Loe raamatut: «Мой новогодний Форс-Мажор»

Глава 1. Яна

Пушистый снег валит стеной и сильно затрудняет передвижение. Я, конечно, люблю зиму, но не до такой же степени. На дороге каша, угги вязнут и скользят по льду, едва удается сохранять равновесие. Еще не хватало навернуться и попасть в свое же отделение.

Вваливаюсь в здание больницы, тяжело дышу и смотрю на часы – безбожно опаздываю. Черт. Не хватало еще вылететь с работу, на которую с таким трудом устроилась. Если бы Алла не замолвила за меня словечко… А мне даже нисколько не стыдно! Очень нужна работа и желательно по специальности. Ну и пусть должность медсестры не предел моих мечтаний, все с чего-то начинают, и я смогу.

Вся в мыле бегу по лестнице в свое отделение, перепрыгивая через ступеньки. На ходу скидываю пуховик, спотыкаюсь о него же и едва не падаю в объятья незнакомца.

– Ой, – поднимаю глаза и на мгновение застываю.

Мужчина в белом халате.

– Осторожнее.

Улыбка такая кошачья, да и сам он, как кот, которого так и хочется погладить.

– Спасибо, – улыбаюсь в ответ.

– Новенькая? – Глаза вспыхивают интересом и скользят по мне. – Я тебя раньше не видел.

– Да, – киваю на свое отделение. – Медсестра в травматологию.

– Жаль, не в гинекологию.

– Почему?

Он лишь пожимает плечами и уходит. Провожаю его озадаченным взглядом. Странный какой-то. Черт, отвлек только. Спохватываюсь и бегу к посту, где меня уже ждут девочки.

– Успела до начальства? – выдыхаю и едва не сползаю по стойке на посту.

– Где ты ходишь? – возмущается Лиля и неодобрительно качает головой.

А я что могу? Мне ехать далеко и долго. Вставать приходится чуть ли не в пять, чтобы вовремя приехать. Нас, заМКАДышей, нигде не любят. Приходится пахать больше остальных, чтобы удержаться.

– Пробки жуткие, – пихаю шапку и снуд в рукав пуховика. – Эта новогодняя суета всех с ума сведет.

– Это точно, – улыбается Амина. – Переодевайся быстрее.

Не успеваю скрыться в сестринской, как слышу крики из смотровой.

– Да отпустите меня! – голосит какой-то парень.

– Лежи смирно, – рычит на него Людмила, старшая медсестра.

– Да не надо.

– Врачу виднее.

– Что там происходит? – шепотом спрашиваю у коллег.

– Очередного мажора привезли после ночных гуляний, – закатывает глаза Лилия. – А Косолапову собирать.

– Почему к нам? – удивленно округляю глаза. – Я думала, они в платных лечатся…

– Потому что их, идиотов, много, а волшебник у нас один, – смеется Амина.

Мы с Лилей тоже хихикаем. Попасть в это отделение к такому специалисту просто очень большое везение.

– Да что вы делаете? – вновь тот голос.

– Люд, вколи ты ему уже что-нибудь, сил нет никаких, – возмущается Косолапов.

– Да мой отец вас засудит!

Ух, какой грозный. Переглядываемся с девчонками. В нашем королевстве один царь и бог. Он не боится судов, потому что за ним слишком большие люди и связи.

– Алексей Михайлович злой, – заговорщически сообщает мне Амина. – Из дома выдернули. А, говорят, травма пустяковая. Но просили лично…

– Важная шишка? – хмыкаю я.

– Еще бы.

Суета начинается стремительно и так же стремительно перетекает из отделения в операционный блок. Все же взялся наш светило за операцию. Интересно, что ему за это пообещали?

Спустя пару часов Косолапов вызывает меня к себе в кабинет. Волнуюсь очень. Мы, конечно, знакомы, но наедине пересекаемся впервые. А если приставать начнет? Но делать нечего, с начальством не спорят.

– Алексей Михайлович, можно? – робко заглядываю в кабинет заведующего отделением.

Он лишь кивает. Вхожу и торопливо поправляю халат.

– Та-ак, – тянет Алексей и листает мое дело. – Лапина, значит?

– Д-да, – немного заикаюсь от волнения.

– Что умеешь?

