Tsitaadid raamatust «Вампир Арман»

Держись как можно ближе к правде, так ложь получится лучше

I slept in his empty bed, and no one questioned me. I searched the house for any personal trace of him. I feared he would never come back.

But he always came back.

Волосы у тебя сотканы словно из янтаря, если янтарь расплавить на свече и растянуть на длинные тонкие воздушные нити, чтобы они застыли в таком положении и превратились в эти сияющие локоны. Ты очаровательный, как мальчик, и красивый, как девушка. Жаль, что я не могу хотя бы мельком увидеть, каким ты был у него, у Мариуса, в старинном бархате. Хотелось бы мне хоть на секунду увидеть тебя — в чулках, в подпоясанном камзоле, расшитом рубинами. Посмотри на себя, ледяное дитя. Моя любовь тебя даже не трогает.

Каждое существо сражается с собственными ангелами и дьяволами, каждое существо рано или поздно делает выбор и становится приверженцем определённой системы жизненных ценностей, без которых немыслимо жить настоящей жизнью.

Твое сердце в моих руках, а значит в безопасности.

Ты больше никогда не увидишь иного солнца, кроме этого. Но миллионы ночей станут твоими, и ты узришь свет, который недоступен никому из смертных. Словно Прометей, ты украдешь его у далеких звезд — вечный и бесконечный свет, который поможет тебе постичь все тайны мира.

Мариус

У него настоящий дар устраивать из несчастья трагедию и прощать себе все на свете в каждом абзаце исповеди, выходящей из-под его пера.

Мы бессмертны. Только один враг способен нас уничтожить – это огонь, который горит в том факеле или в восходящем солнце. Приятно думать, что когда мы наконец устаем от этого мира, существует еще восход солнца.

Я прожил слишком долго, чтобы думать о самоуничтожении. Возможно, меня постигнет та же участь, что и весь физический мир. Вполне вероятно, что мы возникли из ниоткуда и уйдем в никуда. Но давай лучше тешить себя иллюзиями о бессмертии, как смертные тешат себя своими иллюзиями.

В тот день я съел больше фруктов, мяса, хлеба, конфет и сладостей, чем способен съесть человек. Но я не был человеком. Я был голодным мальчиком.