***
Тихий Лог не часто удостаивался чести встречать приезжих артистов, а своих тут не водилось, поэтому каждые такие гастроли становились для города всенародным гуляньем и собирали зрителей еще больше, чем казни. Впрочем, нужно признать, что и подобные специфические развлечения тут бывали не часто, это же не Вольмира. Столица славилась изощренными публичными наказаниями.
Жрец предполагал, что на сегодняшнюю молитву придут только самые истые веряне и на тяжелых лавках будет полно свободных мест. Он и сам не прочь был бы глянуть на выступления хотя бы одним глазом, да только жрецу не пристало ходить по таким гулянкам. Григ тосковал по столице, ведь там на любые проступки смотрели сквозь пальцы. Здесь же, в этом маленьком городке, все находились как на ладони.
Косые лучи вечернего солнца возвестили о том, что пора бы кому-то уже и появиться в храме. Однако внутри оказалось пусто и тихо. А вот это неожиданно. Ну хоть кто-то же должен прийти? Григ подкинул дров в жертвенные костры и уже стал терять терпение.
Запереть бы двери, когда-нибудь кому-то он все равно понадобится, а будет поздно! Но таким малодушным планам не суждено было осуществиться. Внутрь влетела Сэя с упитанным малышом на руках, он усердно копошился в пуговицах ее платья на груди, явно пытаясь добраться до маминого молока, но молодая женщина привычным жестом отвела мелкие ручонки в сторону. Мальчугану это не понравилось, и он тонко запищал.
– Господин жрец! Скорее! – она сделала еще несколько широких шагов и остановилась возле служителя, переводя дух. – Я не знала, к кому еще обратиться!
Григ непонимающе на нее уставился, но не спешил вставать с места.
– Да что случилось-то? Ты можешь нормально объяснить?
– Исху хотят сжечь!
Тут уж служитель вскочил, будто каменная скамья превратилась в раскаленную сковороду.
– Что ты имеешь в виду? – растерялся он.
Вопреки обыкновению, он целый день провел у себя в комнатушке, читая книги, и не слышал последних новостей.
– То и имею! Целая толпа идет к ее дому. С факелами!
Забыв о приличиях, та схватила служителя за руку и потащила к выходу.
– Да постой же ты! – уперся тот. – Объясни нормально, что случилось!
Но Сэя, не замечая сопротивления, ломовой лошадью тянула мужчину вдвое крупнее себя вперед.
– По дороге расскажу, – пообещала она, перекрикивая недовольный писк снова давшего о себе знать младенца.
Улицы будто вымерли. И дело вовсе не в сгущающихся сумерках, ведь в такое время Лог еще не спал. Обычно горожане спешили по домам, чтобы скорее поужинать, а торговцы сворачивали свои лотки, бросая друг другу короткие реплики о том, как прошел день. Только не сейчас. Иллюзию полного запустения разрушал разве что слепой и безногий нищий, просящий милостыню в одном из переулков. Но сегодня явно не его день.
– …И вот он взял ее за руку, – продолжала рассказ запыхавшаяся от быстрой ходьбы Сэя, – и повел на подмостки, эти скоморохи их сами и установили с утра перед выступлением. А она вышагивала ну точно княжна! Красивая девка такая, глаз не оторвать! Тут два шага оставалось до трона их этого деревянного, скоморох ее и отпустил. А она возьми и оступись. Вот на ровном месте просто! Будто… – женщина запнулась. – Будто колдовство какое-то. Равновесие не удержала и вниз полетела. А там камень острый лежал, она об него голову и проломила. Крови-и-и-ищи было, жуть!
Грига уже не нужно было тащить, он и сам с каждым словом все ускорял шаг.
– Исха сразу к ней подбежала, за голову взяла и над раной рукой водить принядлась. Долго что-то шептала, а потом поднялась, как чумная. На руки свои глядит, словно в первый раз видит. А девка та уже не дышит, бедная мать ее такой вой подняла! Мол, ты убила доченьку мою. Да только не верю я, что это она. Исха хорошая, никому зла не делала никогда. Хоть и говорят про нее и тебя, господин жрец, всякое…
– Что – «всякое»? – Григ уже почти бежал, Сэя заметно отстала. Он резко остановился, позволяя той нагнать себя.