– Все, – решительно заявляю. – Если не умею, очень быстро научусь!

– Отлично, – смеется травматолог. – Поступать в мед собираешься?

– Да. Дайте мне любое задание, я со всем справлюсь, – очень хочется произвести хорошее впечатление.

– Хорошо. – Алексей убирает папку в стол. – Пациент в ВИП-палате – твой личный геморрой на ближайшие десять дней.

– В смысле? – округляю глаза. Это немного не то, о чем я просила.

– В прямом, – раздраженно выдыхает Косолапов. Судя по всему, ему это тоже не очень нравится. – Десять дней он будет лежать у нас, и ему нужна помощь.

– Он что, немощный?

– Отчасти…

Какие-то загадки, но мне они совсем не нравятся.

– Ну Алексей Михайлович, – хмурюсь. – Я хочу работать медсестрой, а не сиделкой. Поручите мне что-то важное.

– Это очень-очень важно. – Он звучно припечатывает ладонь к столешнице и поднимается на ноги. – Ты просто спасешь всех нас.

– Ладно, – вынужденно соглашаюсь я. Придется уступить.

– Пойдем познакомлю.

Нехотя плетусь за заведующим. Вместе мы проходим по коридору до самого конца и останавливаемся около платной палаты.

– Отец, я не хочу здесь лежать. – Из-за приоткрытой двери доносится голос и кажется мне смутно знакомым.

– А придется, – давит второй мужчина.

– Почему не заграницу?

– Потому что! – раздраженно огрызается. – Че ты полез вообще?

– Так получилось…

– Вот сиди теперь и обтекай!

Понимающе переглядываемся с Косолаповым и входим в палату.

– Знакомьтесь, это Яна, – представляет он меня, чуть обнимает за плечи и выводит вперед. – Она будет вам помогать.

Обе руки парня по локоть в гипсе. И как его так угораздило? Спросить не решаюсь. Поднимаю взгляд на лицо и застываю в немом изумлении. Красовский? Не может быть. Это что, насмешка судьбы или галлюцинация?

– Яна, это Антон. – Голос звучит фоном, а я внутренне сжимаюсь и едва могу сделать вздох.

Совсем не изменился…

Антон скользит по мне скептическим взглядом и даже неприятно кривится. Узнал?

– Поинтереснее никого не нашлось?

Мои щеки вспыхивают от негодования. Набираю в легкие побольше воздуха, чтобы поставить наглого мажора на место.

– За кофе мне сбегай, – словно издеваясь, хмыкает он.

– Что? – единственное, что получается из себя выдавать

– Глухая? – возмущенно вздергивает бровь. – Замените, эта бракованная.

Глава 2. Антон

И без того большие глаза медсестры распахиваются и становятся похожими на блюдца, а щеки вспыхивают праведным гневом. Открывает рот, как рыба, и, так ничего и не ответив, убегает из палаты. Вот и славно.

– То-то же, – криво усмехаюсь, провожая это недоразумение надменным взглядом.

Ты не в моем вкусе, детка. Простовата и бледновата. Лицо кажется смутно знакомым, но после наркоза зрение не очень четкое. Мало ли… Может, видел в каком-то клубе. Хотя откуда у нее бабки на клуб?

– Я бы на твоем месте был повежливее, – хмыкает врач, имени которого я, конечно не запомнил.

– А ты хочешь на мое место?

– Да господи упаси, – ехидно смеется он. – Быть зависимым от глухой и бракованной медсестры так себе перспектива.

– В смысле? – хмурюсь, не понимая, куда клонит. Как это «зависеть»? Что я, маленький, что ли?

– Ты даже помочиться без помощи не можешь, – издевается врач.

Это вообще нормально?

– Вот еще, – фыркаю. На члене я крутил их строгий режим. – Уеду сегодня же. У меня билеты на самолет.

Перевожу взгляд на отца, но его лицо непроницаемо. И что-то мне это совсем не нравится.

– Без вариантов, – качает головой врач. – Только под вашу ответственность.

Чего? Охренели, что ли? Я не могу пропустить поездку. От нее зависят моя дальнейшая судьба и карьера. Отбор в одну из топовых команд России. Это же такой шанс, что меня пригласили. Шансище! Второго может и не быть.

– Отец, я должен ехать, – цежу сквозь зубы. – Ты же знаешь, как это важно для меня.

