Loe raamatut: «Дочки-матери»
Первая мысль: она не может ее так предать! Такую родную и уже далекую.
Одно самое яркое и самое страшное воспоминание острым лезвием взрезало тонкую пленку повседневности, которой иногда затягивались тяжкие мысли. Ее глаза в последний миг перед расставанием. Лилин взгляд концентрированным лучом всех пережитых страданий, которые достались ее полупрозрачному тельцу, прожег в душе Ольги незаживающую рану.
В тот день у Ольги не было никаких осознаваемых предчувствий. Она успела так привыкнуть к монотонной рутине болезни дочери, что обманчиво плавное, но упрямое ухудшение воспринимала просто как очередной этап борьбы. Она твердо знала: если будет всегда, день и ночь держать свою Лилюшу за ручку, будто сделанную из костяного фарфора, то концентрированная материнская любовь перельется из ее могучего организма в детский и разрушит злые клетки рака. Пока девочка еще могла сидеть, они иногда играли в такую игру: она называлась «морской бой наоборот». Лиля рисовала на бумаге в клеточку свои «корабли» как можно кучнее, чтобы мама могла поскорее их уничтожить парой мощных и метких «залпов» – «Б1», «Б2», «Б3»… Лиля радовалась каждому попаданию, потому что так они договорились разрушать ее болезнь. Кроме того, быстрая мамина победа позволяла не слишком утомиться за время боя.
По ночам, когда Лиля ненадолго забывалась и вынимала руку из маминой руки, Ольга старалась пристроиться рядом так, чтобы прикасаться к любому открытому участку матовой белой кожи дочки. Очень осторожно, чтобы не разбудить. В точке соприкосновения, по стойкому убеждению Ольги, должен был образоваться взаимообмен кровяными клетками: здоровые уходили девочке, а больные мать забирала себе. Она совершенно ясно чувствовала, что в этот миг у них общее кровообращение, и нисколько не сомневалась, что из такого сильного поля любви ребенок не сможет вырваться в небытие. Нужно просто не ослаблять это поле, культивировать его в себе.
Ольга неуклонно выполняла взятое на себя обязательство: любить максимально. Муж предлагал подменять ее хотя бы по ночам, но она не позволяла. Пусть, конечно, он тоже любит, и гладит по бледной гладкой головке, и читает бессменную «Алису в стране чудес», но Ольга не должна прерывать целебного контакта с дочерью, даже забываясь коротким сном. И чем труднее ей дается такое целительство, тем вернее оно подействует. Нельзя прекращать! Она ушла с работы и ограничила свои дела только теми, которые могли быть полезны дочке. Когда ей хоть на пару минут приходилось отстыковаться от угасающего родного организма, чтобы сходить в туалет или впихнуть в себя теперь всегда безвкусную еду, по возвращении к контакту она явно видела произошедшее за это время ухудшение, поэтому всегда с удвоенной силой начинала генерировать свой неиссякаемый посыл к выздоровлению.
