Loe raamatut: «Время в форме нуара – The last past voice»

© Анна Атталь-Бушуева, 2024

ISBN 978-5-0060-4471-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сборник поэзии: «Время в форме нуара – The last past voice»

Пролог

«Научной, вожделеющей тоской тебе ведёт свой опус на развалинах – фортуна, как тобой измятое пальто, при оправдании из мук своей особы – на части разбираешь хаос жизни, на философском блюде собственной любви. Анахронизм при ценности невзгоды – по декадансу ищет свет другой, такой же чёрный – жалости немой и осторожной..»

Не путь от чёрной, взвешенной тоски твою запомнит тень и ложь на декадансе, что хочет от излюбленного слова обуздать причину – выбирать, то, что знакомо, или реальностью на отчуждении упущено в своём лице успеха красоты, что ты запомнил. Лицо лишь этой формулы несчастья, ты осторожностью своей обиды потчуешь за власть, от жажды выбираешь к слову масти пустяка – фигуры, на слитом обелиске жизненного упоения собой. Ведёшь тот долгий разговор над жизненной тоской, преграды философии в безличной памяти искомого лица, ища теперь всё больше лишь – вопрос, ты убеждаешь сам себя, что вырос. На этом верховенстве прока и идей, что усложняли мысленное время в твоём лице и плавали сомнением, всё также уходящей красоты, понурой бытия инертности могильной плахи через стыд. На верность от своих осмысленных причуд, тебе идёт на чёрное зеркало воспоминания о вечной темноте воспроизведённой радости перед окончанием мифа свободы – то, что ты уже сегодня видел и смог лишь ожиданием понять. В инертном декадансе полумрака всё усложняет день в твоей стезе, почившей как природа анархической утраты боли перед временем на отдалённом, жизненном ходу. За этот путь ты отчуждаешь свой потерянный вопрос, что было на виду и кто – Король, в твоём безликом сопротивлении манеры править или мстить. Так ждать, чтобы вопрос на смыслах об утерянной фортуне мира – создал своё стеклянное забрало мысленного чуда, им тени держат преисподней тьму и уходя – задолго до потери, вновь спрашивают всё твоё нутро, как хочет лишь достоинство на памяти прочтённой формы бытия – сознать у совершенства права перед идеалом, что ты – герой. Но кажется, что апологии в своём не современном свете бытия, всё явственнее чувствуют модели Господина, он декадансу облик мира возносит, что часть от философской скорби анархической надежды перед истиной, в чём ты идёшь на попранном раю за чёрной мастью времени и боли, стараясь стать тем – кем ты был в природе, от облика онтологического чуда красоты – до права философии страдать. В этом человеческом ужасе – мифа, как ожидании бесконечности космического декаданса перед жизнью работы сознания – ты восходишь в свой преисподний предел, за развалинами состояния анархической стихии течения времени, словно плавая в тонкой декаде субстрата субъективного веселья, обнажённой красоты, восполняющей всю твою надежду к собственной жизни. Так было внутри переживаемой формы восприятия многозначности опыта твоей боли, но правом в мизантропическом представлении себя – выше, ты философски образуешь своды построения сознательной глубины моральной отчуждённости права на личную свободу, как истинно важную смысловую точку времени внутри пребывания в преисподней мира. Во свете отношения Вселенной к реальным причинам жизни – просыпаться и оправдывать своё состояние ожидаемой боли страха, в старой причине быть человеком – остаётся над прошлой психической надеждой ощущаемой вечности, внутри каждого значения смысла – к чему ты идёшь. На поприще философского осуждения в собственной душе, ты воплотил разрушение боли имманентной причины быть собой, как человеческим творением к художественному замыслу вопроса мироздания боли жизни, в чёрно – белой картине знаний и правила – шагать через восприятие многих, зная стихии философской боли исторического света убеждения себя в обратном. Это правило истощает и придаёт конечный опус мизантропическому свету деления надежд в твоей душе на – блёклый ренессанс каждого поколения мировоззрения людей, что выжидают свой фатум мира осуждаемой истины, внутри чёрного идеала конечной цели значения космоса, живя и страдая как пафос Короля в своевременной опоре нрава, перед философским эго случайности испытания жизни. В этом научном блюде философского мрака полуденной стойкости реализма, ты стареешь и развалины форм достижения декаданса – падают тебе на чёрные плечи вопроса, кто же сможет выдержать их эквивалент права перед формальной пропастью ада во тьме происхождения истины во Вселенной.

