Loe raamatut: «Исповедь»

© Антон Гагин, 2025

ISBN 978-5-0068-0736-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пора

 
Утро, солнце золотое на золоте блестит,
А под золотом в потемках темный князь сидит.
Он помнит годы золотые и не чужд ему примат,
Но только выше стал он наших псевдоблаг
 
 
И вот, прочел он заклинанье,
да позабыл тот суть посланья,
Как на станке песнь протянул,
И холод словно охватил всю душу,
Ветер мантию стянул.
Спустился сам тот, окаянный.
Спустился и свечу задул.
 
 
– Ну здравствуй, друг!
Я много видел,
Смешил меня ты много раз…
– изыди демон!
– Тише, тише,
Сопротивляться поздно, на тебе мой глаз!
– ты сгинь проклятый!
Кто тут проклят, может ты?
Не нужно нам сопротивлений,
Мы живо наши планы соплотим.
 
 
– —я поп! Сейчас мигом изгоню тебя!
Давай, пытайся, старанья могут голову срубить,
Но помни, старый, многие прошли меня—
Пока ни одному не удалось убить
 
 
– зачем ты тут? За что ты мне?
Да как ты вышел, Люцифер?
Две силы тут сошлись на дне,
Разрушив круга тоненький барьер…
– Все планы встали на тебе.
Вопросы… Ты лишил себя чужых манер!
 
 
– Всё видно сон, не верю я,
Проснуться надобно с утра!
– ха-ха! приятно как давить тебя!
Какие глупости, твои слова – ботва!
Реальность – всё, пошла теня,
Сущая закончалась молва…
 
 
И вот в огне седого ветра
Раздался звон как с медных труб:
– Скажи, к чему ты, князь, отрёкся
От света в пользу этих губ?
Ты звал меня, ты ждал меня,
Ты сам чертёж чертил под спудом —
Твоя молитва – западня,
Твоя душа – мой сад с изумрудом.
 
 
– Я звал? Не верю! Врёшь опять!
Я слугой был креста и правды!
– А кто ж учил народ страдать,
Смывая кровь вином и справки?
Ты в ризах, да под ризой – шрам,
Ты в злате, да душа – из плесени.
Ты сам глядел в зрачки врагам
И продавал святое в песне.
 
 
– Мне Бог судья! Я шел сквозь мрак,
Служа народу, как пророку!
– Смешно… ты ж первым кинул знак,
Чтоб начертать иную строку.
Не церковь, нет – скорее трон
Ты строил из молитв и лести.
Ты мнил себя венцом времён,
А стал лишь гулом в бурной вести.
 
 
– Уйди, не слушаю, молчу!
Я не желал того паденья!
– А кто ж поверил палачу,
Что тот не знал, зачем мученья?
Ты все забыл – так я напомню,
Ты сам дрожащей перстью начертал:
«Приди ко мне, мой бес бездомный,
Когда падёт мой крест, как бал».
 
 
– Но это… было в страхе, в бреде!
Я плакал, каясь пред зарёй!
– Тогда ж зачем я здесь, о дедик?
Зачем ты звал меня домой?
Не лги! Я часть тебя, я пламя,
Которым сам ты свечи жёг.
Я был за словом, был за храмом,
Когда ты клялся пред дорог.
 
 
И вот… молчание, как сталь,
Прошло меж ними, в черной бездне.
Князь глянул в тьму – и понял: жаль,
Что истина звучит так мерзко.
И вдруг, как будто ветер встал,
Раздвинул стены древней кельи:
Он вспомнил всё, он всё признал —
И дьявол улыбнулся еле:
 
 
– Ну что, исповедь начнём?
Давай без лжи, давай по зову.
Ты сам построил этот дом,
Где я теперь – твоя основа.
Ты плакал? Плачь. Но с этой ночи
Ты больше не из тех, кто ждёт.
Ты сам впустил меня, ты хочешь,
Но Бог тебя тут не спасёт..
 
 
– Не спасёт? Ты врёшь! Я не забылся!
Я помню свет, он был во мне!
– Но свет тот, князь, давно уж скиснул,
Ты звал меня в своей стене.
Ты звал, когда не шла молитва,
Ты звал, когда дрожала суть.
Ты сам открыл ворота битвы —
Теперь мне поздно повернуть.
 
