Loe raamatut: «Белый асфальт»

Все персонажи и события романа вымышлены, любые совпадения случайны.

* * *

Глава 1
День прибытия

Самолет приземлился тяжело. Со скрежетом опустился на заиндевевшую землю, пробежал по взлетной полосе и наконец замер. Анна Стерхова вгляделась в иллюминатор и увидела черную пустоту, пронзенную огоньками Красноярского аэропорта – холодную картинку, в которой не было ни намека на тепло или жизнь.

На трап Стерхова вышла последней. Лицо тут же обожгло холодом, дыхание рассыпалось в воздухе прозрачным облачком пара. Она оглянулась на самолет: он, как усталый зверь выдыхал остатки тепла. Анна съежилась и сунула руки в карманы. Хотелось поскорее согреться.

Аэропорт встретил ее неприветливо. Просторный, залитый синюшным светом зал, походил на гигантский холодильник. Каменный пол и мраморные стены были холодными, гулкими и пустыми.

Получив багаж, Стерхова оглядела встречающих. Среди них не было никого, кто бы держал табличку с ее именем. Немного подождав, она поняла, что обещанную машину из следственного отдела за ней не прислали.

Вскоре в зале прибытия осталась только она и несколько полусонных фигур, медленно тащившихся к выходу.

Охранник у стойки зевнул и, прикрыв рот рукой, бросил вскользь:

– Не встретили…

– Похоже, что так, – ответила Анна.

– Стоянка такси рядом с выходом.

Она вышла из здания и замерла, пронзенная колким ветром. Небо зияло чернотой с проблесками редких звезд. Казалось, они светили лишь для того, чтобы подчеркнуть морозную пустоту и неопределенность ее положения. Сибирь и коллеги из краевого следственного управления не слишком с ней церемонились.

Водитель такси оказался разговорчивым малым в натянутой до бровей ушанке.

– Вам куда?

– В гостиницу «Красноярск».

– Значит, в центр! – улыбнулся он, заводя мотор. – Командировочная?

– Как догадались?

– Пальтишко-то на рыбьем меху. Наши в морозы таких не носят.

– Дедуктивный метод. – Невесело усмехнулась Анна и протянула руки к дефлекторам.

– Замерзли? – водитель прибавил температуру. – Сибирь-матушка. Зима на носу.

– В Москве еще трава зеленеет…

– Избаловали вас, москвичей.

– Чем же нас так избаловали?

– Погода теплее, медицина лучше, все под рукой. Пенсии, и те на доплате.

– До пенсии мне еще далеко, – заметила Анна.

– Это факт. – по-доброму улыбнулся водитель.

Дорога тянулась через пустоши, покрытые ранним осенним снегом. Поля сливались с горизонтом, теряясь в ночи, и только свет автомобильных фар выхватывал из темноты редкие кусты и дорожные знаки.

Анна глядела в темное окно и ни о чем не думала. Мысли застревали где-то посередине между желанием спать и нарастающим раздражением от всего, что с ней происходило.

Гостиница «Красноярск» отличалась монолитным фасадом и была похожа на огромный кусок льда. Мраморные стены вестибюля зияли холодным блеском, как будто издеваясь над теми, кто искал тепла.

Стерхова приблизилась к стойке, за которой сидела женщина с тусклым взглядом, в котором читалось откровенное равнодушие.

– Номер на имя Стерховой, – Анна подала документы.

– Заселение после двенадцати, – сказала администраторша. – Сейчас шесть утра.

– Я только что прилетела и очень хочу спать.

– Правила писала не я. Обращайтесь в дирекцию.

Усталость взяла свое и Стерхова промолчала – не было сил спорить. Усевшись в кресло подальше от окна, она устроилась поудобнее и закрыла глаза.

Шум вестибюля понемногу затих и отступил в бескрайнюю пустоту. Голоса, звук шагов и дверей как будто растворились вдали. Перед глазами замелькали картинки: черное небо, снег, тусклые огни аэропорта. Действительность путалась и распадалась на бессвязные фрагменты. Еще минута – и Анна провалилась в тяжелый сон, согревая собой холодное кресло.

Постепенно холод уступил место липкой, удушающей темноте. Живая, дышащая тьма неумолимо затягивала Анну все глубже и глубже. И, когда она достигла самого дна, перед ней возник мертвец без головы. Силуэт дрожал и менялся, словно отражение в зыбкой воде. Топор в его руках блестел лунным светом. Двигался он рывками, как нелепый карикатурный персонаж, и от его приближения кровь стыла в жилах.

