Сага о Первом всаднике. Время проснуться дракону. Часть 1

– Ха-ха! Ну что ты, моя милая! Какая Странница?! – рассмеялась дама, и от смеха этого ее вздернутые глазки стали совсем похожи на щелочки, подпертые налитыми скулами. – Никакой Странницы и быть не могло при той магии, которой я владею. Волшебство, что они привнесли в этот Мир, переполнено запретами и ограничениями, а при тех чарах, которым я обучила тебя, как ты знаешь – допустимо все! Ни одна Странница этого бы не потерпела. Но прекрасная женщина действительно приходила ко мне во сне и велела спасти маленькую принцессу. Но это была Богиня моей родины – гораздо более древняя и могущественная, чем эти ваши нерешительные Странницы. И это ей я молилась в далекой юности, когда мне понадобилась помощь и защита.

– А кто она, эта Богиня? Почему ты про нее никогда не рассказывала?! – воскликнула Демия.

– Да потому, что даже у нас в Данумалуме ей не поклоняются открыто в наши дни. Только в храмах, запрятанных глубоко в горах, проводятся тайные церемонии и служения, а адепты ее скрываются повсеместно. Ну, а Имя Ее – это самая большая тайна, назвать я тебе его не могу – по той простой причине, что и сама не знаю! – ответила Мустела и поджала губы, так что становилось понятно, что больше она на эту тему ничего говорить не станет.

– Ну ладно, не хочешь говорить об этом и не надо! Лучше скажи мне, а той магией, что ты меня обучила, я смогу превозмочь тройное благословение Светлого? – перевела Деми разговор на другую тему, понимая, что более о таинственной Богине она у своей дамы ничего не выведает.

– Возможно… со временем… а что ты задумала?

– Ха! Вы же все так хотите меня замуж выдать! А это значит, в будущем я стану королевой Эльмерии. И вот прикидываю, а не стать ли мне полноправной правительницей? И если я смогу превозмочь брачное благословление, то зачем мне муж? Он вполне может тяжело заболеть и умереть, оставив свою безутешную вдову одну на троне, – Деми при этих словах горестно свела бровки и захлопала ресницами, как будто собиралась заплакать.

– Ох, девочка! – всполошилась Мустела, не приняв ее дурашливого тона. – Не шути так! Волшебницы Долины не позволят единолично королеве из другой Семьи, да к тому же магине, занять престол! А за убийство законного короля тебе будет грозить уже не зачарованное подземелье, а эшафот!

– Да ладно! Где они эти волшебницы Долины?! Кто и когда их в последний раз видел? Это Странницы были сильны, ну, может, первые их потомки, а сейчас сидят где-нибудь несколько старых хрычовок и дожидаются конца своего века! Как Наследника того Ардинского короля-мага нашли, уж почти шестьсот зим назад, так о них ни слуху ни духу. Исчезновение-то Гратинской династии они не предотвратили! И оказался несчастный Гратин всего лишь приданым одной из принцесс Семьи, и нет больше такого королевства, а есть один большой Ламарис! А почему? Да потому, что уже ни сил, ни власти у них нет. Да не переживай ты так! – воскликнула она, видя, что дама ее не на шутку разволновалась.

– Не собираюсь я Наследника сразу по прибытии в Эльмерию убивать – огляжусь сначала, прикину, как лучше все проделать, с папашей разберусь – так что, поживет еще мой муженек зим несколько!

Меж тем, роскошные волосы принцессы были расплетены и расчесаны, а красные пятна, еще остававшиеся на ее лице после умывания, прошли окончательно – чувствовалось, что девушка опять свежа и полна сил.

– Все, пора за дело браться! Давай мантию – пойдем в башню, – сказала Демия, поднимаясь со стула.

Дама кивнула головой и удалилась в другую комнату, откуда и вернулась незамедлительно, неся в руках черное одеяние, расшитое золотыми и серебряными рунами.

