Maht 126 lehekülgi
1940 aasta
Смерть в Персии
Raamatust
«Смерть в Персии» – неоконченный, изданный посмертно роман швейцарской писательницы, журналистки и фотографа, одной из эксцентричных звезд «веймарской эпохи» Аннемари Шварценбах (1908–1942). Неординарное, местами сюрреалистическое, приправленное лихорадкой болезни и опиумным опьянением повествование – под стать личности самой Шварценбах. Автор погружает читателя в свои переживания об одиночестве и безысходности, обреченной влюбленности и отъезде из объятой Второй мировой войной Европы, параллельно описывая путешествие по чарующим просторам Персии, так ее пленяющей. Странствуя по чужой стране в поисках своего места в мире, не принимающем ее «инаковость», Шварценбах постоянно думает о смерти, которая за ней, как и за героиней этой книги, неустанно следует по пятам.
Я очень люблю подобную литературу.
Для меня она наполнена: лирикой, рефлексией, меланхолией, философией.
Моё. Больше нечего сказать.
Казалось бы, с такими вводными весь мир у ног: нейтральная Швейцария, семья промышленника, докторская степень в 23. Богатство и привилегированность — всё словно создано, чтобы подарить ей безоблачное будущее. Но за этой блестящей оболочкой скрывается густая, тягучая пустота, окутывающая жизнь Аннемари.
Её жизнь — это блуждания в безнадёжности, череда тёмных ночей, где то мелькают улыбки от приятных воспоминаний, то наступает глухая тьма, в которой больше нет сил. Она не знает, за что держаться и на что опереться, она бежит от пустоты, но находит забвение. Страсть к разрушению словно ведёт Аннемари по краю пропасти, оставляя чудовищную печаль и одиночество, что становится её неизменным спутником. Писательница спорит с собой, с миром, и даже с ангелом — в долине на краю света.
На фоне этого звучат голоса других людей, таких же потерянных в Персии. Среди них немец, терзаемый вопросом: его ли это страна та, что теперь преследует евреев? Каждый здесь, как и Аннемари, ищет хоть что-то, что сможет удержать их от окончательной потери себя. Эти заметки помимо своей поэтической красоты в том числе о том, каково это: оказаться в точке, где больше не знаешь, за что держаться и почему, но всё равно пытаешься идти, споря даже с небесами.
Одна из самых чувственных книг, какие я когда-либо читал. Описания того, что вокруг даются почти Тургеневским слогом. Красота и безысходность завораживают и покоряют.
Всегда жаль, что такие авторы, способные перенести красоту вокруг на лист бумаги как правило живут не очень долго.
Эта книжка встает у меня на полку в подборку с любимой литературой.
Отличная книга! Понравится тем, кто любит Симон де Бовуар.
Можно прочесть за день. Очень порадовали фотографии-иллюстрации
Стоит отметить такое достоинство этой книги как наличие отличных предисловия и послесловия, действительно помогающих сначала понять, о ком будет идти речь, и настроить на необыкновенный ход вещей, а потом резюмирующих не столько сам текст автора, сколько ее биографию. Давно такого не встречала и, наверное, это в том числе повлияло на достаточно высокую оценку произведения.
В предисловии же содержится факт об Аннемари, поразивший меня больше всего: не умея кататься на велосипеде и желая доказать обратное подружке, подразнившей ее отсутствием этого навыка, она садится на велосипед, но практически сразу падает и получает травму головы. И через два месяца с небольшим после и вследствие неправильного лечения умирает. И если до прочтения ее решение прокатиться может показаться странным, то после – уже не смущает абсолютно. Финал же трагичен в любом случае.
Вообще роман сам по себе интересен как раз тем, что рассказывает не историю произошедшую с кем-то где-то, а непосредственно касается жизни Шварценбах. А надо признать, женщиной она была далеко не из обычных, и чтение ее размышлений, пересказ произошедший событий и проч. способно если не триггерить, то как минимум активизировать внутреннего философа. Причем странным образом при всей несхожести наших судеб и характеров практически весь текст откликается. Уж не знаю, талант ли это писательницы или подходящее настроение читателя, но факт.
Помнишь ли ты наши безмятежные часы, когда на свете были только мы и только друг для друга? Вот был триумф! Мы были так свободны, так горды, внимательны, мы так цвели и так сверкали, душой и сердцем, глазами и лицом, мы пребывали в райском мире друг подле друга! Гёльдерлин
Ülevaated, 5 ülevaadet5