Loe raamatut: «Легенды и мифы Древнего Востока»

Восток – дело тонкое!

Федор Сухов

ЕГИПЕТ

Вместо предисловия

«Древнее египетских пирамид» – этим выражением пользуются, когда слово «допотопный» кажется слишком невыразительным и бледным, чтобы обозначить древность, которая уходит к самому началу существования человеческой цивилизации. К началу существования того, что мы сейчас именуем многозначительно-гордым словом «цивилизация».

Возможно, привычка соотносить любую седую древность именно с цивилизацией Египта берет свой исток в античных временах, а точнее – в Древней Греции, оказавшей такое огромное влияние на Древний Рим, а позднее – на средневековую Европу и на всю современную культуру.

Именно древние греки, с их жадной восприимчивостью ко всему новому, с их неуемным любопытством и страстью к познанию никогда не упускали случая поучиться у мудрецов страны Та-Кемет, в сравнении с которой их Эллада могла показаться всего лишь несмышленым резвым ребенком рядом с седобородым важным мудрецом. Гиппократ, Солон, Платон, «отец математики» Пифагор, «отец истории» Геродот – все они посещали Та-Кемет, или Черную Землю, стремясь приобщиться к мудрости тысячелетий.

Сейчас мы называем Пифагора, Платона, Сократа «древними мудрецами», но сами они наверняка точно так же называли легендарных великих египтян: строителя первой египетской пирамиды Имхотепа, мудреца Снефру и ученого Джедефхора, сына фараона Хуфу. Ибо тот период истории, который кажется нам такой седой стариной (двадцать четыре века отделяют нас от времени Платона!) отделен еще большей бездной времени от начала истории Египта. А того же Платона отделяло, скажем, от архитектора Имхотепа опять-таки двадцать четыре века, то есть для Платона время, когда жил гениальный египетский архитектор, было столь же почтенной и трудновообразимой древностью, какой для нас с вами является время самого Платона или его учителя Сократа.

Более того! По свидетельству Платона, когда Солон посещал египетский город Саис, этот город существовал уже восемь тысячелетий, а это значит, что (по представлениям тогдашних греков и египтян) Саис возник в IX тысячелетии до н.э. В платоновских «Диалогах» учение египетских жрецов возводится к религии легендарной Атлантиды, существовавшей, по Платону, в X тысячелетии до н.э.

Посетивший Египет в V веке до н.э. Геродот писал, что египтяне первыми стали воздвигать богам алтари, статуи и храмы… Но будучи, в отличие от Платона, не философом, а вполне добросовестным историком, Геродот не рискнул назвать дату появления первых людей и первых храмов в долине Нила.¹

Так когда же это все-таки произошло?

Сейчас принято считать, что предки египтян пришли в будущую страну Та-Кемет, или Та-Мери, из Сахары около IV тысячелетия до н.э.

В древнейшие времена Сахара вовсе не была песчаной пустыней, какой она является теперь, а представляла собой плодородную степь; однако к IV тысячелетию до н.э. климат Северной Африки изменился – и вот с иссохших, бесплодных нагорий в цветущую долину Нила переселился народ, родственный берберам, который современные ученые называют хамитами. При его слиянии с племенами протосемитов образовалась народность египтян – гибких смуглых людей с прямыми черными волосами…

А вслед за первыми людьми в долине Нила появились и первые боги.

Извечные вопросы людей: «Откуда возникло все сущее? Когда появился наш мир и как? Кто управляет миропорядком? Что ожидает человека по ту сторону земной жизни?» – тревожили египетян точно так же, как все другие народы. И как другие народы, египтяне рано или поздно находили ответы на эти трудные вопросы. Однако в стране Та-Кемет часто случалось так, что у одной загадки оказывалось сразу несколько различных разгадок.

В этом нет ничего удивительного: хотя труд на земле, каждый год заливаемой водами своенравного Нила, требовал совместного усилия многих людей, и первые оросительные каналы в долине этой реки начали сооружаться еще в V тысячелетии до н.э., Египет долгое время оставался раздроблен на множество небольших княжеств – номов. И в каждом из этих номов традиционно почитали своих богов и предлагали свои ответы на вопросы: «Откуда?», «Как?», «Когда?» и «Кто был первым?»

Однако время шло – так неспешно и величаво, как оно могло идти только в Египте, и постепенно мелкие номы объединились в два царства – Верхний и Нижний Египет. Прошло еще немного времени (совсем немного, не больше тысячи лет!) – и около 2900 года до н.э. легендарный фараон Менес объединил два эти царства в одно. С тех пор египетские фараоны начали носить корону, символизировавшую объединение страны: белый верхнеегипетский и красный нижнеегипетский венцы, вставленные друг в друга.