Принцесса приняла его и, прямо так, на нижние рубашечку и юбку одела. Черный балахон скрыл ладную фигурку девушки от шеи до самых щиколоток, но вот волосы она оставила распущенными – так что даже в этом мрачном одеянии она выглядела очаровательной и несравненно прекрасной.

Башня, в которой обитала принцесса со своей дамой и верным охранником, снаружи выглядела, как острый высокий конус, сужающийся от основания к вершине и, как было уже сказано, смотрелась воздушным, стремящимся ввысь, строением, а непосвященному человеку показалась бы одним из несравненных украшений всего дворцового комплекса. Но, предназначение у нее было всегда одно – во все времена служить волшебникам, сначала эльфийским, а теперь вот и человеческим.

Что бы подняться из нижних жилых помещений до самой верхней комнаты, дамам и следующим за ними по пятам воину, пришлось преодолеть по крутой винтовой лестнице не менее двадцати саженей.

Комната, занимавшая самый верх, была небольшой – всего-то локтей пятнадцать в поперечине, и была подобна всем помещениям, предназначенным для магических упражнений эльфов. В самом центре ее возвышался оголовок колодца, который, проходя по самой сердцевине строения, насквозь пронизывал стройное «тело» башни от самого верха до глубокого подземелья. Считалось, что остатки негативной бесхозной магии, оставшейся от сотворения заклинания, попадут в этот колодец и поглотятся им. Естественно, что воду оттуда никто не брал для повседневных нужд, и она сама по себе считалась страшным ядом.

Возле каменного бортика колодца стояла подставка с Гримуаром. А строго на четыре стороны Мира смотрели стрельчатые окна в пол, которые позволяли выйти на маленькие балконы. Проемы между окнами были забраны полками, а то небольшое пространство, что еще оставалось, вмещало в себя несколько столов и переносных жаровен.

Всевозможные плоскости: и полки, и столы, и даже каменный основательный бортик колодца заполняли склянки и коробки различных размеров, книги и свитки, чучела животных и связанные охапками сухие растения.

– Так что ты все-таки собираешься делать, моя девочка? – заинтересованно спросила Мустела в то время, как Демия ходила по кругу и собирала в корзину разные ингредиенты.

– А ты не догадываешься? Даже после сегодняшнего? – воскликнула принцесса, не отрываясь от своего дела.

– Кожа змеи, ягоды брусники, ветка от родового вяза, что из деревни, в которой вымерло все население… Деми, ты хочешь навести порчу на братьев?! – воскликнула испуганно дама.

– Ну, ты же не можешь это взять на себя?! – посмотрела на нее девушка, зло прищурив глаза.

– Не могу! Я ответственна за появление этих детей на свет, так что меня это просто убьет. Ты же знаешь!

– Вот и молчи, значит, раз не можешь помочь! – продолжила скидывать всякую всячину в корзину девушка.

– Но ты ведь тоже пострадаешь сильно – будешь серьезно болеть! А если узнается, что это ты сделала – не избежать тогда тебе зачарованного подземелья! – продолжала увещевать ее трагическим голосом дама.

– А вот нет! Я придумала, как отвезти от себя подозрение. Они, конечно, будут подозревать меня, но точно ничего не докажут! И потом, теперь, когда я – официально невеста Эльмерского Наследника, они не посмеют меня в подземелье упечь. Ну, и потом, убить мальчишек мне, скорее всего, все равно не удастся – к сожалению, наша общая кровь ослабит любое, даже самое сильное, заклинание. Поболеют месяца три и вычухаются – никуда не денутся! Зато, какое удовольствие я получу, наблюдая за этой толстой коровой – нашей мамашей! Как она будет убиваться и страдать, что ее любимые деточки присмерти! Как она станет рыдать и волосы на себе рвать, когда ее драгоценный Наследник будет корчиться в судорогах и выхаркивать собственные кишки! – с мстительным торжеством вдохновенно расписывала Деми те горести, что по ее слову скоро настигнут мать и братьев.