– Ну…
– Сэя, быстрее, говори, сейчас не время для смущения!
Тяжело дыша и хватаясь за бок свободной рукой, она нагнала служителя.
– Будто околдовала она тебя.
Жрец высказал, что он об этом думает одной короткой фразой, которую люди его положения не должны даже знать. Он больше не ждал Сэю. Выбежав за городские ворота, пустился во весь дух по знакомой дорожке, ведущей к дому ведьмы. Нужно успеть, пока ее не схватили. Народная расправа сурова и беспощадна, а городского суда, похоже, никто ждать не собирался. Как он не догадался взять на постоялом дворе лошадь? Теперь уже поздно. Добраться можно только пешком. Вернее, бегом.
***
Исхе снова снился кошмар. На этот раз он ужасал новыми подробностями. Она сидела на полу своей избы, без сил привалившись к бревенчатой стене, у ведра с мутноватой водой. Кровь из-под ногтей так и не вымылась, успев намертво присохнуть. Где-то далеко слышались голоса. Много. Будто бушует толпа. Это было слишком необычно для глуши, в которой стоял ее дом, однако сейчас ведьма не обратила на этот звук никакого внимания. Она все смотрела на свои руки, словно на что-то чужое и далекое. Из забытья ее вывел крик незнакомого мужчины, заглянувшего в открытое окно:
– Здесь она! Давай!
Кто-то другой истерично закричал: «Сжечь ведьму!!!» Несколько нестройных голосов подхватили клич. Толпа одобрительно заворчала, как голодный хищный зверь, уже держащий свою добычу в зубах. В следующий миг в горницу влетел ярко горящий факел. За ним еще один – уже из другого окна. Первыми загорелись легкие занавески. Огонь стал старательно лизать оконный проем, поощряемый свежим воздухом. Почти сразу же загорелся большой, в полкомнаты, ковер. Ведьма вскрикнула, но не смогла даже пошевелиться. Этот сон преследует ее уже много лет. И каждый раз она цепенеет. Она даже не попыталась потушить огонь, хотя под рукой стояло целое ведро воды. Нашла силы лишь на то, чтобы отползти подальше от пламени и забиться в угол. Помещение быстро накалялось, Исха закашлялась от едкого черного дыма, которым почти полностью заволокло избу. На руку попал уголек, больно обжег кожу. Ведьма смахнула его и зажмурилась, пытаясь проснуться. Иногда это удавалось раньше, чем она умирала. Но внезапно женщина поняла: это никакой не сон. Все происходит наяву!
Вот теперь ее накрыла настоящая паника. Исха попыталась погасить пламя, вызвав силу, однако не произошло ничего. Вообще. Будто она самый обычный человек. Ведунья всхлипнула. К двери и окнам уже не подобраться, к погребу тоже… Легкие разрывались от кашля, в глазах начало темнеть. Или это просто дым? Нестерпимо горячо. Кажется, это конец.
В следующий момент произошло сразу несколько вещей. С грохотом, перекрывая рев огня, внутрь влетела входная дверь. Приток свежего воздуха вызвал еще один огромный клуб пламени и черного дыма. В проеме показался силуэт и тут же скрылся в дыму. Деревянная балка на потолке не выдержала и ухнула вниз, прямо на лежавшую на полу ведьму. Боль пронзила лицо. Исха вскрикнула в последний раз и отключилась.
***
От долгого и быстрого бега у непривычного к таким нагрузкам жреца во рту стоял привкус крови. Он тяжело дышал, пропихиваясь сквозь притихшую толпу. Казалось, здесь собралось никак не меньше половины Лога, если не весь. Люди облепили забор со всех сторон, самые смелые вошли во двор и смотрели «представление» в первых рядах. Григ опоздал. Они не стали хватать Исху. Не отвели даже к судье, чтобы он разобрался во всех обстоятельствах дела и вынес приговор. Они решили сжечь ее прямо здесь.