Правда, впереди были еще многочисленные смуты, были трудные времена, когда Египту пришлось вновь пережить раздробленность и упадок, но это произойдет потом… А пока что фараон Менес основал на границе Двух Земель столицу своего нового могучего царства – город Меннефер, то есть «Прекрасную Гавань», или «Прекрасную Обитель». Этот город, именовавшийся также Хет-Ка-Пта – «Дом души Птаха», греки называли Мемфисом, в Библии же весь Египет часто обозначается именно словом Мемфис.

Мемфису суждено было стать столицей эпохи Старого царства; но даже после того, как столицу перенесли в Фивы, он остался религиозным центром бога Птаха и официальной резиденцией некоторых египетских владык.

Итак – как же представляли сотворение мира и человека в Прекрасной Гавани, в Мемфисе, в столице самых древних египетских фараонов?

В НАЧАЛЕ ВРЕМЕН

…И тогда воскликнул один из жрецов, человек весьма почтенных лет: «Ах, Солон, Солон! Вы, эллины, вечно остаетесь детьми, и нет среди эллинов старца!» «Почему ты так говоришь?» – спросил Солон. «Все вы юны умом, – ответил тот, – ибо умы ваши не сохраняют в себе никакого предания, искони переходившего из рода в род и никакого учения, поседевшего от времени. …Между тем древность наших городских установлений определяется по священным записям в восемь тысячелетий.

Платон, «Тимей»

Вначале было… (Мемфисская космогония)

Вначале повсюду простирался холодный безжизненный океан Нун, утверждали жрецы Мемфиса, один только безбрежный океан – и ничего больше. Сколько времени продолжалась подобная безбрежная холодная тоска, жрецы умалчивают, да это и не главное. А главное то, что хотя у океана Нуна не было берегов, зато дно у него, вероятно, было, и состояло это дно из земли.

Птах – Земля – отличался от океана Нуна куда более деятельной и творческой натурой, и наконец подобное унылое положение дел перестало его удовлетворять. Птах решил воссуществовать, мало того – он решил сделаться богом!

Задумано – сделано: могучим усилием воли Птах создал из земли свою плоть, свое тело и, в соответствии с замыслом, стал богом, самым первым из когда-либо существовавших богов.

Быть первым, конечно, приятно, но быть единственным – это столь же тоскливо, как вовсе не быть! Да и творческая натура Птаха не могла удовольствоваться лишь созданием самого себя. Поэтому Птах решил призвать к жизни других богов, чтобы они помогали ему в созидании и чтобы было с кем разделить радость только что обретенного бытия.

На сей раз Птах попробовал другой творческий метод, а именно – творение Мыслью и Словом. Зародилась в сердце его мысль об Атуме, и возникло на языке его слово «Атум»; произнес Птах только что найденное слово – и в тот же миг бог Атум возник из океана Нун. (Нечто подобное можно найти в орфической теогонии, где первообразом мира является Слово-Логос, или в библейской истории о сотворении мира Богом Яхве: «Вначале было Слово…».)

Сын Птаха, Атум, сразу принялся помогать отцу в его работе и первым делом создал великую Девятку Богов – Великую Эннеаду. Однако именно Птах наделил их могуществом и божественной мудростью, воздвиг святилища и храмы, учредил празднества и жертвоприношения.

Но уж коли появились святилища и были запланированы празднества, возникла необходимость в тех, кто будет посещать эти святлища и участвовать в действах, чтить богов и услаждать их слух молитвами, а взор – разнообразием этого мира… Поэтому самый интересный этап творения был еще впереди!

И создал Птах из тела своего все сущее, создал людей и зверей, заставил течь реки и нагромоздил горы, учредил номы и города. Птах сотворил работы и ремесла, сделал так, что боги вселились в свои статуи в храмах.

Сам Птах, его жена богиня Сохмет (почитавшаяся в образе львицы) и их сын Нефертум (бог растительности) составили Мемфисскую Триаду богов.

Мемфисцы считали, что Птах пребывает в теле всех живущих на земле созданий, таится в каждом одушевленном существе и неодушевленном предмете и наделяет всех людей частью своей творческой силы, которая позволила ему создать мир. А на том самом месте, где Птах творил мир, образовался великий город Мемфис.

Так полагали жители Мемфиса, превыше всех других богов почитавшие Птаха и считавшие свой город центром мироздания…

Но жители другого египетского города – Гермополя – были с ними решительно несогласны.