– Да и сама я переживу все прекрасно! Пока, как ты знаешь, недостатка в молодых конюхах и поварятах в папашином дворце не наблюдается. Барр, иди сюда! – позвала она воина, когда отнесла наполненную корзину к одному из столов. Тот немедленно подошел к ней, готовый выполнить все, что не потребует от него принцесса. А она-то всего и велела, что на длинной веревке опустить кувшин в колодец и поднять наверх немного воды.

Сама же Демия, в это время, направилась к клети с кроликами, стоящей возле одной из полок с книгами и достала оттуда за уши двух животных. Крольки немного потрепыхались и обвисли у нее в руках, подкатив в страхе красные глаза.

– Сейчас еще сдохнут сперепугу! – раздраженно сказала девушка, привязывая вздрагивающих зверушек к столу и сразу взрезая им венки на лапках.

Да, она уж давно не убивала всякую живность для развлечения, а только для дела. Как куклы и плюшевые медведи надоедают обычным детям годам к десяти, так и подросшая Деми потеряла интерес к своим детским забавам. Тем более что все более растущий Дар было уже не насытить парой лягушек или щенков. Но с возрастом принцессе стал доступен более легкий способ насыщения силы… оказавшийся и гораздо более приятным!

Пока Мустела с горестным видом топталась в стороне, а Барр подтягивал наверх кувшин, методично перехватывая веревку, Деми кидала в ступку набранные ингредиенты и читала заклинание.

Постоянно поглядывая на кроликов, проверяя, живы ли, она спешно «вязала» узлы, стараясь не замечать, как на ее лице и шее, пульсируя, опять разгораются красные пятна, а на лбу выступает пот. Когда он начал затекать в глаза, а внутренний жар стал нестерпим, привязанные зверьки забились в судорогах.

– В следующий раз принесешь мне кошек, а то эти трусливые твари больно быстро сдыхают! – зло бросила она Мустеле.

– Кошки – любимые животные Странниц и я не думаю, что это хорошая идея использовать их убийство для усиления заклятий. Не забывай, семь королевств под их покровительством, – напомнила ей дама.

– Да плевать! – зло воскликнула принцесса, вытирая рукавом пот с лица. – Впрочем, неси крыс – они тоже живучие. А то еле успела отчитать, как кроли сдохли! – и, более ни обращая внимание на женщину, она продолжила свое занятие.

Когда все ингредиенты из корзины были измельчены и перемешаны, девушка добавила туда и крови от жертв. Затем полезла в карман мантии и достала из него два костяных гребешка. С одного сняла волосок темно русый, а с другого золотистый – точно такой же, как если бы выдернула его из собственной шевелюры. Волоски, естественно, отправила туда же – в ступку.

С каждым новым этапом заклятья Деми чувствовала, как ее сила таят, а магический голод начинает поднимать свою голову. Он скрученным тянущим жгутом вибрировал от самого ее горла до низа живота и промежности, а вместо жара тело начинало цепенеть от холода. Понимая, что при таком течении дела до конца процесса ее может не хватить, она дочитала заклятие до логического завершения и, достав из корзины заготовленную щепку векового дуба, на слабеющих ногах направилась к западному окну. А там, выйдя на послеполуденное солнце, зажгла ее.

– Деточка, тебе совсем плохо?! – воскликнула Мустела, подбегая к ней.

– Ни… ничего… совсем немного осталось… – стуча зубами от бившего ее озноба, ответила ей Деми и, затихла, закрыв глаза. Плотная древесина горела с трудом, но дело свое делала – тепло солнца, покровителя дуба, постепенно проникало в тело девушки, наполняя его, и чуть-чуть отогревая коченеющие силы.

Когда зубы прекратили выбивать дробь, а кончики пальцев стали опять чувствительными, принцесса вернулась к незавершенному делу.