Из окон полыхал уже открытый огонь. Обычно, когда случался пожар, такие дома не пытались спасти, оставалось только заботиться о том, чтобы пламя не перекинулось на соседние строения. Но здесь не стояло соседних домов. С каким-то ледяным упрямством и даже спокойствием мужчина взял одеяло с широкого кресла-качалки. Опустил его в тяжелую дубовую бочку с дождевой водой, которой горожане подперли дверь. Ему никто не мешал.
– Помоги, – коротко приказал он стоящему ближе всех мужику. Что-то было в голосе жреца такое, что ослушаться человек не посмел. Вместе они отодвинули преграду. Григ запахнулся в мокрое одеяло с головой и одним резким движением ноги вбил открывающуюся наружу дверь внутрь. Она с громким щелчком развалилась на две части, аккуратно по трещине, которую недавно оставила ведьма. Из проема вырвалось пламенное облако, чуть не задев жреца. За его спиной дружно ахнули. От решимости лезть в это пекло почти не осталось и следа. Нужно смотреть правде в глаза: в доме уже нет никого живого.
Короткий вскрик подействовал на него, как ушат холодной воды. Сделав глубокий вдох, он вошел внутрь. Откуда исходил крик, понять он не успел, но хорошо помнил, что и как расположено в избе. Как-то совсем не к месту мелькнула мысль, что нормальный человек внутрь уже не полез бы. Крыша вот-вот рухнет.
А что если и вправду околдовала?
Жрец буквально споткнулся о женщину, потому что рассмотреть что-то в одеяле сквозь дым и огонь было просто невозможно. Обжигая ладони, он сбросил с ее безвольного тела отвалившийся кусок балки и взял на руки. Рядом рухнуло что-то еще. Григ непроизвольно пригнулся. Несколько шагов, и все будет кончено. Но как он их преодолел, да еще с ношей на руках, служитель не помнил…
***
Последней к горевшему дому добралась Сэя. Это только кажется, что младенцы легкие. Попробуй пронести его хотя бы пару верст, и руки, кажется, отваливаются. Она наткнулась на стену тишины, какая только может быть при большом скоплении народа. Ярко полыхала изба. Громко треща, умирал в пламени дом. Жрец стоял посреди двора, не выпуская из рук девичью фигурку в местами обгоревшей грязной длинной рубахе. Вдруг все услышали топот копыт. Люди поспешно расступились, пропуская в раскрытые ворота повозку, запряженную одной пегой кобылой.
– Скорее, сюда! – крикнул жрецу грузный седой мужчина, в котором многие признали местного торговца Статруна. Григ еще раз обвел всех тяжелым взглядом, от которого почти все отводили или опускали глаза. И в полном безмолвии понес ведьму к повозке.
Исха была мертва.
Глава 6
Столица прощалась с еще одним днем. Вопреки дождливому лету, осень стояла теплая и сухая. Некоторые деревья, обманутые погодой, распускали цветы второй раз за год. Из распахнутого окна в покои княжеского десницы волнами легкого ветра вливался сладкий аромат яблони, которая сейчас как раз и плодоносила, и цвела.
Десница князя оторвался от многочисленных свитков, в беспорядке раскиданных по его дубовому письменному столу, и устало следил, как за горизонт быстро прячется краешек пыльного красного солнца. Он отложил остро заточенное гусиное перо. Сдвинул в сторону несколько бумажных черновиков, под которыми обнаружился совсем свежий труп желтого кенара. Еще несколько лучин тому птица заливалась трелями. Но так нужно, иногда без жертв не обойтись. Веренир заботливо положил малютку в небольшой деревянный короб – она ему еще понадобится. К сожалению, долго хранить свои «проекты» он не мог из-за запаха, который появлялся очень быстро. Магу, работающему со смертью, пора бы уже притерпеться к нему, но обоняние Веренира всегда было довольно острым и не хотело мириться с трупной вонью. Тем не менее день-другой мертвая птица ему еще послужит. Короб отправился в ящик стола.
