки не мог открыть, так и лежал, не шевелясь. А потом вдруг ожил и глазки его блеснули в темноте. Кошка была старая, молока у нее совсем не было. Я сама Цветочка выкармливала, из соски. Он даже спал со мной, такой был слабенький.

В общем, как я не отказывалась, но поехать в Академию мне пришлось.

И вот я со стоном, как самая настоящая старушка, вывалилась из кареты и едва разогнулась. Два дня в карете это вам не дома на постельке лежать. Деревянная скамья хоть и была покрыта двумя одеялами, но сидеть, а тем более спать на ней было очень даже неудобно. Не знаю, как в ней ездили те почтенные дамы, с которыми мы недавно расстались. Наверное, у них не тело уже, а одна сплошная мозоль. Застарелая, привычная ко всему.

Я же девушка молодая, мне до их мозолей далеко. Поэтому все тело сейчас и ноет.

Надо было перину свою из дома забрать. Вот надо было! И зачем я только тетку Крыжу послушала?

“Сали, не выдумывай. В Акадэмии тебе все выдадут. Там и кровати мягкие”, – говорила она, поглядывая на папеньку, который только кивал.

Вот чтобы она сейчас сказала. И папенька тоже хорош. Сам учился в Академии сто лет назад уже, может, там все давно изменилось. И вообще. Хорошая перина, она лишней не бывает. Теперь я в этом убедилась на своем горьком опыте.

– Малышка, клетку свою не забудь, – недовольно сказал извозчик и поставил на землю клетку с Цветочком.

– Спасибо, – буркнула я и сунула ему в руку оставшийся золотой. Лицо извозчика на мгновенье стало почти любезным.

– Сундук ваш, барышня, вон, у решетки выгрузил. Тама все адепты ставят, – сказал он, сначала попробовав монету на зуб и только потом засунул золотой за пазуху.

– Оно, с клетками-то в Академию не пущают, – извозчик с сомнением посмотрел на меня. – Ну, да вам виднее, барышня, – добавил он, заметив, как я нахмурилась.

– Мою пропустят, – с уверенностью, которой на самом деле не особо и ощущала, ответила я. Папенька ведь должен был договориться. Он мне обещал! И письмо с ответом у меня припрятано, между прочим.

– Оно, конешно, не наше дело, но… – начал было извозчик, но я решительно отвернулась и подняла клетку с Цветочком. Клетка оказалась неожиданно легкой и сердце у меня замерло. Я скорее поставила ее на землю и откинула крышку. Цветочек как в воду канул!

Я ахнула и быстрее смотреть по сторонам.

– Да вона он, твой кот! – крикнул извозчик, тыча пальцем куда-то мне за спину.

Я обернулась и успела заметить, как между прутьями высокого железного забора мелькнул рыжий хвост. Мелькнул и исчез. Я кинулась следом и со всей силы ударилась лбом о решетку, которая выросла на моем пути.

Ну, конечно. Я же не Цветочек. Я обычная девушка, а Цветочек котик. И не простой, а волшебный. Он мог по своему желанию просочиться в любое, самое малюсенькое отверстие. Даже из заговоренной клетки выбрался как-то…

Может, папенька был прав и мне не стоило его брать? Вдруг он тут пропадет и его, маленького, кто-нибудь обидит. Тут же маги учатся. А маги, они такие. Запросто обидеть могут.

– Девушка, с вами все в порядке? – вдруг услышала я бархатистый, чуть с хрипотцой, мужской голос.

Я разогнулась и потерла лоб, на котором явно в скором времени будет знатная шишка:

– Почти, – вздохнула, подняла глаза, увидела обладателя этого голоса и почувствовала, что краснею. Вот всегда у меня так.

Вечно я оказываюсь в какой-то дурацкой ситуации. Да еще и мужчина этот был…красив. Даже несмотря на то, что левую его щеку пересекал тонкий белый шрам. Шрам этот его вовсе не портил. Наоборот, придавал мужчине загадочности и этой, как она, брутальности, вот.