Научный кондор

– Вместив свой ропот и мечты,

– На сладкой берегу невзгоде —

– Упрямо ходишь чередой,

– Понурой, мнимой и скупой,

– Весь день над цифрой причитаешь,

– Поклонник – вся твоя слеза,

– Что удивленьем замечаешь —

– Растлив моменты формы ада.

– Её неспешно заглотил —

– Морями смешанных причастий —

– Твой облик ропота и счастья

– И напоследок – обратил —

– Ума позорные мотивы —

– В свой кондор почести и глаз,

– Что ходит по умам красиво

– И пишет ценность, словно яд.

– К нему стремишься ты – за образ —

– Реальность снимет твой позор,

– А на глазах, как милый хохот —

– Пугает смыслом свой укор —

– Порока чисел перед силой,

– Уменья сладить эго там,

– Где над размером воли встанет —

– Научный пафос, по умам,

– Движенью слаженно приврут —

– Сличенье робкое со снов,

– Что философский воздух будит

– И тленом навсегда прибудут – за то.

Анархист или приспешник ключа

– Разумной обращением свободы —

– Для мира мало – опыт став умом —

– На ус накладывает гордости черты,

– Для тех кто от презумпции – на ты,

– Летит и обвиняет тлен свободы —

– Антихрист – обожжённая рука,

– Свою забрав неполноценность моды —

– Он чуждый горю – обоюдный дурака —

– Свободы личности и трепета на сводах,

– Реальность возглашает – как ковбой,

– Манеры жизни утоляя и невзгоды —

– Ты будешь радостью больнее Неба – там,

– Где слова для анархии паскудных —

– Сложили формулы и ментор огласил —

– Окоченевший труп на радости невзгоды,

– Что будит хороводы тех светил.

– Лежит тот анархист у свода,

– Для неба от ключа – ему порок,

– Судьба как трепет – обезглавит символ моды —

– Рождением причуды о восторг —

– Сатиры – медленной руки ума,

– Происходящих менторов у входа —

– На зал линейный – памяти видна —

– Его сутулая рука и переходы.

– Немеет пальцев робкое любви,

– Сложил мотив размеренного хода —

– В словах антихрист – Богу подарив —

– Культуру аналогии своей души,

– Ты бередишь – тот тени провод,

– И тлеет чёрной маской свой восход —

– Реальности привратника ухода

– И тленность обезумевших наград.

– Скажи – как скукой подло ветер —

– Уходит на восток в свой пепел лет

– И адом возвращаясь с Неба сводов —

– Для истины – монументально шлёт —

– Источник для анархии и мира,

– Реальность подлинного эго для души,

– Здесь нет её, но только не спеши —

– Глотая воздух утолённой формы слова,

– Где символ раскрывает имена,

– С плечей его культуры сводит ходом —

– Работы философской цели сна

– И утоление анархии у моды.

Подлинный пирог жизни

– Время воли подле боли —

– Дух юдоли смирно спросит —

– Формы совести и горя,

– За того, кто Небо просит,

– Жизни скольких смертных стали —

– Проводом помарки личной,

– От усталости – застали —

– Тлен конечный – идентичный.

– На затворках психологии —

– Смелостью большого трона —

– Трос протягивает лично —

– Символ гнёта у порога,

– Неужели славой стали —

– Вечности подросший адом —

– Толк манеры – перед нами,

– За всегда его оставил —

– День на ужин превосходства,

– Мерный угол ожиданий,

– Как его оставить лично —

– Не затронув подле старость —

– Робкой пользы между входом —

– Преисподней как медали,

– Нам несказанно – отдали —

– Символ мира и свободы.