Скоро придет Эйла. Она хорошая девица, но уж больно любопытная, а он не любил, когда посторонние знали о его делах больше, чем того требовали обстоятельства. Он держал все свои эксперименты в строгом секрете, о котором не следует знать простой служанке, даже если она иногда согревает ему холодную постель. Мужчина приоткрыл дверцу металлической клети с частыми прутьями, которая стояла здесь же, на столе, и кинул сидящей внутри серой крысе несколько кусков хлеба, мяса и сыра – все, что осталось от его трапезы. Тварь зашипела и попятилась, но, почуяв запах еды, принялась внимательно принюхиваться к угощению, медленно к нему подползая. И пускай дни пленницы сочтены. Не сегодня-завтра она отправится вслед за птицей, чтобы помочь магу исследовать и развивать свои возможности. Но, по крайней мере, он мог обеспечить ей комфорт. Животному незачем страдать от голода. Иногда он был жестким, неприятели могли бы сказать – жестоким. Что ж, возможно, доля истины в этом и есть. Но большая политика не приемлет слабости. Ввязался – иди до конца. Оступишься – рухнешь вниз. А маг слишком высоко забрался, чтобы пережить падение.
Веренир накрыл клетку куском грубой пеньковой ткани. Крысу Эйле тоже лучше не видеть. Конечно, что ей стоит поднять ткань? Но она всегда была понятливой, а потому не станет тут рыскать даже во время уборки. К тому же сегодня ему от нее нужно вовсе не наведение чистоты. Скорее даже нечто совсем противоположное.
Мужчина подошел к тазу с водой. Ополоснул лицо и с наслаждением подставил его вечерней прохладе, которой уже ощутимо веяло с улицы. Дневное светило давно скрылось за горизонт. Вокруг Веренира растекся приятный уставшим глазам полумрак. В дверь легко постучали и, не дожидаясь ответа, приоткрыли ее.
– Иди сюда, – тихо сказал Веренир, не оборачиваясь. Служанка беззвучно проскользнула в комнату. Еще через мгновение он почувствовал, как она всем телом прижалась к нему. Девичьи руки скользнули по его поясу, на грудь и вернулись вниз.
– Мой господин, – промурлыкала Эйла, потершись о его спину нежной щекой.
Веренир чуть заметно улыбнулся в пустоту и накрыл кисти девушки ладонью. Вдалеке один раз ударил колокол, возвещавший о начале ночи. Почти одновременно с этим звуком снова раздался стук в дверь. На этот раз – довольно громкий. Маг поморщился. Обычно ничем хорошим ночные визиты незваных гостей не заканчивались. Очередной срочный допрос пленника? Нездоровится княжеской возлюбленной, которая сейчас в интересном положении? В особо важных вопросах, коим была беременность Медики, Тройтан не доверял никому, кроме десницы. Хотя, случись что серьезное, он вряд ли смог бы помочь. Врачевание никогда не входило в список его умений. Результат оказывался непредсказуем. А может, князю просто не спится, и он хочет провести лучину-другую за беседой с верным помощником? Обычно Веренир совсем не против пообщаться с Тройтаном в неофициальной обстановке, но сейчас это грозило отменой приятного времяпровождения в более нежной компании. Посетитель, не услышав ответа, настойчиво постучал еще раз. Веренир со вздохом отстранился от теплого тела служанки.
– Да? – громко сказал он.
На пороге появился княжеский писарь. Совсем еще юноша, не больше четырнадцати зим – один из дальних родственников правителя. Лицо вошедшего сплошь покрывали прыщи и оспины, а весь он как будто составлен из палок: нескладный и худой. Был ли когда-то таким сам Веренир? Ведь наверняка. Но он уже и не мог вспомнить. Хотя, в сущности, сколько зим их разделяет? Каких-то пятнадцать или около того.
Маг посмотрел в сторону камина и шепнул несколько слов. Лежавшие в нем поленья вспыхнули ярким пламенем, позолотив комнату светом. Юноша никак не отреагировал на самовоспламенившееся дерево, но, заметив за мужчиной служанку, залился краской. Краснота его лица сейчас могла бы соперничать с закатным солнцем.
– Г-г-господин, – еле смог выговорить он, косясь на девушку.
Веренир не удержался и закатил глаза. Парень был очень не глуп и, по мнению десницы, перспективен. Но слишком стеснителен. К тому же сейчас как раз вошел в тот возраст, когда уже мог оценить женскую красоту, но дотронуться еще не решался.
