Loe raamatut: «Земные сказки»

Ангел

Жил-был ангел на небесах: хороший, покладистый, знал своё место. И от того, что много чего ценного вверено было – и душ человеческих, и даров, и позволения иметь всё, что захочет, лишь бы желания были чистыми, – возгордился он. Стал свысока поглядывать на других ангелов, возомнил о себе, что он лучше всех.

И однажды сказал, что он такой же великий, как Бог, и чудеса такие же делать может. И поклонения стал себе требовать ото всех.

И отреагировала небесная канцелярия очень быстро. И был он низвержен на землю для исправления и назидания. Пока летел (а летел вниз он долго), обгорели все перья на крыльях и сверкающий нимб потерялся в грозовых облаках, тяжёлых от дождя.

Упал ангел и очутился в странном месте. И было ему сказано свыше, что это его рабочая среда, где тяжёлым трудом добывается хлеб. И работой была торговля. Торговля не в прекрасном помещении, а на людном и пыльном базаре, за железным прилавком без начальника и контролёра. Товары были разные, промышленные и весьма ненужные, сувениры назывались. Время тяжёлое у людей, денег на колбасу нет, а тут сувениры надо было продавать, да с прибылью, да чтобы потом ещё на эти деньги квартиру снять и за услуги заплатить, еды купить. А ел он немало, молодым был и здоровым, в общем, полным жизни.

И потекла вереница дней серых и однообразных, и ничего не получалось продать, потому что людей нужно было зазывать, а это унижение. Товар расхваливать, цену набивать, уговаривать и всячески делать такой вид перед людьми, что его сувениры – это самый хороший товар на земле. А главное – в это ещё поверить самому, как и в то, что место для деятельности выбрано удачно. И на это много сил ушло, и на то, чтобы расхваливать, времени много тратилось, а деньги нужны на земле, без них никак. И главное, никто просто так не даст, если попросишь. Отвечают все одинаково: «Молодой, здоровый, иди работай».

И вот, поверив, что всё это добро людям порой важнее даже продуктов, наш герой принялся что было сил вживаться в роль. «Сувениры, новый привоз! Картины маслом! Вазы лепнина! – выкрикивал новичок. – Подходи, не скупись, выбирай живопись!» И находились чудаки, и покупали картины, а женщины – красивые бусы и серьги. И усталость уже охватывала грешного ангела к обеду. И не мог он порой сказать доброго слова женщине, которая мерила десятую пару серёжек и спрашивала: «Ну как мне эти?» Хотелось сказать: «Да никак», отвернуться, и обидеться, и не работать. Но с неба грозили пальцем, присматривали и помогали старые друзья, другие ангелы, которые то и дело приводили к нему покупателей. Ремесло было явно тяжёлое, наторговать хотелось столько, чтобы поделить потом эту сумму на две части: одну часть отложить на товар, из другой отнять деньги на аренду. Только тогда то, что останется, можно тратить на свои нужды. К тому же работать под открытым небом на земле очень нелегко – это не небеса, где свежие струи воздуха преломляют цветные радуги. Здесь по-другому. Погода была чем-то схожа с настроением ангела: утром солнечная и многообещающая, днём вдруг ни с того ни с сего ударяла гроза и приходилось прятать товар под кусками большой плёнки, да ещё и придерживать руками, чтобы сильный ветер не вырвал её и не унёс в небо. Всё это невероятно изматывало, каждый день была разная погода. То молочные туманы, сквозь которые невозможно было что-то увидеть, то палящее, обжигающее солнце, и ни ветерка, то дождик проливной стеной, ветер ураганный, сметающий с прилавков даже посуду.

«Да, – подумал ангел и глубоко раскаялся в первый раз. – Простите, небеса, мне мою неблагодарность за то, что, обитая в вас, я не оценил божественности окружающей меня атмосферы». И небесная канцелярия поставила толстый «плюс» напротив имени ангела в большой тетради.