– Ждать осталось – с пирогами —

– Ветром мирного исхода,

– Что за преисподней с нами —

– Обезличит током свода —

– Чуждый подлинности нрава —

– Череп ясности и всхода,

– Чёрным именем как звоном —

– Не взирая словно фатум —

– В преисподней миром ставит —

– Свет – антихрист как желание,

– Обездоленных оставит —

– Философской маской ужаса,

– Чтобы видеть тень желаний —

– Смерти ужин и мгновением —

– Оправдать структуры знаний —

– Слов логической услады,

– От которых Небо – встанет,

– Мирной опыту – затравкой —

– Не клеймом и догмой стати,

– Личной ценностью – главой.

– Сердобольной – словно пастью —

– Жизни пробы смысла может —

– На пирог оставить формы —

– Философской пробы нового,

– Нигилизм узнать по облику,

– Став стихией от громадной —

– Преисподней славы странной —

– Роли бытия под нами,

– Только ли пирог отличий —

– Формы затмевает рамкой,

– Нужен ли логичный признак —

– Отыскать отравы раны.

– Где ты был и мир отмычкой —

– В преисподнем свете брани —

– Отыскал логичной правдой —

– Славы возле притязаний,

– Человеческой привычки – жить и править,

– Нигилизм воздав управой —

– Социальной догме жизни,

– На пирог страданий – славя —

– Отношение приличных —

– Не без имени и знаний,

– Будущих отличных с нами —

– Притязаний логик права о страдание.

Равноправие на том берегу

– Оседлые жизнью – зовут по уму —

– Вопроса на том берегу – личном,

– Их нет и опора пред страхом – ему —

– Не клонит соседской рукой – одному,

– В привычках различия ставить – их —

– За благо – соседнего острова судеб —

– Равнение пользы чужого звена,

– За властным бегущим безумием рода.

– Желать изысканий потворства – куда —

– Ты пепел своей отдалённой природы —

– На риск вновь поставил – идти не могу,

– Оседлые оползни – ставят укор —

– Их смысл не понять —

– На тленном пути – обогнув —

– Рождение маски природы толка —

– Народный совет субъективности – долго —

– Всё ищет печали – на том берегу,

– Желания права – оставить беду,

– Иметь на обличие – равное долга —

– Их тени осклабились мерно в аду,

– Не счесть им пути – интеллекта ли,

– Как будто бы стон философской преграды —

– Позвал отдалённый мотив лирики,

– Нет смысла для боли над благом – их,

– Нет мерного права – судьбы для других,

– Под пулей ищи нигилизма – маски,

– Стенанием прока – оставь уголок,

– Для близкого хода – реальности многих,

– Их было не счесть, а теперь – оброк —

– Ментальной борьбы утоления страсти —

– На старом пальто – различения стиля —

– Не ходит испуг интеллекта мотива,

– Нет пищи и свод аллегорий – потух,

– Когда философский экстракт пользы —

– Изжил интеллект обречённости – вдруг —

– Их смыслом пути – нигилизм нового —

– Оставит надежды и боли вокруг,

– За слёзы пути равноправия – ныне —

– Их берег пополз как фортуна – насквозь —

– Спускаются тёмные ливни – окольно —

– Нет берега только и формы для слов,

– Реальности смысла – диктуя преграды —

– Надсмотрщик тылом – оставив прононс —

– Любви категории – милого сына,

– На точной картине формальной души —

– Нет места ей в пользе – опять стынет —

– Различие тени и мерно дрожит,

– Истерики паперть – снимает обличие,

– Вокруг потемневших утрат блага,

– На их категории – права плакать —

– Нет места и стали опять мирным —

– Фортун аллегории – мимо стен.

