Loe raamatut: «Бедкарма»

Надя и Анжела откровенно рассматривали троих мужчин, сидящих за столиком панорамного ресторана «Пармиджан». Солнце нещадно слепило, поэтому мужчины заняли место в тени неживого двухметрового фикуса.

– Нет, ну, этот брюнет точно не подходит!

– А что с ним не так, Анжел? Выглядит вполне себе многообещающе…

– Ну, ты посмотри внимательно: низковат, залысина появляется уже, глаза такие маленькие. А про пузико вообще без комментариев! На кого дети его могут быть похожи?!

– Какая ты привередливая. А второй вот, справа? Высокий, красивый, костюмчик какой, а?

– Кольцо видишь?

– Нет кольца! Но это же только на руку… – Надя не успела закончить мысль.

– Вот именно! Его нет! А след от кольца за километр видно! Жене изменяет, зачем такой нужен.

– Не угодишь тебе прямо.

– Был у меня уже такой папаша. Обидно и на психолога потом тратиться. Лучше всё заранее продумать.

– Внешность, положим, ты продумаешь, а дальше что? Люди меняются, обстоятельства тоже. В голову ты всё равно никому из них не залезешь.

– Даа… Это жаль, что в будущее нельзя заглянуть, каким он будет лет в 70, когда уже дедушка, заботливый или занудный… Вот бывших тут, на месте, я всех помню, а как только туда отправляюсь, как с чистого листа!

– Иначе неинтересно. Вся соль в этом.

– Да, знаю-знаю я. Придумал же кто-то эту сансару. Крутится и крутится. А тебе каково тут столько лет наставником быть?

– Ну, у каждого особенный путь. Вы родителей выбираете, я же по своему опыту только могу направлять и смягчать.

– А знать ты можешь, где какие подводные камни?

– Откуда ж? Я… как бы лучше объяснить… – не совсем из того же теста, что ли. Вот ты папу выбираешь сейчас. Подглядываешь в окошко, думаешь, что кто-то из них станет идеальным, а кто-то не станет. Может, эти вообще папами и становиться не хотят? Почему ты не начинаешь с мамы?

– У меня своя стратегия! Мама – она, как ни старайся, мамой будет. А вот кто папа – решает мама. Если мужчина красивый, достойный, он на очень дурную мать для своего ребёнка не нарвётся. Ну, а даже если сбежит потом, генофонд не пропьёшь.

– Причём тут генофонд?! Ты же знаешь, что это никак не влияет, уже сто лет, как доказано!

– Ага, 113, если быть точной. Но приятно же верить во что-то несбыточное: что у меня может быть характер папы, а глаза мамы…

– Ладно уж, смотри вон третий встал, рассмотреть можно.

– Ну-ка, ну-ка. А вот это уже интереснее! В голову точно никак к нему не попасть?