– Опять твои филологические штучки? – грозно спросил Макс. – За каждую не понятую мной мысль ты будешь расплачиваться демонстрацией нижнего белья!
– Боюсь, все мое нижнее белье ты уже имел счастье лицезреть, – скромно опустив глазки, ответила Варя.
– А вчерашние покупки?
– А там…
– Да, Варюш, да. – Макс глубокомысленно кивнул головой. – И это надо примерить прямо сейчас. Хотя, – он задумчиво посмотрел на опустошенные тарелки, нетронутый пока десерт и сладкое в виде пирожных, – Давай заканчивать с ужином и я покажу тебе залив. А то у меня такое ощущение, что в прошлый раз ты его как следует не рассмотрела.
– А как ты построил такой дом? – спросила Варя, когда они вышли на крыльцо.
– Сначала я купил землю как инвестиции. Побережье залива стало очень быстро застраиваться, а у меня на тот момент были свободные деньги. Я подумал, почему бы и нет? А потом родители уговорили меня построить дом. Мне не хотелось вообще возиться со строительством, поэтому я выбрал такой вариант – деревянную избушку под ключ.
Макс любовно похлопал по мощному бревну в стене и взял Варю за руку.
– Ничего себе избушка? – передразнила его Варя, – Целые хоромы!
– Избушка, избушка, – подтвердил Макс, – Ты бы видела хоромы моих соседей. Особняки и замки! Я пигмей, по сравнению со своим соседом – скромным пенсионером.
Участок, на котором стоял дом Макса, действительно оказался огромным. За бассейном, площадкой для барбекю и спорта оказался нетронутый сосновый бор, а за ним открывалось бескрайнее, бесконечное море.
Когда Варя с Максом вышли из леса, залив их встретил негромким ласковым шумом волн. Берег был усыпан крупными камнями вперемешку с песком. В некотором отдалении виднелся пирс, тот самый, у которого была пришвартована яхта в прошлые выходные. Вечер и море были настолько умиротворяюще-теплыми, что Варе захотелось раствориться в их тишине, о чем она несколько неуклюже поведала своему возлюбленному. Он понимающе улыбнулся и начал расстегивать рубашку.
– Ты опять? – не веря своим глазам, спросила она.
– Я вдруг очень захотел искупаться, – сказал Макс, снимая рубашку. – А ты о чем подумала?
Варя покраснела и ответила, что подумала о том же самом, хотя он ей, судя по всему, ей не поверил.
– Мы не взяли купальников!
– Солнце мое, здесь на расстоянии нескольких сотен метров в обе стороны нет ни души. Так что раздевайся смело, твои прелести оценю только я и царь морских волн.
– Вот только не надо сюда впутывать Посейдона, – пробормотала Варя и неловко стала снимать одежду.
Стоять на берегу обнаженной, пусть даже рядом с любимым мужчиной было настолько непривычно, что она первой вошла в воду. Вода оказалась неожиданно прохладной, что сразу придало скорости ее движениям. Однако после погружения и нескольких рывков, изображающих плавание, Варя неожиданно ощутила то же тепло, что встретило ее на берегу, а еще через несколько минут – почувствовала, что полностью растворяется в воде.
Оказывается, без одежды купание воспринимается совсем, совсем по-другому. Варя с восторгом открывала для себя новые ощущения, медленно поворачиваясь на поверхности воды, лениво перебирая руками и ногами. Рядом шумно плавал Макс, брассом, почти профессионально. Когда он подплыл, она практически застыла в воде, наслаждаясь полным ощущением невесомости.
– Нравится?
Он мог даже не спрашивать. На лице Вари застыл восторг, и она посмотрела на него блестящими глазами, не в силах выразить свои чувства. Поцеловать ее в такой момент было, как прикоснуться к чуду. И они поцеловались. Ноги Вари не доставали до дна, тогда как Макс твердо стоял на песке, и это заставляло ее держаться за его плечи практически всем весом.