Все, что было в ступке перетерто и перемешено, отправилось на тлеющие угли предварительно разожженной жаровни и, испуская вонючий дым, занялось искристым разноцветным пламенем. Последнее заклятье Деми читала уже охрипшим слабым голосом тяжелобольного человека, а ее дама, жалостливо глядя на нее, потихоньку вытирала слезу. Воин же, тоже переминался в своем углу с ноги на ногу, готовый подскочить и подхватить свою принцессу.

Но Демия, подпитывая силы злобой и жаждой мщения, стойко держалась, несмотря на явно видимую слабость. И вот, когда пламя в последний раз вспыхнуло, а искры от него преобразились в две струи дыма, потянувшиеся было в сторону окна, она подхватила кувшин, которым Барр черпал воду со дна магического колодца, и плеснула на тлеющие угли. От этого ее действия дымные завихрения покорежились на месте и, став еле заметными, все-таки вылетели в окно, по направлению к дворцу.

– Вот и обещанный сюрприз! Эльфы несколько сотен тысяч зим сбрасывали все остатки от своих магических опытов в эту водицу, так что теперь ни один человеческий маг не сможет учуять путь, приведший заклятье к принцам! – воскликнула девушка, с торжеством в глазах посмотрев на свою даму. Этот сильный всплеск эмоций, видимо отнял у нее последние силы и, только она успела произнести окончание фразы, как глаза ее закатились, а ноги отказались держать ставшее вдруг непомерно тяжелым тело. Но, конечно же, упасть она так и не успела – воин, уже давно готовый к такому повороту дела, подхватил ее на руки.

Мустела же кинулась вперед, открывая перед ним двери:

– Скорее воин, скорее! – торопила она его, пока они спешно спускались по крутой темной лестнице. А когда достигли спальни принцессы и Барр стал аккуратно умащивать девушку на постель, она уже давала ему следующие указания: – Беги, давай, приведи Песча… хотя нет! Поваренок уже почти испит, давай веди нового – того конюха! Телком его кличут! Да не забудь в бочку – в бочку его окунуть, прежде чем сюда тащить! – настойчиво втолковывала она мужчине, отрывая ладони воина от тела принцессы. И он, с сожалением выпуская девушку из своих рук, все же поспешил на выход.

Пока Барр бегал на конюшню, искал парня, заставлял его ополоснуться, сама Мустела хлопотала над бесчувственной Деми. И, к моменту прихода мужчин, с большим трудом – с травяными примочками, лечебными заклинаниями и укрепительными настоями ей удалось-таки привести ее в чувство.

Парень, которого привел Барр, был высок, крепок и развит в плечах. Но, стоило посмотреть в его круглое симпатичное лицо, как сразу становилось понятно, что все эти признаки взрослого мужчины приобретение последнего года, а по возрасту ему всего лишь зим семнадцать. Нежная кожа, не знавшая бритвы, легкий пушок над верхней губой и улыбка, доверчивая и открытая. Ну, а взгляд его ясных распахнутых глаз, направленный на распростертую в кровати принцессу, был одновременно восторженным и неверящим.

А Деми, тем временем, увидев его, усмехнулась. И хотя та улыбка была мимолетной и легкой, но внимательный взгляд уловил бы в ней не радость и теплоту, а едва сдерживаемое торжество голодного хищника, узревшего жертву.

Рука девушки слабо шевельнулась, потянув вверх полу мантии и захваченное вместе с ней кружево нижней юбки, открывая при этом на всеобщее обозрение сначала стройные лодыжки, потом колени и чуть раскинутые бедра. А когда в тени ткани обозначилось место смыкания ее красивых ножек, она остановила свое движение и другой рукой, одним пальчиком, поманила парня к себе. От этих ее действий его взгляд приобрел интереснейшее выражение – смешение похотливого голода взрослого мужчины и восторга ребенка, которого завели в сладкую лавку и предложили брать все, что ему хочется.

