Loe raamatut: «Истории четырёх океанов»

Font:

Посвящается моему мужу

Редактор Инна Белая

Фотограф Алина Кульбашная

ISBN 978-5-4490-4228-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мысли, которые мне приснились
(от автора)

Когда я села писать первую страницу своей книги, моему блогу карапузики исполнилось 2 года. Каждый раз публикуя свои тексты в социальных сетях, я получала разные сообщения с одним подтекстом: пиши больше. Это и стало моей отправной точкой. Возможно, после этого шага я открою свой ящик Пандоры, но я хочу сделать этот важный шаг. Хотя бы для самой себя!

Почти полгода я сомневалась писать или не писать. Про что? О чем? Про кого? Внутри меня до сих пор борются неуверенность и оптимист-мечтатель. Я кажусь себе бездарной в сравнении с теми, кто использует сказочно-космические обороты и чей словарный запас втрое больше моего. Но в то же время я верю, что обязательно найду отклик среди других, кто думает о том же, но не решается написать.

Я помню, как написала свои первые мысли вслух. Было раннее утро марта, я первый раз стояла на беговой дорожке и смотрела в огромное стекло спортивного клуба. Сейчас вообще модно, чтобы в тренажерном зале было обязательно такое стекло или огромные окна, или чтобы спортивный клуб был на одном из этажей торгового центра, и тоже везде стекло.

Обилие стекла напоминает мне старый сериал, где главная героиня занималась балетом. Стены ее танцевального зала, который находился на первом этаже здания на оживленной улице, были полностью из стекла. И все, кто шел мимо могли наблюдать за ней.

Сейчас повсюду то же самое – никакой интимности, никакого таинства процесса и чувства расслабленности (как по мне). А зачем? Пусть люди, идущие на автобусную остановку, видят, как кто-то другой в это время потеет на тренажере, в каких лосинах сегодня бегает или как виртуозно крутит педали. Вот так утром выходишь на балкон, а перед тобой целое немое кино. Потягиваешь сигаретку или вещаешь белье и можно посчитать, сколько дорожек в зале, кого больше М или Ж, как персональный тренер открыто флиртует с клиентом или наоборот. Заходишь в торговый центр, а на этаже с фаст фудом стеклянные двери спортивного клуба и фото красивых тел. И ты, как бы не замечая, начинаешь договариваться с самим собой или с той девушкой с красивой попой с фотографии, что это твой последний гамбургер и завтра начинается новая жизнь/диета/правильное питание. Нужное подчеркнуть.

А главное, видя все это, ты должен или решить, что с понедельника/нового года/весны тоже пойдешь/займешься/купишь абонемент или смиришься и будешь продолжать договариваться с собой каждый раз, когда ты будешь видеть это стекло. Потом придет ненависть. К тому, что не можешь найти время или желание, или возможность, или силы. Со временем ты начнешь искать другой путь к остановке, обходить стороной тот этаж в торговом центре, не выходить на балкон. А потом научишься просто не замечать это стекло, за которым кто-то делает шаг к другой жизни, а ты все еще только хочешь этого.

Я помню, как тогда, не зная куда жать на этой проклятой беговой, я осознала, что моя жизнь изменилась. Прошла эйфория переезда, сбилась оскомина периферийной жизни, марш бросок по первым ассоциативным достопримечательностям, новогодний кутеж и отрезвляющий февраль прошли. Надо было входить в русло новой жизни, привыкать к новому климату, району, городу, строить новые социально-бытовые связи и маршруты. И я пошла в зал. Самый лучший способ и самый примитивный.

Я всегда ненавидела ранние подъемы, всегда умела встать с первой же секундой после будильника за 15 минут до выхода. А тут надо было а) признать, что ты поправилась, б) встать в холод и темноту, и в) сделать вид, что ты знаешь, как обращаться со всеми этими железяками.

