– Григ! – негромко крикнула она. – Григ!
Шедший остановился. Она приподняла подол платья и перешла на бег.
– Исха? – в голосе жреца сквозило удивление, когда она приблизилась к нему. – Как ты здесь оказалась?
– Почему ты ушел? – она тяжело дышала.
– Ты же знаешь, я должен был.
– Но почему ночью, ничего никому не сказав?
Он неловко кашлянул.
– Не хотел никому лишний раз доставлять хлопоты. Со мной и так слишком много проблем, а кто я такой? Простой жрец.
– Не замечала в тебе раньше такого смирения, – в голосе Исхи было чуть больше желчи, чем она того хотела. Ночная прогулка не добавила хорошего настроения.
– Мы все меняемся, – пожал плечами мужчина. – На все воля Ясногорящего.
Чуть скривившись от боли, жрец продолжил путь.
– И это все, что ты можешь мне сказать? – Исха не отставала от него.
Они вошли в лес.
– Поверь, лучше, чтобы я молчал.
– О чем ты? – не унималась ведьма.
Григ продолжал упорно идти вперед. Делать это было довольно трудно, потому что в полутьме под ноги так и норовили попасть корни деревьев и поломанные сучья.
– Григ, что ты скрываешь? Твоя рана еще недостаточно зажила для такого путешествия! Тем более – пешего. А ты срываешься и просто сбегаешь среди ночи!
– Ерунда, утром здесь будет полно народу, кто-нибудь да подвезет.
– Я не об этом. Почему ты вообще так поспешно ушел?
Он промолчал.
– Дело во мне? – она преградила ему путь.
– Не говори ерунды, пожалуйста.
– Ты даже не смотришь на меня! – она сорвала с головы и шеи шарф, обнажая свое уродство. – Это из-за шрамов?
Он не выдержал и повысил голос:
– О небо, Исха! Почему ты такая въедливая?! Да! Я не могу себе простить, что допустил такое! Я смотрю на тебя, и меня просто раздирает это проклятое чувство вины! Это невыносимо!
Он тяжело дышал, держась за сердце. Дул ветер. Шумели деревья. Тянули бесконечную песню сверчки. Она долго собиралась с мыслями.
– Но ведь ты в этом не виноват, – наконец попыталась возразить, заглядывая ему в глаза.
Григ грустно улыбнулся, сделал шаг навстречу и накрыл ладонью ее щеку, как раз в том месте, где начинались следы ожогов.
– Виноват, милая, только я и виноват, прости меня… – теперь его голос, насквозь пропитанный горечью, звучал очень глухо.
Тишину ночного леса вдруг нарушил треск сломанной ветки где-то сбоку от тропы. Исха вздрогнула и обернулась на звук. Из-за кустов, росших вдоль дороги, вышел громадный человек. Ведьме еще не доводилось видеть настолько высоких людей. Хотя он выделялся не только ростом, но и невероятно крепким телосложением.
– Так, так, так, кому здесь ночью не спится? – пробасил он, сжимая обычную дубину. В его руках она казалась очень грозным оружием.
Ни жрец, ни ведьма не успели ответить, как с противоположной стороны раздался другой голос, более высокий, с насмешливыми нотками:
– Кажется, мы словили двух голубков.
Второй был небольшого роста, а в сравнении с первым и вовсе выглядел малышом, но уверенно держал в руках заряженный арбалет и потому представлял не меньшую опасность.
– И что же двое безоружных путников делают ночью в темном и страшном лесу? – зацокал кто-то с третьей стороны. – Не ровен час наткнуться на лесных разбойников.
Все трое громогласно зароготали.
– Что вы себе позволяете? – первым опомнился Григ. – Я – служитель божий!
– Жрец, стало быть, – задумчиво пробормотал четвертый, выходя из придорожных кустов. Один его глаз закрывала темная повязка. – Тебя-то нам и надо!
Начало светать. Почти непроглядная темнота сменилась серыми сумерками. Одноглазый подошел к замершей Исхе и внимательно ее оглядел. Видимо, оставшись удовлетворенным, он коротко скомандовал:
– Жреца убить. Девку в лагерь.
