Loe raamatut: «Созданные миражи»

© Анна Дарбинян, 2016

© Карина Дарбинян, фотографии, 2016

ISBN 978-5-4474-9601-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Созданные миражи

 
Душа нараспашку, открыта ветрам —
Я путник, я старый мечтатель,
Стремлюсь к миражам, тем, что видятся нам —
Я вечный миражей создатель.
Развеяно прошлое дымом костра,
Лишь искорки воспоминаний,
И дивный мираж, что я создал вчера
Все грезится на расстоянье.
 
 
Созданные миражи
Снежинкой лежат на ладони.
Дорога, так манит, бежит,
А ветер все стонет и стонет.
 
 
И нет у меня ни долгов, ни друзей —
Потери одни и разлуки…
И ключ повернул бы… Но где эта дверь?
Там нежные губы и руки.
Тепло и надежного дома уют
Мне сниться уже перестали.
И дарят, другим отдают,
Любовь, те, которые ждали.
 
 
Созданные миражи
Снежинкой лежат на ладони.
Дорога куда-то бежит,
А ветер все стонет и стонет.
 

«Я выстою – все, зная наперед…»

 
Я выстою – все, зная наперед,
Не веря в чудеса – их не бывает,
И кто на них надеждами живет,
Тот бесполезно время лишь теряет.
Я выстою. Я помощи не жду —
Всевышний далеко: а я песчинка
Средь дюн – в лучах палящих на виду,
В реке разлившейся – дождинка.
Я выстою наперекор судьбе,
Зудящему навязчиво злословью…
Жизнь не закончу пулею в виске,
Пресытившись обманами и болью.
Я выстою, пройдя через майдан,
Я выстою, теряя самых близких…
И времени безумный ураган —
Не свалит, как бы ни был он неистов.
Не научусь я – мстить и предавать,
И закрывать все двери на засовы…
Я выстою! И научусь молчать…
И мудрости теперь не прекословить.
 

«Кто сказал, что все обречено!»

 
Кто сказал, что все обречено!
Ранняя и страшная догадка?
И живем мы лишь надеждой сладкой,
Что потом нам будет все равно.
Нет, не верь, что все обречено!
Ведь дела останутся и имя
И слова, что сказаны любимым,
Все, что было грустно и смешно…
Только зло на смерть обречено.
 

«Я привыкаю к неизбежности потерь —…»

 
Я привыкаю к неизбежности потерь —
К потере родственного притяженья,
К потере денег и друзей,
В круговороте жизненных свершений.
Теряю голову весною – от любви,
Зимой и осенью – в трамвае я перчатки,
Теряю детские, наивные мечты,
И мысли, что вертелись в беспорядке.
Боюсь, что с возрастом я потеряю все —
Умение влюбляться безоглядно,
Ходить зимой в расстегнутом пальто,
Писать и думать весело и складно.
 

«Я ищу свой город и дом…»

 
Я ищу свой город и дом,
Где могла бы душой согреться,
Где вернется и счастье, и детство
И мечтать не могу о другом.
Я ищу свой город и дом.
Где могу дать я чувствам волю,
Где любовь не мешают с болью
И не важно, что будет потом.
Я ищу свой город и дом,
Где не станет память обузой,
Верность, честность – ненужным грузом,
Где добро называют добром.
Я ищу свой город и дом,
Где нет зависти злости корысти,
Где ценнее всего счастье близких,
Где друзей привечают теплом.
Я ищу этот город и дом,
Где нет слез и рождаются дети,
Где их смех и задорен, и весел,
Где беда не крадется тайком…
Я ищу свой город и дом.
 

«Затеряюсь в потоке машин…»

 
Затеряюсь в потоке машин,
В суете больших, чужих городов
Есть на это много причин,
И ответ на это тоже готов —
Обмануть хочу свою я судьбу,
Испытать на преданность мне —
Все она сулит печаль, да беду…
А узнает если я на коне?
Убегу я от нее и спасусь,
Оседлаю – удачи коня…
Я, к судьбе своей назад не вернусь —
Ты горюй теперь судьба без меня.
 

«Снились мне равнодушные лица…»

 
Снились мне равнодушные лица,
Чей-то смех у меня за спиной,
Наклоняюсь к воде напиться —
Вижу – крест отражением… Мой.
 
 
Отмеряет Господь всем по силам…
Ну, а мне – непосилен тот крест.
И взывала ко всем и молила —
Тишина и зима лишь окрест…
 
 
Крест нести мне самой – понимаю,
Вот подняться бы только с колен…
Тяжело, словно в спину толкают
Страх обмана и тени измен…
 
 
Вера – теплилась… угасая…
Что найти ей смогу взамен?
Под тяжелым крестом склоняясь,
Во весь рост поднимаюсь с колен.
 