– Рад, что с вами все в порядке, – мужчина кивнул и, на мгновение окинув меня взглядом, отвернулся, продолжив свой путь. А потом неожиданно споткнулся и чертыхнулся. Полыхнуло. Я закрыла глаза и присела. Привычка. Когда у тебя папенька маг, к такому с детства привыкаешь.

– Та-ак, – мужской голос как-то сразу потерял свою бархатистость, а вот хрипотцы значительно прибавилось. Я прищурилась. Ну, вот. Я так и знала.

– Цветочек! – я приникла к решетке, глядя на кота, который с видом всеми покинутого страдальца восседал на руках мужчины.

– А ну-ка, негодник, иди ко мне! Кис-кис-кис, – позвала я, потирая набухающую на лбу шишку.

– Значит, это ваш ланикЕ? – хмыкнул мужчина и погладил замурчавшего кота по пушистой спинке.

Я прикусила губу и исподлобья посмотрела на неизвестного.

Одет он был просто. Ну маг и маг. Черные брюки, светлая рубашка, темный камзол. И сапоги, конечно. Высокие сапоги до колен. Да видно, не простой это маг, раз сумел сразу понять, что в руках у него не совсем обычный котик.

– Это мой кот, господин. Не знаю, что вы имеете в виду, называя его так. Его зовут Цветочек, – наконец сказала я. Ни за что не признаюсь никому, что мой кот действительно ланике. Они же вымерли тыщу лет назад и сейчас в мире их по пальцам пересчитать.

Глаза мужчины сузились:

– Господин ректор, с вашего позволения. Ваш ректор. Конечно, в том случае, если вы действительно приехали поступать, – усмехнулся мужчина.

Глаза у меня забегали.

Вот так дела.

Это же сам ректор. И как я только его не узнала!

Ведь папенька, когда мне про эту Академию рассказывал и всяко улещивал туда поступать, и его портрет показал.

Правда, на портрете ректор был одет по другому и весь при регалиях. И как-то вот старше он выглядел. А сейчас… ну, совсем на свои тридцать пять, хоть это уже давно и не молодость, он не выглядел.

Как же его зовут-то… Симон… Симеон… Самон… Вот! Сальмон Вьяти, самый молодой ректор самой старой Академии нашего королевства.

– Рада встрече с вами, господин Вьяти, – я, как всякая благовоспитанная девушка, сделала книксен и склонила на мгновение голову.

– И я рад, что вы готовились к поступлению. По крайней мере, знаете мое имя, – хмыкнул ректор и тут Цветочек, которому надоело сидеть у мужчины на руках, зафырчал и вдруг исчез.

Ну что за дела…

Цветочек, ты меня подвел!

Самый молодой ректор Академии нахмурился:

– Значит, обычный котик, говорите? А вы знаете, уважаемая, что в Академию  с котиками, тем более, с такими, как ваш, приезжать запрещено?

Я понурилась:

– Господин Вьяти, уверяю, что от Цветочка не будет  никаких проблем. Он у меня смирный. Сидит себе в клеточке. Заговоренной. И все. А без меня… Без меня ему плохо будет, – я вздохнула и сжала руки у груди:

– Очень вас прошу, разрешите мне его оставить… И папенька, папенька ведь уже получил разрешение. Он писал… – я полезла в маленькую поясную сумочку и вытащила оттуда порядком потертый конверт.

– Вот! – и протянула письмо ректору прямо через решетку. Мужчина нахмурился, будто вспоминая, а потом посветлел лицом:

– Вы ведь Салия Кольери, не так ли? Карем Кольери ваш отец… Да, он мне писал, – ректор покачал головой. – Но только ни словом не упомянул, кем ваш Цветочек является на самом деле.

Я вздохнула:

– Но вы же понимаете, господин ректор… Писать о таком в письме, – я потеребила кончик косы, опустив глаза.