С кем поговорить утром, когда все твои родные и друзья остались в другом городе и заняты другой жизнью, а то и вообще разбросаны по свету? Самые близкие. У одних сейчас ночь, у других – такие же заботы с детьми, как и у тебя. Раз в две недели переписка, а то и вовсе голосовые сообщения – это сейчас наш уровень общения!

Куда выплеснуть весь тот монолог, который как бушующее море бьет о скалы свои воды? Свои мысли, которые, кажется, гонят кровь по сосудам, и я слышу этот всплеск о стенки. Мысли, которые, словно муравьи-трудоголики, передают по цепочке что-то огромное, больше их самих, в муравейник, собирают буквы, раскиданные по маленькой клавиатуре на экране смартфона, в то, что потом десятки раз перечитывается, исправится и робко выйдет в свет социалки. Смущаясь, будет слегка приседать в коленях, натягивать пониже подол одежды, прятать свои веснушки на носу за неуклюжими пальцами и ждать первых реакций.

Когда мысли, которые роем подозрительных пчел пролетают от уха до уха, по одной освобождаются от временного плена и оседают там, на пьедестале верхней заметки в блокноте, и держаться там, порой язвительно поглядывая на тебя, сверкая датой. Когда заходишь в блокнот, чтоб записать умную мысль, натыкаешься на последнюю сделанную запись, задумываешься, почему так долго не писала. А потом и умная мысль прошла, и тоска нагрянула, и так захотелось полета, чего-то большего всех тривиальных проблем, дел, забот…

Когда я поняла, что мне легче написать, чем сказать, особенно то, что творится в моей душе, тогда и появились первые строки.

Начиная эту книгу, я сопротивлялась около полугода: куда мне? я не смогу. В эпоху быстрых лайков, детей твиттера и магических 140 символов, неумения нынешней молодежи вчитываться в текст, ютуб блогеров-подростков – написать книгу и мечтать ее издать – это проект, обреченный на два пути развития: везде и всюду предлагать свою книгу, соперничая с тетеньками из ситцевых пирамид, или просто вбить нужную сумму в статье расходы с пометкой «лишь бы мама не скучала». Казалось, я так не хочу.

Затем в один из дней я прочла фразу, которая стала волшебным пенделем для меня:

«не сравнивайте свое начало с чьей-то серединой»

И все сошлось. Знаете, как в рекламах, когда последняя капля падает в уже налитую и спокойную гладь, брызгами разлетаясь в стороны и создавая своим прикосновением круг. Так и эта фраза со скоростью метеорита врезалась в мою внутреннюю плотину – я решила, что пора писать что-то большее, чем тексты в телефонных заметках.

Вот так появились истории четырех океанов, истории четырех отношений, четырех женщин и их борьбы за любовь. Четыре выбора, четыре долгих пути к своему единственному, четыре истории о том, что счастье есть.

Евангелина

Морская гладь переливалась десятками оттенков. Туман спускаясь с гор, ласково наступал на вершины деревьев, что едва оделись в свои зеленые нарядные шали из снега. Чистые воды волн, словно играя колыбельную гальке, раз за разом накатывали на берег, не торопливо сбегая пенной обратно.

Камни такие разные, но такие одинаково отточенные и просоленные, лежали идеальным пазлом и с высоты пирса на них было смотреть одно удовольствие.

Эти камни, как-будто Её мысли. Такие разные. По форме. Цвету. На ощупь. Но такие нужные друг другу. С каждым накатом волны они блестели на солнце, пытаясь ещё больше выпятить свои просоленные бока. Так и внутри её головы, какие-то слова и фразы словно кричали: мы достойны твоего, мы сверкаем ярче остальных.

Словить себя на мысли, что она стоит голыми ступнями в воде удалось не сразу.

Ей так хотелось прочувствовать самой этот холод, начиная с кончика мизинца. Захотелось, чтоб волна накрыла ее татуировку на ноге в виде черепахи, медленно тянущую звезду на своём хвосте, помогая подняться выше.