Увидев этот взгляд и чуть приоткрытый напряженный рот, Мустела покачала головой и усмехнулась:

– Вот уж Телок – как есть Телок! – и, подхватив под руку замершего с горестным взглядом воина, потянула того на выход. В самых дверях она обернулась, заботливо глянула в сторону постели и придирчиво присмотрелась к пареньку, но увидев, что он, опершись одним коленом о кровать, руками нетерпеливо сдирает с себя рубаху, успокоено вздохнула. Подтолкнув Барра вперед – он всегда выходил из покоев принцессы нехотя, Мустела закрыла за ними дверь.

Теперь-то точно их милая девочка оправиться от болезни быстро!

ГЛАВА 3

Река, несущая свои воды вдоль городских стен, была поболее версты в ширину, но даже на ее столь обширной глади королевская бирема выглядела огромной. А обычные, в пятнадцать – двадцать саженей речные суда, стоящие на якоре рядом с ней, казались простыми рыбачьими лодками. При этом сей монстр украшали многочисленные резные золоченые детали и многоярусные растяжки с пестрыми флажками и развивающимися лентами. И даже свернутые пока паруса были сшиты из ярких полос плотного шелка. А количество шатров и тентов расположившихся под ними, казалось невозможно было подсчитать – так много островерхих конусов, заканчивающихся родовыми флагами, режущим глаз разноцветьем торчало над палубой.

Так же с первого взгляда поражало то, что количество весел только в одном ряду, так – навскидку, насчитывалось… более полусотни!

Стоя на набережной друзья долго таращились на это невероятное произведение корабельных дел мастеров, пока Ворон, первым придя в себя, не озвучил общую мысль:

– Да уж, его величество Ричард был прав, когда сказал тебе Вик, что мы сразу поймем на какое судно садиться.

– Я не хочу… – только и смог ответить тот.

Когда после похорон отца прошло четыре десятницы, и строгий траур был снят, светская жизнь во дворце стала понемногу входить в привычное русло. Тем более что приближалось время королевской свадьбы, назначенной еще самим покойным правителем, находящимся на тот момент уже на ложе смерти. Это, можно сказать, было его последней волей.

И с чисто придворным лицемерием знатный люд, скорбя лицом, а в тайне предвкушая скорые радости помолодевшего двора, начал эту волю усиленно выполнять. Так что, буквально со следующего дня после окончания строгого траура, стали устраиваться немноголюдные, но вполне светские мероприятия – утренние трапезы на природе и званые вечера в гостиных. Без танцев конечно, но с музыкой.

Постепенно эти сборища становились все многолюднее, наряды ярче, а музыка веселее. А в последние перед отплытием дни собрания придворных совсем перестали носить хоть какие-то признаки недавнего траура.

И, естественно, искренне скорбящий по отцу Виктор был очень недоволен, когда ему, как Наследнику, Рич вменил в обязанности присутствие на некоторых из них. Поначалу, не имея должного воспитания, весь отдавшись тоске по безвременно ушедшим родителям, он не воспринял всерьез свой новый статус, но, после памятного разговора с Ройдженом, вынужден был принять и его, и прилагаемые к нему обязанности. Почему? Частично все-таки подчиняясь приказу, частично из сочувствия к молодому королю, а еще из-за уязвленного обвинением в инфантилизме самолюбия.

В общем, после того разговора, отчаянно завидуя Рою, который имея сан, сам-то просто-напросто удалился в Обитель от всей этой придворной суеты, младший принц, скрепя зубами, вынужден был присутствовать на тех светских мероприятиях, на которые перегруженный делами Рич не успевал.

Но, как он начал понимать только сейчас – это еще были цветочки! Во дворце, выказав свое «благорасположение», через какие-нибудь полчаса–час с приема можно было уйти, сославшись на занятость, и скрыться в своих покоях или в тренировочных залах казармы, или, в конце – концов, вообще выехать с друзьями в город. Последний вариант особенно был хорош – прожив много зим в далеком замке, он, как член королевской Семьи, простому народу был неизвестен, так что в городе его никто не узнавал и не докучал своим вниманием.