– Уходит последний ветер берега,

– За смысл равноправия – делать шаг

– И ставить опоры – судьбы каждого,

– Внутри преисподних мотивов – быть —

– Реальностью личной окольной охоты —

– Рутин преисподней и дальнего всхода —

– Манеры обличия – статуса мод,

– Где жизненный цикл – когда – нибудь лишний —

– Уснёт над прощением права руки

– И слышно мотив – утоления мирных,

– Им ставят засады – на залах руин,

– Куда – то отходят уплаченный смех

– И жизненный цикл чередой – манит,

– Их нет и равно – не отлично за них,

– Их не было – Богом не стало в уме —

– Судьбы равноправие – медленно жарит —

– В котлах расторопной души – пламя —

– Реальность нас манит – ища знамя,

– За символом смысла – разбудит историю —

– Значения вида работы утопии.

– По ней предсказание – равного тыла —

– Оставит позор идентичности дней,

– Где маски в терпении – мечутся с правом —

– Забег преисподней – забрал к ним —

– Раскаты мотива аналога правды,

– Во всю от истории – чахнут пути,

– И затхлого дыма – устало чают —

– Равнение признанных форм роли,

– Но под человеческой частью – лиц —

– Реальность взирает на смысл боли,

– Где ты на своём берегу – будешь —

– Оправдан как чаша пути к горю,

– Последним мотивом – усталого сна,

– За ритм человеческой правды – быть,

– На роли усталого берега мук,

– Опять позабыть интеллекты ада —

– Где ставит рассвет – преисподней лжи,

– Кругом аналитики – схожего блага

– И частной поруки – понурой души,

– Ей нет и опоры и власти – понять,

– Что берег тот – памяти след в преисподней —

– Ложится и дремлет остатком – лжи,

– Как жажды кусок на манерах Бога —

– Любить как осмысленный образ – жить.

В огне культуры – превосходящий

– Руку подай – отходящему в ад,

– Топорно след оставляют огни —

– Страсти, что рядом могилы – стоят —

– Ветром умолкнут навечно за дни —

– Доблести апофеоза достать —

– Речью до властной опоры руин,

– Манией нового – благом упасть —

– На апогей равнодушия света —

– Нет для тебя восходящей тоски,

– Дремлет обугленный солнцем покоя —

– Старости снег в преисподней дали,

– Вечностью стали особой породой,

– До обладания неги культур —

– Временем силы обычного ада,

– Что для тоски – упоением встал —

– Солнца причины в формальной заслуге —

– Быть пред чертой и уснуть от сего,

– Помня за истины – подлости раны,

– За темнотой – обладая спонтанно —

– Ролью свободы – по жизни пройдёт —

– Твой Господин и владея природой —

– Помнит опору своей нелюбви,

– Часть от которой – отлична любви,

– Но от затвора причины – снимает —

– Стон интеллекта и временем – тает,

– Небо раскрыло причины тоски —

– Западной чести фортуны различий,

– Подлостью времени – стали они,

– Жизни не видя – упали под лёд,

– Тонкой оскоминой – мерно ругая —

– Доблесть формальной поруки насчёт —

– Слов диалектики – слипшихся раем,

– На внеземной панораме идёт —

– Силы не видя – реальности сзади —

– Адовый свет – поколения мод,

– Жаждой страдания чёрного рая,

– Спели ему обращения встарь,

– Догмы облиты земным оправданием —

– Много морали пролито – и вот —

– На небосводе – утерянных ранее —

– Слышно мотив саблезубой тоски,

– Слов привидения – права над негой —

– Боли её не успеть – отвести —

– Временем права по долгому краю.

– Жажда ли вышнего встанет у рот —

– Блага досужих объедков детали —

– Нет института и притчи вот – вот —

– Времени смысла – навечно объяли —

– Солнечный апофеоз за собой,

– Жалкой причины – отлитых у грани —

– Пользы вопросом природы – глотать —

– Слой интеллекта и править годами —

– Вверх возвышаясь по отчим и Бог —

– Слышит равнение прозы огня,

– Нет у сегодня условия были —

– Ждать поколение – сердцем маня,

– Стало отчётливо славна руинам —

– Чёрная прыть аллегорий тоски,

– Если бы Солнце слагало огни —

– И возвышаясь – упрямо над нами —

– Ставило в мир – диалекты любви,

– Чёрного входа могил – между нами,

– Слов поколений – вбирая на грани —

– Сложных умений – сличать вдоль земли —

– Статус формального в жаждах желаний —

– Словно умом – вознесён перенос —

– Слова былого под сенью признаний,

– Мира предметного – формами слёз.