«Ты сможешь!» – кричало море изо всех сил, успокаивая и вселяя свою бездонность и спокойствие.

После долгой разлуки оно хотело говорить, оно хотело новых строчек, а у нее уже не было сил сдерживать этот клубок запутанных идей и мыслей.

Туман опустился ниже, он едва касался синих вод и жадно пил их. Море ликовало все больше, горизонт его вод сливался с небом в идеально переходящие оттенки одной морской палитры.

Ветер, раззадоренный наступающим вечером, отрезвляюще обнимал за плечи, закрадывался под подол одежды и поднимал мелкие капли.

Когда она перестала чувствовать холод, ноги уже не слушались, они шли дальше по пузатым камням под прозрачной водой.

«Ты сможешь. Это твоё начало»

Со стороны дороги уже несколько раз настойчиво слышались автомобильные гудки. Водитель такси, словно двенадцатый удар курантов, вырывал из этой сказки. Напоминал про счетчик, время, начинающийся дождь, а может ему вообще было скучно и тоскливо, вот так наблюдать, как какой-то безумной захотелось походить босой по берегу моря 31 декабря.

Все его мысли уже были в подсчетах. Сколько он сегодня выполнит заказов, останется ли ему праздничный салат и где он встретит заветный бой часов. Пару раз он тоскливо поглядывал на волны. Вспомнил, как четыре года назад провел замечательный семейный отпуск, с заветными утренними 6—7 часовыми подъемами, дневным сном, вечерним променадом всем семейством по маленькой набережной курортного посёлка, на которой стояли все заведения, что были в нём. Как дочери таскали ему ракушки со стеклышками, а он носил маленькими ведёрками воду для их замков, которые сам же и строил. Как они визжали, когда выходя с моря он забрызгивал их водой. Как их маленькие ножки бежали по песку, заливаясь хохотом и визгом, а потом этот песок скрипел у них на зубах, когда они поглощали кукурузу, а жена, прикрывая лицо огромной полой шляпы бурчала, что она только что намазала тело кремом для загара, а песок прилип к ее только что подрумянившимся бокам. Как лучи закатного солнца отражались в её глазах и морщинки в углу глаз улыбались каким-то умиротворением….

Вдохнув просоленный воздух он вспомнил, как в последний вечер этого отпуска жена, уложив детей, вышла на веранду. Плотно прикрыв дверь в комнату девочек, виновато опустив глаза, мяла что-то в руках, а потом заплакала. Не сказать, что именно так он представлял себе завершение отпуска. Но то ли соленый воздух, то ли южный ветер, то ли шум раскатистых волн в дуэте с чайками, – но именно тогда они приняли решение, из-за которых в его жизни появилась необходимость еще одной работы и еще одни маленькие ножки, которые радостно бегут навстречу, как только он приходит домой. Жена по прежнему вытирает мокрые руки о передник, встречая его у дверей. Трое малышей наперебой рассказывают о своем прожитом дне, пока накрывается стол. И уголки ее глаз все так же нежно и ласково улыбаются, при встрече с его глазами.

Вспомнив про них, он ощутил, как губы его растянулись в улыбке, а где-то в районе солнечного сплетения стало так тепло и хорошо, что он, готовый было уже крикнуть, «пора в путь!», остановился и дал спокойно девушке на берегу нашептаться с камнями и наговориться с морем. Кто знает, может ей море тоже принесет хорошую весть.

«Да, пора в путь, денег есть только в одну сторону, еще это ожидание надо будет оплатить» – проносилось у нее в голове, но безмятежность и спокойствие предновогоднего моря не отпускало её. Надо еще столько всего успеть. В голове она еще лелеяла мысль, что проведет этот странный год, полный неожиданных поворотов, разочарований, предательства и неуверенности в кровати, успеет включить новогодний фильм, откроет шампанское и, возможно, даже успеет загадать и сжечь на бумажке желание.