«Звук часов, как шаги в ночи…»

 
Звук часов, как шаги в ночи.
И куда все идут, спешат?
Может, встали не с той ноги?
А сменить не дает циферблат.
Все расписано по годам —
Только, кто точно скажет кем.
Лишь вперед суждено шагать,
Поспешая к концу. А зачем?
Я бы время вернула вспять,
Рядом все, кто ушел вперед.
Не дала бы часам бежать,
Задержала закат и восход.
Не спешила расти, взрослеть,
Детство, юность продлила свои —
Беззаботным годам лететь,
Не позволила – быстро моим.
Мне бы в детство, на час, другой —
На коленях отца посидеть —
Он красивый еще молодой,
Нет – виски начинают седеть.
Сказку старую перед сном,
Где добро побеждает зло,
И душистый жасмин за окном,
И спокойно – уютно, тепло…
Или в юность вернуться назад,
Погостить бы там пару лет,
А часы мои все спешат…
Жаль – назад у них хода нет.
 

«С черной завистью жадно вслед…»

 
С черной завистью жадно вслед
Смотрят люди мне столько лет.
А завидовать, то, чему?
Не пойму я их, не пойму.
 
 
Как у всех нерешенных проблем
Много, к лучшему нет перемен.
Злобным шепотом – сгоряча
Судят жизнь мою, да сплеча.
 
 
Им обидно: Ну, как же так?
Нам страдания – ей пустяк,
И не бьет ее жизнь – щадит,
От того и довольный вид.
 
 
Улыбаюсь, пусть давит слеза,
Не склоняюсь, не прячу глаза,
И на жизнь свою не ропщу —
Стисну зубы и все шучу…
 
 
С черной завистью сколько лет
Смотрят люди мне жадно вслед.
А завидовать было б чему…
Что пошлет судьба – все приму.
 

«Круг замкнется и точкой последней…»

 
Круг замкнется и точкой последней
Я стихи перестану писать…
Так хочу, чтобы лист осенний
Перестал от ветра дрожать,
Свои почки весной распуская
Тополя пахли детством моим,
Корабли, в дальний рейс собираясь,
Мне протяжные слали гудки,
Чтобы было все в мире, как прежде,
Даже лучше – пускай без меня,
И закат догорающий нежно,
Обещал – чудо нового дня.
 

«В ночной тиши мечтать легко-…»

 
В ночной тиши мечтать легко-
Мои мечты о самом главном:
Чтоб дочери жилось светло,
И чтоб простила меня мама,
Чтоб хлебом полнились поля,
А воды рек не обмелели,
Чтобы шумели тополя,
И зори по утрам алели.
Чтоб в каждом доме был уют,
Достаток – мерили делами,
Чтоб странники нашли приют,
И чтоб Господь всегда был с нами.
Чтоб звезды падая с небес,
Не разгорались войн пожаром,
Чтобы шумел кудрявый лес,
И папа жил и был не старым.
Чтоб пел весною соловей,
Над распустившейся сирень
И стали мы хоть чуть мудрей —
Простились с жадностью и ленью.
 

«Наяву и во снах я летаю давно…»

 
Наяву и во снах я летаю давно.
И проносится жизнь, словно кадры кино…
Ложь со слякотью слов неуместных порой…
Ворох прошлых обид проплывут подо мной.
В кадре первом – ты мой и признанья твои.
От заката в рассвет шепчешь клятвы любви.
Третий кадр и второй – ссоры наши и крик,
А в четвертом к другой ты губами приник…
Мне б рекламу пустить, отдохнуть от кино,
Черно – белый сюжет без меня все равно,
Но смотрю сверху вниз я на все свысока…
Фильм с названием Жизнь заслонят облака.
 

«На удивление врагам и злобным судьям…»

 
На удивление врагам и злобным судьям,
Все тяготы судьбы своей легко несу я,
Не преклоняя головы или коленей,
Иду по скользкой колее своей осенней.
За осенью придет зима, не торопливо
И в белом холоде зимы мне так счастливо,
И благодарна я судьбе за перемены —
Лишь об одном ее прошу —
Не испытай меня изменой.
 

«Я видела сегодня сон…»

 
Я видела сегодня сон:
Высоким лесом окружен
Стоял наш терем в два крыльца —
Крыльцо мое и моего отца.
 