Все произошло слишком быстро. Исха даже понять ничего не успела. Раздался тихий свист летящего болта, и Григ без единого звука свалился к ее ногам.
– Григ! – Исха упала на колени рядом с ним, но в тот же миг один из напавших схватил ее за талию и потащил.
– Отпусти меня сейчас же! – завопила она. – Григ!
Кто-то заткнул ей рот толстой веревкой и накинул на голову мешок, умелыми движениями скрутив сзади руки каким-то жгутом, который больно врезался в запястья и обдирал кожу. Мыча, она стала лягаться, но сразу же получила коленом под дых. Удар был такой силы, что она не могла даже дышать, не говоря уже о сопротивлении. Какое-то время ее кто-то нес на своем плече, потом перекинул на спину лошади или осла. В мешке оказалось душно и пыльно, воздуха катастрофически не хватало, а каждый шаг животного отдавался болью в ребрах.
– Обыскал его? – услышала ведьма, почти теряя сознание.
– Пустой. Бедные нынче жрецы пошли.
Исху душили злые слезы беспомощности. Она отключилась.
***
Пробуждение было еще хуже. Исхе плеснули в лицо чем-то холодным. Она заморгала, отплевываясь. К счастью, это оказалась обычная вода, даже чистая. Вероятно, где-то в лесу тек ручей. Кляпа во рту не было, но язык нащупал множество ворсинок от веревки. Солнце уже встало и бледным диском проглядывало сквозь неплотные тучи.
– Смотри-ка, живая. А мы уж подумали, сдохла по дороге, – на нее уставился незнакомый бугай. У него не хватало кончика носа, а лицо пересекал рваный шрам.
– Женщина не считается мертвой, пока она теплая, – заржал рядом с ним мелкий, который при первой их встрече держал арбалет.
– Что вам от меня нужно? – прохрипела Исха, не узнав свой голос. Тут уж расхохотались все, кто находился рядом.
– А вот вечером узнаешь! Лихой у нас строгий. Всю добычу за день делим после заката, до этого – ни-ни. Так что сиди тихо. С бабой позабавиться всякий рад, но коль орать будешь, пока другие отсыпаются после ночной смены, пеняй на себя. Прирежу, глазом не моргну.
Ведьма благоразумно промолчала. Попыталась использовать дар, чтобы потихоньку освободить руки от веревок, но совершенно ничего не произошло. Было ожидаемо, но все равно обидно. Она без сил привалилась к широкому шершавому стволу дуба, под которым ее кинули.
Грига убили. Ей тоже скоро не жить. Это она знала точно, глядя на тех, кто сейчас ее окружал. Изуродованные шрамами лица, у некоторых не хватало пальцев или даже конечностей. Щербатые оскалы вместо улыбок. Абсолютно все вооружены. Из середины живота стала подниматься тихая паника. Она где-то в глубине леса и одним быстрым арбалетным болтом в сердце не отделается.
Это случилось, когда Мирам еще была жива. К ним, шатаясь, из леса вышла женщина. Она пребывала не в своем уме. Взгляд устремлен куда-то вдаль, волосы взлохмачены, а часть и вовсе выдрана, из-под лохмотьев, которые, по всей вероятности, раньше являлись платьем, выглядывала обнаженная кожа с ужасными ссадинами и синяками. Нос и уши ее кровоточили, по бедрам тоже текла кровь. Она умерла через несколько лучин на руках у старой ведьмы, пробормотав за все время только одно слово – «разбойники». Да, бывало так, что помочь уже оказывалось ничем нельзя. Страшно подумать, что испытала та несчастная перед тем, как пришло спасительное небытие. Кем она была и как попала в такую ситуацию? Они так и не узнали. Ее никто не искал.
И почему мы всегда думаем, что опасность грозит кому угодно, но только не нам?
***
– Значит, они просто ушли? Не вместе, но один за другим через небольшой промежуток времени. Ночью. Я правильно понял?