Но, как только Анна решилась бежать, каждый шаг давался ей с трудом – ноги утопали в липкой, вязкой субстанции. Все в этом сне было против нее.

Прорезая черную пустоту, над ее головой взметнулся топор. Свист. Удар. Но она осталась цела. В тот же миг в ее спящий разум пришло понимание того, что это ритуал. Анне хотелось кричать, но голос исчез, а вместе с ним пропал последний шанс на спасение.

С каждым взмахом топора пространство вокруг нее сжималось все теснее. Откуда-то послышались хриплые звуки, похожие на рычание сакрального зверя. Теперь стало ясно: безголовый мертвец – только исполнитель. Хозяин зловещей тьмы – кто-то другой, и его невидимое присутствие ощущалось, как ужас, проникающий в самое сердце.

Тьма сгустилась и сжалась так сильно, что стало трудно дышать. Еще не проснувшись Анна осознала, что это не просто сон. Это зловещий знак. И то, что ее ожидает, будет беспощадным и страшным.

Анна проснулась с прерывистым вдохом, как будто вынырнула из ледяной воды. Сердце глухо колотилось где-то под самым горлом, пальцы вцепились в подлокотники кресла. Сон все еще цеплялся за сознание, кусками всплывая в памяти. Она провела пальцами по лицу и ощутила прохладу пота.

Часы показали половину девятого. За стойкой регистрации стояла та же администраторша. Анна поднялась с кресла и подошла к стойке.

– Где можно оставить вещи? Мне нужно уйти, у меня дела.

– Камера хранения находится там, – женщина указала куда-то за спину и бросила на Анну взгляд, в котором читалось легкое любопытство.

Та кивнула, взяла свою сумку и двинулась туда, куда указали.

Вернувшись к стойке, Стерхова достала телефон и открыла приложение такси.

– Вам куда? – спросила администраторша.

– В краевое следственное управление.

– Здесь недалеко, дойдете пешком. – Администраторша положила на стойку карту и карандашом прочертила на ней маршрут. – Вот, смотрите. Сейчас налево, потом снова налево, а дальше, как нарисовано.

– Спасибо. – Анна взяла карту и вышла из гостиницы.

На улице похолодало еще сильнее. Ветер обдирал лицо, как наждачной бумагой. Она подняла воротник пальто, но это нисколько не помогло.

Дороги уже заполонили автомобили, которые намертво встали в пробках, выпуская на мороз хвосты белого дыма. Кошмарный сон напомнил о себе без приглашения: мертвец без головы, взмах топора, беспросветная тьма. Почему это было таким реальным?

– Все бессмысленно. Все забудь. – Сказала себе Анна, но мысли так просто не отпускали.

Звонок матери оказался ко времени, но говорить пришлось на морозе. Она приложила замерзшую трубку к уху.

– Да, мама! Я прилетела.

– Ну, слава Богу. Я вся переволновалась.

– С чего это вдруг? Вроде не в первый раз.

– Хочу позвонить твоему начальнику. – В голосе матери прозвучали бескомпромиссные нотки.

– Савельеву? – опешила Анна. – Зачем?

– Двух дней не прошло, как вернулась из Краснодара, и снова командировка. И куда?! В Сибирь!

– Это моя работа.

– Ты хорошо утеплилась?

– Надела темно-синее пальто.

– Да ты с ума сошла! – воскликнула мать.

– Это я уже поняла. – Заметила Анна.

– Сегодня же купи себе пуховик! Надеюсь, в том городе продаются пуховики?

– Мама, это Сибирь. Здесь много пуховиков.

Глава 2
Подслушанный разговор

Мороз жестоко кусал лицо, холодный воздух выжигал легкие и забирался под пальто «на рыбьем меху». Анна рысцой подбежала к крыльцу следственного управления. Поднявшись по скользким ступеням, прошла к пропускному пункту.

Дежурный офицер спросил, не поднимая головы:

– Фамилия?

– Стерхова.

Он полистал журнал и нахмурился. Потом зачем-то полез в ящик стола, пошарил там рукой и проронил:

– Ну и где же ваш пропуск?

– Это вы мне скажите, где он! – Ее голос прозвучал чуть громче обычного. – Не прислали за мной машину. Пропуск могли оформить заранее?

Сообразив, что дело серьезное, дежурный офицер с удвоенным усердием стал перебирать бумаги на столе.

Спустя несколько минут терпение Стерховой лопнуло.