На служанке оказалось лишь нижнее платье, причем такого кроя, который не скрывал соблазнительные изгибы. И когда только успела раздеться? Видно, решила проскочить по темному коридору прямо так.
– Висгарт, – в голосе Веренира послышались первые нотки нетерпения. – Я весь внимание.
Юнец теребил в руках берестяной свиток. Бумага слишком дорога для простолюдинов, поэтому для писем и записок чаще использовали более доступную бересту.
– Срочное дело, господин. Гонец только что принес мне это письмо, – пустился в объяснения он, стараясь не смотреть в сторону прекрасной гостьи. – Я… Я подумал, до утра оно ждать не может.
Десница потер лоб.
– Эйла, затвори окно и ступай к себе, – он протянул руку к свитку. Никогда не обсуждал дела в присутствии посторонних, даже столь привлекательных. Девушка коротко кивнула и, выполнив поручение, бесшумно исчезла.
Десница читал. Сперва его брови поползли вверх, потом почти сошлись на переносице.
– У тебя только это письмо? – произнес он, дочитав до конца и перечитав еще раз.
– Д-да, – снова заикнулся писарь. – Прости, если я что-то не так…
Маг перебил его:
– Все в порядке. Ты правильно сделал, что сразу пошел ко мне, – он снял кожаную куртку со спинки стула и накинул на плечи. – Пойдем.
– Куда, господин?
– Покажешь мне гонца, который это принес.
***
Маг уже терял терпение. Разговор затягивался из-за бестолкового мужика, который перескакивал с мысли на мысль и не мог толком ничего объяснить.
– Так, давай сначала. Значит, у вас в Логе…
– Тихом Логе, господин, – перебил Веренира собеседник.
– Что? – не сразу понял десница. Он кружил по просторной замковой кухне, как хищный зверь по клетке, что еще больше нервировало и без того взволнованного посланника. Казалось, он запамятовал половину слов, а это никак не помогало делу.
– Ну это… Город наш так называется: Тихий Лог.
Веренир на миг прикрыл глаза, чтобы успокоиться.
– О, мой бог! Я знаю. Хорошо. Значит, знахарка ваша местная… – продолжил Веренир, но снова был беспощадно перебит.
– Да ведьма она. Ведьма и есть!
Гонец ничуть не помогал. Не мог рассказать все по порядку, сбивался, повторял одно и то же. А когда десница сам попытался восстановить хронологию недавних событий, начал нещадно перебивать. Веренир сжал губы в тонкую ниточку. Знавал он этих колдунов и ведьм. Почти в каждом селении есть свой, да толку с них? Магии в них не набралось бы ни на каплю. Найди одинокую бабу пострашнее, посели ее чуть поодаль от всех остальных, черного кота ей в придачу – готова ведьма-то. А если она еще мало-мальски в травах разбирается – постоянный поток желающих снять порчу, «дитятко родить» или еще что по мелочи ей обеспечен. Но в целях экономии времени он проглотил и это.
– Добро. Ваша ведьма…
– Да какая ж она наша-то?
Веренир со стуком поставил на стол металлический кубок с красным вином, которое он лишь пригубил. Часть напитка расплескалась. Собеседник в момент притих и как-то весь поник. Но десница неожиданно смягчился.
– Будешь? – он пододвинул кубок мужику. Тот недоверчиво глянул, но соблазн был слишком велик. Когда еще удастся княжеского вина попробовать?
Очень скоро чаша опустела. Маг без слов налил еще из стоявшего на столе тяжелого кувшина, инкрустированного рубинами, и кивнул гостю, мол, пей. После второй мужик явно повеселел. Сел свободнее. Разговор пошел на лад.
– Так чегой-то я? А, ясно, как день, ведьма околдовала человека божьего. Не дело это в храме ей появляться. А он и рад стараться. Эхрес-то наш ее и близко не пущал.
Веренир приподнял брови. Мужик пояснил:
– Ну, старый жрец, помер недавно.
– И что дальше?