Веренир не был сильно высоким, скорее, имел средний рост, но сейчас вся ночная смена дружинников во дворе будто съежилась под его пристальным взглядом. Они не только чувствовали себя гномами перед великаном, но и выглядели почти так. Он даже не повышал голос, однако на лицах подчиненных читался чистейший ужас. Слишком уж яркими получались рассказы их товарищей, присутствовавших на допросах десницы. Конечно, он работал далеко не со всеми, кто попадал в княжескую темницу, ведь с рядовыми случаями вполне справлялся вольмирский палач. Но особо важные персоны встречались лично с ним. И рано или поздно говорить начинали все. Иногда, когда пленник находился уже при смерти, но продолжал молчать, десница выгонял всех присутствующих из пыточной камеры. Что происходило дальше – никто не знал, но информацию он добывал всегда. Закрытые двери и неизвестность страшили больше всего. Что можно было сделать такого, чтобы человек, молчавший все то время, пока его суставы разрывались на дыбе, начал говорить? Это настолько ужасно, что десница не позволял при этом присутствовать?
– Д-да, господин, – пролепетал старший. – Именно так. Приказа не выпускать не поступало…
– Вот как значит, – он долго смотрел вдаль, словно мог видеть сквозь каменную стену. Но через щепку* [щепка – время горения деревянной щепы, около нескольких минут] снова взглянул на стражника. Его голос все еще оставался спокоен и вкрадчив. – То есть тебя совсем не смутило то, что два человека выходят из замка среди ночи ради того, чтобы идти в другой город через лес, где лютует банда одноглазого?
Почти год в окрестностях столицы творились страшные вещи. Разбойники грабили и убивали даже средь бела дня. Через лес стало можно ходить только в сопровождении охраны, вооруженной до зубов. Многих из банды ловили: вешали, садили на кол – все без толку. Бандитское логово процветало, постоянно пополняясь новыми членами. Уж что только княжеский шуйца не пытался сделать. Но рыба гниет с головы. А найти голову этой лесной твари, терроризирующей всю округу, – ее главаря – никому не удавалось. По свидетельствам чудом выживших жертв и пойманных бандитов, у того был только один глаз – довольно приметная черта, а кликали его Лихим. Но это не облегчало задачу взять его.
– Так женщина только жреца догнать хотела, что-то ему сказать невтерпеж было, – начал оправдываться стражник. – Я ж решил, что она еще в городе с ним свидится, жрец-то чуть идет, диво, что в такую даль собрался.
– Что ж, сам виноват, – пробурчал Веренир себе под нос. – Вы не получите жалования за эту смену, потому что могли бы сами догадаться, что выпускать кого-то ночью – чистое безумие, тем более беззащитную женщину, – он снова смотрел на стражу. – Другого наказания не последует, потому что вам действительно не давали по этому поводу четких указаний. До сих пор. Теперь я запрещаю так делать. О каждом, кто захочет выйти из замка после захода солнца, докладывать утром лично мне.
Такая мера поубавит желающих шляться невесть где по ночам. Конечно, этот приказ вряд ли понравится шуйце, ведь именно Витабут главенствовал над стражей. Но как правая рука князя Веренир имел право в крайних случаях распоряжаться и в этой области. Крайний случай наступил. Его переполняла злость. На жреца и на Исху. Какого лешего им понадобилось уходить среди ночи, никому ничего не сказав? Неужели Григ не мог дождаться утра? Десница без проблем выделил бы ему парочку дружинников для охраны, чтобы добраться до места нового назначения без происшествий. Какие же люди идиоты! Да. Будто без них хлопот мало.
Теперь, скорее всего, придется проехаться по лесу. Стражники сообщили, что жрец собрался в Вилью, значит, ехать нужно на восток. Конечно, Веренир надеялся на то, что Григ не отправился в путь сразу же. Возможно, он подождал утра где-то в таверне. В столице много ночных забегаловок. Только этот сон… Исха побежала в лес как раз в сторону от заходящего солнца. На восток. Верениру редко виделись сны, но те, которые он запоминал, что-то определенно означали. Он не всегда мог сразу разгадать, что именно. Но сейчас все было очевидно. Если только они еще живы.