Поцелуй был ласковым и невесомым, как сама стихия. Поэтому его продолжение на берегу воспринималось продолжением движения волн, неторопливых, но неизбежных и неотвратимых. На ощупь найдя местечко без камней, Макс бережно уложил Варю на свою рубашку. Море лениво накрывало их тела волна за волной, и любовники сплетались в объятьях под его неусыпный шелест.
Каждое движение Макса Варя встречала ответным движением бедер и казалась самой себе ожившей русалкой из сказки, соблазняющей принца. Мокрый песок и прохладная вода создавали удивительный контраст с разгоряченными телами и Варя, выгибаясь и отдаваясь мужчине своей мечты, пропускала сквозь пальцы его волосы и с упоением ласкала его спину. Это могло продолжаться бесконечно, но первым застонал Макс, и Варя, ускорившись, сама закончила стихийный танец тел, воды и песка.
– Ты уверен, что здесь нет никого на километры вокруг? – отдышавшись, спросила она, перемещаясь на Макса. Его разложенной рубашки, на которой они занимались любовью, хватало только на одного человека.
– Не уверен, – ответил он, лежа с закрытыми глазами. Но через несколько секунд добавил – Шучу. Я покупал участок в расчете на уединение. Соседи – тоже. Даже если какой-нибудь вуайерист захочет полюбоваться на нас с тобой – сосны и сумрак не позволят это сделать.
Варя рассеяно слушала и при этом думала, как ей хочется поцеловать этого мужчину. Своего мужчину! От него пахло морской водой и девушка не стала сдерживать своего желания, поцеловала, а потом лизнула и прикусила эту божественную кожу.
Макс тихо рассмеялся:
– А ты не такая скромница, какой прикидывалась вначале.
– Сказал он, завалив меня на сыром песке с камнями, – отпарировала она. – Сейчас еще раз укушу.
– Давай доберемся до дома, а там можешь меня покусать, где хочешь, – он крепко поцеловал Варю и помог одеться.
После бурного купания оставленный десерт и сладкое показались настолько вкусными, что Варя даже тихонько застонала от удовольствия. Время подходило к полуночи, и ей было интересно – что на этот раз придумает Макс.
Он был неоригинален:
– Ну что, спать?
– А как же твой подарок и я в нем? – недоуменно спросила она.
– Одежда из морской воды на тебе мне нравится больше, – галантно ответил Макс, убирая остатки их пиршества в холодильник.
– Да ты поэт! – смеясь, ответила она. Ей было приятно и непривычно слышать похвалу просто так. – Или просто поднаторел в комплиментах.
– Ой, Варюш, знала бы ты, в чем я еще поднаторел, – он шутливо нажал ее нос, – Показал бы, но дико хочу спать.
Он подал руку девушке, и они удалились в спальню, так удачно обновленную пару часов назад.
Суббота пролетела в приятной неге и ничегонеделании. Макс жарил мясо и овощи на гриле, Варя нежилась на солнышке, часто окунаясь в бассейн. На поступившее предложение покататься на яхте, она, помятуя о своей морской болезни, ответила отказом, но напомнила про дивный закат, которым они любовались неделю назад. Они остановились на том, что просто посидят на палубе, и посмотрят на закат.
Однако их планам не суждено было сбыться. Вечером стало слишком душно, с залива не доносилась ни ветерка, не спасала даже теплая вода бассейна. Макс правильно расценил это как затишье перед бурей, и они с Варей поспешили убрать с веранды гамаки и лежанки. Ночью разразилась гроза. Бушевавшая за переделами дома стихия только подтолкнула Варю и Макса в объятья друг друга и почти всю ночь они не спали.
Под раскаты грома так сладко было обнимать любимого! В свете молний его кожа казалась бронзовой, а тело – совершенным. Любовник представал для нее в образе античного бога, и Варя покорялась, уступала и растворялась в нем. Ее кости плавились, и она казалось самой себе тягучей как растопленный воск.