 
– Но я… ведь каялся, молился…
Ты слышал – плач мой как струна!
– Ты каялся – да снова злился,
Кричал во тьму: «Где ты, стена?»
Ты в храме – с холодом под кожей,
Ты с книгой – но душа пуста.
Ты звал Отца… и звал бы строже,
Когда б не знал, что путь – мечта.
 
 
– Я человек, не свят, я падший,
Но есть во мне еще борьба!
– Борьба? Ты стал уже пропащий,
Ты – золото без медника.
Ты думаешь, я князь по праву?
Я отраженье всех твоих теней.
Я встал в тебе, как в храме папу,
Где ладан – пепел прежних дней.
 
 
– Я всё ещё молюсь! Я верю!
Ты не забрал последний свет!
– Молись… Но в этой темной мере
Ты сам забыл, где Божий след.
Ведь вера – не слова с амвона,
Не торг с Небесным, как с купцом.
Ты выменял её на троны
И стал в глазах святого – псом.
 
 
– А если всё ж я вновь раскаюсь,
Склоню главу, как в час прощенья?..
– Тогда я стану тем, кем каюсь,
И ты – мой жрец, мой страж теченья.
Ты станешь мне проводником,
Ты будешь в ризах, но снутри —
Как камень, выжженный гудком,
Что сам себе сжигал миры.
 
 
– Я не хочу! Мне страшен выбор!
– Так страшен он, но уж не твой.
Ты – плод, дозревший до изрыва,
Ты не бунтарь, ты – дом пустой.
Ты звал меня не раз, с порога,
Ты звал меня в часы беды —
А где ж был Бог? Ушёл с истока,
Когда ты выбрал плод мечты.
 
 
– Но я любил! Я знал покой!
Я знал, как пахнет свежий хлеб!
– А ныне лишь зола и вой,
И ты – мой слуга меж скрипов лет.
Ты станешь голосом сомнений,
Ты станешь пастырем теней.
Ты будешь плакать у ступеней
И звать иных, как звал ты – «эй…»
 
 
И замер мир. И в келье хмуро
Разлился пар из-под земли.
Вся плоть как воск, как шёлк на буре,
Текла, как жертвы корабли.
И князь, не крикнув, не вздохнувши,
Упал, как глиняный сосуд.
И демон стал, плечом согнувшись,
И тихо произнёс: – Идут…
 
 
…И вот – темно. Лишь капля света
Висит, как призрак над челом.
А демон – рядом. Стал как вера,
Что выжжена чужим крылом.
Он взял свечу из чьей-то памяти,
Зажёг, но в ней был только дым:
– Смотри, я – твой, а ты – в обрамлении
Тех, кем ты стал незрим и мим.
 
 
– Ты хочешь вечность в этой клетке?
Ты будешь видеть каждый грех.
Ты будешь слышать сто молитв
И видеть прах на их устах.
Ты будешь жить, но жить во тьме,
Своим же словом заклинён.
Ты – исповедь, что на холсте
Себе ж из крови выткан трон.
 
 
– Постой… не ври мне, я всё помню,
Я жил не для себя, нет – для людей!
– А, князь, давай-ка вспомним, скромник:
Ты был из самых гордых змей.
Не гнев, не блуд был первым в двери —
ГОРДЫНЯ шла, как мать твоя.
Ты помнишь хор, что в храме верил?
Ты пел – и славил не Христа…
 
 
Ты помнишь речи на собрании?
Ты говорил: «Я – путевод!»
Ты знал – слова твои как знамя,
Но лишь чтоб тщеславить народ.
Ты был не пастырем, а идолом.
Ты строил храмы… в честь себя.
И сам себя венчал и видел
Святее всякого судьба.
 
 
Ты в ризах – но риза – как мантия,
Ты правду прятал под слова.
А суть твоя – не в слезах каяния,
А в страхе быть не первым… Да.
Ты – князь, ты – поп, ты – исповедник,
Но всё, что делал – делал ты
Лишь для того, чтоб быть заметней,
Чтоб стать звездой среди мечты.
 
 
– Я… я спасал! Я верил людям!
Я Богу служил!
– Себе ты пел!
Ты не вёл овец – ты гнал их к чуду,
Где ты стоял как идол смел.
Ты строил образ, образ – ложный,
Ты сам себе воздвиг престол.
Ты видел крест, но стал возможный
Лишь как вождь – в ризе и орёл.