Маг далеко не сразу заметил пропажу гостей, никто из слуг не удосужился сообщить ему, что после ночи их никто не видел. А уже вечерело. Если, как сказала стража, Исха вышла вслед за Григом, чтобы только о чем-то поговорить, она должна была уже вернуться. С ним или без него. Под ложечкой противно заныло. Банда одноглазого не ставила перед собой ограничений. То и дело в лесу находили трупы не только мужчин, но и женщин с детьми. Многих не обнаруживали вовсе. В округе водилось много хищников, которым было крайне выгодно соседство с вечными поставщиками свежего мяса.
– Пора с этим покончить, – несколькими щепками позже говорил он шуйце. – К нам уже купцы ездить не хотят. Столица беднеет. Сколько они жизней за этот год погубили? Сотню? Пять? Десять? Сколько еще нужно, чтобы ты начал действовать, Витабут?
Высокий и статный человек, уже весь седой, но не потерявший свежести в свои полсотни с хвостиком зим, смотрел на него глазами цвета льда. Они были настолько светло-голубыми, что казались почти белыми.
– И что ты предлагаешь? – с вызовом спросил тот. – Может, сам отправишься на поиски этого… Лихого?! – не церемонясь, он сплюнул прямо на пол в своих покоях.
Веренир вернул ему холодный взгляд:
– Именно.
Шуйца в первый момент растерялся, но очень быстро взял себя в руки.
– Что ж, в таком случае – скатертью дорога. Что тебе от меня-то нужно?
– Дай мне несколько самых… – он пожевал нижнюю губу, – самых отбитых ребят.
Витабут недоверчиво на него посмотрел:
– Что ты имеешь в виду?
– Ты же меня понял. Я отправляюсь через лучину. Они должны быть готовы.
Шуйца скрипнул зубами, но проглотил. Несмотря на выслугу, невзирая на свой богатый опыт, по рангу он был лишь левой рукой князя, подчиняясь правой – Верениру.
– К чему такая спешка? – попытался возразить он. – Солнце вот-вот сядет, ночью все равно ни хрена не найдете в этом треклятом лесу. И сам сгинешь, и людей за собой потянешь. Отправляйтесь на рассвете.
Веренир еще раз смерил собеседника долгим тяжелым взглядом и покачал головой.
– У тебя есть одна лучина, – подчеркнуто твердым тоном сказал он, выходя в коридор.
Первой мыслью шуйцы было идти за поддержкой прямо к князю. Однако за ней пришла более любопытная: если настырный ведьмак в лесу погибнет, его место займет кто-то более покладистый, а то и он сам. Конечно, тогда провалится грандиозный план, который они все вместе придумали на случай войны с Империей. Что ж, так тому и быть. Он придумает новую стратегию, уж в этом Витабут хорош. А подчиняться мальчишке? Пора бы это прекратить.
К назначенному времени во дворе замка стояла дюжина вооруженных и полностью готовых к выходу дружинников. Пространство заполнилось негромким гулом мужских голосов.
– Справедливо, – говорил один другому. – Я бы никого не выпустил ночью. Делать больше нечего, чем всяких туда-сюда в замок пускать. Спать по ночам нужно, а не где попало шастать.
– По-моему, вообще легко отделались, – поддакнул ему собеседник. – Десница мог их и на границу сослать за такое.
Первый согласно кивнул:
– Угу, эти имперские сволочи вообще обнаглели, того и гляди пакость какую утворят опять.
– Так куда мы на ночь глядя-то? – лениво посасывал травинку третий.
– Да вроде за бабой той, что ночью в лес кинулась.
– Из благородных, небось?
– Да где там, из какой-то глуши…
Кто-то возмутился, кто-то по-лошадиному заржал.
– У нас че, баб мало, в лес за ними еще ходить?!
– Да не за бабой идем, жрец же сбежал.
– Не сбежал, а ушел.
– Мужики, на одноглазого идем. Шуйца с ним разобраться решил наконец.
– А что ж сказал, что мы с десницей выходим?
– А хрен этих начальников разберет!
Голоса резко стихли, когда появился Веренир.