– Нам до Него – отличительной раной —

– Будут фортуны – шептать как вопрос —

– Неги желания, словно по странной —

– Лиц объективности – миром унёс —

– Смысл и равнение – быть за того,

– Что человечеством – ходит спонтанно,

– Ветром манеры – виляет у гроз,

– Жажды желания – моды в огнях —

– Видимой маской – пустыни над словом,

– Шелест качает осмысленный путь,

– Нет под обратным истоком страданий —

– Чёрного света – понятных до слов —

– Адовой образу чести – реалий —

– Словом теперь – ты возносишь покой,

– Прозой уходишь от Неба страданий,

– На пережитках огня – под вопрос,

– Заданной силой затмил облик – ты,

– Позой за истины – мира последних,

– Жажды пути – огласил словно ввысь —

– Меры познания – вздрогнули часом и слились.

Молчание ада

– Век до Него – желтокрылой осадой —

– Медленно всходит – по памяти сам,

– Жар нас окутал своей преисподней —

– Фоном материи – словно устал —

– Вдумчивый праздник, за поворотом —

– Миром он слаженно в догмах – слыл,

– На эпилоге – сломался матёрый,

– Тёмной материей – формы создал.

– Здесь нет ему – упоения встарь,

– Бродит огонь не истлевших моделей,

– Созданных миром – как Неба вуаль,

– Слово внимает и силы народа,

– Будут ли отроки – славно молчать,

– Большему входа – создания песни,

– Адовой кромкой – ликует опять —

– Мера культуры и помнящий заново —

– Сколько моделей логической тьмы,

– Вновь философское поле страданий —

– Верно уложит – к себе на ряды,

– Обществом памяти силы сознания.

– Как на материи – созданных звёзд —

– Космос стремится опробовать мантии —

– Схожих моделей – развития грёз —

– Слышит тот ад и молчит притязанием,

– Нервно украсил на холках огни —

– Стелющей формы – грядущего памяти,

– Чёрной одеждой создал бытие —

– На человеческом поле осознанных – где —

– Шаг за свободой по кромке – прямой —

– Милому на отношении ада —

– Сквозь символизм – открывает застой,

– По церемонии сладкого яда,

– Цельной фортуной – кричащих разлук —

– Ты всё стремишься объять на подобии —

– Тени изученных памяти скук,

– Слов человеческих грёз на раскаянии.

– На желтокрылой основе – мирской —

– Стелется стих преисподнего края,

– Может ему одолеть тот укор,

– Стать как восторг – обрамлением рая,

– На исчислении звона огня,

– Ветра стихий по участию – манит —

– Слово искусства – как миру дано —

– Слепком моделей и стало светло —

– Всем в преисподней – забитых и малых —

– Дум аллегорий, затравленных стен,

– Столько ли сил подобает управой —

– Формами мира – слагать за Него —

– Видимость чести по юмору права,

– Чёрной омеги на взглядах пути,

– Осени стяга – к чему по осанке —

– Домом надежды обратно дошли —

– Вымыслы ада – по тихой управе,

– Эхом сложившего миру – стиха,

– Жажды услышать отличие ада,

– Чтобы условием – ставить на то —

– Верность над чёрным окном вознесения,

– Право и истины мерной руки —

– Встарь и культурой на чувствах тоски —

– Будет Ему – онтология маски —

– Вечно шептать, изучая миф —

– Чёрного шёпота – сладкого утра,

– Где не забыли огни по любви —

– Снова явления – космоса были,

– Небыль отличием тихой руки —

– Столько им сил – поднимает усладой,

– Чтобы за центром основы земли —

– Вечного юга – остались и мы.