– Звоните начальнику. Не стану больше ждать ни минуты.

– Нашелся! – дежурный вскинул руку с клочком бумаги. – Только что принесли. В реестр не успел внести.

Дождавшись, когда офицер занесет данные в реестр, она преодолела турникет и направилась к лестнице.

На втором этаже пахло куревом и кофе. Проходя мимо приоткрытой двери курилки, Анна замедлила шаг. Оттуда слышались мужские голоса.

– Она уже в Красноярске? – спросил голос с хрипотцой.

– Да, прилетела утром. – Ответил второй.

– Машину за ней послали?

– Перетопчется.

– Ну, ты даешь!

– Пропуск ей оформил только сегодня. Пусть подождет.

– Говорят, она крутая, – заметил первый.

– На этом деле зубы обломает. – Уверенно заявил второй.

«Ах, вот как…» – Анна сжала пальцами ремень своей сумки и двинулась дальше по коридору, который привел ее в приемную начальника управления.

Секретаря на месте не было, дверь кабинета оказалась закрыта. Анна села, поставила сумку рядом с собой и посмотрела в окно, за которым уже светало.

Через несколько минут дверь распахнулась, и на пороге появился темноволосый мужчина в штатском: среднего роста, чуть располневший, в криво повязанном галстуке. Внешность никак не выдавала в нем строгого службиста, скорее, бесшабашного человека с душой нараспашку.

– Виктор Иванович у себя? – спросив, он кивнул на дверь.

– Кабинет закрыт, – коротко заметила Анна. По легкой хрипотце она узнала голос говорившего в курилке.

Тот прищурился, определяя кто она такая.

– Вы – Стерхова из Москвы? – не ожидая ответа, мужчина шагнул к ней и дружелюбно улыбнулся. – Капитан Добродеев. Мы ждали вас.

Она ответила взыскательным взглядом.

– За мной не прислали машину.

– Неужели не прислали? – Добродеев покачал головой с преувеличенным сожалением. – Вот ведь, нелепость… Значит, что-то пошло не так.

Стерхова усмехнулась.

– Не скромничайте. У вас не что-то пошло не так, а все идет через… – не договорив, она замолчала.

Добродеев изменился в лице и горделиво выпрямил спину. В его глазах блеснул огонек обиды.

– Вам следует выбирать выражения.

Из коридора послышались шаги, и в приемную вошел невысокий мужчина с зачесанными на лысину редкими волосами. На нем был китель с погонами полковника юстиции.

– Ко мне? – он посмотрел на Анну.

– Это Стерхова из Москвы. – Ответил за нее Добродеев.

– С прибытием! – Полковник протянул Анне руку. – Лебешев Виктор Иванович, начальник Первого управления. Идемте в мой кабинет. – Он отомкнул дверь и обернулся к Добродееву: – Вадим Серафимович, ты – с нами, есть разговор.

Кабинет полковника был таким же, как и тысячи других кабинетов: рабочий стол буквой «Т», соединенный со столом для совещаний, с десяток стульев и массивные шкафы с рядами папок.

Лебешев указал Стерховой на стул.

– Садитесь. – Сам тоже сел напротив нее и положил руки на столешницу. – С прибытием и, как говорится, приятно познакомиться. Наслышан о ваших успехах. Последнее расследование в Краснодаре делает вам честь. – Полковник вдруг отвлекся и кивнул Добродееву, который все еще стоял у двери. – Тебе особое приглашение нужно?

Тот вздохнул и, протопав до ближайшего стула, тяжело опустился на него.

– Значит так… – Лебешев снова обратился к Стерховой. – Вам придется поехать в Северск.

Нахмурившись, Анна уточнила:

– Куда?

– Северск – город в шестистах километрах к северу от Красноярска.

– В моих командировочных документах значится Красноярск.

– Мы все согласовали с вашим начальством.

– С кем именно и когда?

– С полковником Савельевым два дня назад.

– Я говорила с ним вчера. Он ничего об этом не говорил. – Анна с неприятием осознавала услышанное и не собиралась уезжать из Красноярска, тем более в Северск – какую-то тьмутаракань на границе с вечной мерзлотой. – И что я там буду делать?

Лебешев задумчиво посмотрел на часы, словно решая, отвечать ей или нет.

– Будете работать с конкретным делом.

– С каким?

– Подробности узнаете на месте.

– Это все, что можете сказать?

Полковник неопределенно кивнул, демонстрируя нежелание углубляться в тему.