Иногда дни были такие нудные и скудные, что приходилось стоять буквально с протянутой рукой и умолять своих постоянных покупателей, чтобы те купили хоть что-нибудь. «Пожалуйста, – страдальческим голосом произносил продавец, – купите у меня вот эту брошь или этот кувшин. Я так устал, я хочу домой! Не проходите мимо! Ведь всё такое красивое!» И люди, сжалившись, покупали, потому что имели огромное сострадание друг к другу от природы. И тогда ангел раскаялся во второй раз, посмотрев на небеса: «Простите меня! Я так не ценил простое уважение и почитание, требуя к себе коленопреклонения, обожествления и лавров чести воздаяния. Я раскаиваюсь и благодарю здесь, на земле, за то малое, что имею». И небесная канцелярия поставила ещё один плюс в большой тетради.

Были дни, когда Господь щедро благословлял ангела, и у того была такая большая выручка, что хотелось подпрыгнуть и полетать в небе от счастья. Но крыльев не было. И он весело рассказывал всем подряд продавцам в округе, как ему невероятно повезло и сколько он заработал. Но вместо солидарности и радости от ближнего получал злые усмешки, зависть и перешёптывания, за которыми следовали сплетни. Наш герой был в растерянности, он абсолютно не знал, как себя вести. Ведь у себя, в святом сретении небес, он никогда не сталкивался с таким отношением. И, зарыдав в третий раз, он понял, что нужно постоянно прибедняться и не искушать других. А если у тебя большая выручка, торжествовать тихо и внутри себя. И раскаялся ангел, и сказал: «О, как же я был не прав, когда не ценил простоту и праведность общения среди святых, где не надо было притворяться и где все за тебя искренне радовались», – и заслужил ещё один плюс в тетрадку.

И были такие времена на работе, когда старый товар не брали, а просили постоянно чего-то новенького, и не приходило на ум, что новенького можно ещё приобрести, чтобы потом удачно продать. И стал ходить он среди других продавцов и подмечать, что хорошо берут у них, и привозил нечто подобное. Но после этого люди его боялись и были с ним закрытые, не общались. А некоторые открыто просили не возить такой же товар и не ставить меньше цену, чтобы купили у него. Натолкнувшись на холодность людей, четвёртый раз раскаялся ангел и вспомнил, как на небесах было дозволено многое и как его любили и дружили с ним, даже когда он совершал ошибки. И получил ещё один «плюс».

И захотел ангел опять на небо, в свою стихию. И дал он слово небесной канцелярии, что не будет больше гордым и злым, что достаточно он насмотрелся на земле и больше узнал, как помогать несчастным людям, как любить их и заботиться об их нуждах. И выросли у него в ту же минуту крылья, такие большие, такие красивые и сильные. И взмыл он стремительно вверх, и ускромнился, и понял, что к нему была проявлена величайшая милость. И что на небесах невозможно спасение завоевать хорошими делами, а можно потерять, творя плохие. И что дар это великий от Бога – быть святым и чистым, принятым и понятым. И увидел он свой золотой нимб, застрявший в грозовой туче, протянул руку, достал бережно, чтобы впредь носить его с достоинством и благодарностью.

Картина Анны Порошиной на сюжет сказки «Ангел». 2021. Масло.

Сказка о русалке-разлучнице

В одном сельском посёлке, в пруду, поросшем тиной, на глубине жила Ундина. Выбрала этот пруд русалка, потому что всегда тяготела к прекрасному. Прохладный, чистый, глубокий, он находился в лесу под плакучими ивами. Сверкающую гладь пруда украшали дивной красоты кувшинки. Они источали тонкий волнующий аромат. И Ундине нравилось ими любоваться. Водомерки то и дело скользили по зеркальной поверхности водоёма в разных направлениях. Жуки-плавунцы иногда грелись на лепестках кувшинок, лениво наблюдая за беспечной добычей. Всё в пруду было томно, спокойно и просто. Лягушки сонно позёвывали, разглядывая ярко-рыжие густые волосы Ундины, покачивающиеся под водой.

Часто русалка просто лежала на поверхности пруда, раскинув в стороны руки, и похлопывала голубым хвостом, распугивая карасей. В эти моменты в её глазах отражалось лазурное небо, а мысли витали далеко-далеко. Где-то за пределами Вселенной она представляла себя любимой и не одинокой. Её потребность в любви была так сильна…

И однажды мысли материализовались: на берег озерца вышел молодой красивый пастушок. Совсем недавно он женился и получил в подарок от тестя стадо овец, которое он пас недалеко от водоёма. Увидев красоту парня, Ундина так испугалась, что на целый день ушла под воду, осмысливая происходящее.