Макс не торопился, умело возбуждая ее, трогая и проникая в самые потаенные части тела. Язык, губы, пальцы – все шло в ход, все было создано для нее, а она – для возлюбленного. Утомленная и счастливая, они заснули только на рассвете.
Весь следующий день они гуляли. Переменившаяся июньская погода уже не давала жаркого солнца, но приятный ветерок и легкая прохлада была на руку влюбленным. Они прошли несколько километров по побережью, посмотрели на дачи соседей, не тревожа их обитателей. Держаться за руки и идти по сырому песку было приятно и легко. Все заботы и тяготы городской жизни казались далекими и несущественными. Однако обитатели той другой суматошной жизни сами напомнили о себе.
Главный редактор Ксения Завьялова лично позвонила ей, чтобы напомнить о еженедельной планерке по понедельникам, которую Варя ни разу не пропустила. Потом позвонила Яна, желавшая узнать подробности второго романтического уик-энда двух влюбленных. Варя, поглядывая на Макса, уткнувшегося в ноутбук, и судя по всему, занявшегося работой, спешно обрисовала их развлечения.
После получасового щебетания подруги, Варя расслабилась, рассчитывая на неспешный ужин оказалась не готова к самому неожиданному звонку вечера. Позвонила ее мама и ледяным тоном осведомилась, почему Вари нет дома, где она пропадает, и почему Вадим несет по телефону несусветную чушь.
Когда Варя осторожно заикнулась, что она сейчас за городом, последовало холодное молчание и те слова, от которых трепещут все дети мира «нам надо серьезно поговорить».
Макс, заметив ее помрачневшее лицо, предложил тотчас приехать им обоим и объяснить ситуацию. Но Варя, представив, как в глазах Макса выглядит их роман, отказалась от его помощи. «Пришел, увидел, переспал» – это совершенно не те слова, которые жаждет услышать любящая мать, все еще считающая дочку неразумным птенцом.
Но в город они все же поехали, разумно решив не откладывать важный разговор на потом. Собрались и доехали до вариного дома они быстро, но еще полчаса времени у Вари ушло на то, чтобы набраться смелости. И поцелуй любовника – страстный и затяжной ей почти в этом помог. Почти.
Поднимаясь по лестнице, она судорожно вспоминала, успела ли прибрать постель в родительской спальне и не валяется ли на полу упаковка от презервативов. Она зашла в квартиру и услышала, как мама хлопочет на кухне.
Ольга Алексеевна была женщиной уже немолодой, но еще не старой и искренне желала своей дочке счастья. Поэтому, увидев ее, тут же набросилась с упреками.
– Что такое ты устроила? Где ты пропадала? Почему в час ночи мне звонит Вадим и несет невесть что?
Варвара посмотрела на маму и вдруг резко расхотела оправдываться. В самом деле, ей уже 28 лет, некоторые ее ровесницы по два ребенка нянчат, а она не может переспать с мужчиной, не поставив об этом в известность маму?
Она сняла обувь, вымыла руки, поцеловала маму и ответила на все вопросы, начиная с конца.
– Здравствуй, дорогая моя. С Вадимом я рассталась, он это пережить не может и пьет беспробудно уже неделю. Я была у своего нового кавалера на даче. Я влюбилась!
Ольга Алексеевна села на стул.
– Доча! Ты бросила такого хорошего парня ради мимолетного увлечения?
– Ну, не такой уж он оказался и хороший, раз не может нормально перенести наш разрыв.
– Он это объяснил тем, что ты… – тут мама покраснела и смущенно закончила, – Переспала с другим чуть ли не на его глазах.
Варя рассмеялась:
– Вот-вот. Какой нормальный мужик будет рассказывать о таком родителям девушки?
– Но и в самом деле некрасиво, о чем ты думала!