– Мне нужна ваша помощь, воины, – сразу обратился он к дружине. – Я прошу каждого из вас об услуге. Мы кое-кого ищем. Это рыжеволосая женщина и невысокий мужчина – жрец, его сможете узнать по одеянию. Они направлялись в сторону Вильи. Не исключено, что нам придется искать их долго. Запомните: они не преступники, мы ищем их, потому что они – мои гости, и сейчас им может грозить опасность. Поэтому, идя со мной, вы оказываете услугу лично мне. Я никогда не забываю о благодарности, – голос его звучал твердо и сильно, а выражение лица выглядело серьезно и напряженно. – Мы можем наткнуться на бандитов. За каждого убитого негодяя я лично заплачу вам по кунице. За каждого душегуба с одним глазом вы получите пять куниц. Если это окажется их главарь, князь пожалует тому, кто убьет мерзавца, надел земли.
По дружине прокатился восторженный вздох. Да, это было щедрое предложение, возможно, даже слишком. Князь точно не будет такому рад. Мог ли десница вот так просто распоряжаться княжескими землями? Нет. Но Тройтан доверял ему решение важных вопросов. А избавить Вольмиру от шайки ненасытных убийц и грабителей казалось Верениру задачей чрезвычайно важной.
***
Исха вся превратилась в слух и зрение. Впрочем, больше ей ничего и не оставалось, как только слушать и наблюдать. Кажется, лагерь проживал свой обычный день. Кто-то варил похлебку в котелке на костре. Кто-то спал прямо под деревом, кто-то размахивал оружием, тренируясь. Здесь же расположились сделанные на скорую руку шалаши и просто навесы. На поляну то и дело заходили новые люди. Судя по реакции окружающих, те просто возвращались с ночной охоты. Спящие просыпалась, ели и уходили куда-то. Создавалось впечатление, что разбойники ни на щепку не прекращают прочесывать лес в поисках добычи. Все они были грязны, невероятно дурно пахли и еще более грязно ругались. Среди них Исха заметила и нескольких женщин. Таких же страшных, неопрятных и вонючих, как и все остальное здесь. Ведьму мутило от того, что она видела, слышала и обоняла.
Ее взгляд блуждал от бандита к бандиту, пока не наткнулся на странно выделявшегося среди остальных мужчину зим за тридцать пять с пшеничными короткими волосами. Лицо его было гладко выбрито и лишено шрамов, которые украшали здесь всех поголовно. Он сидел под деревом и тщательно чистил ножом ногти, ни на что не обращая внимания. Один раз, правда, он будто почувствовал, что за ним наблюдают, и посмотрел Исхе прямо в глаза. Та выдержала его взгляд. Немного поиграв в гляделки, тот чуть заметно пожал плечами и продолжил свое занятие.
Ведунья поняла, что уже не чувствует кистей Как бы напугана она ни была, все, о чем она могла думать, – как вернуть им чувствительность. Объект ее наблюдения не спеша встал, потянулся и сделал несколько шагов в сторону пленницы, совершенно на нее не глядя, занятый собственными мыслями. Тот оказался довольно высок. Когда он поравнялся с ней, Исха негромко сказала:
– Руки.
Он снова обратил на нее внимание, подняв одну бровь, будто увидел незнакомое ему насекомое.
– Рук уже не чувствую, не мог бы ты снять веревку?
Ей показалось, что бандит сейчас проигнорирует ее слова и пройдет мимо.
– Не положено, – неожиданно раздалось совсем с другой стороны.
При этих словах светловолосый растянул правый уголок рта в усмешке, молниеносно наклонился к ведьме и одним точным движением перерезал путы, будто назло говорившему. От неожиданности Исха резко, со свистом втянула воздух. В затекшие конечности с болью возвращалась кровь.
– Э, ты че творишь, собачий потрох? Не положено добыче тут свободной сидеть! И веревки тоже какого лешего режешь? Развязывать надо! Это ж на каждого не напасешься!
– Заткнись, – в ответ последовало только одно слово.
Как ни странно, но это подействовало. Впрочем, если бы ведунью кто-то одарил таким взглядом, она тоже не решилась бы возразить. Пока Исха растирала пульсирующие кисти, благодетель испарился в лесу.
***
День прошел спокойно. Исху никто не трогал. Пока она не шевелилась, даже создавалось впечатление, что ее никто не замечает. Однако стоило только переменить положение, как на нее устремлялись сразу несколько десятков глаз со всех сторон. Убежать невозможно. Впрочем, хорошо уже то, что руки ей больше никто не связывал. Несмотря на все потрясения, усталость взяла свое: ведьму сморил сон.