Наутро она ждала его, затаившись в густых камышах. Он пришёл, сел, погружённый в свои мысли. Стал неторопливо наблюдать за волшебным танцем перламутровых стрекозок. Тихая мелодичная песня, доносящаяся из глубины пруда, его весьма удивила. Ундина пела. Золотые переливы голоса прорывались сквозь толщу воды, обволакивая юношу, как туманом. Песня была настолько красива и время так быстротечно, что оцепенение юношу оставило только через несколько часов. «Мои овцы!» – в ужасе подумал он и ринулся через лес к зеленеющему полю. Конечно, без пастуха животные прижались друг к другу и жалобно блеяли.

Вернулся юноша домой поздно и очень удивил молодую жену своим поведением. Он молча поел, молча умылся и тихо лёг спать, угрюмо отвернувшись к стене. Так продолжалось неделю. Деревенская девушка не находила себе места: она страдала, плакала и готова была уже на всё, даже на слежку за мужем.

А тем временем у пруда отношения Ундины и пастушка стремительно развивались. Большая красивая девушка-рыба подплывала всё ближе и ближе к своему избраннику. Её глаза были так прекрасны, голос завораживал, и сладкие речи всё глубже проникали в сердце юноши. Ещё чуть-чуть – и Ундина затащила бы его в пруд, где уже мёртвому пела бы свои печальные песни. Но по совету селян, которые знали о существовании русалки в пруду, молодая жена пастуха всё-таки выследила их вечером. И, рыдая у него на груди, она умоляла не бросать её и забыть разлучницу. Сердце парня дрогнуло. Собрав всю свою волю в кулак, он пошёл на встречу с этой хищницей. «Ундина! – начал умолять он, стоя на коленях. – Оставь меня! Я так люблю свою жену! Забери у меня то, что захочешь, только не губи мою жизнь и любовь!» – «Хорошо, – отвечала русалка, – я взяла бы что-нибудь у тебя. Но ты так беден, а овцы мне твои не нужны». – «Возьми мои глаза! Это самое ценное, что есть у меня. Я так сильно люблю свою жену, что готов отдать их тебе, чтобы не смотреть на твою красоту. Ведь только мои глаза с тобой. А сердце моё – с женой». – «Хорошо», – сказала Ундина и забрала себе глаза пастуха.

Пока он пробирался сквозь чащу к своей хижине, его возлюбленная другой дорогой уже направлялась к озеру, чтобы уговорить разлучницу отказаться от мужа. – «Ундина! Это я! Покажись! – жалобно просила девушка. – Забери у меня что захочешь, только верни мне моего возлюбленного». – «Хорошо, – сказала Ундина. – Я бы взяла, но у тебя нет ничего ценного». – «Возьми тогда мою красоту, навсегда и безвозвратно!» – предложила девушка, решив, что если муж её любит, то примет и некрасивой. И Ундина забрала её красоту. Алые щёчки девушки стали бледными, губы синими, глаза блёклыми, а волосы превратились в ветошь. Кожа потеряла упругость.

Испугавшись своего отражения в пруду, она шла и горько плакала, пока не наткнулась на своё жилище, где её ждал ослеплённый супруг. Увидев, что любимый слеп, потерявшая красоту девушка всё поняла. И, обнявшись, они долго сидели в темноте, не проронив ни звука. Конечно, молодые жили потом долго и счастливо. У них родилось много прекрасных деток. И на лице у счастливой жены иногда даже появлялся румянец. Настоящая любовь настолько сильная бывает, что даже красоту другой можно не видеть, если очень-очень захотеть.

Картина Анны Порошиной «Ундина» на сюжет произведения «Сказка о русалке-разлучнице». 2021. Масло.

Первый грех

Давным-давно на планете Земля, где жили существа по имени Люди, произошла странная история. Зимушка-зима, первый снег, и очень прохладно. Девочка пошла в любимый детский сад. Её вёл за ручку сильный и красивый папа. Раздевшись в раздевалке до летнего платьица, малышка забежала в группу счастливая и с румянцем во все щёки.