Как наивна она была, человеческое коварство и подлость не знает предела.

Уже сидя в машине, проникшись к таксисту только лишь за его молчаливое ожидание на берегу, она вдруг решила спросить, какие у него планы на вечер? Объяснив, что есть определенная сумма денег, за которую ей нужно найти водителя, готового отвезти и привезти их с сестрой на мероприятие в другой город, и что есть все шансы успеть до боя курантов, но можно и не успеть.

К её удивлению водитель согласился и они условились куда и во сколько надо приехать, дальнейший маршрут, и что предоплату она дать не может, сама получит деньги только после мероприятия. Сама бы она ни за что не согласилась на такие условия. Возможно новогоднее чудо таки случится с ней?

На душе моментально полегчало. Страх безответственности перед людьми, своя репутация и чистая совесть были частично спасены. Безумный день, начавшийся еще вчера подходил к своему экватору, а ей казалось пролетело полгода. Меньше 10 часов назад она, после очередной выходки, собрала остатки силы воли и самолюбия, оборвала длительные, садистские отношения, в которых изначально была стерта грань между рабочим и личным, и шагнула в бездну и безысходность. Засыпая на короткий сон она была уверена, что по пробуждению поедет к родственникам и встретит спокойно первый за последнее десятилетие Новый год в кругу семьи. Утренний телефонный звонок от бывшего партнера изменил все планы. Без приветствия и довольно в жесткой форме ей напомнил, что у них есть определенная договоренность, и хоть лично договор так и не был подписан, он непременно приложит все силы, чтоб устроить ей «веселую» жизнь, если мероприятие не будет проведено. А также напомнил сумму неустойки в случае отказа.

Надежда закончить этот год « как все» умерла вместе с этим звонком. Через полчаса Она уже ехала в такси на место, проверить площадку и по путно обсуждала с напарницей как им быть.

На месте она также быстро решила все формальные вопросы и, остановившись на пятнадцать минут у моря, поехала обратно.

Время было обеденное. Въезжая в город, она вдруг поняла, что сейчас будет проезжать практически мимо его дома. Быстро набрав номер, в надежде застать его еще дома, вспоминая вчерашний разговор о времени сборов, она услышала знакомый сонный голос.

– Ты скоро выходишь? – и не дождавшись ответа, добавила – Сделай, пожалуйста, пару бутербродов, со вчера ничего не ела. Бужу ждать на нашем месте – сказала она, и указала дорогу таксисту.

Рассчитавшись, обменялась контактами с таксистом, уточнив время, она закрыла дверь машины. Вытащила из сумки его подарок, который еще вчера хотела подарить.

Быстро проглотив пару бутербродов на автобусной остановке они сели в маршрутку. За короткое время по пути, она подарила ему кольцо «спаси и сохрани», чмокнула в щеку с дежурным « с наступающим!» и вышла на своей остановке. Она не хотела спрашивать ни что было вчера после её отъезда, ни что он думает по этому поводу, не говорить, как жизнь её боднула в очередной раз. Не хотела говорить как сегодня ей будет тяжело. Как будет не хватать его, потому что она собиралась уйти из компании. Сразу же после нового года. Хотела под бой курантов написать ему, что сделала выбор. Что не хочет больше начинать новый год отношений с другим. Что хочет попробовать дать шанс им.

Его не будет дня два, а может и три, а ей сегодня еще надо использовать весь свой потенциал и решить как жить дальше. Как за следующие две недели найти сумму, которую она должна была получить за эти три дня, чтоб оплатить последний год своего обучения, иначе ее отчислят. Сумма была не огромная, но и в новогодней кутерьме найти ее быстро было нереально. Можно занять у родственников, но этот вариант был самым последним и не наилучшим.