– А дальше ведьма девку логовскую сгубила. У всех на глазах! Ох, и красивенная была! – гость нарисовал в воздухе два арбуза в районе своей груди. Веренир нетерпеливо покашлял. Прямо сейчас его мало интересовали женские прелести.
– Как?
– Так к нам скоморохи приезжали, забава та еще! Весь город на площади собрался, народу – тьма. Ведьму шут из толпы выхватил и корону их шутовскую дать хотел. Ну, на ней же не написано, что она колдунья! С виду девка себе и девка, рыжуха, – рассказчик так откровенно косился на кувшин, что не понять намека мог только слепой.
Но Веренир не поддавался на это и демонстративно отставил сосуд подальше. Его собеседник вздохнул, но продолжил:
– Ну, навроде как княжной красоты чтоб у них побыла.
Княжной красоты? Что-то тут не сходится. Зачем красивой девице становиться ведьмой? Ее даже без приданого замуж возьмут горожане из тех, кто побогаче. В то, что у нее действительно есть дар, маг по-прежнему не верил.
– Допустим. Что потом?
– А та другая девка бойкая оказалась, не захотела ведьме поганой почет уступать. Рядом тогда стояла. Корону вырвала и сама на подмостки взбираться стала. А ведьма-то глазищи выпучила, руки растопырила, заклинание, значится, выкрикнула, аж на небе громыхнуло! А та хрясь – вниз головой с высоты об камень, – мужик с размаху саданул по столу.
Веренир удивленно поднял брови. В записке от местного головы этого не было. Только «бьем челом, спасите, помогите, ситуацию дурную разрешите». Тем временем мужик вошел во вкус:
– И все, хана девке. Лежит, не дышит, кровища так и хлещет. А ведьма схватила ее и сидит смеется. А потом вскочила, в свое логово убежала!
Маг покачал головой. Это казалось настолько лишено всякого смысла, что либо мужик внаглую врал, либо так называемая ведьма просто спятила. Люди не любят никого, кто отличается от них. По большому счету, их терпят до первого большого промаха. Сколько уже случалось таких самосудов в княжестве – не сосчитать. Конечно, был ли кто-то из них действительно наделен даром, десница знать не мог, но очень в этом сомневался.
Что случилось после, Веренир уже знал из письма. Народ собрался и поджег женщину прямо в ее избе, а жрец кинулся за ней, хотя было ясно, что уже бесполезно. Глупый. Очень-очень глупый поступок. Хорошо, сам жив. Хотя вряд ли теперь он останется жрецом. По крайней мере, в Тихом Логе. Это уже будет решать верхушка духовенства. Конечно, к княжескому совету они прислушаются. А князь – к совету десницы.
Теперь же этот идиот (жрец, не князь, конечно!) объявил, что на рассвете проведет поминальную службу по ведьме. Об этом тоже говорилось в письме. Да рассерженные жители съедят его за это с потрохами! А ведь некоторые наверняка станут его защищать. В итоге поубивают друг друга. Так всегда в вопросах религии, будь она неладна! А виновата, как всегда, будет ведьма. В свою очередь храмовники не смогут просто так оставить смерть или увечье жреца, хотя и глупого. Но… Как есть. Ситуация скверная, скандал может разразиться такой, что полетит не одна голова. И не известно еще, фигурально ли. Веренир всеми силами старался не допускать подобных ситуаций, особенно с участием своих «коллег», пусть даже они по сути таковыми не являлись. Рано или поздно волна недовольства докатится и до него, и тогда… Впрочем, о том, что будет «тогда», времени размышлять уже не оставалось.
– Вели седлать мне лошадь, – обратился он к писарю, все это время беззвучно стоявшему в углу. – Я еду в Тихий Лог.
Оставалось только поговорить с шуйцей* [буквально: левая рука] князя, который заведовал стражей, чтобы тот выделил ему несколько человек в охрану – и в путь. Нужно успеть до рассвета. По правде говоря, Веренир и сам прекрасно справился бы с любой угрозой, но княжеская стража всегда вызывает благоговейный трепет у обычных селян. А это как раз то, что ему сейчас необходимо. Не допустить еще большего кровопролития. Пусть мертвой останется только эта злополучная ведьма. Признаться, маг был заинтригован и даже немного сожалел, что уже не узнает: действительно ли она владела даром?