 
Мой вход был низок и уныл,
Его – с крыльцом высоким был,
Ухоженный нарядный двор…
А, у меня стоял забор.
 
 
Несметное число гостей
Спешили в дом с округи всей,
И стол, накрытый до небес,
И расцветал садами лес…
 
 
Я, за забором, как в тюрьме,
Не страшно, лишь обидно мне —
Что верить разучилась я
И жизнь теперь унылая.
 

«Вот, опять сорвалось и пошла…»

 
Вот, опять сорвалось и пошла,
А куда пошла – не знаю.
Судьбоносная моя колея,
Вся разбитая, да кривая.
В ней ухабы словно года,
Не ищу, ни чьей, в том вины.
У других и хуже судьба —
Все пунктир, ни какой колеи.
 

«Меня учили много лет…»

 
Меня учили много лет,
Хитрить и унижаться.
Что б избежать не нужных бед —
За счастье надо драться.
Не забывать чужих грехов,
Завидовать удаче…
Но сколько в мире чудаков,
Что думают иначе…
Не поднимают кулаков,
Прощают все обиды,
Не ведают чужих грехов,
Богатству не завидуют —
Они живут с теплом в душе,
И грустно улыбаются.
Кто думает, что мало их —
Тот просто ошибается.
 

И.А.Бродскому

 
Пусть Венеция стала
И мечтой и плитой,
Но Васильевский остров,
Путеводной звездой,
Через годы и мраки
Ты стремишься туда,
Не в торжественном фраке —
Словно с неба вода…
С птичьей стаей весенней —
Бесконечен полет,
Как стиха наважденье,
В синеве Невских вод,
Но туманом закрыта,
Для тебя полоса…
Лишь доска на фасаде
И дождями слеза.
 

«Когда уйдут мои враги —…»

 
Когда уйдут мои враги —
Расправлю плечи я свободно.
След их неправедной ноги
Не ступит там, где им угодно,
Не занесет топор палач
Над головою невиновной
И вдов, несдержанный, их плачь-
Спасеньем мне в ночи бессонной.
И вот свершилось так, но плачь
Принес лишь новые страданья…
Своей судьбе я сам палач,
А смерть врагов, как испытанье.
 

«Проходит жизнь все мимо нас, все мимо нас…»

 
Проходит жизнь все мимо нас, все мимо нас
И непонятно – ну куда спешить сейчас,
Когда ты главное, казалось бы, свершил
И дальше жил себе спокойно, долго жил.
 
 
А жизнь проносится, мелькают дни за днем,
Друзей теряем и врагов не узнаем,
Все так ускорилось, не успеваем жить.
Зачем куда – то каждый день бежать, спешить?
 
 
Остановись и посмотри по сторонам —
Наверно много есть людей подобных нам,
Не успевающих за бешенной толпой —
Живущих, лишь воспоминаньем и мечтой.
 

«Там, где горизонт сливается с горами…»

 
Там, где горизонт сливается с горами,
Где зарею светится восход
Розово-лиловыми цветами,
Наше будущее там живет.
 
 
В гости нас оно не приглашает,
Да и не спешим к нему. Зачем?
Солнце в путь неспешно провожает,
Что бы нам светило целый день.
 
 
И усталое его встречает ночью,
Новости о свете узнает…
Будущее стало днем короче —
День за днем идет, за годом год.
 

«Исчезла я, для всех пропала…»

 
Исчезла я, для всех пропала,
ушла, закрыв тихонько дверь
осталась старая гитара
и все хоть верь мне хоть не верь.
Не вознеслась, не воспарила,
но не найти и не догнать,
а как мечтала и творила
об этом грустно вспоминать.
Живу предложенной реалью
где песен нет и нет стихов
и горизонт не манит далью
мелькнув в просвете облаков.
 

«Я не обиделась, а просто закрутилась…»

 
Я не обиделась, а просто закрутилась,
В мельканье скучных и не нужных дел
И не уверенность во мне вдруг поселилась,
Полет прервался… Ты того хотел?
Меня хотел ты видеть приземленной,
Застывшей, без стремлений и мечты,
Ведь трудно оставаться окрыленной,
Когда боишься вольной высоты…
А с высоты легко смотреть с усмешкой
На скучный быт и неустроенность в делах,
На всех стремящихся куда-то в спешке —
Скупых в любви, своих мечтах, словах…
Я не обиделась – мне просто надоела:
Пыль города, безликая толпа…
Я поднялась над всем и полетела…
И пусть кружится от полета голова.
 