Ага, напиши о таком. Сразу же прощай Цветочек, а папеньке штраф выпишут огроменный. И хорошо еще, если только штраф. Кто ж позволит просто так жить на свете ланике? Существу, который может исчезнуть в любой момент и проникнуть в любое, даже в такое, как игольное ушко, отверстие?

Мигом заберут во всякие там учреждения, о которых не принято даже и говорить.

Ректор недовольно хмыкнул и на щеках его заходили желваки. Он нахмурился и задумчиво посмотрел куда-то вдаль.

Я стояла, прижав руки к груди и тихо цыкнула на Цветочка, который сел у моих ног, как воспитанный питомец.

– Господин Вьяти, вот видите, он очень, очень хороший. И послушный! Сидит рядом, – сбивчиво заговорила я.

И тут ректор наконец посмотрел на меня. Перевел взгляд на Цветочка и вдруг как щелкнет пальцами, что-то пробормотав.

Котик заурчал и… как кинется на него!

Не надо, ох, не надо было ректору щелкать пальцами.

– Цветочек! – ахнула я, понимая, что дело плохо. Котик вцепился в руку ректора всеми когтями.

Все.

Теперь меня точно не примут. Ведь раны от когтей ланике практически не заживают…

Друзья, приветствую вас в новой истории!Она будет легкой, веселой и совсем несерьезной.Ставьте лайки, нам с музом это очень поднимает настроение:)Добавляйте книгу в библиотеку, чтобы не потерять!

Глава 2

Лицо ректора на мгновение перекосилось, а потом он взял и схватил моего несчастного Цветочка за шкирку. Котик, вместо того, чтобы вцепиться в руку ректора еще сильнее, тихонько пискнул, тотчас оставил мужчину в покое и повис, закатив глазки. Из правой руки ректора текла кровь. И пусть не ручьем лилась, но я ахнула и скорее кинулась к пострадавшему.

– Ой, г-господин р-ректор, – я даже заикаться начала. – Сейчас, я сейчас…

Я, откуда только силы взялись, мигом оторвала большую полосу от своей летней накидки, все равно ничего под рукой больше не оказалось, и уверенно взяла мужчину за руку.

Цветочек, поганец, даже не пошевелился и глазки не открыл. Так и висел в левой руке ректора пушистой тряпочкой.

– Сейчас, господин Вьяти, вот перевяжу и все хорошо будет, – бормотала я, старательно не поднимая на него глаз.

Мужчина неожиданно хмыкнул:

– Благодарю, Салия. Значит, говорите, совсем безобидный ваш питомец?

– И оставьте повязку в покое наконец. Лучше возьмите своего агрессора, – сказал он раздраженно и сунул мне в руки Цветочка, который приоткрыл было один глаз, но потом, надеюсь, от стыда, закрыл.

– Так как же… Кровь ведь идет, – растерянно пробормотала я.

– Оставьте, – отмахнулся ректор и, раскрыв ладонь освободившейся руки, поднял ее над окровавленным, с глубокими царапинами, предплечьем.

Глаза его на мгновенье мелькнули зеленью. И раненая рука, вот прямо тут, прямо передо мной, буквально на глазах исцеляться.

Только сначала она как будто распухла, потом кровь перестала идти, а потом сами царапины становились все меньше и меньше.

А скоро и совсем исчезли.

Я стояла столбом, боюсь, даже рот раскрыла, что приличной девушке и не подобает.

Так как тут не раскрыть, когда чудо, натуральное чудо, у меня перед глазами свершилось!

– К-как… как вы это сделали? – вдруг вырвалось у меня.

Еще бы!

Ведь раны от когтей ланике очень плохо заживают… Ну, я ж знаю это не понаслышке. У нас один раз в усадьбу вор залез. Собак-то у нас нету. Вот он и подумал, что можно поживиться тем, что плохо лежит. На котика и внимания, видно, не обратил. А зря.