К концу Старого царства могущество фараонов Мемфиса значительно ослабло, номы вновь начали стремиться обрести былую независимость. К 2200 году до н.э. власть мемфисских фараонов сделалась чисто номинальной и реальная власть вновь перешла к владыкам отдельных княжеств.

Наступило время междусобиц, смут, беспорядков и голода; ирригация Египта пришла в упадок, каждый номарх почитал себя не ниже фараона, и иссякло прежнее почтение к божественным мемфисским фараонам и к их древней столице.

Мемфис утратил былое значение, а мемфисская космогония перестала считаться одной из главных космогоний Египта.

В те смутные времена власть перешла к городу Хенсу (Гераклеополю), а вместе с ним возвысился его союзник город Хмун, то есть Восьмерка. Эллины назвали Хмун Гермополем, так как этот город был центром почитания бога Тота, которого древние греки отождествляли со своим богом красноречия и плутовства Гермесом.

У обитателей Гермополя, то есть Хмуна, было свое, совершенно отличное от мемфисского, представление о сотворении мира; они вовсе не считали Мемфис центром мироздания и «пупом Земли». Гермопольцы полагали, что

Все начиналось так… (Гермопольская космогония)

Да, вначале и вправду существовал Хаос в виде Первозданного Океана, но он не был абсолютно пустым. В нем таились силы разрушения: Мрак и Исчезновение, Пустота и Ничто, Отсутствие и Ночь. Но в том же самом Океане обретались и созидательные силы, а именно четыре пары богов, Великая Восьмерка, Огдоада. То были мужские божества – Хух (Бесконечность), Нун (Вода), Кук (Темнота), Амон (Воздух), выглядевшие как люди с головами лягушек, и женские их ипостаси – Хаухет, Наунет, Каукет и Амаунет – богини, похожие на женщин с головами змей.

Все эти боги плавали в Первозданном Океане; плескаться в компании было куда веселее, чем в одиночку, и им не было так тоскливо, как мемфисскому Птаху. К тому же силы разрушения – Мрак, Ничто и Ночь вносили разнообразие в существование Восьмерки, а Исчезновение с Пустотой придавали их плаванию элементы азарта и риска. Но все же такое групповое плавание в конце концов наскучило древним богам. Четыре пары богов решили, что им чего-то не хватает для полноты жизни.

Придя к этой мысли, боги, должно быть, потратили немало времени на дискуссию о путях решения возникшей у них проблемы. Когда изначальных творцов целых восемь, путь от замысла до его воплощения зачастую гораздо длиннее, чем тогда, когда творец всего один!

Но в конце концов члены большой Восьмерки достигли согласия и дружно взялись за дело: они подняли из воды Изначальный Холм и в полной темноте вырастили на нем цветок лотоса. Из цветка появился младенец Ра, прекрасное солнечное божество, осветившее весь мир, до той поры пребывавший во мраке. Увидев чудесный мир, греющийся под его благодатными лучами, маленький Ра заплакал от радости, и из его слез возникли первые люди…

А Восьмерка богов ликовала при виде своего ребенка, такого красивого, талантливого и одаренного, самого лучшего из всех детей, которым когда-либо будет суждено появиться на свет! Четыре бога и четыре богини наперебой называли Ра ласковыми именами, какими обычно родители называют своих малышей, и забавляли его сказками – ведь маленькие боги нуждаются в сказках ничуть не меньше маленьких людей. Одной из таких сказок была история о том, как малыш Ра вылупился из яйца Великого Гоготуна, белого гуся, нарушившего своим криком вековечное безмолвие Хаоса Нуна…

Сказка о белом гусе была любимой сказкой юного Ра, но потом ее услышали люди и приняли за непреложную истину. С тех пор нильский гусь стал считаться священной птицей Амона-Ра.

Подросший Ра создал богов Шу и Тефнут, от Шу и Тефнут произошли на свет все другие боги, а чуть позднее (должно быть, еще через пару-другую сотен лет), на Изначальном Холме, где из слез Ра возникли первые люди, был построен город Гермополь.

Теперь понятно, чей именно город находится в центре мироздания и является пупом Земли?

Но далеко не всем египтянам было это понятно.

Самая распространенная в Египте версия о сотворении мироздания принадлежала другому городу – Иуну, или, как его называли древние греки, Гелиополю.