– Ой, мамочка, честно? Ни о чем. Так все закрутилось, завертелось – не успела опомниться, как влюбилась.
Мама не могла успокоиться. Такое состояние она видела у дочки впервые, хотя боялась, что дочка потеряет голову из-за какого-то проходимца примерно с пятнадцати Вариных лет. Ей хотелось прочитать нотацию и сказать, как плохо поступила Варя, но та ее опередила.
– Мамочка, мне 28 лет. Как ты думаешь, имею я право на счастье?
– Конечно, имеешь, Варь. Но с Вадимом тебе было так хорошо, он такой положительный и серьезный, он был бы очень хорошим мужем и отцом…
– Мама! Ты послушай себя, что ты говоришь! Хороший муж и отец! А где любовь?
– Ну, знаешь, тебе уже не 18. В твоем возрасте надо уже думать о будущем, а не верить в сказки, – сказала мать, отвернувшись к окну.
– Ну а что ты мне говорила в 18, не помнишь?
Варвара улыбнулась и, изображая голос матери, проговорила:
– Варечка, сейчас для тебя главное – учеба! Вот получишь диплом и можешь устраивать личную жизнь, – а потом добавила уже нормальным голосом – Выходит, ты меня обманывала? Нет того возраста, когда ты можешь любить и быть любимой?
– Все не так просто, дочка, – мягко начала Ольга Алексеевна.
– Все просто, мама, – не стала дослушивать Варя, – я буду следовать велению сердца, пока оно у меня есть.
– А если это твое сердце бросит тебя через неделю? – в сердцах сказала мать и опять отвернулась от Вари к окну, – или еще похуже…
– Бросит беременной и несчастной! – рассмеялась девушка, встала и обняла ее за напряженные плечи. – Не беспокойся, мамочка. Я уже взрослая и сама могу позаботиться о своем душевном спокойствии. А теперь давай пить чай. Кстати, как там папа и его давление?
Мать стала отвечать, налила им обеим чай и потихоньку беседа переросла в уютные посиделки матери и дочери.
Поздно вечером, когда Варя уже укладывалась в постель, ей позвонил Макс.
– Ну как? Ты жива здорова?
Варя так обрадовалась, что ее мужчина волновался за нее, что счастливо рассмеялась в трубку:
– Я здорова и прекрасно себя чувствую. Маму убедила ссылка на мой возраст.
– Она думает, что твоей поезд вот-вот уйдет и тебе надо рассматривать все предложения?
– Почти угадал. А как твои дела? – девушка сняла халатик и легла в кровать, укрывшись одеялом.
– А я приехал в свою одинокую холостяцкую берлогу, не стал ужинать и сразу лег. Теперь лежу и думаю о тебе.
Варя опять засмеялась, явственно представляя себе несчастного страдальца.
Ольга Алексеевна, проходя мимо комнаты Вари, услышала ее смех, и обреченно подумала, что все ее волнения за дочь, которых не было в ее пятнадцать лет, начнутся сейчас.
А Макс не унимался.
– Ты сейчас в постели?
– Да, – коротко ответила Варя.
– В сорочке или белье?
– Макс, ну кто спит в нижнем белье? Я в сорочке.
– А трусики на тебе есть?
– Макс, – укоризненно протянула Варя, – Что ты такое спрашиваешь!
– Просто ответь, есть или нет!
– Ну, есть.
– Сними их.
Варе стало трудно дышать. Как он по телефону умудряется вогнать ее в жар одними своими словами!
– Я не буду снимать трусики по телефону! Особенно когда за стенкой спит моя мама! – твердо, как показалось, отказала она.
– А если я очень попрошу? – вкрадчиво сказал Макс.
– Нет! – уже менее твердо сказала Варя.
– А если я встану на колени, задеру сорочку до талии, лизну твой животик и медленно-медленно сниму твои трусики сам? – голос Макса был тягучим и завораживающим, и от его слов плавилось все внутри.
– Да.