Он долго смотрит мне в глаза, считывая эмоции и выносит вердикт:

– Он остается.

Да как так-то, блядь?! Почему?

– Нет, – рычу зло и с силой бью руками по постели. Острая боль прорывается даже через слой обезболивающего и лупит меня в ответ. – Бля… – стискиваю зубы и откидываюсь на подушку.

– В общем, Алексей Михайлович. Делайте все, что нужно. – Отец сразу же теряет ко мне интерес. – Вас мне рекомендовали очень серьезные люди. Я доверяю их мнению. Ни в чем себе не отказывайте.

– Благодарю, – кивает врач.

– Да, кстати, моя благодарность…

– Это к Назару Леонидовичу.

– Да-да, наслышан, реабилитационный центр для малоимущих. Что ж, достойно.

Отец делает вид, что это интересует его. Он же относится к людям, как к низшим существам. Какое ему дело до благотворительности? Противно слушать.

– Спасибо.

– А мое мнение тебя не интересует? – с вызовом смотрю на отца. Впрочем, все как всегда. Все преференции только старшему. Он же у нас свет в окошке. Гордость и опора семьи, а я так… Досадное недоразумение.

– У тебя был шанс проявить себя, – криво усмехается отец. – А ты как всегда его упустил.

Да, я жалкий неудачник. Ничего у меня не получается.

– Но так нельзя! – зачем-то пытаюсь спорить, хотя все и так понятно.

Меня уже списали. Все. Можно даже не пытаться.

– Полежишь, подумаешь, – небрежно дергает он плечами. – Без телефона и друзей своих непутевых.

– Нормальные у меня друзья.

А главное, верные. Не бросили одного. Только в больницу их не пустили.

– Конечно. – Отец неприятно кривится. – Что-то в соседних палатах никого их них нет.

– Так получилось.

– Хочешь идти – иди. Но я в этом не участвую.

– Можно мне хотя бы мужика в помощь?

– Посторонние в отделении запрещены, – торжественно усмехается врач.

Точно издевается. Он-то за что? Ему-то я где насолить успел? Или просто из вредности? Ну и подавитесь!

– И правильно, – соглашается отец. – Разбирайся сам.

– Ну ты же понимаешь…

– Все, я сказал, – отрезает он. – Вернусь после праздников, и поговорим.

– Пойдемте, я вас провожу.

Зашибись. Откидываюсь на подушку и смотрю в потолок. Ну и как можно было так влететь? Все же шло хорошо. Треня обычная. Ничто не предвещало. И чего меня понесло на турник? Пацаны еще подначивали. Выебнуться решил? Выебнулся. Сорвался и приземлился на обе кисти.

– Можно? – Медсестра робко заглядывает в палату.

Та самая, с глазами-блюдцами. Надо же, какая послушная. Может, я и недооценил.

– Кофе? – усмехаюсь и сажусь на постели. – Ну наконец-то.

Девушка как ни в чем не бывало подходит ко мне, демонстративно ставит стаканчик на тумбочку и отходит на безопасное расстояние. И как это понимать? Прекрасно же знает, что я не могу взять стакан руками.

– Как я, по-твоему, должен пить? – вопросительно изгибаю бровь. Тупая, что ли?

– Прояви фантазию, – пожимает она плечами и идет к выходу.

Вот сучка. Проучить меня решила? Не выйдет.

Наклоняюсь и отпиваю несколько глотков. Гадость какая, хоть и горячая. Это же невозможно пить. Но другого, судя по всему, не будет.

– Ах да, чуть не забыла… – доносится до меня мягкий женский голос. – В тот кофе случайно упала таблетка слабительного…

То, что я пытался проглотить, фонтаном вырывается обратно изо рта и носа. Кашляю и едва не захлебываюсь.

– Ты охренела?

– Но ты не переживай. От одной ничего не будет, – язвительно улыбается медсестра и словно между делом добавляет: – Наверное.

Перспектива обосраться мне совсем не нравится.

– Твою мать, – цежу сквозь зубы. – Ты сохранилась, что ли?

Если бы я мог убивать взглядом, медсестра уже бы пала смертью храбрых.