Разбудили ее громкие голоса. Похоже, двое мужчин что-то не поделили. Исха не успела даже разобраться, в чем дело, как один быстрым движением заехал кулаком по физиономии другого, тот в долгу не остался и попытался вернуть удар, но промахнулся. На поляне послышались одобрительные крики. Смеркалось. Кто-то подтянул к месту драки несколько факелов, бойцов обступили со всех сторон, образуя импровизированную арену. Исха не видела, что там происходило, но слышались глухие звуки ударов, сопровождаемые взрывами хохота и воплей. Все закончилось так же быстро, как и началось. Она только услышала какой-то не то вздох, не то стон. Зрители взревели и тут же принялись расходиться по своим делам. Теперь пленница увидела: один из спорщиков не спеша вытащил кинжал из груди соперника. Тот был уже бесповоротно мертв. Первый тщательно вытер лезвие о рубаху покойника, засунул оружие в ножны на поясе и, как ни в чем не бывало, скрылся в маленьком шалаше. Через пару щепок к трупу подошла какая-то крепкая старуха, пнула его и, не дождавшись никакой реакции, удовлетворенно хмыкнула, взяла его за ноги и, кряхтя, оттащила в ближайшие кусты, где и оставила.
Постепенно поляна снова наполнилась мерным гомоном. Уже совсем стемнело. Разбойники, сидя небольшими компаниями у шалашей и навесов, ели и пили. Судя по голосам, которые становились все более громкими, пили что-то крепкое.
Рядом с Исхой внезапно появился ее утренний благодетель. Он бесцеремонно плюхнулся рядом, держа в руке бутыль. Отпив немного, протянул напиток Исхе. Первым порывом было гордо отказаться, но ее мучила жажда. Ведьма коротко кивнула в знак благодарности и сделала большой глоток. Горло обожгло огнем, она закашлялась, на глаза навернулись слезы. Мужчина сощурился и ухмыльнулся. Через силу она приложилась к бутыли еще несколько раз. От груди по всему телу стало медленно расползаться тепло, согревая закоченевшие конечности. Осень, хотя и стояла теплой, но уже давала о себе знать после захода солнца. Ведьма как могла куталась в шарф, но он мало помогал.
– Даже не думай! – крикнул кто-то в их сторону. – Ты новый, что ль, раз не знаешь? Она все равно сначала достанется Лихому, потом всем остальным и не факт, что до тебя очередь дойдет. Их обычно ненадолго хватает.
Исху передернуло. Мужчина равнодушно пожал плечами, но не сдвинулся с места. Веселье все разгоралось. Внимание к пленнице ослабло. Кто-то запел непристойную песню, несколько нестройных голосов подхватили ее. Кто-то снова устроил драку. В какой-то момент она почувствовала холодное прикосновение металла к руке и вздрогнула.
– Не смотри на меня, – прошептал разбойник, не глядя на нее. Он сунул ей в руку нож. Кожаная рукоять удобно легла в ладонь. – Есть куда спрятать?
– Да, – тихо выдохнула Исха, нашаривая карман в юбке. Сердце выбивало ребра.
– Устрой небольшой переполох, и я постараюсь помочь, – пробормотал он сквозь полусомкнутые губы.
Интересоваться, почему он это делает, времени не было, от дальнего шатра к ним направлялся человек. Подойдя к Исхе, он грубо схватил ее за плечо.
– П-ш-ш-шла, – прошипел он ей, словно домашней скотине. – Лихой зовет.
Женщина дернула плечами, освобождаясь от хватки.
– Сама пойду, – резко сказала она, поднимаясь. Пришедший заржал и больно хлопнул ее по заду, задавая направление движения. Исха чуть не упала, но смогла сохранить равновесие и, сжав зубы, пошла вперед. Когда она оказалась перед входом в шатер, провожатый с силой пихнул ее внутрь. На этот раз она не устояла и плюхнулась на четвереньки.