– Сейчас вам лучше отдохнуть. В четыре утра за вами придет машина.

Анна хотела возразить, но он продолжал:

– С вами поедет капитан Добродеев. Он будет помогать вам в расследовании.

– Виктор Иванович! – вскочил со стула капитан. – Прошу вас! Только не это! У меня четыре висяка!

– Приказы не обсуждаются. Твои висяки пускай повисят. Возьмешь служебную машину и к четырем утра приедешь к гостинице «Красноярск» за Анной Сергеевной.

– Отправьте нас самолетом!

– Северский рудник празднует годовщину. Туда прилетают гости из Красноярска и даже из Москвы. На ближайшие рейсы билетов нет.

– На неближайшие тоже, – обронил Добродеев. – Их все на год вперед выкупает Зварыкин.

– Вот, видишь, с оперативной обстановкой, касаемо билетов на самолет, ты ознакомлен лучше, чем я. – Лебешев поднялся со стула, давая понять, что разговор окончен.

– Почему я не могу начать работу в Красноярске? Почему бы не ввести меня в курс дела здесь? К чему такая спешка? – спросила Стерхова.

– Вам нужно переправиться на правый берег Енисея пока еще ходит паром. Потом придется ждать, когда встанет лед.

– Долго ждать?

– Ответ вам вряд ли понравится. Лучше поспешить и переправиться через Енисей на пароме.

Анна оставалась сидеть на месте еще несколько секунд, потом поднялась и вышла из кабинета.

– Связь по мере необходимости. – Сказал ей в спину полковник, и Стерхова ощутила, что с ее уходом он испытал облегчение.

Она спустилась по лестнице, вышла на улицу и позвонила Савельеву, начальнику отдела по раскрытию преступлений прошлых лет.

– Юрий Алексеевич, это Стерхова.

– Как долетела? – спросил Савельев.

– Нормально. – Не отвлекаясь на частности, она перешла к главному. – Почему вы не сказали, что я еду в Северск и буду заниматься конкретным делом?

– Какая разница, где работать? – буркнул Савельев, но все же попытался оправдаться. – Знал, что откажешься.

– Неужели нельзя было… – начала она, но Юрий Алексеевич прервал ее в несвойственной ему категоричной манере.

– Нельзя!

Убедившись, что так она ничего не добьется, Стерхова сменила тон и заговорила несколько мягче, недавними словами матери:

– Я только что вернулась из одной командировки, а вы послали меня в другую. И куда!

– У меня не было выбора. Послать мог только тебя, никто другой бы не справился.

– Что вам известно об этом деле?

– Лишь то, что генерал Яковлев сам попросил меня направить в Северск хорошего следователя. Из хороших ты – самая лучшая.

– Сам Яковлев? – Стерхова помолчала. – Что же это за дело…

– Езжай в Северск, там все узнаешь.

– Да вы словно сговорились! – воскликнула Анна. – Почему сразу не рассказать?

– Если бы мог – рассказал.

Разговор с Савельевым не имел того результата, на который рассчитывала Стерхова. Наметив план сходить в магазин и купить себе пуховик после обеда, она зашагала к гостинице по только что выпавшему белому снегу.

Хотелось только одного – скорее попасть в тепло и заснуть.

Глава 3
Переправа

Пуховик Анна Стерхова себе не купила. И это стало первой и значительной неудачей. Уснув на пару часов, она проснулась уже под утро, за полчаса до встречи с Добродеевым. Времени хватило лишь на то, чтобы собраться и выбежать из гостиницы.

На улице, как удар взрывной волны, на нее обрушился холод. За несколько шагов до машины Анна замерзла так, что пальцы рук онемели. Когда, наконец, она оказалась в машине, ее охватило спасительное тепло.

Добродеев оказался незлопамятным человеком и за всю дорогу ни словом не обмолвился о конфликте в приемной. Он забыл о том напряжении, которое возникло между ними при первой встрече, и Анна за это была ему благодарна.

Как только машина выехала на Енисейский тракт, Стерхова пересела на заднее сиденье и заснула. После мучительной пытки холодом, тепло подействовало на нее усыпляюще. Сон был тревожным, прерывистым. Она проснулась, когда рассвело и сразу увидела в окно паромную переправу.

Паром уже стоял под погрузкой, но им пришлось подождать, пока шкипер расставит все грузовики. Время тянулось медленно, свободных мест оставалось все меньше. Наконец, подошла их очередь. Автомобиль следственного управления поставили так, что он оказался зажат огромными самосвалами.