Этот город никогда не был столицей Египта, но с эпохи Старого царства и до конца Позднего периода он был важнейшим теологическим центром и культовым центром солярных² богов. Египетское название этого города – Иуну, что означает «Город Столбов» – намекает на широко распространенный там культ обелисков, греческое же название города недвусмысленно указывает на то, что в Гелиополе прежде всех других богов поклонялись Богу Солнца, которого в Элладе называли Гелиосом.

И обитатели солнечного города Гелиополя были совершенно уверены, что

Все начиналось так! (Гелиопольская космогония)

Все началось, конечно, с уже известного нам Хаоса – Нуна, бескрайней темной водяной пустыни.

Он существовал в холоде и безжизненной темноте наверняка не меньше, чем мемфисский Нун или Нун города Гермополя, но и его величавое одиночество в конце концов было грубо нарушено: из холодных темных вод, словно надутый мяч, выскочил солнечный бог Атум – первый из богов.

Атум так поспешил со своим появлением, что ему даже некуда было поставить ногу среди бескрайней воды, тщетно искал он клочок суши, куда можно было бы ступить. Но Атум недолго пребывал в растерянности: со свойственной ему находчивостью он создал Холм Бен-Бен – Изначальный Холм (не путать с лондонской башней Биг-Беном!).

Итак, твердь появилась, начало творению мира было положено. Но Атуму, как и всем другим первозданным богам, не хватало детей, не хватало соратников-богов, – и вот он изверг семя себе в рот и выплюнул Шу – бога ветра и воздуха, а вслед за тем изрыгнул и Тефнут, богиню мирового порядка. Несмотря на столь оригинальный способ деторождения, Шу и Тефнут вышли настолько пригожими, что даже угрюмый старик Нун при виде них в умилении воскликнул: «Да возрастут они!»

Однако вокруг все еще простиралась кромешная тьма, а у бога Атума не было опыта в присмотре за детьми; должно быть, он ненадолго отвлекся, и Шу и Тефнут, которые были очень резвыми малышами, потерялись в первозданном Океане.

Безутешный отец-Атум вырвал свое огненное Око и послал его на поиски детей, одновременно и позаботившись о розыске малюток, и наказав себя за беспечность. Но после некоторого раздумья Атум создал себе новое Око, причем остался так им доволен, что даже назвал его «Великолепным». Некоторые говорят, что первым Оком Атума было Солнце, а вторым – Луна, но не все с этим не согласны: ведь тогда непонятно, почему Луна удостоилась титула «Великолепный», а Солнце – нет?

Тем временем первое Око Атума упорно блуждало в поисках детей, пробивая мрак своим ослепительным сиянием, пока наконец не нашло божественных шалунов.

При виде вновь обретенных детей бог Атум заплакал от радости – его слезы упали на холм Бен-Бен и превратились в людей.

Но старое Око Атума было вовсе не радо: при виде нового Ока на челе Атума оно в ярости вскричало:

– Как! Я, не жалея времени и сил, ищу твоих пропавших детей, о нерадивый отец-одиночка, и так-то ты меня благодаришь?! Взамен меня ты уже завел себе другое Око! Может, тебе проще было бы завести и новых детей взамен пропавших, вместо того чтобы посылать меня на их поиски?!

Атум не мог не признать справедливости этих упреков, однако быстро нашел, чем утешить разгневанное Око: он поместил его себе на лоб и поручил быть своим хранителем, а также стражем установленного им и Тефнут миропорядка. Такая награда вполне устроила верное Око Атума, с тех пор подобное Око носили в коронах все фараоны, унаследовавшие свою власть от богов. Око фараонов имело вид кобры и называлось уреем; говорили даже, что когда к фараону приближались враги, урей испускал лучи, испепелявшие злодеев на месте, точно так же как Око Атума испепеляло святотатцев, осмелившихся посягнуть на священную особу бога…

…Шло время, выросшие Шу и Тефнут поженились, и у них родились близнецы: бог земли Геб и богиня неба Нут. Эти двое так сильно любили друг друга, что родились крепко обнявшимися, а когда выросли, то, по примеру своих родителей, сделались мужем и женой.

Очень долго Геб и Нут жили дружно и счастливо, но потом семейная идиллия супругов была нарушена из-за одной странной привычки Нут: она ежедневно поедала своих детей – звезды, а каждую ночь снова рождала их. Заметив это, Геб закатил супруге скандал: он был весьма консервативен в вопросах питания и считал, что поедать своих детей, даже если впоследствии ты снова их рождаешь, не к лицу хорошей матери и супруге. Однако Нут вовсе не собиралась отказываться от своей звездной диеты; ссора божественных супругов бушевала все сильнее и сильнее… пока не привлекла внимание папаши Шу.