Обняв подружек, она вдруг остолбенела: на кофточке одной из девочек был приколот значок невиданной красоты. Он был круглый, и в нём тоже зимушка. Вдалеке виднелись домики. Их крыши в снегу. Вокруг девушки в ярком платочке кружились снежинки. Она шла с коромыслом, на нём висели полные вёдра воды. Сапожки на ножках были красненькие и с опушкой.

За минуту наша девчушка рассмотрела на значке всё. И так сильно его захотела, что настроение испортилось полностью. Аппетит пропал, на сонном часе все мысли тоже были о значке. И вот прогулка, которую она так любила. Детишки выскочили на улицу, как молодой зелёный горошек из стручка, и стали резвиться в снегу. Но наша девочка была угрюмая и неразговорчивая. И вдруг на земле что-то блеснуло. Подойдя поближе и всмотревшись, она поняла – это был значок. Девочка не думала долго: худенькая ручка схватила сокровище и спрятала в кармашке пальто. Но настроение не поднялось, а стало ещё хуже, как будто значок жёг всё тело, и его уже совсем не хотелось брать в руки или кому-то показывать. А тем более носить на груди. Появился почему-то сильный стыд от того, что он лежал в кармане. И страх, что, если он нечаянно выпадет из кармана и все это увидят, подумают, что она его украла. Один внутренний голос говорил: «Ты нашла его, он твой, чудесный, оставь себе, любуйся». Но почему-то другой внутренний голос говорил: «Он не твой, отдай девочке. Мама спросит, где взяла». Это было что-то незнакомое, в первый раз, это сильно терзало маленькое сердечко. И, размахнувшись, девочка кинула значок далеко в снег, не отдав его хозяйке. Почему-то стало ещё хуже. Жгучий стыд и жалость к подруге, которая искала значок везде – и в беседке, и на горках, – не покидал грешное сердечко.

Устав от самой себя, юная грешница сидела на лавочке и очень громко плакала. И никто не мог её успокоить. Желание рассказать обо всём воспитательнице было очень сильным, но какая-то неведомая сила не давала даже открыть рот и произнести хоть слово. Этот поступок перечеркнул всю радость жизни, радость дружбы с той девочкой. Какая-то закрытость появилась в поведении, и что-то продолжало жечь и мучить. Наверное, это была совесть.

Со временем боль притупилась, уже ничего не жгло. Потом началась школа. Там были уже и опоздания, и прогулы, и враньё. И совесть постепенно перестала болеть. Но, когда вспоминался этот случай, становилось так неприятно внутри и что-то там переворачивалось. Совершая нечистые поступки, мы постепенно становимся чёрствыми. Какая-

то сила извне старается всё в тебе скрыть. И это тёмная сила. А другая, светлая, сила всё равно потом побеждает, выталкивая всю грязь наружу. И это хорошо. И если она окажется сильнее, тогда у человека есть шанс стать ближе к тому, кто придумал и устроил такое сложное творение по имени Человек.

Союз тигра и собаки

Жил-был тигр в тайге дремучей. «Дремучей» – значит по-дальневосточному «непролазной»: много кустарников, кореньев, лиан ползучих, папоротников разных. В общем, как в джунглях, только змей ядовитых меньше и бананы с апельсинами нигде на деревьях не встретишь.

А только лимонник дикий, виноград, калину, актинидию. Тигр жил сытно, добычи было много и разной: косули водились да козы. И вот однажды заболел у царя дальневосточной тайги зуб. Сильно болел, хоть волком вой. Тут и не до охоты, и не до сна сладкого. Всё смешалось в одну большую боль. «Ой, пойду в деревню я, – решил тигр. – Там собак много, добыча лёгкая. А то так можно и лапы протянуть без еды». Сказал и пошёл.

Ночью крадучись под звёздами шёл. Остановился метрах в тридцати от деревни и наблюдает, где будка собачья побольше. А у собак есть такая особенность: они тигра чуют за версту. Природой так устроено, потому что собаки являются вкусным тигриным деликатесом. И чувствуя хищника, в будку вжимаются и даже дышать перестают, сидят тихо-тихо.