– Позову санитарку, – как ни в чем не бывало выходит из палаты, а я обтекаю и прислушиваюсь к своим ощущениям. Лишь бы не приспичило…

Глава 3. Яна

С чувством выполненного долга выхожу из палаты и едва сдерживаюсь от смеха, вспоминая лицо Красовского. Так ему и надо, а то возомнил о себе невесть что. Хотя он всегда таким был. Наглым и беспринципным.

Веду плечами, отгоняя непрошеные воспоминания. Эта внезапная встреча выбила меня из колеи. Не думала, что мы с Антоном когда-то еще пересечемся. Когда-то мы учились в одном классе. Он всегда был такой красивый, статный и недосягаемый. Сын влиятельных родителей. А я обыкновенная замухрышка без роду-племени. Я любила его всегда. Отчаянно и безответно. А он только издевался и дразнил вместе со своими друзьями. Янка-оборванка… Конечно, мы были детьми, а дети, как известно, самые жестокие. Но все равно обидно до сих пор. Из-за него я не пошла в десятый класс, а сразу после девятого поступила в медколледж. О чем не пожалела ни разу. Я перевернула страницу и начала жизнь заново. Его я вычеркнула и забыла. Все у меня хорошо. И жених есть…

Девочки на посту переглядываются и подозрительно смотрят на меня.

– Все нормально?

– Все просто замечательно, – улыбаюсь, опять вспоминая лицо Антона, и настроение невольно поднимается.

– Ян, он там живой хоть? – хихикает Амина.

– Да что ему будет, – небрежно пожимаю плечами и зову санитарку. – Баб Зой, надо в платной пол вымыть.

– Я же недавно мыла, – возмущается она, а я злорадно усмехаюсь. Так ему и надо. Сейчас получит свою порцию, мажор недоделанный.

– Ну вот так, – развожу руки в стороны. Что я могу сделать. Сам пролил кофе, сам пусть и отдувается.

– Вот ирод окаянный, – ворчит Зоя Николаевна и толкает каталку с ведром и шваброй к платной палате.

– Сейчас она ему задаст, – хмыкает Амина.

– Полезно, – отзываюсь я и всеми силами стараюсь не злорадствовать, но отчего-то не получается.

– Злые вы, девки, – качает головой Лилия, что-то читая в телефоне. – А мальчик тем временем непростой. Наследник многомиллионной компании. Правда, там еще старший брат есть, но все же.

Снисходительно закатываю глаза. У них вся семья такая. Неприятные люди. Все как один высокомерные, напыщенные снобы.

– А еще он хоккеист, представляете? – не унимается Лиля. – Такое тело. М-м-м, закачаешься.

Кому чего, а Лилия все подбирает себе жениха. Втайне надеется повторить историю Золушки. Только все это сказки, а в реальности так не бывает. Богатые мальчики женятся на ровне, а к тем, кто ниже по социальной лестнице, относятся как к мусору.

– Да, только ничего тебе не светит, – хмыкаю и открываю карту назначений. Раз уж мне поручили выполнить эту работу, я сделаю ее хорошо.

– Это еще почему? – хмурится Лилия.

– Потому что ты челядь, а он господин.

– Ой, все.

Внимательно читаю то, что написал Косолапов. Уколы? В смысле? Это я, что ли, должна делать? Красовскому в ягодицу? Шумно выдыхаю и чувствую, как щеки предательски вспыхивают. К такому меня точно не готовили. Но выбора нет.

Телефон вздрагивает в кармане. Смотрю на экран – Леонид, мой жених. Обычно я рада его слышать, но сейчас отчего-то не хочется разговаривать. Но и обижать его на пустом месте тоже не хочу. Он же не виноват, что меня захлестнула встреча с прошлым.

– Да, Лень, – все же отвечаю на звонок.

– Янка, ты не поверишь, что случилось, – тараторит он, едва не захлебываясь от эмоций.

– Даже боюсь представить…

– Мои родители пригласили нас на дачу на новогодние праздники. Друзья приедут и родственники. Посидим, банька, шашлычок.

Вау. Как круто. На самом деле, не очень. Я не готова провести все выходные, прислуживая пенсионерам. Я, конечно, очень уважаю родителей Леонида, но все же на расстоянии. А если учесть, что они давно требуют и свадьбу, и внуков, то вообще атас. Мы за год наших отношений даже до кровати не добрались, какие внуки?