Шу утихомирил супружеский скандал своих детей решительно, незамысловато и грубо: он попросту разъединил мужа и жену, разорвав их привычные объятья. Геба он оставил в горизонтальном положении внизу, а Нут поднял высоко вверх, так что она могла касаться супруга лишь кончиками пальцев рук и ног, дугой выгибаясь над ним. По сути дела, то был первый в истории мира развод, развод в прямом смысле этого слова, – в результате чего небо было отделено от земли, а количество звезд перестало сокращаться и прибывать, оставаясь с тех пор неизменным.

Но все же Нут ухитрилась даже после развода родить от Геба богов Осириса, Харвера, Сета, Исиду и Нефтиду, которые вместе со своими родителями и прародителями вошли в Великую Эннеаду, а потом…

Да-да, правильно – а потом на Изначальном Холме Бен-Бене был построен главный храм Гелиополя – храм Ра-Атума, а также сам город Гелиополь, Иуну, центр мироздания, пуп всей Земли!

Если кто-то решил, что теперь он наконец знает, где большинство древних египтян помещали то, что эллины называли омфалом³ – он явно заблуждается.

Потому что у Фив, великих Стовратных Египетских Фив, существовала своя версия о том, что и как происходило на заре времен.

Стовратные Фивы были известны уже с середины III тысячелетия до н.э., а после того как времена смут, раздробленности и беспорядков завершились новым объединением Египта, этот город сделался столицей возрожденного государства. Фивы (египетское название города – Уасет) оставались столицей Египта в периоды Среднего и Нового царства, и, как столица, не могли не выдвинуть своего варианта космогонии.

Фиванская космогония, как вы сейчас увидите, отличалась от Гелиопольской и Гермопольской простотой, краткостью и определенностью. Фиванские жрецы считали, что

Все начиналось именно так! (Фиванская космогония)

Амон, владыка земли, создал сам себя, выделившись из начальных вод, а потом из самого себя Амон сотворил все сущее: из его глаз появились люди, а из уст – боги, он научил людей строить города, древнейшим из которых стали, конечно же, Фивы. Воды и суша Фив были объявлены «первозданными», а сами Фивы, естественно, были провозглашены центром творения… Коротко и ясно, не правда ли?

Но впоследствии кое-кому это показалось чересчур кратким, и в эпоху Птолемеев, в III–I веках до н.э., возник новый, куда более смелый вариант фиванской космогонии, кое-где, на мой взгляд, даже граничащий с кощунством.

Согласно этой птолемеевской концепции, в начале мира существовал змей Кем-атеф (ипостась Амона), вероятно, очень долговечный и живучий, но все-таки не бессмертный. Умирая, змей завещал своему сыну Ир-та создать Великую Восьмерку богов. Ир-та выполнил волю отца – и новорожденная Восьмерка немедля отправилась в путь к низовьям Нила, в Гермополь, где породила великого бога солнца Амона-Ра.⁴

Потом Восьмерка построила Мемфис и Гелиополь (видимо, только для того, чтобы было где родить богов Птаха и Атума), после чего восемь богов с сознанием выполненного долга вернулись в Фивы и там скончались. Богов похоронили в Мединет-Абу, в храме отца их создателя Кем-атефа, и учредили там культ умерших.

Таким образом, не только Гермополь, Мемфис и Гелиополь объявлялись более молодыми городами, чем Фивы (судя по тому, что Восьмерка после выполнения своей миссии вернулась в Фивы, Фивы были изначальной резиденцией змея Кем-атефа и его сына), но и сами боги Огдоады (т.е. Восьмерки) провозглашались смертными! Похоже, этих богов и создали-то лишь для того, чтобы они могли породить бога Солнца Амона и – попутно – Птаха и Атума!

Именно Амон-Ра стал главнейшим богом Фив, ему там поклонялись в облике барана, центром поклонения этому божеству был великолепный Карнакский храм. Амон-Ра, его жена богиня Мут и их сын Хонсу, лунное божество, составляли Фиванскую Триаду богов…

Но помимо Амона-Ра, Мут, Хонсу, Птаха, Атума, Геба, Шу и Нут в Египте во все времена было множество самых разных божеств, а еще больше было историй об этих божествах, когда-то не считавших зазорным ходить по земле рядом с созданными ими людьми.

Так давайте заглянем в египетское Время Богов – в то время, что еще «древнее пирамид», хотя и несколько моложе Первозданного Океана Нуна.