И вот вдруг видит царь зверей, что одна собака даже в будку не спряталась. Лежит такая при луне, маникюр себе на лапах выгрызает. Спокойная, будто и не собака вовсе, а медведь. Очень удивила она тигра. Спустился он с горы и спрашивает: «Ты что это наглая такая, совсем меня не боишься?» – «А зачем мне тебя, тигр, бояться? Я ведь люблю тебя давно», – молвила хитрая собака. «Как это?» – не понял тигр. «А так. Тебя ведь не любить невозможно. Ты молодой, статный. Шерсть блестит. Давно о встрече с тобой мечтала я. Только вот смотрю: зуб у тебя болит. Щека вздулась слегка, да и шепелявишь. Кому с больным зубом ты нужен? Ты сначала пойди и выбей его об камень. Да гляди хорошо бей, с силой, чтобы вылетел начисто. Когда поправишься, тогда и приходи. О любви полялякаем». Тигр прямо обалдел от такой наглости. Развернулся и в лес пошёл, булыжник побольше искать. И правда, получилось зуб больной у него выбить.

Стал он опять охотиться и жить сытно. Тут вдруг попадает лапой в капкан. Лапу вытащил, а ходить может с трудом. Хромает, рана глубокая. Оголодал совсем и решил опять пойти в деревню за собакой. Спустился с горы – картина та же: все собаки по будкам от страха трясутся, а эта, наглая, хоть бы хны, лежит на соломке, зевает. «Ну всё, собака, – прорычал тигр. – Я есть тебя пришёл, готовься к смерти». – «Это понятно, но если ты меня съешь, то кто же тебе тогда рану зализывать будет?» – «Как это – зализывать? – не понял тигр. – Я же сам её зализываю». – «Сам-то сам, а толку нет. А вот у меня слюна лечебная, смотри, как её много! – сказала собака и пустила пузыри прямо тигру в морду. – Я когда рану зализываю, она за три дня затягивается. Если хочешь, я с едой помогу, половину своей буду тебе отдавать. И заметь: всё это делаю я из любви к тебе». – «Да ладно», – сказал тигр, поверив на слово. И точно. Через три дня рана затянулась, и он опять стал охотиться.

Прошло семь лет. Сильно постарел хозяин тайги. Настроение стало паршивое, уже всё не то, депрессия постоянная, козы невкусные, косуль не догнать. Земля сырая, кости болят, суставы распухли. «Ох, пойду-ка я полакомлюсь на старости лет собачатинкой», – сказал тигр и спустился с горы. А там всё та же собака. Морда у неё уже вся седая, зубы шатаются, и глаза слезятся. «Ты что пришёл опять? – спрашивает бедолага. – Или болит чего?» – «Да съесть я тебя всё-таки решил, деликатесом полакомиться на старости лет». – «Ууу, это ты опоздал, любезный, – рассмеялась седая хитрюга. – Я старая уже, мясо у меня жёсткое, перевариваться плохо будет. А вот пользу я тебе ещё сослужить смогу, ведь я люблю тебя до сих пор». – «Да какую же ты мне пользу сослужить-то можешь? Шкура у тебя драная, слюна ядовитая уже». – «Да такую! Ты-то старый, помирать, видно, скоро, а это страшно, в тайге одному без надёжного друга жутко! А я б легла рядышком с тобой, лапами тебя обняла и пела бы тебе сладкие песенки, рассказывала бы тебе сказочки, едой бы делилась». – «Да-а-а, – мечтательно произнёс тигр. – Польза всё-таки от тебя есть. С тобой не так скучно будет, да и теплее по ночам, греть друг друга будем. А что, ты ради меня оставишь свою теплую будку и привычную жизнь?» – «Конечно, – сказала собака, – ведь старая я. А вдруг раньше тебя помру? Мне ведь тоже одной страшно. А рядом ты, такой красивый, большой, даже съесть тебе себя разрешаю, чтобы меньше мучилась я». – «Ну, пошли, – сказал тигр, – уговорила».

И жили они ещё в старости вместе долго. И не съел тигр собаку, потому что умерли они счастливые и в один день.