Цветочек так его цапнул, что вор удрал с воем. А потом его папенька сразу вычислил. Котик его за ногу цапнул, а тот потом долго лекаря искал, который поможет. Ну и вот, его потом в магистратуре судили и отправили на исправление. Так папенька говорил, что вор хромал и хоть повязка на ноге была, а кровь все равно плохо останавливалась.

Так что я знаю, что говорю. А тут на тебе, чудо чудное совершилось.

Ректор усмехнулся, его темные глаза стали как два колодца и я опять покраснела. Вот кто дергал меня за язык… Приличные девушки не задают глупых вопросов. Он же маг, первой величины. Наверное, он и не такое может…

– Вы спрашиваете, как, Салия? – в глазах мужчины заиграли смешинки, – много учился, много практиковал. Вот и весь секрет, – он неожиданно нахмурился и опустил окровавленный, прокушенный рукав темного камзола.

– Идите оформляться, будущая адептка, – сказал он, как отрезал. Я смутилась еще больше. Что это на него нашло… Вроде улыбался, и вдруг как холодом повеяло. Ну и ладно!

Ну и пойду.

– А насчет вашего питомца…– ректор задумчиво посмотрел на висящего на моих руках котика, который тотчас настороженно поднял одно ушко, – такое агрессивное существо нужно содержать исключительно в клетке, причем надеть еще и  магический ошейник.

Я ахнула.

Блокиратор? Блокиратор на моего слабенького, бедного Цветочка?

Ну, это уже слишком!

– В ошейнике?!  Да он же совсем слабеньким будет, господин ректор… Он же пропадет там.

Ректор нахмурился.

– Выбирайте, Салия. Или ваш ланике отправляется домой, или – надевает ошейник. Я все сказал.

Я прищурилась и почувствовала, как внутри собирается целая магическая буря. Нет, куда там буре.

Ураган!

Целый магический ураган.

Ой, что сейчас будет…

Глава 3

Цветочек, вот что значит опыт, почувствовал мое состояние и тотчас пришел в себя. Издал душераздирающий вопль и, задрав наглый рыжий хвостище, дернул в кусты.

А вот ректор… ректор со мной в гневе еще не встречался, да-а.

Ну, что же. Все когда-то бывает впервые.

Вы не подумайте, я очень, ну просто очень старалась сдерживаться. Но что поделаешь, если магия у меня такая несговорчивая попалась!

Я закрыла глаза, а она вырвалась изнутри, собралась вокруг меня и ректора, свилась зелено-голубыми жгутами.

Жгуты пульсировали, наливались силой и… вдруг неожиданно стали терять и силу, и цвет.

И вообще почти исчезли.

Я открыла глаза и посмотрела на ректора. Вокруг мужчины сгустилась тьма. Ну, может быть, это вовсе не была та самая тьма, которой меня в детстве папенька пугал, но пространство вокруг него резко потемнело и как будто сжалось.

Ойй..

Какая же я глупая, как будто совсем ничего о магии не знаю и в ней совсем не разбираюсь!

Папенька бы мне сейчас много чего высказал, а еще и отругал бы. И вовсе не за то, что не смогла удержать свою магию в узде.

А за то, что не я поняла, что это вовсе не первозданная тьма, ректор ведь не некромант какой, спаси Луноликая. Он ведь щит создал! И очень даже вовремя. Иначе, боюсь, все кусты полегли бы под толстым слоем снега. Ведь такой цвет жгутов говорил как раз о том, что я призвала снег. И, похоже, из самого Ледяного королевства.

Вот тут и пришел бы им конец… После такого снегопада редко какое растение выживает. Беда, просто беда с этой моей магией…

Но какой же щит ректор создал!

Да я таких щитов отродясь не видела. Папенька точно такие не умеет делать. Плетения, плетения-то какие!

Я во все глаза глядела на мужчину, лицо которого сначала было непроницаемо, как будто он маску надел, а потом желваки заиграли у него на щеках. Тонкий белый шрам стал еще белее. Губы сжались, а глаза…

Луноликая, да они сейчас начнут метать молнии!