Фокус материи на бытие

– Развитием души – оправа за собой —

– Ведёт свой конъектурный фокус мира,

– Нас не было – за истиной о том,

– Что философский свет – ложится вдоль —

– Материи – вопроса о других,

– Таких же – укоризнах жизни —

– Не стало лишним быть им – миром и —

– Не возложил ответ – пролог души,

– Ломает дух потери – на своих —

– Работах здания манеры воли,

– О фокус данных укоризне – поведёт

– И разобщит по необъявленной неволе —

– Студёный полдень – меры указав —

– Завязли бытность и идиллия судьбы —

– Не взять свои стропила бытия,

– Как выученный веком – мир о смыслах.

– За человеческой основой – дали свет —

– Свой чёрный нос и мания души —

– Стихиям в резонансах – подведёт —

– Культура апологии приметы,

– Кто выживет – благого за ценой —

– Горящей жизни ада – совладает,

– Психологически на смыслах – отзовёт —

– Редеющие прозы – в небыль снов,

– За фокус от рождения – ведёт —

– Свой быт и день – начальник от ума,

– Заглавия фортуны перед адом —

– Морали историчности ведя,

– Особой вспышкой комплекса души —

– Разносит стон пологого утёса,

– Что жизненное плёса – не спеша —

– Объединяет смысл реальности и носа,

– В том бытие раската – опыта земли,

– Творения моральной тишины,

– Закоренелого ответа жажды сил —

– По ним развеет смыслы – миром славы —

– Небесный воли подношения ума,

– Раздолья своевластия и прозы —

– За негой – он один и силы зла —

– Одновременно спят под сенью – дорожа —

– Монументальной формой лирики и тла,

– Начало жизни интеллекта – преумножив —

– Для истины он будет – как всегда —

– Одним на фокусе – преграды бытия,

– Всё тем же плёсом отношений слов,

– Развития вопроса о других,

– За злом не поднимая воли – слёз,

– От бытного формального звена.

– Идёт сомнением в моральной темноте —

– Догадки одинокий стыд и трепет,

– Топорщась одноликой сенью – ветер —

– Стремится опоздать ему под нос,

– Он устремляет формы блага о потери

– И стыд вещественного утра о вопрос,

– Согласия портрета – перед теми,

– Что благом одноликой века тени —

– Мы выучили казусы – насквозь —

– Лучей подземной отличительной потери,

– Желаний жизни – отдаляясь как восход —

– Суметь не опоздать на этот берег,

– Что мысленного тлена – не унёс,

– Знакомым счастьем не оставил на затеях —

– Культуры полноценного лица,

– Когда большого мира – видеть не успели —

– Моральные попытки подлеца,

– Фортуны час – ему ответил и устало —

– Вздохнул тот подвиг – различения границ,

– Материи, что нас с тобой – не стало,

– А миру не осталось смыслом – ниц —

– Лежать в земле – отчётливого Солнца,

– Купаясь по тернистой синеве,

– Когда ты забываешь – долгий трепет —

– Их нрава, по желанию – извне —

– Осовременить утопичность – этой стати,

– Раскрыв опоры философский тон —

– Не нужно ставить – божество расплатой,

– Не долог был – тот аллегорий сон,

– Что вечер от сомнения устало —

– Напишет фокус мира – без тебя

– И смерть на пьедестале – понимает право,

– Лежит и в одночасье – ждёт тебя,

– Постылого и явной роли – в малом —

– Убогого, но всё же от любви —

– Немыслимо оставить смерть без нрава,

– Как чести безымянность – от любви —

– По человеческому страху – он снимает —

– Свой свет и миром – понимает весь,

– Что вепрь души – оставил доблесть права,

– Что весь он вышел – манией за право,

– Желая в одночасье – провести —

– Свой фокус – мирного истока,

– Для человеческого мира – без порока.