– Не слышу, – переспросил Макс.
– Я сниму эти чертовы трусы! – она почти прошептала в трубку, и, положив сотовый на кровать, сняла девайс трясущимися руками.
– Молодец, послушная девочка! – похвалил ее Макс. – А теперь медленно снимай сорочку, думая обо мне.
– Но тогда я останусь совсем голой! – не выдержала Варя.
– Вот именно! – многозначительно ответил он.
– Хорошо, – она опять положила сотовый и сняла сорочку. Укрывшись одеялом, она взяла телефон и обреченно сказала собеседнику, – Чертов извращенец!
– А теперь солнышко согни свои ножки в коленях, – Варя машинально выполняла его требование, – И медленно оближи свой пальчик, как будто я тебя целую.
Макс чувствовал удовольствие от телефонного секса с Варей, воочию представляя, как она краснеет, и все равно не может отказать ему в его просьбах.
– Облизала?
– Да. – Варя отвечала все неуверенней, уже зная, что может последовать за такой просьбой.
– А теперь вспомни, что и как мы делали с тобой в моей машине. Как ты сидела на мне, и я был в тебе, целовал твою голую грудь, трогал тебя там, растирал и ласкал твое самое чувствительное место и одновременно входил в тебя. А ты стонала и всхлипывала, умоляя меня не останавливаться.
Варя слушала горячий шепот Макса, и рука ее сама собой потянулась вниз, где все уже было влажно и тепло. Она начала ласкать себя медленно, подстраиваясь под ритм слов любовника, но со второй фразы стала ускорять движения и окончание его слов встретила судорожным всхлипом. На другом конце города, не видя Макса, не чувствуя его рук и языка она получила удовольствие от одного его голоса!
– Ты кончила? – через паузу спросил он.
– Да, – не сразу ответила Варя.
– Спокойно ночи, солнышко, – почти проворковал он и положил трубку.
Засранец! – мысленно прокомментировала Варя и уставилась в потолок. Какой тут сон!
Заснуть ей удалось не сразу, а понедельник оправдал свою давнюю репутацию – оказался тяжелым и муторным.
Сначала мама заявила, что у нее еще есть в городе дела, все своим видом намекая, что останется дома и будет блюсти нравственность дочки. Потом на планерке Завьялова, как всегда сдержанно-деловая, но шикарная, в легком шелковом костюме, с умелым «почти незаметным» макияжем на лице, заявила, что еще один сотрудник уходит в отпуск, и Варваре Карамышевой придется потрудиться.
Почти весь рабочий день она принимала материалы у счастливой отпускницы, не успевая даже подумать, позвонит ли любимый и что делать вечером, ввиду решительного настроения мамы.
Макс позвонил после пяти вечера, и Варя, к тому времени сидевшая одна одинешенька в кабинете, сразу вывалила на него все новости.
– Ну что ж, придется что-то думать, – глубокомысленно, но неопределенно сказал он. – Ты на работе?
– Да.
– Я за тобой заеду, собирайся.
Как назло, когда Варя спускалась вниз, она оказалась в лифте с Ксенией Завьяловой. Та специально (а может Варе так показалось) встала перед зеркалом лифта так, чтобы девушка смогла узреть все свое несовершенство по сравнению с ней, звездой городской журналистики. Варины летняя цветастая кофточка и белая джинсовая юбка, босоножки, распущенные волосы настолько отличались от внешнего вида главного редактора, что Ксения не выдержала и сделала замечание:
– Варвара, вы хотя бы постарались выглядеть более серьезно, вы работаете в уважаемом издании, неужели так трудно одеваться более прилично?
Сказала, как отрезала и вышла из лифта.
Недоумевающая девушка залезла в джип и спросила Макса:
– Неужели я выгляжу неприлично?
Тот тут же схохмил:
– Ты забыла надеть трусики после вчерашнего?
Варя покраснела.