В условное время машина была на месте и они с напарницей отправились в другой город на работу, прихватив бутылку шампанского на обратный путь. По радио играла одна из любимых песен. Тихо, фоном. В машине было тепло, за окнами валил снег. Зимние сумерки, когда зажигаются первые фонари на дорогах, а прохожие быстрее бегут по тротуарам, скользя по переходам, постепенно пустеющие улицы, мигающие гирлянды на окнах, стоящий в воздухе задор и веселье. Дух приближающегося нового года, казалось, передавался даже через стекла машины, в свете фонарей ее только что перекрашенные светлые волосы отливали шоколадным блеском.

К нему она не успеет привыкнуть, потому что скорее всего перекрасится скоро обратно. Но, как истинная женщина, начинать новую жизнь и новый год она решила с новым цветом волос, и пусть не таким уютным, но зато теплым и с красивым названием «мокко».

Он прислал смску, что тоже выехал. Что её не хватает, и что все только и говорят о ней. Она ответила, что не хочет этого знать, и что хотела бы по-другому встречать новый год.

На месте они оказались вовремя. Разобрав вещи, она стала ждать начала, которое, естественно, сдвинулось на полчаса, потом на сорок пять минут. Каждый раз, выходя курить на улицу она извиняясь. Пыталась объяснить таксисту специфику работы, на что получила уверенное и ёмкое « все нормально» больше не донимала бедного мужчину своим беспокойством. Решив просто докинуть немного денег, к прежде оговоренной сумме. Ближе к началу, уже было ясно, что план встретить новый год дома с фильмом и пузырьками в стакане не суждено сбыться. Но разве она не понимала, что так и будет?

После вчерашнего скандала, если уж ломать кости, то все сразу. Она даже в глубине души радовалась, что все так. Обратно вернуться желания даже не было, рубить было необходимо сразу и быстро. Эти отношения с самого начала были не правильные, а потом после первой громкой ссоры и первого признания в любви от другого, год назад все вообще настолько запуталось, что можно было снимать сериал. И вот вчера у веревочки нашелся конец. Сейчас, вдыхая морозный воздух, конечно внутри болело. Было досадно, обидно, но вполне предсказуемо. Все люди бояться перемен. Особенно те, кто громче всех их призывает. Сразу находятся тысячи причин передумать. А в голове прокручиваются сценарии различных « а если». И вот ты, секунду назад готовый совершить свой выбор, изменить жизнь, повернуть русло судьбы, уже готов извиниться. Взять свои слова обратно. Пойти еще на более унизительные уступки, лишь бы ничего не менять, ни к чему новому не приспосабливаться.

Вместо обещанных десяти вечера, в обратный путь они отправились ближе к полуночи. До нового года оставалось каких-то полчаса, до дома было около 100км. Слезы катились по щекам, сжимая в руке конверт с гонораром она понимала, что здесь едва хватит оплатить работу таксиста, не говоря даже о своей доли, денег оплатить работу напарнице тоже практически не было. Эта сволочь, не только вчера настроил против нее заказчика, (хотя мог выдумать сказочную историю, на которые был мастер, и в нее бы без проблем все бы поверили, и освободил бы ее от необходимости этой поездки), так он решил унизить ее окончательно, забирая «процент директора» Прекрасно зная, расценки на услуги такси в новогоднюю ночь, этих денег в концерте едва бы хватило.

Еще вчера были совершенно другие планы на день, месяц, жизнь. Еще вчера, она уже сегодня должна была положить себе в карман уверенность в очередном годе обучения, о заключительном годе, когда наконец-то получит диплом, по той профессии о которой всегда мечтала и начинала строить карьеру, и сказать «прощай» этому коллективу. Этому человеку и такой жизни.

Еще вчера, она беспечно покачивала ногой, набирая текст смски ЕМУ, что скоро уходит и что предчувствует, что новый год станет волшебным и принесет перемен. Но каких перемен? Или так и должно было случиться?