А вот сможет ли он уединиться по своему желанию там, на палубе этой гигантской биремы? Вот тогда, кажется, и ягодки пойдут…

Худшие его опасения подтвердились уже в тот же день, ближе к вечеру.

Сначала все шло неплохо. Их на лодке, со всеми положенными принцу и его свите почестями, перевезли с берега на это устрашающего вида судно, которое, как они поняли с облегчением, оказалось фактически пустым. Только немногочисленные слуги сновали между колышущимися драпировками шатров, обустраивая временные приюты своих хозяев.

Поднявшись на палубу, друзья огляделись – становилось ясно, что с этого ракурса гигант кораблестроения производит такое же подавляющее впечатление, как и издалека. Но если не брать во внимание непривычные размеры судна, то в принципе оно смотрелось весьма органично, ведь создатели его, не нарушая основных принципов построения биремы, создали корабль, просто втрое увеличив почти все размеры. Оставалось только надеяться, что они, создатели то есть, знали, что творили, и этот гигант не затонет после пары дней пути, а фарватер реки позволит ему добраться до цели.

На палубе, шириной порядка пятнадцати и длиной более семидесяти саженей, ближе к кормовой надстройке, возвышались три вызывающе богато украшенных шатра.

Впереди самый большой, весь в золотом шитье и лентах по синему атласу, был явно предназначен королю. Он располагался так, что по бокам от него было достаточно места для прохода к двум другим чуть меньшего размера палаткам, уже голубым с серебром – это, понятное дело, для принцев. А сзади, во всю ширину палубы, виднелось что-то скромно-серое, скорее всего, жилье для охраны и слуг.

Перед королевским жилищем раскинулось большое возвышение под тентом. По периметру его, как бы огораживая, размещались длинные столы. За ближайшим из них стояли три кресла с высокими спинками, а за дальним – дополнительные столы для менее знатных гостей.

Тай, хмуро поглядев на это сооружение, буркнул себе под нос:

– М-мда, в ближайшее время пожрать спокойно, видать не получится, – стоящий рядом Ворон, услышав это, только мрачно угукнул, соглашаясь.

Сразу за этой «трапезной» и, казалось, до самого носа высились в три ряда шатры – яркие, атласные, но без драгоценного шитья. Сколько их понаставили всего, с того места где стояли друзья, было, опять же, не сосчитать, только и видно, что убегающий вглубь меж ними проход простирается не на один десяток локтей.

Пораженный Виктор, прикидывая в уме и так и эдак, попытался прикинуть, какую же толпу собрались втиснуть на этот корабль. Думал-то он про себя, но вот вопрос произнес вслух, впрочем, на ответ не рассчитывая:

– Сколько же человек вмещает это судно?

Но парнишка-слуга, что приветствовал их по прибытию, оказался вполне себе человечком знающим и, восприняв прозвучавший вопрос на свой счет, с готовностью принялся отвечать на него. Поклонившись с достоинством, гордый тем, что к нему напрямую обратился сам Наследник, парень начал перечислять, где и какой народ размещаться будет. А по мере того как он перечислял, друзей брала нешуточная оторопь – да, такого корабля еще не было.

Оказалось, что основной периметр стола вмещает в себя шестьдесят человек. Дополнительные ряды – еще примерно столько же.

Те, что будут трапезничать постоянно с королевской семьей, ну, те первые шестьдесят, разместятся в шатрах, что стоят на палубе этой биремы. А вот остальным придется каждый раз, получив приглашение, добираться сюда с других судов. Да-да, еще не менее трех бирем будут заняты представителями знати, сопровождающими своего молодого короля в этом путешествии.

– Как вы, наверное, заметили… – вещал разошедшийся слуга: – Этот корабль очень необычен – у него, в отличие от других, меньшего размера судов, три уровня внутри корпуса и два паруса. И верхний из них – под смену гребцов и их кухню, чтоб, значит, и наверх не поднимались – господ не тревожили, – сказав это, молодой человек для пущего эффекта притопнул ногой.