– Здорово, – отвечаю без особого энтузиазма

– Что-то ты не сильно рада, – озадаченно замечает он.

Потому что я совсем не рада! Но надо как-то мягко съехать, чтобы никого не обидеть. Они же не виноваты, что я такая привереда. Лучше работать буду в праздники, чем поеду на дачу к родителям.

– Да просто дел много, – съезжаю с разговора. Не знаю, что еще ему говорить.

– Ну ладно. Тогда до вечера?

– До вечера.

– В кино пойдем на премьеру? Я билеты купил.

Черт, я совсем забыла. Да и не люблю эту фантастику. Опять усну на середине фильма. Жаль только время тратить.

– Сил нет никаких. Я приползу домой только к ночи, – на ходу сочиняю отмазку. Стыдно, но ничего не могу с собой поделать. Открыто отшить его у меня язык не поворачивается. Он ведь такой заботливый.

– Жаль, – горестно вздыхает он. – Ну, может, тогда в другой день?

– Да, отлично. Давай созвонимся.

Сбрасываю звонок и тяжело вздыхаю. Вот чего не хватает? Леня такой хороший и мягкий.

Ага, как домашние тапочки.

Очень смешно. Ладно, разрулим как-нибудь.

Убираю телефон и плетусь в процедурку. Работу никто не отменял. Еще этот мажор добавляет проблем. Вот как я должна делать ему уколы? Может, попросить кого-то из девчонок? От этой мысли становится не по себе. Нет уж. Мне поручили, я и сделаю все сама. Не маленькая. Что я, ягодиц не видела?

Видела. У Красовского видела не только ягодицы. Щеки предательски вспыхивают. Черт. Это была случайность, но до сих пор стыдно. Надеюсь, он все-таки меня не узнает.

– Да твою мать! – взрывается голос Антона из-за двери палаты.

Любопытство побеждает, и я все-таки приоткрываю дверь.

Глава 4. Антон

Белая футболка вся в коричневых разводах и неприятно липнет к телу, но снять ее не представляется возможным. Тихо матерюсь, терплю и беспомощно смотрю на себя. Ничего не могу. Мои руки как два гуся. Такие же белые и абсолютно бесполезные. Что за пиздец на меня обрушился? За что так жестко-то?

Не успеваю вспомнить все свои прегрешения, как дверь без стука открывается, и в палату вкатывается тележка с ведром и шваброй, а следом, неприятно шаркая тапками, входит бабка в синей униформе и с платком на голове. Ну хоть «уборка номеров» не подкачала, и на том спасибо.

– Ну и что ты хулиганишь? – Бабка окидывает меня презрительным взглядом, как будто я какое-то жалкое насекомое. – Думаешь, мне делать нечего, как по сто раз тут мыть?

Да нихрена себе наезд. Ничего не перепутала?

– Вообще-то это твоя работа, – хмыкаю. – За которую платят деньги.

– Ты, что ли, платишь?

– Нет.

Иначе уже бы спросил за результат, которого, кстати, нет.

– Вот и не трынди, – бурчит она себе под нос и размазывает кофе по полу.

Господи, что за место? Что за дикие люди? Как мне отсюда свалить быстрее? Может, к Моту на дачу и там отлеживаться? Или Кристине позвонить, она должна была уже вернуться. Да хоть к тренеру, он не бросит в беде. Все что угодно, лишь бы не в этом колхозе.

– Ноги подними, расселся он, как дома на диване. – Деревянная швабра бьет по косточке.

Да блядь! Едва не подпрыгиваю и морщусь от боли. Что за херня? Меня тут что, для опытов оставили?

– Слышь, бабуля, – тихо рычу я, – начальника своего позови.

– Ага, – хмыкает та. – Президента тебе не позвать?

Это какой-то пиздец. Она вообще неадекватная. Нормально решить вопрос, видимо, не удастся.

– Ладно. Никого звать не надо, – сдаюсь я. Надо придумать какой-то другой план.

– То-то же, – снова хмыкает бабка и звучно шлепает тряпку в ведро.

– А медсестра моя где?

Может, она все же не такая отбитая?

– Яна? А я почем знаю? – Бабка равнодушно пожимает плечами. – Думаешь, у нее своих дел нет, только около тебя сидеть?