Они два месяца не были близки. Но уже два года он держал на коротком поводке. Все чаще вел себя ничтожно. А она играла роль жертвы, считая такие отношения вполне сносными.

Еще вчера она подумала, что этот год она провела с другим и морально и физически больше, чем с тем, кто смеясь и держа ее за талию, злобно прошептал в ухо «кому ты пишешь?» сбросил пепел с сигареты ей на голову. Она отчетливо запомнила как спокойно и холодно убрала его руку. Как внутри бешено колотилось сердце. Как отряхнулась и со всей силы ударила его по щеке и закрыла дверь за собой.

Да, она знала, что он был всегда таким. И когда-то её и зацепила эта непредсказуемость, это бунтарство, этот взрывной темперамент, а потом засосало как снежный ком. Но закрывая дверь в буквальном смысле, она ожидала и боялась, что он может и броситься за ней. Хотя наличие еще четырех ребят, которые явно его бы задержали ее успокаивало. Она закрывала дверь и в переносном смысле. Конец рабству. Стокгольмскому синдрому. Конец этому мазохизму. Конец этим неправильным изначально отношениям.

Еще вчера она знала, что он этого так не оставит, он захочет отомстить, как любой слабый мужчина.

Она прокручивала эту сцену и уже не стеснялась слез, уткнулась в плечо рядом сидящей подруге. Та поняла все без слов и сказала

– Главное, чтоб хватило оплатить такси! Мне отдашь потом.

Она взяла в руки телефон и написала Ему. Полное горечи и обиды сообщение. Вылив на него по привычке все без остатка и фильтра. Зная, что он рядом с тем человеком.

В ответ пришло только три слова « я с тобой», и увидев время на часах она попросила водителя остановиться. Без пяти минут полночь.

Где-то вдалеке раздавались звуки салютов, а небо над морем озаряли разноцветные огоньки. Указатель всемирно известного детского лагеря был хорошо подсвечен. Он был выкрашен во все цвета радуги. Они пили шампанское прям из бутылки, плакали, поздравляли друг друга с новым годом. Даже обняли на радостях водителя такси, хорошо он только доставал телефон позвонить жене и поздравить её с новым годом.

Именно тогда, там, на берегу моря, с шампанским в руках, рядом с разноцветной стеллой она поняла, что сейчас хотела бы быть только с ним. Молча вдыхать этот морской ночной воздух, загадывать желание, смотреть на море и цветные огни над ним.

То ли холод, то ли магия двенадцати часов, то ли перенесенный стресс – но шампанское очень быстро закончилось. Они сели в машину, немного захмелев и хохоча. У женщин, как и и у маленьких детишек, всегда же так – от слез до смеха один шаг.

Уже подъезжая городу им пришло гениальное решение в голову, что жизнь то продолжается и надо все таки приехать и отметить как-то. И в этот момент зазвонил телефон. Это был её троюродный брат. Из тех, кто всегда поздравляет с праздниками, и к которому никогда не обращаешься с просьбой, хоть точно знаешь, что он ее всегда выполнит. Они редко виделись, хотя и жили на одной улице последние несколько месяцев. Неожиданно для себя, она вдруг спросила напрямую, где он и с кем празднует, и не будет ли против, если они с напарницей приедут. Тот ни сколько не удивился и сказал куда ехать. Новый год был спасён.

Добравшись домой ближе к утру, она констатировала факт, что не смотря ни на что, они сегодня не только выполнили условия словесного договора, «отработали» последние долги бывшему директору, встретили новый год на берегу моря (можно ведь и так посмотреть на ситуацию), но еще неожиданно попали в веселую компанию, где были не только сытно накормлены, но и даже получили подарки и отправились домой на такси.

Засыпая утром, она поняла, что рана уже и не так болит, но год начинается интересно.

Закрывая глаза, на экране было одно сообщение.

«С новым годом!» из последних усилий прочла она и закрыла крышку телефона.

Спала долго, спокойно и без снов.