В итоге получалось, что количество и гребцов, и команды на этом монстре втрое больше, чем на обычном корабле. Потом последовало перечисление слуг – из дворца для общих нужд и тех, что привезут сюда господа. Охраны, опять же королевской и личной. Ну, и еще кого-то жизненно необходимого для размеренного быта короля и знати народа.

Хотя паренек и оказался весьма шустрым, да и в теме ориентировался неплохо, в этом месте своих рассуждений он все-таки споткнулся и видимо осознав, что столь крупные числа для его разуменья великоваты, решил побыстрее свернуть разглагольствования и округлить результат:

– В общем, получается, что на корабле разместится… примерно… тыщей полторы народу!

Но, возможно, дело было не в умственных способностях парня, а в том, что в этот момент к ним подошли те, кто были истинными хозяевами положения на плавучем дворце, и простому слуге пришлось замолчать.

Командовали всем беспокойным хозяйством на гигантском корабле, впрочем, как и в замке, королевский сенешаль дин Майси и главный распорядитель дин Грабор. Эти дины, незнатные по рождению и не обремененные титулами, благодаря только своим навыкам и умениям, утвердились вполне уверенно на верхушке дворцовой иерархии.

Виктор помнил, что говорил про них отец Ричу в одной из последних бесед с сыновьями:

« – Если человек, только благодаря своему уму и хитрости, может урезонить какого-нибудь чванливого герцога и настоять на своем, да при этом он верен тебе и не замечен в воровстве, то сынок, такого человека надо ценить и стараться удержать при себе, несмотря ни на что. Так как ценность такого человека только увеличивается от безвестности его рода и низкого звания».

Вот таким образом и смогли эти двое завоевать уважение не только придворных, но и самого покойного короля. Так что не удивительно, что, взойдя на престол, Рич оставил их при тех же должностях. Вик, собственно, тоже не имел ничего против достойных динов, так как не раз наблюдал, как они спокойно и ненавязчиво, взяв на себя мелкие проблемы и неурядицы беспокойной жизни двора, обустраивали досуг правителя. Часто в ущерб себе ограждая его личную жизнь и покой, шли на конфликт с самыми родовитыми представителями знати.

В общем, когда достойные дины, с присущим их должностям придворным славословием, приветствовали его королевское высочество и приближенных соратников, Вик, помня о заслугах, весьма терпеливо и уважительно их выслушал. А затем, раскланявшись и расшаркавшись, столько, сколько раз положено было по этикету, также спокойно и достойно дождался, пока их проводят в подготовленный для него шатер.

Зайдя в него и поблагодарив уважаемых динов, принц отпустил их, пожелав остаться наедине со своей свитой. Покончив с еще одним туром церемониальных поклонов и кивков, Виктор облегченно вздохнул и, наконец-таки, опустил полог, тем самым отгородившись от всего и всех, находившегося на палубе биремы.

Как оказалось, при ближайшем рассмотрении их временный дом на самом деле не был шатром, хотя и выглядел таковым – легкий дощатый корпус настолько плотно задрапировали яркой тканью, что снаружи не было видно ни одной деревянной составляющей.

В центре этого разукрашенного строения, судя по имеющейся мебели, располагалось что-то вроде гостевой комнаты. А прямо по курсу, за очередной тяжелой драпировкой, находилась спальня принца с довольно большой кроватью.

« – И не лень им было тащить такую громадину на корабль?! Или ее прямо здесь сооружали?» – подивился Вик размерам нехилого лежбища и досадливо поморщился выставленным напоказ красивостям.

– Ладно, это я переживу – спать-то в принципе не мешает… – махнул он рукой на это безобразие, состоящее из фалдящего балдахина, воланов из ардинских кружев и атласных бантов. Но про себя, все же подумал, что вечером, улегшись посреди этих изысков, опять, наверное, почувствует себя изнеженной капризной девицей.

– Да можно же все это ободрать, как мы в королевском дворце сделали! – предложил было Ли.