«Я сверяю мечту с судьбой…»

 
Я сверяю мечту с судьбой,
Что-то мало в них общего…
Та пунктиром, а та чертой
На руке напророчена…
 
 
А мечта меня манит ввысь,
Все зовет обещанием…
А судьба говорит – держись!
Впереди испытания…
 

«Друзья не измеряются деньгами…»

 
Друзья не измеряются деньгами
И связями, чтобы тебе помочь.
Друзья – они ну просто рядом с нами,
Особенно когда глухая ночь…
Когда не видно в горестях просвета
И кажется кругом война, враги…
Друзья – они, как лучик света,
И этот свет ты тоже береги.
 

«Не проклинаю свою осень…»

 
Не проклинаю свою осень,
и жизнь еще полна надежд,
мечты любви наивно просят,
душа не требует одежд…
И заслонив дождем потери —
листвою яркой ворох бед
она стучится ветром в двери
и ей ни так уж много лет.
 
 
Вдыхаю осени я счастье
и невозвратность перемен
не ощущаю, как напастье,
лишь прошлого тягучий плен,
теперь всегда в его я власти,
беспечной юности взамен.
 

«Мое детство, прекрасное детство…»

 
Мое детство, прекрасное детство,
Не зови ты к себе – не зови,
Дай обманом надежды согреться,
Что все лучшее ждет – впереди.
 
 
Что потери мои – не потери,
Все вернется ко мне и не раз…
Дай возможность хоть призрачно верить,
Праздник детства не в прошлом для нас.
 
 
Не зови и не мучай тоскою
Об ушедших в небесную высь —
Все они, как и детство, с тобою,
А не в прошлом – туда не стремись.
 
 
Мое детство, прекрасное детство-
Не обман и не сон наяву —
Оно в сердце, всегда в моем сердце,
И я с ним до конца доживу.
 

«Хочется счастья, добра и любви…»

 
Хочется счастья, добра и любви,
Чтоб не смолкали зимой соловьи.
Летом дождя, чтоб утихла жара,
Утром вернуть, что промчалось вчера.
Хочется солнечных дней в январе,
Пышной зеленой травы во дворе,
Осенью цвета от яблонь в саду,
Ровной дороги, которой иду.
Хочется все, все не так, как дано —
Нежной любви, словно чудо кино,
Руки любимого, смеха детей,
И от друзей только добрых вестей.
Хочется счастья, добра и любви,
Алой спокойной вечерней зари,
Гор высоты и безбрежья морей,
Хочется сразу и все поскорей.
 

«Я пребываю в призрачных мечтах…»

 
Я пребываю в призрачных мечтах
и строю замки из песка и пепла,
но наяву мне остается прах
от мыслей искренних и светлых.
 
 
Смывает замки времени поток
и исчезают хрупкие надежды —
был помысел мой так высок,
теперь у ног лишь серые одежды
 
 
дорог, меня, ведущих в никуда —
нет сил, чтоб повернуть к исходу,
где у истоков чистая вода,
а горизонт синеет небосводом.
 

«Не проклиная, не виня судьбу…»

 
Не проклиная, не виня судьбу
за горькие потери и разлуки
дорогой мне отмеренной иду
и слышу душ родных мне звуки
и песня счастья или стон
моей мелодии созвучны,
и как бы ни был отдален
тот звук мне дорог и не скучен.
 

«Она зализывала раны…»

 
Она зализывала раны,
В овраг забившись у болота
И ей казалось непрестанно,
Что продолжается охота…
И лай собак все ближе, ближе,
Но сил бежать ей не хватало,
И кровь, стекающая, в луже,
Как взгляд последний застывала.
 
 
Остались сиротами дети —
Волчатам выжить не удастся.
Одни в лесу… На белом свете
Они и шороха боятся.
 
 
Щенки, рождённые слепыми,
И беззащитными – лишь дети…
Скажите, за убийство это,
Быть может, кто-нибудь ответит?
 
 
Или назвавшись человеком
Ты убиваешь – неподобных?
Другого цвета или веры…
А, может, просто – неугодных.
 
 
Кто дал тебе такое право,
И власть! А может, разнарядку?
А может, ищешь лёгкой славы?
Иль хочешь так призвать к порядку?
 
 
Увы, мы это проходили:
Тридцать седьмой и сорок первый.
Стреляли, мучили, гнобили,
Сбивая души в кровь, и нервы.
 