***
В храме было до звона в ушах тихо. На алтарных колоннах, где огонь по обычаю поддерживался день и ночь, догорели и погасли жертвенные поленья. Лишь один светильник со свиным жиром выхватывал несколько локтей у темноты, образуя желтый круг света.
На широкой каменной скамье неподвижно лежала молодая рыжая женщина, хотя красотой ее волосы сейчас не отличались: часть сгорела, другая оказалась спутана и грязна. Одежда и руки перепачкались копотью. Но самое страшное – лицо. Правая сторона и нос остались не тронуты, но на левую больно было смотреть. От середины щеки на шею спускались безобразные ожоги, местами кожа лопнула и обгорела до черноты.
У скамьи, прямо на полу, прислонившись к ней спиной, сидел служитель. Он опустил голову между коленей и не двигался. Близился рассвет. Жрец забормотал. Разобрать что-то, кроме слов «моя вина», было почти невозможно. Пламя светильника вдруг заплясало от внезапного сквозняка. Однако жрец, поглощенный своими мыслями, этого не заметил.
– Ты совершенно прав. Это твоя вина, – услышал он сзади ровный мужской голос. – Ты – идиот.
Григ даже не поднял головы. В круг света вошел высокий мужчина. Хотя больше ничего о нем сказать было нельзя: длинный темный плащ с широким капюшоном скрывал все остальное. Жрец молчал.
– Ты привлек к себе и к ней ненужное внимание. Этого делать не следовало! – голос звучал властно и обличающе. Незваный гость пропустил сквозь пальцы в кожаной перчатке один из локонов ведьмы и небрежно уронил его обратно.
Жрец только издал какой-то неопределенный звук между стоном и всхлипом.
– Ты – идиот.
– Повторяешься, – прохрипел Григ, не поднимая головы.
– Я готов был бы повторить еще пару дюжин раз, если бы это как-то спасло ситуацию. Только теперь уже ничего не исправишь. Каких трудов стоило назначить именно тебя, именно сюда – и все псу под хвост! – незваный гость медленно вышагивал от одной стены к другой. – Удовлетвори мое любопытство. Признаться, это не дает мне покоя. Ответь, как человек, настолько дороживший своей репутацией и должностью, что поддался на шантаж, лишь бы руководство не узнало о твоей пагубной привычке тратить время и деньги на карты, кости и петушиные бои… Какого лешего ты так открыто показал свое расположение к этой девке? Не мне тебя учить, как приличные жрецы относятся ко всему этому колдовскому сброду, – он особенно выделил слово «приличные», давая понять, что Григ в их число явно не входит.
Жрец долго молчал.
– Ну? Что ты на это скажешь?
– Ей нужна была чья-то поддержка. Не просто тайные встречи. А настоящая опора. Человек, на которого она могла бы положиться, который сказал бы, что она все делает правильно.
– Что за чушь? – перебил его собеседник. – С каких это пор ты стал таким сентиментальным? – он сделал паузу. – Да ты никак влюбился?!
– Замолчи! – вдруг вскочил жрец. Его одежда порвалась в нескольких местах, ее покрывали пятна грязи, копоти и крови. – Убирайся отсюда! Можешь катиться, куда угодно. Хоть к своему начальству, хоть к моему, хоть к демону в задницу! Теперь уже все равно!
Незнакомец напрягся, готовый в любой момент отразить удар. Но жрец лишь сжимал кулаки, не нападая.
– О, я-то уберусь. Только ты так ничего и не понял, глупец. За собой действительно приходится убирать, – с этими словами он вытащил из рукава прямой кинжал. Даже несмотря на свое состояние, жрец краем сознания отметил, что на лезвии искусно выгравирован крылатый змей с разинутой пастью. Страшная тварь. Мужчина стал крадучись обходить Грига. Тот, не сводя с него взгляда, всем корпусом поворачивался вслед. – Ты не оправдал наших ожиданий и все испортил. Прощай, жрец.
Змей резко взлетел в воздух и спикировал вниз. В двери с силой заколотили:
– Именем великого князя, откройте!
Раздался грохот. Засов с треском отвалился.