– Про вчерашнее я вообще не хочу разговаривать. Я полночи уснуть не могла!
– Ну, если тебе станет легче, то я тоже, – признался Макс и вырулил со стоянки.
Конечно, Варе легче не стало, но приятнее – возможно.
– Наша Ксюша отчитала меня за неподобающий внешний вид и навесила еще несколько рубрик вместо отпускницы.
– Второе она сделала по полному праву, как редактор, а первое… Варь, тебе сколько лет?
– 28.
– А ей, если не ошибаюсь, уже 35. Она вынуждена одеваться по другому, и, поверь мне, тоже бы хотела ходить в легкомысленных юбочках, и не тратить по часу на макияж.
– Откуда ты все это знаешь?
– Потому что умный.
Максим остановил машину у модного ресторана. То, что ресторан был не только модный, но и дорогой, Варя слышала от коллег, которые хотели там устроить вечеринку, но не решились. Он решительно провел ее через шикарный холл во внутренний дворик с фонтанчиком, столиками с ажурными коваными ножками и белыми скатертями, диким виноградом, увивавшим стены, и гирляндой маленьких разноцветных фонариков над головами посетителей.
Как по мановению волшебной палочки им нашли свободный столик, выдали меню, принесли воды и поставили корзиночки с хлебом.
– Не знаю как ты, а я очень проголодался, – сказал ее возлюбленный и заказал подошедшему официанту гору всяческой еды. Варя, хоть и проголодалась не меньше его, ограничилась салатиком, горячим и десертом – цены в меню пугали ее своими нулями.
– А как прошел твой день? – робко спросила Варя, прорываясь сквозь энергичную работу челюстей своего мужчины.
Макс дожевал порцию салата, выпил воды и ответил:
– Сумбурно.
– И это все?
– А тебя какие подробности интересуют?
– Интересные.
– Интересного мало. Поставщики, как всегда, накосячили с оборудованием. Причем, это происходит всегда и в любую погоду. Просишь привезти зеленый большой гвоздь, они везут красный маленький шуруп. И это не интересно, а безумно скучно.
Макс, наконец, расправился с салатом и принялся за горячее.
– Ты лучше расскажи, с чего примерную филологическую барышню потянуло в глянец?
– Ну, писать разные рецензии на фильмы и спектакли на местном форуме я начала года три назад. Для тренировки письменной речи это очень полезно. Я и студентам своим это советовала – не пренебрегать блогами в интернете. Потом на меня вышла хозяйка женского сайта и предложила делать тоже самое, но за денежку и регулярно.
– Да, Оля Митрохина. Еще студенткой пришла ко мне, и предложил разрабатывать интернет-вариант журнала. Смышленая девушка.
– Так этот сайт тоже твой?
– А что тебя удивляет? Все права на торговую марку «Олеси» принадлежат мне.
Варя задумчиво разрезала свинину по-французски на несколько кусочков и решила, что это ее совсем не удивляет.
– Но все равно я к тому времени еще мнила себя великим ученым, работала в архиве, читала мемуары, составляла карточки, писала диссертацию.
– А тема твоего труда, если не секрет?
– Какой там секрет… «Лексика бала», если отбросить всю наукообразную формулировку.
– Какого бала? – не понял Макс.
– Того самого, на котором танцевали в 18, 19 и частично в 20 веке наши предки. Это был особый ритуал для дворянского образа жизни той эпохи. К нему готовились задолго до самого дня, шились наряды, выбирались украшения, обсуждались кавалеры, выбирались танцы и партнеры. И все это обсуждалось в многочисленных письмах, дневниках, а потом попадало в художественные книги и мемуары. И все это я изучала, выписывала на карточки специальные слова и составляла словарь лексики.
– Ты сейчас так хорошо объяснила, что я просто студентом себя почувствовал, – пошутил Макс. – Наверное, такой молоденький препод им нравился?