Первое января по традиции они отмечали семьей. Писать ему было бестолку. Он либо спит, либо не в состоянии будет ответить. Да она и не хотела, ни писать, ни думать, ни плакать. И ничего больше знать о том, что уже для нее прошлое, она не хотела!

Одевшись в растянутый старый свитер цвета фуксии, она не узнавала себя с новым цветом волос в зеркале. А еще казалось, что за эти два дня накинула пару лет и сбросила пару килограмм. Придя к выводу, что если оставит этот шоколадный оттенок – придется менять половину гардероба, а финансов на это ей никак не выделить-решение вернуть привычный цвет волос пришло сразу. Однозначно было бы легче жить в мире, где краска для волос решала бы проблемы.

Помогая убирать со стола, она в этот раз не сопротивлялась родительским коробочкам и баночкам еды с собой, и брала все, что ей давали. Уверяла мать, что никак не может остаться. Ей надо в свою квартиру, где ждет пёс, который и так, приготовил сюрпризы везде от радости одиночества.

Транспорт к вечеру проснулся вместе с горожанами и домой она ехала в пустой маршрутке, уповая лишь на то, что водитель к девяти-то вечера успел отрезветь. Судя по тому, как в ее городе ездит общественный транспорт некоторые постоянно употребляют.

Пёс сидел под дверью и лишь закинув сумки и схватив поводок они вместе выбежали во двор.

Конец первого января всегда имеет какое-то отрезвляющее воздействие. Новогоднее веселье подходит к концу. Кутерьма, закружила её на одни долгие сутки, длинною в три дня, казалось сегодня закончится до полуночи.

Она ляжет в кровать, в своей маленькой квартирке в общежитии и спокойно уснёт.

Но на деле все оказалось по-другому: внезапно накатившая жалость к себе, пустота квартиры, одиночество, страх перед неизвестностью нового поворота в её жизни, осознание всего происходящего за последние дни, унижение, обида, чувство использованности.

Долго крутясь и вытирая слёзы об подушку, заснула через пару часов. Верный пес, медленно и практически бесшумно, спрыгнул с кровати, стоящей напротив, и подошел к ней, ткнул своим носом в плечо и, залезая к ней на кровать, уткнулся мордой в колени.

Конечно, она вытолкнула эту довольно тяжелую задницу с обрезанным хвостом от своего лица и тогда пес закинул передние лапы и морду на кровать и своим тёплым носом уткнулся ей в зареванную щеку. Обхватив его за шею с длинными ушами, она потянула его к себе, и обняла. Вот, кто был самым верным на свете. Вдвоем они уснули до утра.

До конца недели она решала самый главный вопрос, даже два – где взять деньги на учебу и где найти срочно работу, начало января не самое лучшее время брать кредит, ни у друзей, ни в банке. В последний она таки сходила. Казалось, даже работник кредитного отдела пожалел её, узнав размер официального дохода. Получив отказ в банке, жалость к себе накрывала новой волной.

Откладывать она не умела всегда жила сегодняшним днем. За что ей жизнь давеча и преподнесла новый урок.

До конца срока выплаты оставалось несколько дней, занимать просто так у родственников не могла поэтому решилась на отчаянный шаг. Уехать заграницу. Чтобы найти срочный контракт пришлось поднять все старые связи. Ничего её не держало больше тут, а разобраться в себе лучше всего было вдалеке от дома.

Прошло всего полдня, и на расставленные сети поступило предложение. Оно было идеальным. Три месяца. Три месяца это не срок, это приехать и уехать, даже не осознать. Но три месяца вдали от больного прошлого, три месяца проветрить голову и развеяться, понять свою внутреннюю мотивацию, заработать на учебу и пару килограмм новых шмоток, – да об этом было можно только мечтать. Она сразу дала согласие и готова была ехать обсуждать все детали.