Пятеро дружинников ворвались в храм всем скопом, держа наготове легкие сабли. Последним вошел десница, потирая руки после заклинания. Пожалуй, с засовом он чуть перестарался. Невелика беда, казна возместит ущерб, главное, решить вопрос с этим злополучным жрецом и мертвой женщиной.
На улице уже светало, глаза, не привыкшие к темноте, не сразу разглядели обстановку внутри. В первые мгновения магу даже показалось, что здесь пусто. Но нет, на полу у алтаря кто-то зашевелился. Все сабли сразу же повернулись в эту сторону. Веренир теперь смог разглядеть лежавшего. Тот слабо застонал. Десница жестом приказал спутникам не двигаться и сам осторожно подошел к алтарю. Боковым зрением он успел отметить тело на скамье. Но сейчас оно не представляло опасности.
Жрец в черной рясе лежал ничком на холодном каменном полу. Десница опустился перед ним на колени и перевернул его. Тот снова застонал. В районе сердца одежда была пробита чем-то острым, ткань вокруг густо пропиталась кровью.
– Демон тебя раздери! – вырвалось у мага. – Ну уж нет. Ты мне нужен живой!
Он должен узнать всю правду об этом деле. А оно, между тем, становилось все запутаннее. Кто это сделал? Кто-то из рассерженных горожан? Родственники погибшей на площади девушки?
Веренир не умел лечить. Его сила хороша в бою, он знал, как пользоваться ею для допросов, в конце концов, на его зов приходили мертвые. Но врачевать раны у него не получалось.
– Скорее зовите лекаря! – громко отдал он приказ, сосредотачиваясь на том, чтобы подольше сохранить в этом теле жизнь. По ощущению это походило на ловлю рыбы голыми руками. Кажется, вот она, но все время ускользает. И все же старания не прошли даром: кровь перестала течь так быстро. Пока Веренир искал, чем зажать рану, прибежал лекарь.
Поразительно быстро.
Пришедший деловито оттеснил его в сторону, даже не поинтересовавшись, что здесь произошло. Вряд ли он знал, кто перед ним стоит, иначе, скорее всего, вел бы себя по-другому. И сам принялся «колдовать» над раненым. Очень скоро он вынес вердикт:
– Чем бы его ни ударили, лезвие, похоже, не задело сердце, иначе он уже был бы мертв. Невероятное везение! Еще полпальца – и он покойник! – последнее слово он сказал с таким радостным смешком, что Веренир мимо воли ухмыльнулся.
– Значит, сейчас он вне опасности? – уточнил маг.
Лекарь будто только теперь заметил, что над ним кто-то стоит. И весь встрепенулся.
– Рану, конечно, нужно перевязать и обработать, но да, думаю, все будет в порядке. С кем имею честь разговаривать? – заинтересовался он.
– Перед тобой господин княжеский десница, балда! – гаркнул десятник из свиты Веренира.
Уже рассвело настолько, что Веренир смог уловить, как от лица стоявшего перед ним уже немолодого мужчины отлила краска.
– Прости, господин, не признал.
– Не проси прощения, это лишнее. Но мне важно поговорить со жрецом. Приведи его в чувство как можно скорее.
– Да-да, только нужно его отнести ко мне в дом, здесь совсем близко! – лекарь махнул рукой в сторону двери.
– Мои люди тебе помогут, – кивнул Веренир. А потом обратился к десятнику: – Четверых отряди с лекарем, пусть покажет дорогу. Охраняйте их, больше мне тут сюрпризы не нужны. Другие пусть останутся у дверей и окон, со стороны пристройки тоже кого-то поставь, – маг выглянул на улицу. У храма уже начинали собираться первые люди. Близко не подходили, но всем было любопытно, что будет дальше. Не каждый день в городе творятся такие страсти. – А ты приведи мне голову, нужно с ним потолковать.
Веренир остался в храме один. Хотел присесть отдохнуть после нескольких лучин быстрой скачки, но вдруг вспомнил про мертвую женщину. Любопытство взяло верх. Он подошел к телу. Так вот, значит, причина всей этой неразберихи. Десница задумчиво почесал лоб.