 
Потерь войны на всех хватило,
Оплакать – зализавши раны…
Кого-то власть с ума сводила,
Кому-то быть хотелось главным.
И вымрем, как щенки слепые,
И неразумные, как дети.
Да, люди мы, и не святые…
И мы с тобой за все в ответе.
 

«Война! Опять мне снится та война!»

 
Война! Опять мне снится та война!
О ней я знаю только по рассказам.
Вой самолетов, взрыв и тишина…
Я поднимаю голову не сразу —
Дзот, взорванный, немецкий замолчал,
И крик «Ура», и все идут в атаку,
И как солдат, мальчишка, умирал,
Что огорчит он этим маму – плакал…
И треугольник – страшно развернуть,
Чужой рукой подписан – похоронка.
А до Берлина еще долгий путь…
Кричит и ищет мама своего ребенка…
И ожидание Победы, как конца —
Мучительного голода и страха,
И верить – выстоит страна,
Ведь много раз ей угрожали крахом.
И беженцы… Куда теперь бежать?
Блокадою сковало целый город…
Мы, не должны об этом забывать!
Пусть этот сон увидит – кто наивно молод.
 

«Я вернусь к тебе рассветом майским…»

 
Я вернусь к тебе рассветом майским,
Первой соловьиной трелью
Из небес открывшихся мне райски,
Нежной распустившейся сиренью.
И тебе напомнит наши встречи —
Сок берез и запах липкой почки…
В этот праздник – радостный весенний
Вновь тебя увижу вместе с дочкой.
То письмо, где ты о ней писала,
Все в крови пробитое осколком.
Жаль, рожденью радовался мало,
В бой ушел, не прочитав и толком.
Нас война с тобою разлучила.
Свадьбу мы свою в любви сыграли.
Ты – седая на моей могиле…
А ведь жить лишь только начинали.
 

«Мне, про войну, писать – не надоело…»

 
Мне, про войну, писать – не надоело,
Хоть, эта тема не моей души.
Вот, про любовь, закат – другое дело.
Влюбился и грустишь в ночной тиши.
А на войне, где сеет смерть разлуку
И вечное безмолвие души…
Не возвратить, заламывая руки —
Судьбу любви, войны бог, предрешил.
И памятью становятся родные,
Любимые и преданные нам,
И письма, не от них – чужие —
Злой похоронкой, шлют по адресам.
От криков матерей рвет перепонки,
И детский плачь, переходящий в стон,
И обгоревшие воронки и обломки,
И факелом – любимый кров и дом.
И страх, меня переполняет, душит —
Бог создал наши души для любви!
О смерти и войне, писать я трушу
И сердце давит горестно в груди.
 
 
Вот, про любовь писать – другое дело.
Влюбился, разлюбил, и все пиши…
Я, о войне, писать и не хотела…
Да слышу крик, безмолвных душ, в тиши.
 

«Не молюсь уже и не взываю…»

 
Не молюсь уже и не взываю
Бог и так мои страданья видит.
Непокорная и всем чужая…
Но ранимая – любой обидит.
На иконах лики незнакомы,
Не родня, так что ж взывать – молиться.
Вот была бы мама на иконе…
Чтоб припасть и сердцем исцелиться.
 

«Не шумите ветром леса —…»

 
Не шумите ветром леса —
Плачьте лишь слезою росы.
Руки подниму к небесам —
Не достичь небес синевы,
Не вернуть воды из ручьев,
Талые снега не вернуть,
Не услышать шорох шагов,
Тех, кто завершил земной путь.
Не шумите ветром леса —
Тишина их память хранит.
И небес больших синева —
Как глаза любимых манит.
 

«Папа ты мне не снишься…»

 
Папа ты мне не снишься,
а я по тебе скучаю…
Нашу любимую осень
вновь без тебя встречаю.
Осень, и листья клена
красными стали ярко
словно смущенно-влюбленный
спрятался в старом парке,
в стройных рядах кипарисов
выглядит он неловко,
мне за него так обидно —
осень шалит – плутовка,
и моросит дождями,
словно о ком-то плачет —
помнишь, на этой поляне
нашу грибную удачу —
сосны уже под небо
ветви раскинув – руки…
Папа, где бы ты не был
мне тяжело в разлуке.
Папа, приснись сегодня —
в нашем осеннем парке,
не под дождем холодным,
а рядом с кленом ярким.
 

«Твоя рука в моей руке…»

 
Твоя рука в моей руке…
и я молюсь, чтоб Бог отмерил
хоть день еще, хоть час тепла…
но в яркий свет, открывши двери
для тех, кто жизнь делами мерил
и ткал судьбою нить добра
зовет тебя… увы, пора…