Сразу показалось, что не все так потерянно в этом, едва начавшемся году, что воздается за страдания. Но все было бы слишком приторно и сказочно, если б было именно так, как предполагалось вначале.

Сначала сдвинулся срок отъезда с февраля на март, а потом и вовсе конкретна дата перестала существовать, ограничиваясь лишь месяцев. Затем начал увеличиваться срок самого контракта, сначала четыре, потом пять, а потом и все восемь.

Она могла поехать только на три, иначе не успела бы к установочной сессии. Это был её самый весомый аргумент и вроде бы действенный.

Покончив с одним вопросом еще до Рождества, она тут же решила удержать удачу за хвост и найти какую-нибудь подработку, пока не уедет, с живыми деньгами. С эти оказалось еще сложнее.

В начале января либо временной работы не было и все были до середины месяца на каникулах, либо она была, но попасть на нее было не реально.

Нет, с неё не упала бы корона пойти мыть посуду, или полы, когда хочешь есть – гордость и самолюбие плохая диета, так и помереть же можно. Просить деньги у матери она больше не хотела.

Знакомая предложила раздачу листовок на улице, самая низкооплачиваемая фирма, но выбора не было, и она согласилась. Ни то чтобы она стеснялась раздавать листовки на улице. Еще с детства спокойно относилась к любой работе: чистить коровник, собирать сено, продавать семечки, мыть машины.

Но она никогда не работала официанткой, потому что внутренняя женщина-катастрофа переплачивала бы в два раза больше заработанного за разбитую посуду, никогда не работала уборщицей, и никогда не раздавала листовки. Самые лютые морозы января и февраля, и немного марта – четыре дня в неделю по пять часов в день она стала раздавать листовки на перекрестке перед овощным рынком.

В первые же несколько дней, найдя общий язык с уличными торговцами, что стояли рядом, она быстро вняла их советам и отыскала в закромах родительской кладовки свои школьные сапоги на высокой платформе. Чем выше от земли, тем теплее. Носила с собой картонку, которую стелила под ноги, надевала не красивый, но длинный пуховик, отказывалась от утренних рыночных « сто грамм» для согрева, и много болтала с продавщицей чулок и носок, которая рассказывала истории из жизни. И каждую зарплату брала у нее пару носок, которые «как своей» продавали чуть дешевле остальных.

У продавщицы было все, как у всех. Двое детей, один подросток, второй вот-вот школьник, муж «козёл» и не очень любимая работа. Каждый день она начинала свой рассказ со словами: « ну ты представь, что вчера мой козлина опять учудил». Все шутки про святость восьмого марта, не вынесенный мусор, непоколебимость правильности её решений, искреннее сожаление, что дни матриархата давно прошли. Через день дежурная фраза про развод и девичью фамилию, и много других историй и жизненного опыта, которые можно было намотать на ус, в случае если и в её жизни случится такой же «муж-козёл».

Именно поэтому она и решила рассказать всё как есть абсолютно чужому человеку. Через полтора месяца она уедет, и скорее всего, больше не встретит никогда. Это было подобно исповеди. У неё то в жизни оказывается уже был такой «козёл», но только продавщица семнадцать лет так живёт, а она, слава Богу, легко отделалась за два года.

Но главным было то, что ей можно было выговориться. Без осуждения, без имен, без масок. Как есть. Время шло быстрее, когда было с кем поговорить, всегда можно было прикрыть спину, если уходила раньше, или опаздывал – продавщица всегда подтвердила бы проверяющему, что «девочка тут была, работала и вот только что с ней разминулись».

Потом, спустя два года, когда проверяющей стала она, именно в эту точку ездила специально, чтобы проверить работника, в надежде встретить эту женщину. Но тогда её уже не было. И она еще раз убедилась в том что все люди проходят с нами определенный путь, и встречаются на нём ровно тогда, когда нужны больше всего. У кого-то срок пробыть рядом всего полтора месяца, у кого-то несколько лет, а у кого-то и всю жизнь.