В шатре было довольно тесно и сильно пахло спиртным. Темнота обступила ее со всех сторон, поэтому она не могла сориентироваться. Кто-то пошевелился.
– Меня уже ищут, – решилась на блеф ведунья. На самом деле она прекрасно понимала, что даже если бы это кому-то и взбрело в голову, отыскать ее здесь – задача невыполнимая.
– Да? И кто же? – в неожиданно трезвом голосе звучала издевка.
Исха почувствовала движение. Говоривший подошел к ней сзади, схватил за волосы и резко поднял вверх. От неожиданности и боли ведьма пискнула, как маленькая девочка, и сама на себя разозлилась за этот звук. Мужчина засмеялся.
– Княжеский десница. Меня ищет десница, – выпалила она первое, что пришло в голову.
– Вот как, – его тон так и сочился иронией. – Ну, тогда я сам великий князь. И окажу тебе сегодня великую честь…
Он все еще держал ее за волосы, но теперь оказался перед ней. Вонь давно немытого тела ударила в ноздри. Глаза привыкли к полумраку, и она уже стала различать силуэты окружающих предметов. С обстановкой здесь было негусто: лишь меховая подстилка, видимо, в качестве постели, и деревянный поднос с бутылкой и какой-то снедью, который стоял прямо на земле.
– А вот это лишнее, – главарь одним резким движением стянул шарф и потерся жесткой волосатой щекой о шею ведьмы. – Ммм, – протянул он. – Какая ты вкусная…
Исху чуть не вывернуло от отвращения. Она судорожно сглотнула ставшую вязкой слюну и инстинктивно попыталась оттолкнуть разбойника.
– Руки! – его тон прозвучал так однозначно, что она сразу же их опустила.
Он отпустил ее волосы, но только для того, чтобы разорвать платье на груди. Материя была плотная и плохо поддавалась, а потому он провозился довольно долго, прежде чем послышался треск разрываемых нитей. Этого времени оказалось достаточно, чтобы ведьма аккуратно нащупала нож, со всей осторожностью, на которую только оказалась способна, вытащила из кармана, оставив руку в складках юбки. Она настолько сосредоточилась на своем оружии, что снова сдавленно вскрикнула от неожиданности, когда он впился грубыми пальцами в ее грудь.
Останутся синяки. Но разве тогда это имело значение? Он толкнул ее на шкуру. Исха упала спиной, чудом не выпустив оружие. Лихой сразу навалился следом. От такой тяжести было трудно дышать. Одной рукой мужчина продолжал сжимать ее грудь, другая опустилась вниз и пыталась разобраться с подолом платья, что оказалось непростой задачей. Нужно было на что-то решаться.
– Стой, подожди! – прошептала пленница в самое ухо насильника, постаравшись сделать это как можно менее испуганно. Он никак не отреагировал, продолжая пробираться сквозь складки платья.
– Я хочу сверху.
От неожиданности он замер, а потом расхохотался:
– А сучка-то не против. Мне нравится идея. Редко попадаются такие. Давай.
Он лег на спину, позволив ей сесть на себя. Руки нащупали ее бедра и бесцеремонно впились в мягкую кожу. Даже странно, но пока он вел себя вполне прилично, если не считать тот факт, что в любом случае собирался изнасиловать. Исха осторожно зарыла нож в густом мехе подстилки, непрерывно наблюдая за бандитом. Единственный его глаз не отрывался от ее оголенной груди. Она медленно стала развязывать его пояс.
– Что ты там копаешься? Давай быстрее!
Исха справилась с ремнем и приспустила штаны, прижавшись внутренней стороной бедра к его паху. Наконец Лихой в предвкушении удовольствия на миг прикрыл свой глаз.
Сейчас.
Почти не думая, что она делает, ведьма схватила нож и резким движением по самую рукоять вогнала в здоровый глаз. Мужчина погиб мгновенно, не издав ни звука.
Надо бежать. Руки тряслись, ноги не держали вовсе, сердце колотилось так бешено, что, казалось, его стук слышен всем вокруг.