– Не знаю, – улыбнулась Варя, – Романов со студентами я не крутила. Преподавать мне нравилось. Но приходилось делать еще массу разных вещей. Научный руководитель у меня была очень умная дама, но совершенно не боец. И когда ее поставили перед фактом, что по окончании аспирантуры я защищаться не буду, а моя очередь подойдет только через полгода, она даже не пикнула. Хотя у нас уже все было готово, и я писала автореферат. Мало того, заведующий кафедрой вызвал меня к себе на ковер и прямым текстом велел отдать мою последнюю работу в общем кафедральном сборнике другой аспирантке. Якобы той нужнее, та как раз будет защищаться первой. На мой очевидный вопрос – почему не я, раз статьи в достаточном количестве есть у меня, меня чуть ли не послали. А потом, в кулуарах я выяснила, что девочка «блатная», поэтому я лично ни разу не видела ее ни в архиве, ни в библиотеке. И, скорее всего, диссертацию ей написали. Только я вот «такая – сякая» ей статью свою не отдаю.
Варя отпила вина из бокала, и невидяще уставилась на фонтан. Пересказ событий двухгодичной давности всколыхнул в ней бурю эмоций.
– Статью я так и не отдала, – ее попросту исключили из сборника приказом заведующего. Обсуждение моей диссертации было сплошным кошмаром, сразу нашлась куча недостатков и недоработок. Был конец учебного года, и я хлопнула дверью и ушла. Мне стало так противно…
– Ну а в других ВУЗах нельзя было попробовать? – Макс серьезно смотрел на Варю.
– Можно. Но отзыв от кафедры все равно нужно получать, а для этого нужно снова общаться с этим… И я не хочу, если честно. Мир науки оказался не таким уже белым и пушистым, как представлялось вначале.
– Вселенской справедливости вообще нет, и не будет. Все в наших руках. – Макс накрыл ее руку своей и погладил.
– Спасибо, что понял меня. Ты, наверное бы, поступил по-другому?
– Скорее да, чем нет. Когда у меня украли идею первого бесплатного рекламного еженедельника и стали собирать рекламу под мои именем и печатать газету с моим же названием, прибавив слово «плюс», я мог бы бить в грудь и доказывать свою правоту. Но я поменял дизайн, сделал цвет, придумал новое название и почти полностью поменял концепцию распространения. И выиграл. Теперь рекламное поле в городе почти полностью мое.
Пока они разговаривали, им принесли кофе и десерт, и они еще полчаса наслаждались едой. Когда они вышли из ресторана Варя вспомнила, что мама еще в городе и стала лихорадочно придумывать, как бы поделикатнее сказать об этом Максу. А вдруг он не собирался сегодня ночевать у нее? А вдруг ему не нужно ежедневного присутствия ее, Вари, в его жизни?
Макс, не подозревая о ее терзаниях, открыл дверь джипа и сказал:
– Прошу.
И когда они поехали в направлении, противоположном ее дому, она сразу спросила:
– Ты еще что-то задумал?
– Варя, я прекрасно помню угрозы твоей мамы, но не собираюсь спрашивать разрешения переспать с ее дочкой. Поэтому мы едем ко мне.
Варя, помолчав, ответила:
– Грубо, но верно.
– Умница моя!
Пока машина ехала по ночному городу, Варя не переставала думать о том, какие разные жизни были у нее и Макса. Она, книжная девочка, всю жизнь плыла по течению, и взбунтовалась только тогда, когда окончательно повзрослела и поняла, зачем ей нужно то, чем она занималась.
Макс же шел по жизни упрямо и твердо, цепляясь за многочисленные возможности, как скалолаз за выступы гор. Любой из ее знакомых сломался бы от такого количества трудностей. Причем, Варя подозревала, что Макс рассказал ей далеко не все, и даже не большую часть. Когда и в какой момент это мужчина стал ей дорог и близок? Варя украдкой посмотрела на него, а он ответил широкой улыбкой и накрыл ее руку своей.