Чтобы выйти на палубу, Стерховой пришлось протиснуться в узкую щель – на величину которой открылась дверца.

Застучал мотор теплохода-толкача, взбурлила за кормой парящая на морозе вода и развела по реке круги. Паром неторопливо отчалил от пристани, стеснив собой Енисей и устремившись тупым, обкатанным носом к правому берегу.

Анна стояла у паромного ограждения. Вплотную к ней прижимался их джип – колеса запорошены грязным снегом, на молдинге у порога тонкая корка льда, как будто след от замерзшего дела, что тянулось из Красноярска в далекий Северск.

Ледяной ветер резал лицо, пробирался через пальто, свитер и глубже – до самых костей. Анна подтянула шарф к подбородку, но теплее не стало. Перевесившись через перила, она смотрела в черные, как асфальт, воды Енисея. Они завихрялись у борта в глубокие воронки, то затихая, то втягивая в себя ледяное крошево и огрызки веток.

Стерховой хотелось оторвать взгляд от воды, но никак не получалось. В этих воронках было нечто гипнотическое, как будто река таила в них что-то важное. Небо над ее головой давило серо-стальной массой, без малейшего просвета, без намека на солнце. Берега по обе стороны реки казались обугленными холодом. На них не было ничего живого, лишь нагромождения камней и поломанные ветром деревья.

Порыв ветра ударил Стерхову по щекам, как будто в нем жила какая-то злая воля. Она вздрогнула, засунула руки в рукава и втянула голову в плечи. В очередной раз пожалела, что не надела вторую пару носков и оставила в Москве теплую шубу. Теперь это казалось глупым упущением, как и многое другое за последнее время.

Глядя на ледяные клочья, которые плавали в воде, Анна размышляла о том, что ждет ее в Северске. Что-то незримое, непонятное тяжелело внутри. Предстоящее расследование – как дыра на горизонте, детали были неясны и казались зловещими. В какой-то момент Стерховой показалось, что Енисей и ее судьба завихрились в бешеной воронке, выбраться из которой вряд ли получится.

Вернувшись в машину, Анна закуталась в шарф, пытаясь отогреться у работающей печки. Добродеев тихо похрапывал в своем кресле.

Утренний туман покрывал Енисей насколько хватало глаз. Паром размеренно подрагивал на волнах и, когда наконец причалил к правому берегу, джип съехал с него последним – после всех грузовых фур и самосвалов.

Выбравшись на берег, Добродеев остановил машину у закусочной. Они поели просто, но сытно, и Анна купила в дорогу пирогов. На этом короткая передышка закончилась, и машина тронулась в путь.

Стерхова развернула карту.

– Ну, слава Богу. Половину пути проехали. Осталось каких-то триста километров.

– Вы говорите так, потому что никогда здесь не бывали. Первые триста километров до Енисейска – считайте, нормальная дорога. А теперь, доложу я вам, начинается сущий ад.

– Серьезно?

– Дорога до Северска засыпана битым камнем. По ней можно ехать со скоростью десять – пятнадцать километров в час. Оставшиеся триста километров мы преодолеем за двенадцать часов. И если с нами что-нибудь случится в пути, помощи не дождемся. На всем протяжении связи нет, и в ближайшие сутки, а то и двое, попутных или встречных машин не будет. Вокруг – болота, глухие непроходимые леса, ни одного населенного пункта.

– Хотите меня напугать?

– Никак нет, товарищ подполковник. Но после моей последней поездки в Северск я дал себе зарок больше туда не ездить.

– Что с вами случилось?

– Да, собственно, ничего особенного. Был январь, первые числа… Понимаете, о чем я?

– Нерабочие дни.

– Мы с сослуживцем переехали Енисей по намороженному зимнику. Дорога до Северска в это время – сплошной белый асфальт.

– Не понимаю…

– Со временем снежный наст покрывает дорогу из булыжников. Северяне ждут этого момента, несмотря на морозы. Снег трамбуется сам по себе, и по бездорожью можно ехать, как по шоссе. Белый асфальт – это обещание лучшей жизни, хоть и приходит оно с лютым холодом.

– Вы рассказывали о своей предыдущей поездке в Северск. – Напомнила Стерхова.

– Ну, да! По белому асфальту до Северска мы планировали доехать за шесть или семь часов. Примерно на половине пути у нас порвался трос сцепления. Дорога усыпана снегом, автомобиль не толкнуть.