Да блядь! Че они здесь какие все тупые? Хочется побиться головой об стену.

– Хотя бы футболку снять можешь мне помочь?

– А че ж не могу-то? Легко. – Бабка кидает тряпку и вытирает руки о халат. Меня передергивает от брезгливости, но лучше так, чем в мокрой футболке.

– Давай, – тянет футболку на себя, снимаю с головы. – Ой…

– Что?

Не нравится мне ее интонация.

– Застряла.

И правда, не могу пошевелиться ни туда, ни обратно.

– Да как так-то? – психую я. Это уже за гранью.

– Рукава у тебя узкие, гипс не пролезает.

Конечно, это у меня что-то не так, а не руки у персонала из задницы.

– Ножницы нужны, – подсказываю гениальную идею.

– Сейчас поищу.

Бабка начинает суетиться, а у меня на тумбочке звонит телефон. Сука-а. Обреченно смотрю на него, на экране высвечивается фейс друга, а ответить не могу.

– Подожди, – окликаю бабку. – Подай мне телефон. Вот здесь, на тумбочке.

– На, – протягивает трубку. И че мне ее, съесть, что ли?

– Нет, надо ответить на звонок.

– Как?

– Вот на экране зеленая трубка, видишь?

Самый ответственный момент.

– Ну вижу, – с сомнением отвечает она.

– Сдвигай в центр.

Давай, бабка, не подведи.

– Так?

Смотрю на экран и облегченно выдыхаю. Все получилось слава богу.

– Да. Давай сюда.

Она помогает положить телефон на плечо. Прижимаю его ухом и выдыхаю в динамик:

– Мот, бродяга…

– Тоха, здорова, – смеется он. – Как ты там?

– Охуенно, – усмехаюсь и добавляю: – Я в полной и беспросветной заднице.

– Это как?

– Приезжай и сам посмотри, – смеюсь. – Только захвати…

Не успеваю договорить, как телефон начинает скользить по коже, а удержать его или поймать не получается.

– Блядь, нет!

Все же выскальзывает и летит вниз. Не просто вниз, а плюхается аккурат в ведро с грязной водой. Откуда оно здесь-то?

– Да твою мать! – рявкаю я, едва не лопаясь от злости.

– Что случилось? – Медсестра заглядывает в палату.

– Что ты смотришь? – рявкаю на нее. – Телефон мой доставай, быстро! Знаешь, сколько он стоит?

– Весомый аргумент. – Она поджимает губы, но все же подходит и достает из ведра гаджет. – Но можно просто попросить.

Можно, да. Но я на взводе, и просьбы в моем мозгу просто не продуцируются. Я слишком вспенен чередой нелепых случайностей. Веду себя как мудак? Ну так почему «как»? Я такой и есть.

Яна вытирает мой гаджет салфеткой и кладет его на тумбочку. Ждет чего-то. Денег, что ли? Чаевые? У меня нет налички.

– Надеюсь, будет работать? – с улыбкой спрашивает, а я снова ловлю себя на мысли, что лицо кажется знакомым. Очень знакомым, и мне не кажется. Я почти уверен.

– Будет. У него защита от воды, – отвечаю на автомате, а сам лопачу внутренние файлы. Должна быть какая-то подсказка. Какие-то точки пересечения.

– Вот и ножницы. – Бабка появляется не кстати, снова не успеваю рассмотреть лицо медсестры. Она словно специально прячет его от меня.

– Баб Зой, давай я сама.

Забирает ножницы и аккуратно режет ткань, освобождая меня из плена. Ее пальчики словно случайно касаются кожи и вызывают микроожоги. Что за херня?

– Вот и все, Антон, – доносится до меня мелодичный голос. – Простого «спасибо» будет достаточно.

Я знаю этот голос. Я помню его. И фраза эта откуда-то из детства. Меня закручивает водоворот воспоминаний и выбрасывает на берег истины. Лапина. Не может этого быть.

– Янка-оборванка? – шепчу одними губами и не верю своим глазам. Нихрена себе она изменилась. Гадкий утенок поистине стал прекрасным лебедем. Да ну нахер. Это какая-то ошибка.

– Мне к твоему имени тоже рифму подобрать? – Бровь Яны выразительно изгибается, а голубые глаза мечут молнии. Вот это я попал.