– Оставь, и так сойдет. Мы не в замке. Месяцок перетопчусь… – отмахнулся от этого предложения Вик, заглядывая в соседнюю комнатенку.

В маленьком отсеке, рядом со спальней, разместилась самая настоящая ванная – медная, большая, в которой взрослый высокий мужчина мог без труда улечься, не подгибая коленей.

– А вот это хорошо придумано! – прокомментировал увиденное Вик. На этот раз не досадливо, а как бы с благодарностью к тем, кто, корячась, тащил сюда и этот немаленький предмет.

– А почему здесь по две кровати, нас же трое? – раздался громкий и удивленный возглас Лиона из-за занавески в боковую комнату. Как оказалось, по сторонам от гостевой расположились маленькие спаленки, вмещавшие только по две узкие кровати.

– Да, забыл сказать… – почесав затылок, неохотно стал пояснять принц: – Два спальных места предназначены для моих личных слуг, – и глядя, как вытягивается симпатичная мордаха Ли, а Корр и Тай начинают откровенно ухмыляться, продолжил: – Я же принц, как-никак! Предполагается, что я не должен уметь ни одеться сам, ни причесаться. Если в городском дворце, в своих покоях, каждый мог устанавливать любые порядки, а дин Майси делал так, что все шито-крыто, то здесь, на глазах у всех, придется кое-какой необходимый политес все-таки исполнять. Ну, хотя бы для вида. Так что, одна комната для этих парней, а вот вторая – для вас.

– Подожди, все равно не стыкуется – нас-то трое, а кроватей по две в комнате! Сначала я думал, что та лишняя, а теперь получается, что и не хватает одной? – не унимался Ли.

– А ты, мой друг, плохо смотрел в моей спальне. Оборки разглядел, а походную кровать – нет. Топчан этот следует на ночь возле моей постели ставить и кому-то из вас ночевать на нем.

– Да ладно! И тебе это понравится? – на полном серьезе поразился неугомонный эльфенок.

– Ага, я, прям, счастлив! – саркастически усмехнулся Вик. – Мелкий, я тебя умоляю! Вот кому скажи, это может понравиться?! Объяснил же – здесь живем по протоколу. По крайней мере, пытаемся. А с топчаном этим… вот возьмешь его и поставишь между койками зверушек – и будешь спать спокойно.

Тем временем на палубе биремы что-то происходило. Слышались многочисленные голоса: разговор, громкие приказы, кто-то что-то считал. По доскам гулко стучали каблуки и деревянные подошвы. Что-то упало и рассыпалось. Создавалось впечатление, что рядом с их шатром вдруг откуда-то взялись не один десяток человек.

Озадаченно переглянувшись, друзья подошли поближе к дверному проему. Отдернув тяжелый полог и, оставив только кисейную занавеску, выглянули наружу.

А там… там было уже полное столпотворение! Мужички и парни в ливреях разных домов на себе и за собой тащили тюки и сундуки, а служаночки в белых фартуках корзины и коробки. Меж всеми ими, кто с полным достоинством, не замечая мельтешащих слуг, кто с раздраженной миной, а кто и ругаясь в голос, пробирались господа и дамы. По всей видимости, заселение на борт биремы Наследника послужило своеобразной командой и для них.

Ну, а через два часа этой сумятицы доложили о прибытии и самого короля.

От этого известия в первый момент все это скопище людей подорвалось и забегало с утроенной скоростью. Но, когда лодка с Величеством стукнулась о борт биремы, все вдруг замерли и в мгновении ока, подобно волне, откатывающейся с берега, прислуга схлынула с палубы, оставляя на ней, как оказалось, довольно немногочисленных господ.

Что еще можно сказать о первых минутах плавания? Да ничего… все поприседали, как обычно, покланялись, и его величество ступил на борт. Кстати, Рой, или в данном случае вернее будет сказать, его светлейшество, ступил вместе с ним. А потом, слава тебе Светлый, стронулись, наконец!