– Постойте, – сказала Анна. – Был январь, значит, стояли морозы?

– Морозы не стояли, они трещали. Минус тридцать семь на улице, а после того, как закончился бензин и заглох двигатель, минус тридцать семь было в салоне.

– Как же вы остались в живых?

– Мой сослуживец, опытный в таких делах человек, отобрал у меня запаску, которую я собирался поджечь, и погнал меня по дороге. Двигаясь, мы продлевали себе жизнь. Если бы остались у машины, точно замерзли бы.

– Вас подобрали?

– До сих пор благодарю Бога. Так повезло! В Северск шел автобус с вахтовиками. Если бы не они, не сидеть бы мне рядом с вами.

Рассказ Добродеева подготовил Стерхову к трудному пути, но даже самые мрачные ожидания не смогли оправдать того, что ей пришлось пережить. В дороге трясло так, как будто под машиной сидел великан, который вознамерился вытряхнуть из них душу. Добродеев повторил, что такая безумная тряска ожидает их в ближайшие десять или двенадцать часов. Анна огорчилась, но виду не подала. Она смотрела в окно и видела плотную стену из почерневших стволов деревьев. Одна только мысль о том, чтобы оказаться в глубине этого леса, привела ее в неописуемый ужас.

– Страшное место.

– Вы абсолютно правы. Вдоль дороги – сплошной могильник еще со старины, здесь убивают лишних и опасных людей. Зимой многие замерзают.

– И как только люди живут в таких суровых краях.

– Что жить… – Добродеев достал пачку сигарет, но закурить не решился. – Здесь даже смерть не балует. Приедет человек – и вдруг растворится, как дым над костром.

Анна вздрогнула. Слова Добродеева прозвучали как предостережение.

– И часто растворяются? – поинтересовалась она.

– Северск не любит шума, – он резко вывернул руль, объезжая колдобину. – И тех, кто сует нос в чужие дела.

– Советуете быть осторожнее? – догадалась Стерхова.

– Лишним не будет.

Этот разговор оставил неприятный осадок, по крайней мере у Анны. Поразмыслив, она решила приглядеться к Добродееву, но чутье подсказало: он предупредил ее из лучших побуждений.

Они ехали не быстрее пятнадцати километров в час. За все время не было ни попутных машин, ни встречных, только лес и гнетущая тишина. Первую остановку сделали спустя шесть часов. Плотная стена из деревьев вплотную подступала дороге. Жизнелюбивые растения боролись за право на существование, оттесняя и уничтожая друг друга.

Анна перелезла через вал из камней и замерзшей грязи на обочине дороги и отыскала прореху между деревьями, где смогла бы присесть по нужде. Добродеев остался в машине.

Лес начинался сразу за обочиной. Черный, слепой, он гудел в глубине ветром или чем-то другим, неясным. Далеко идти она не решилась, присела за развесистой елью. Но, когда собралась обратно к машине, над головой раздался хриплый, надтреснутый крик.

– Ууууух! Ууууух! Ууууух!

Стерхова подняла голову. На сучковатом дереве, в нескольких шагах от нее, сидела огромная сова с мраморно-белыми перьями и черными провалами глаз. Сова смотрела на нее, не мигая. Ее внимательный, неподвижный взгляд пробирал до самых костей.

Анна сделала шаг назад, а потом еще и еще. На нее накатил какой-то животный страх и холодным комом застрял в груди.

– Ууууух! Ууууух! – снова прокричала сова.

Сорвавшись с места. Анна побежала к дороге. За спиной раздался крик, протяжный и обволакивающий.

– Ууууууууух!

Стерхова заскочила в машину и захлопнула дверцу. Сердце все еще испуганно билось. Казалось, что из-за деревьев на нее по-прежнему смотрели черные провалы совиных глаз.

– Что-нибудь случилось? – спросил Добродеев.

– Нет, ничего. – Ответила она.

Через полчаса стемнело, и они продолжили путь в темноте. Начавшийся снегопад создавал ощущение параллельной реальности, но дорога от этого легче не становилась. Тряска не прекращалась, машина несколько раз буксовала, и Добродеев бешено выкручивал руль, матерясь. Стерхова молилась, чтобы им не пробить покрышку – это было бы худшим из возможных исходов.

И вот, в тот самый момент, когда они почти потеряли надежду, дорога вдруг резко перешла в грунтовку, а затем в асфальт. И это было похоже на чудо, казалось, что они скользят по паркету, хотя на самом деле дорога не была идеальной.