Бежать! Но как? Шатер Лихого виден со всех сторон. Как только она выйдет отсюда, к нему наверняка кто-то сразу наведается. Да ее в любом случае живой отсюда не выпустят. Вряд ли убийство главаря относится к понятию «небольшой переполох». Ее же теперь просто на месте убьют. Даже этот белобрысый ничем не поможет. Но сидеть здесь и тихо ждать участи она тоже не собиралась. Исха очень аккуратно приоткрыла полог. И сразу поняла, что с этой стороны ей никак не выбраться: выход охранял тот наглый верзила, который привел ее сюда. Она отползла обратно к убитому. Глубоко вздохнув и тут же пожалев об этом, потому что запах смерти совсем не относится к приятным, Исха потянула за рукоять нож. Он никак не хотел вытаскиваться, она чувствовала, как лезвие скребет по кости, застряв в глазнице. Но ее старания были вознаграждены. Правда, все вокруг, включая саму Исху, оказалось измазано в крови и в кусках чего-то более густого. Руки, платье, грудь, которую теперь невозможно никак спрятать… Одежда безнадежно испорчена. Кровь почти мгновенно стала засыхать, образуя на коже неприятно стягивающую пленку. Хотя это последнее, о чем сейчас думала пленница.
Очень медленно, стараясь не создавать колебаний полога, она сделала лезвием маленькое отверстие и выглянула в образовавшуюся щелочку. Здесь уже появился шанс. С этой стороны охраны не оказалось. И хотя, чтобы добраться до спасительных кустов, ей требовалось миновать еще несколько рядов палаток, они выглядели пустыми. По крайней мере, пили и веселились все поодаль. Ведьма одним быстрым движением разрезала ткань до самой земли и выползла из шатра. Путаясь в подоле, она на четвереньках добралась до другой палатки и замерла в тени. Все было спокойно. Тогда она перекатилась к следующей. Теперь от густого подлеска ее отделяли три больших шага. Она услышала приближающиеся голоса, и вся похолодела.
– Что-то Лихой сегодня долго, – сказал один. – Не ему одному надо.
Второй заржал:
– Ну, иди, поторопи его. Интересно на это посмотреть!
Беглянка сжалась в маленький комок и боялась даже дышать. Разбойники стояли так близко, что она могла бы потрогать их сапоги. Обернись сейчас кто-то из них, она пропала.
– Иди на хрен! – зло ответил первый. – Мне жизнь еще дорога.
Сколько они так простояли? Казалось, целую вечность. В конце концов они, не обернувшись, пошли ближе к огню и шуму. Исха выдохнула и одним прыжком преодолела оставшееся расстояние до кустов, при этом зацепившись за торчавший корень. Послышался треск ткани. Платье весьма радикально поменяло фасон, получив соблазнительный разрез от верхней части бедра до самой ступни. Испуганная ведьма решила, что этот звук слышали все на поляне, но никто за ней не бежал. Пока. От кустов она переползла к высоким деревьям и на щепку остановилась там, перевести дух. Это еще не конец, но, кажется, у нее появился маленький шанс на спасение.
Она выпрямилась, стараясь слиться с деревом, и прислушалась: крики и песни звучали громче. Все еще стараясь двигаться как можно тише, перебираясь от дерева к дереву, Исха побежала. В какую сторону двигаться, она совершенно не понимала. Тучи снова закрывали все небо, напрочь лишая возможности ориентироваться по луне или звездам. Главное – уйти отсюда как можно дальше. Она не сомневалась, что за ней со щепки на щепку начнется погоня. В какой-то момент действительно услышала мужской испуганный крик, а потом на поляне поднялся такой гам, что стало ясно наверняка: главаря обнаружили. Исха задрала юбку и припустила во весь дух, уже не заботясь о тишине. Удивительно, что при таком шуме лагерь до сих пор никто не нашел. Хотя какой дурак полезет в бандитское логово ночью?!
***
Веренир верхом ехал впереди отряда, показывая путь. По правде говоря, он начал сомневаться в адекватности своего решения уже на выезде из города. Но назад поворачивать, конечно же, не стал. Кем он выглядел бы в глазах людей, так спонтанно меняя решения? В лес дружинники входили уже в сумерках. Зажгли факелы. Двигались довольно медленно. Не прошло и лучины, как десница услышал, что его зовут.