Эх…

Вот сейчас он меня точно выгонит. Прощай, Акадэмия, как ее называет тетка Крыжа. И хоть не хотела я ехать сюда, совсем вот не хотела, но все равно обидно очень, когда тебя выгоняют.

Я же не виновата, что не умею с магией управляться…

Я тяжело вздохнула, опустила голову и почувствовала, как слезы закипают на глазах.

Ну вот, еще чего не хватало. Не буду я плакать!

Я шмыгнула носом, подняла голову и посмотрела на ректора. И увидела в его глазах…растерянность? Пусть на долю секунды, но в его темных, как глубокие колодцы, глазах, она промелькнула.

Может быть, пронесет, а?

Я приложила руки к груди и прошептала:

– П-простите, п-простите, господин ректор… Я … я виновата. Вы…

Но тут мужчина тряхнул гривой стянутых в высокий хвост темных волос и хрипло сказал:

– Идите, Салия, – а потом с глубоким вздохом. вот точно как иной раз мой папенька, когда я с магией-то не справляюсь, добавил, – идите, оформляйтесь наконец!

– Да не бойтесь, в стенах Академии вам ничего не грозит. Не выгоню, – и тут в его глазах появилась такая вот тоска, что я сразу поняла.

Нет, не одна я такая в этой Академии. Сюда же со всего королевства, и даже из других королевств, учиться приезжают.

А где еще научат с магией-то своей поладить, как не тут?

И ему, самому молодому ректору Академии, со всеми нами, неумехами, приходится как-то справляться.

Честно, вот не завидую я ему, нисколечко не завидую.

Радостная улыбка тотчас засияла у меня на лице. Из кустов мгновенно высунулся Цветочек. Вот кто всегда чует, когда можно вылезать и попадаться мне на глаза.

– Спасибо, спасибо вам, господин Вьяти! А то папенька уж очень бы расстроился, – добавила я, заморгав.

– Знаю, Салия, – вздохнул мужчина и махнул рукой. Посмотрел на притихшего у моей ноги Цветочка и нахмурился.

– Про магический ошейник, надеюсь, вы помните, – строго сказал он. Я скривилась, но неохотно кивнула.

– Отлично, – усмехнулся ректор. – Но учтите, завтра я проверю его наличие. Кстати, клетку сразу отнесите господину Угру. Он подправит плетение. Ваш ланике ведь оттуда как-то выбрался?

Я кивнула. Это точно, выбрался. Знала бы я только, как. Ведь клетку же сам папенька перед отъездом проверял.

Я только открыла рот, чтобы сказать, что не знаю никакого господина Угра, как мужчина добавил:

– Он вас будет оформлять, там и познакомитесь.

Сказал и, развернувшись, отправился по своим делам.

– А как вы такой щит сделали, магистр? Плетение ну просто загляденье! – вдруг выпалила я ему вслед.

Господин Вьяти стал как вкопанный. Медленно повернулся. На его красивом мужественном лице появилось выражение…ну, я даже не знаю, как его описать.

Терпеливое бешенство.

А такое вообще бывает? Не уверена, но очень уж на то было похоже. Один раз у папеньки такое выражение на лице было. Я тогда постоянно отвлекала его вопросами, а он проводил один важный опыт.

Уж какой мой папенька добрый, а едва не накричал на меня.

Но то папенька.

А ректору кричать на адепток не положено. И вообще.

Может, я такая любопытная от природы. Любознательная, вот. Ведь это же хорошее качество? Думаю, что очень даже хорошее.

– Благодарю, Салия. Я рад, что вы оценили мое умение строить щиты, – выдавил из себя мужчина. Желваки опять заходили у него на высоких скулах.

Ойй…

Щекам тотчас стало жарко. Нет, ну что я такое сказала-то?  Вот вроде похвалила, а он злится.Друзья, скоро, как обычно, мы начнем голосование в телеграмм-канале за лучший визуал нашей Салии.Мой тг-канал можно найти во вкладке здесьА пока вот один из вариантов: