Loe raamatut: «Аугментированный»

Глава 1. Неожиданная смерть

– Джек? Ты опять идешь на свои бои? Тебе там когда-нибудь последние мозги выбьют, – проговорила некогда красивая молодая худая девушка с огромными синяками под глазами, стоя посередине почти пустой, грязной маленькой квартиры.

– Да, Кити, иду, и не лезь в мои дела, я тебе уже говорил, – пригрозив пальцем и повысив тон, ответил я.

– Ты же уже пил с утра, тебе нельзя.

– Заткнись, это не твое дело, мне нужны бабки, где я их возьму, по-твоему? Зарплата только через две недели! Ты мне их дашь? Дрянная наркоманка, сегодня принесу тебе дозу, – последние слова звучали уже из-за захлопнувшейся двери этой маленькой комнаты без окон в центре подвала огромного миллионноквартирного дома.

Нижний этаж города в это время суток, как и в любое другое, пах дерьмом, перегаром и еще одним непонятным запахом, но при этом самым мерзким, который вы можете себе вообразить, что-то среднее между блювотиной, кошачьей мочой и нестираными носками. Он чувствовался даже через усиленный респиратор, и было видно, что те, кто шел в полноценных противогазах, тоже морщились от этой невыносимой вони.

Я пробирался через толпы людей заполонивших все улицы, вдоль дороги лежали тела, кто-то был под кайфом, а кто-то уже давно сдох, но это ничего, скоро приедет специальный грузовик и увезет их в утиль. А там эти тела без востребования переработают в удобрения для картошки, ну или для каких-нибудь помидор, кому как повезет.

Квартал, еще квартал и еще, над головой все летали по своим путям магнитки, шумя точно так же, как и под землей, создавая дикий свист, только здесь его не ограничивал туннель. А вот и спуск в метро, было около десяти вечера, и толпа людей просто волной утащила меня вниз. Массивная дверь прямо на перроне, напротив остановки скоростного магнитного поезда. Три стука. Открылось маленькое окошко на уровне моего лица, и оттуда заговорил толстый чернокожий парень:

– О, Джеки, сукин ты сын, а я думал, ты уже не придёшь, и начал волноваться, проходи давай.

– Народу много сегодня? – спросил я, протискиваясь в приоткрытую дверь.

– Да, полный зал, – он прижал палец к наушнику в ухе, слушая указания, а затем продолжил, – Джеки, там один боец слился, можешь заменить его? Если да, то выходи сразу на ринг.

– Хорошо, отлично, не придется ждать час своей очереди, – с воодушевлением ответил я.

Мы никогда не были друзьями с большим Бобом, и если бы было что-то не так, он наверняка первым выбил бы мне зубы монтировкой, но на данном этапе жизни я бы назвал наши отношения сносными, и мы отлично делали вид, что приятели.

Прошел дальше через раздевалки и коридоры, предо мной предстал мой периодический кормилиц – ринг. Я сел на стул, зайдя в шестиугольник, и ко мне сразу подбежал мужчина в белом халате и, пытаясь перекричать толпу, окружающую нас, произнес:

– Все в порядке? Готов к соединению? Не пил?

– Нет, давай подключай.

Доктор к моей спине прислонил что-то холодное – металлический позвоночник, аугментацию, которая сразу почувствовала отверстия для нее, сделанные очень давно; доли секунд – и тонкие штыри вонзились в мою спину и соединились с нервной системой. Секунда адской боли – такое бывает, технологии-то старые, поломанные или краденые и перепрошитые.

– Проверка! – крикнул доктор мне в ухо.

Тело зашевелилось само, удар рукой, удар коленом. Сетка вокруг ринга продавилась вперед от натиска людей, и толпа взвыла; из двери напротив вышел мой соперник с уже подключенной аугментацией. Он был немного выше ростом, но я очень любил поесть, и моя масса была явно побольше, чем у него.

– Правила! – прокричал рефери в микрофон, стоя сверху на сетке. – Бой по правилам: упал без сознания – проиграл, не можешь двигаться – проиграл, сдался – проиграл. И самое главное, не бить по управляющему модулю, это автоматическое поражение, и новый модуль – за ваши деньги. Начали!

Из динамиков раздался оглушающий звук гонга, который почему-то никак не могли настроить. Бой. Я сразу ушел от удара, еще раз, голову вниз, кулак чирком прошел по волосам, удар локтем в подбородок соперника, еще удар в лицо с другой руки. Черт, ко мне в живот прилетело колено, нечем дышать, но мой оператор игнорирует это и пытается контратаковать, но нет – удар в мое лицо, я чувствую, как лопнула кожа над губой и в рот начала затекать солоноватая жидкость. Удар в нос, и еще один, и еще… я упал на колени, с ноги удар в лоб, мое тело с грохотом рухнуло на ринг.

Плохо, короткий бой, за такое мне явно много не заплатят, – подумал я, лежа в предобморочном состоянии на холодном полу.

Меня вынесли с ринга под рев неутихающей толпы и кинули на жесткую кушетку в раздевалке.

– Лежи, друг, досталось тебе, позже врач осмотрит.

Мигающий свет в помещении раздражал, голова ужасно болела, тяжело было даже пошевелиться, сейчас должен прийти врач и дать обезболивающее лекарство. Вернусь, куплю пиццы… я чувствовал, как стекает кровь с лица… банок десять пива… кажется, при падении поломал кисть… дозу своей любимой наркоманки, кто бы что ни говорил, но сосет она отлично. Губы растянулись в счастливой улыбке вопреки боли, хотя я все время орал от нее, но все же был рад, что она со мной.

– Тварь, да ты обдолбан! – раздался почти детский крик откуда-то сверху, прорываясь сквозь дрему. Я судорожно пытался сообразить, что здесь происходит. – Когда я двигался, было прям видно, как ты лагаешь, не успеваешь за мной, ублюдок, да ты представляешь, сколько я потерял денег на тебе?

С трудом приоткрыв глаза, я увидел, что надо мной стоит пацан, еще ребенок, не больше шестнадцати лет, а такой наглый, что ужас. Да еще и недоразвит, по всей видимости, раз голос не поломался.

– Пофол в пифду, – негромко, на выдохе проговорил я. Оказывается, и зубов еще не хватает, ну ничего, лечение за счет фирмы, через три дня буду как новенький, только надо взять больничный на работе, пока пусть кто-нибудь другой таскает коробки и мешки на их сраных складах. Что-то мне сильно досталось, даже соображать трудно.

– Взять его, на улицу.

Меня подхватили под руки и куда-то потащили, они держали мое тело как пушинку, все сто сорок кило, ребята явно не из простых.

– Фтойте… полофыте меня… – все так же тихо промямлил я.

– Отсюда нельзя выносить людей, – прозвучал строгий и одновременно знакомый голос – голос Большого Боба, голову поднять не было сил, но затеплилась надежда, что для меня все кончится хорошо.

– Ты хочешь получить пулю в лоб? Если нет, тогда сейчас же отойди с моего пути, – процедил сквозь зубы свою угрозу парень с детским голоском.

– Нет, нет. Проходите. Прости, Джеки, я пытался, – мне в спину прозвучал неуверенный, извиняющийся голос.

Вот тебе и надежда, ну, я бы тоже навряд ли стал вмешиваться. Попытаться что-то сказать – это одно, а вот рисковать жизнью – совсем другое. Как всегда, остается надеяться только на свои силы, которых осталось предательски мало.

Меня вынесли на знакомый перрон с пятнами мочи вдоль всей стены – никогда раньше на это не обращал внимания и просто двигался с толпой в нужном направлении, но сейчас моя голова смотрела все время вниз, и было сложно игнорировать факт массового опорожнения здесь людей. А эти уроды еще и респиратор на меня не додумались одеть, от вони города желудок сильно закрутило, а затем меня стошнило под ноги, обильно обрызгав брюки и туфли верзил. Те двое начали недовольно материться, но ходу не сбавили. Лестница. Прошло не больше пары часов с того момента, как я был здесь последний раз, а людей заметно поубавилось, но все равно никто даже не думает о том, что мне можно бы помочь. Кстати, теперь я точно понял почему, подняв от земли глаза и разглядывая идущего передо мной пацана. Парень-то в костюмчике, и вроде бы совсем недешевом, а к таким людям лучше не лезть. Непонятно только, почему на нем противогаз с длинной трубкой, а не со стеклом во все лицо или вообще не фильтры для воздуха. Скрывается, наверное, от папочки или мамочки, что гуляет по первому этажу. Избалованный ублюдок.

– В тот переулок его, – прозвучала очередная команда, отданная всё тем же детским голоском.

Мы с верзилами прошли вперед, и я заметил, что парень отстал от нас. С трудом повернув голову назад, увидел, что он стоит перед входом в проулок и разговаривает с двумя мужиками в полицейской форме. Через десяток секунд те просто ушли дальше по своим делам, больше не обращая никакого на меня внимания. Ну да, если честно, на Большого Боба и то я возлагал больше надежды.

Минуты, пока мы добирались сюда, казались мне часами. И вот когда наконец-то их руки перестали меня удерживать, я рухнул лицом в какую-то лужу, сильно надеясь, что накапал ее чей-то кондиционер.

– Переверните его, я хочу смотреть прямо в глаза, – пацан с детским голосом уже догнал нас и сейчас что-то эмоционально говорил мне, глядя в лицо. Речь вроде бы шла о том, какое я ничтожество по сравнению с ним и его семьей Готианских – это, наверное, была их фамилия, и еще он говорил, что мне не хватит всей жизни, чтобы расплатиться.

В середине его долгой и нудной речи я закрыл глаза. Мои тяжелые веки с трудом приподнялись, когда голос наконец-то перестал звучать. Дуло пистолета было направлено мне между глаз. Страх резко выдавил всю усталость и боль, что было сил я лягнул паршивца прямо между ног, а когда он нагнулся, хватаясь за причинное место, немного приподнялся с земли и ударил его кулаком в высокомерную рожу.

– Он разбил мне нос, мой нос, сука, – парень стащил с себя противогаз, вся нижняя часть лица была испачкана чем-то красным. Его голос стал почти плачущим. Этого зазнавшегося урода, наверное, никогда в жизни не били. – Это кровь?! Кровь?

Богатенький мальчик все кричал и кричал, рассматривая руки и рубашку, которая совсем недавно была чисто белой. Выстрел, выстрел, выстрел – при каждом бум я чувствовал, как мое тело вздрагивает, выстрел, выстрел, выстрел… И напоследок я улыбнулся, прямо перед самой смертью, вспоминая плачущее лицо этого корпоративного ублюдка.

Глава 2. Прогулки с доктором

Вокруг стоит громкий гул машины, горячий ветер обдувает мое тело, интересно, а куда я еду? Что я здесь делаю? Какое красивое небо, как будто выехал за город. Здесь были просто миллионы звезд, нет, не здесь, где-то там, невероятно далеко от меня, как же я устал, пожалуй, еще подремлю немного…

Что-то как-то лежать неудобно, кстати, на чем?

Трупы! Сука, там трупы! Так, надо водителю сказать, нет, показать, что я еще живой, удар и еще удар, сил нет, даже человек с самыми новейшими ушными аугментациями в мире и то не услышал бы меня. Надо успокоиться, я в кузове грузовика, и если доеду до точки назначения, обратно навряд ли вернусь, никогда такого не слышал. Надо выкатиться вниз, упасть, сбежать отсюда. И раз, и раз, кручусь, и еще разок, полет, удар. Что происходит? Пока я катился с огромной скоростью по земле, подпрыгивая как мячик на каких-то кочках, наблюдал, что мои конечности висят тряпками. О черт, одна моя рука улетела, куда ты, черт, вернись! Так, все, я остановился, опять лицом вниз, пересохло горло, а рот полон песка, кажется, это была хрень какая-то, а не идея.

– Тело. Найдено тело, – прокряхтел надо мной голос умирающего компьютера.

– Надо рассказать доктору, – теперь уже звучал детский голос, но откуда-то издалека. Кажется, я слишком сильно ударился головой, и не один раз.

– О, вы приходите в себя, как ощущения? – будто сквозь дрёму прозвучал старческий мужской голос.

– Где я? Что со мной? – это был мой голос, но одновременно и какой-то чужой.

– Не спешите, не переживайте, все в порядке.

Мои пальцы коснулись лба, щеки.

– Доктор? Вы же доктор? Мне кажется, или на мне металлическая маска?

– Ну, да, я доктор, и, если честно, это не совсем маска. Это ваше новое лицо, – голос мужчины в белом халате к концу предложения стал как у провинившегося ребенка.

– Что значит лицо? – настороженно поинтересовался я.

– Ну, для начала я не совсем доктор, я, как бы это сказать, работал уборщиком когда-то давно у одного доктора, ну, и иногда ему ассистировал, в основном он делал киборгов, прислугу для среднего класса населения, ну, а у меня, кстати, есть другие таланты! Не менее полезные, – с гордостью подытожил свою быструю длинную речь не совсем доктор.

– Какие такие таланты? – еще более настороженно поинтересовался я.

– Ботаника! – чуть ли не воскликнул он.

– Что, сука, с моим лицом? Где мое лицо? – начал кричать я, злость, страх и непонимание комом застряли в горле.

– Успокойтесь, успокойтесь, я сказал. Просто у вас вырвало челюсть, и мне надо было вставить новую, которой, как оказалось, у меня и нету вовсе. Но все же каждый раз, когда я отрезал слой кожи, он как-то неровно отрезался, ну и вот. Та дам! – доктор развел руки, указывая ими на мою голову.

– И ты мне, блядь, срезал кожу со всего лица?

– Нет, нет, – отрицательно замахал головой доктор, а потом закончил, – почти со всей головы.

– Сука! – схватив пластиковый стакан с прикроватного столика, я хотел кинуть его в собеседника, но, увидев свою вторую руку, не ту, которой трогал лицо, я остановился. – Она тоже металлическая? – мой голос дрогнул и стал очень тихим.

– Ну, еще одна нога, несколько внутренних органов, и большая часть тела покрыта металлом.

– Зачем?

– От тебя мало что осталось, твое тело везли на утилизацию, и кто-то его скинул с грузовика.

– Я сам спрыгнул.

– Зачем?

– Не знаю, – немного помедлив, я добавил, – это казалось хорошей идеей. И что теперь мне со всем этим делать?

– Грабежи?

– В смысле? Какие еще грабежи? – удивлённо промямлил я непонимающим тоном.

– Если ты не заметил, мы не в больнице, я просто в куче мусора сделал себе дом. И тебя я тоже сделал по большей части из мусора, здесь валяются разные, давно списанные аугментации. Ну, короче, ты очень-очень плохо функционируешь.

– Что это значит?

– Ну, если грубо говорить, у тебя не так уж и много времени.

– Сколько?

– Да я откуда знаю? Ты меня не слышишь? Я собрал тебя из того, что валялось на полу, ржавая печень, наполовину дырявые легкие, лицо вообще странное, так и не понял, почему голосовой динамик сбоку, а глаза выпученные какие-то, еще и на череп похоже. Короче, пару дней тебе здесь побродить, подумать, а потом у меня уже есть план, где тебе найти запчасти поновей. И вот, на, держи плащ, тоже здесь нашел, твоей одежде пришел конец. Знаешь? Мне кажется, ты отлично меня развлечешь. И еще, у меня не было нужных лекарств и медикаментов во время операции, не уверен, что твои гормоны правильно отреагируют на многочисленные небиологические части тела, возможно множество побочных эффектов, но точно порой ожидай подавленных либо, что более вероятно, наоборот, максимализированных эмоций. Печаль покажется горем, удивление превратится в восхищение, а незначительная мотивация может стать для тебя неудержимым поездом.

Я вышел на улицу в раздумьях и понял, что мы действительно находились на огромной свалке металлолома: вокруг меня были горы высотой в пятнадцать-двадцать метров. И как же было странно ходить на металлической ноге, шаг так, шаг так, у моих нижних конечностей была явно разная длина. В городе людей с аугментациями, если те на виду, часто принимают за преступников: так повелось, что именно они пренебрегают человеческими частями тела в угоду силе.

– Дядька, вы пришли в себя? – на небольшой куче металлолома сидело с десяток детей в возрасте до двенадцати лет.

– Эй, док, это ваши дети? – крикнул я в сторону комнаты, из которой только что вышел.

– Да мои, мои.

– Прямо все? А где же их мамы?

– Какие мамы? Я их тоже на мусорке нашел, мне иногда начинает казаться, что все, что у меня есть, я когда-то нашел на мусорке.

– А что, это не так?

– Иди в жопу.

– А зачем тебе дети?

– У нас симбиоз, мы не можем жить отдельно, я на этих горах построил сады, чтобы ничего не было видно снизу, а дети с соседней мусорки таскают удобрения для них, а если повезет, еще и крыс наловят – знаешь, какие они здесь толстые? Ну, еще я лечу у детей ранки там всякие и кушать готовлю.

– Эксплуатация детского труда получается?

– Получается, что так.

– Слушай, а как мне есть? Ну, если у меня нет рта.

Из своей кучи мусора вышел Док и задумчиво произнес, разглядывая меня:

– Да он есть, у тебя нижняя часть лица отодвигается, где-то здесь, а вот здесь кнопка, где ухо, должна быть. Да, да, здесь.

– Блядь, здесь же просто дыра? – я водил рукой по месту, где должна быть челюсть.

– Ну, не то чтобы прям есть рот, я же говорил, что челюсть оторвало, а у меня нечего было приделать на ее место. Может быть, я потом ее сделаю тебе, если мы найдем что подходящее, а пока через блендер – и воронкой будем заливать.

– Ты сумасшедший!

– А ты с грузовика сиганул на куски арматуры.

– Ну да, один-один. Стоп, а как я разговариваю?

– Твой шлем напрямую связан с мозгом, – объяснил доктор, указательным пальцем постукивая по моей голове.

Я отвернулся от него и прихрамывая пошел среди искусственных металлических гор, пытаясь понять свое новое положение и привыкнуть к новым конечностям. «Какое еще положение? – подумалось мне. – Я даже не знаю, что делать, одно радует, у этого седого старика в белом халате явно есть какой-то план действий». Походив так еще несколько часов и размахивая руками и ногами во все стороны, я сам не заметил, как вернулся к началу своего пути, и все стало ясно, надо что-то предпринимать. Постучал в дверь, но не дождавшись ответа, открыл ее и спросил:

– Так, Док, что там за план у тебя был?

– О, а ты уже готов?

– Ну да, с телом немного разобрался, походил, попрыгал.

– Тогда поехали, моя детка заправлена и ждет нас. Осталось только завести ее, – старик поднял сжатый вверх кулак. Наверное, пытаясь вызвать вдохновение, но это у него явно не очень получалось. Ну как не очень? Вообще не получалось.

– Так что у нас с планом? Что будем делать?

– В плане разберемся на месте, не переживай, здесь поблизости есть фермы, и их там много, нам надо пробраться в один домик не далеко от них. Но помни, с этими деревенщинами главное, чтобы в жопу дробью не зарядили. И еще кое-что, у меня нет фар на машине, – закончил свою речь Доктор, садясь в машину.

– Стой, стой, это что за старая рухлядь? И что значит заправленная? Она на водороде, что ли?

– На каком еще водороде? Я что, на дальнобойщика похож? На бензине, тут недалеко есть городок, там его заливаю в обмен на всякий хлам.

– Так машины же все на электричестве в городе, на жидкостях были сотни лет назад, а то и тысячи, это же еще до экологической катастрофы. Даже до падения корабля. Она точно не взорвется под нами?

– Ты надоел, да, у всех на электричестве, а у меня, как у аристократа, на бензине. Это самая надежная машина в мире. Наверное.

Старый двигатель громко затарахтел после десяти минут попыток его завести, и я сначала испугался, что вот-вот здесь и вправду все взлетит на воздух, но затем, увидев невозмутимое и улыбающееся лицо Дока, все же сел на соседнее сиденье. И, не спеша набирая скорость, эта древняя колымага с нами двумя на борту двинулась в путь.

Через полчаса езды мы свернули с автострады и по грунтовой дороге подъехали к старому деревянному двухэтажному дому, выкрашенному в белый цвет, правда от времени уже немного посеревший. В отдалении от него стояла еще пара каких-то сараев, и возможно, что там даже кто-то живет.

– А ты что, Док, останешься здесь, со мной не пойдешь? – обратился я к старику, выйдя из машины и остановившись у двери белого дома.

– Конечно же, не пойду, я не могу ее заглушить, она потом не заведется, а так оставлю ее – угонят.

– Не хочу тебя расстраивать, но это дерьмо никому не нужно, уже сотни лет такое никто не выпускает, как это еще оно не сгнило. Люди даже не поймут, что это машина. Здесь система зеркал вместо камер, нет кондиционера, да и форма довольно странная.

– Иди давай и не спорь со мной, сейчас весь план испортишь. Там на втором этаже сейф должен быть, найдешь его, крикнешь, и я тебе кину цепь, мы его выдернем нахрен и уже дома откроем.

– А там, в здании, точно никого нет?

– Нет, это морг, а рабочий день давно уже кончился.

– А что, в сейфе в деревенском морге новые аугментации? – с сомнением спросил я.

– Иди уже, нас поймают, если ты будешь со мной спорить все время.

Войдя в дом, я осознал, что с моим телом было достаточно тяжело красться, каждый шаг звучал так, будто я не очень аккуратно ставлю металлическое ведро, полное воды, на пол. Бум, бум, бум. Надо было тряпку на ногу намотать. По старой скрипучей лестнице я поднялся на второй этаж – а вот и офис, сразу у лестницы, дверь наверняка закрыта. Удар металлическим кулаком, бадах – дерево в том месте, где находился замок, просто разлетелось в щепки. Мне потихоньку начинают нравиться новые апгрейды.

Войдя в помещение, в окне напротив я увидел, что солнце почти скрылось за горизонтом, и вспомнил, что Док говорил об отсутствии фар. Так, ладно, сейф – его надо поближе к окну, стол подвинем, а его на стол. О, хорошо встал, ровно в окно вылетит. Так, а что это на столе тут валяется: скотч, это нам надо, недоеденный стейк, возьмем, потом съем, журнал «Аугментация недавно умерших людей» – может пригодиться, сто баксов под стаканом «лучший папа» – тоже в карман.

– Док, кидайте цепь сюда, – распахнул я окно и негромко крикнул в него.

– Нашел сейф? – все это время Док сидел за рулем и даже не вышел из машины, явно готовый в любую секунду уехать.

– Нет, просто хочу за цепь подержаться. Конечно, нашел.

Поймав цепь с третьего раза, я задался новым вопросом: как бы прикрепить ее, и понадежней, к сейфу. Наверное, вокруг. Ну, вроде неплохо держится. Ну, ездит вверх-вниз, что-то еще надо с ней сделать, и как только я об этом подумал, тут же послышался лай собак, и звук еще одной заводящийся машины где-то в отдалении – оказывается, за чертой города и электромобили могли шуметь, или там тоже бензиновая колымага? Нет времени рассуждать и приматывать все как надо, жаль, только хотел воспользоваться найденным скотчем.

– Док, ходу давай! – кричал я, выбегая из дома. Левым глазом замечая приближающийся пикап, прыгаю в открытое окно на заднее сиденье и уже в полете слышу выстрел дробовика. Бабах! И как в гребаном кино, я в слоумо наблюдаю отдаляющуюся от меня любимую, единственную и неповторимую собственную руку, прям по локоть.

Машина газует, сейф вырывает оконную раму, падает набок, и цепь легко соскальзывает, а мы просто уезжаем, поднимая за собой тонны пыли.

– Ты же помнишь, что у меня нет фар? – нарушил молчание доктор, пока я сидел в полной прострации от происходящего. – Свети фонариком в окно.

– Иди на хрен, Док, мне нечем держать его, у меня нет руки! – проговорил я на очень повышенных тонах, резко начиная злиться.

– Ты что, еще одну потерял? У тебя, получается, только три осталось? – сказал водитель, улыбаясь и наблюдая за мной в зеркало заднего вида.

– Кого три? – во мне уже кипели негодование и злость.

– Конечности тела, так сказать: нога, член и голова, – и, довольный своей шуткой, он не выдержал и засмеялся.

– Я тебя щас урою!

– Все, все, молчу, ну хоть сейф у нас, это уже хорошо.

– Ты идиот? Сейф отвалился сразу.

– А я думаю, что это нас не преследуют, да и машина так хорошо идет, – и немного подумав, он закончил, – те бумаги нас бы сильно выручили.

– Какие бумаги?

– Ну, там, в сейфе, должны быть бумаги с аугментациями мертвых, если это не дорогие апгрейды или довольно старые, их почти никогда не снимают с тел умерших и они могут быть в достаточно хорошем состоянии, чтобы еще послужить. А еще там эта хрень может быть у них в крови, чтобы твое тело части новые не отвергало.

– Ты, сука, издеваешься? Вот эти бумажки? – я достал журнал, найденный на столе, и начал трясти им перед его лицом, – эти?

– Ты успел вскрыть сейф? Ты взломщик, что ли, какой-то?

– Они там просто лежали, идиот. Я тебя точно когда-нибудь урою. Я же говорил, что надо обсудить план.

– Ну, просто ты мне казался таким тупым, что не сможешь понять его.

– Поехали уже быстрей! – прорычал я от невыносимой боли, мне очень хотелось сжать зубы, но нижняя челюсть напрочь отсутствовала, и от этого становилось еще больней.

Все, что сейчас мог придумать мой мозг, это прижать какую-то грязную тряпку из-под сиденья машины к обрубку руки. Я сидел и лихорадочно придумывал, как нам ехать быстрее, и в голову пришла отличная идея. Я перелез на переднее сиденье, затем прижал культю к телу, а освободившейся рукой и зубами оторвал несколько кусков скотча, затем взял фонарик и через открытое окно прикрепил его к капоту, пользуясь большим количеством клейкой ленты. Так и знал, что пригодится.

– Вот это хорошо, – тихо проговорил Док и поднажал на педаль газа, двигатель изменил звуки с тарахтения на гудение, и машина быстро начала набирать скорость.

Уже скоро я увидел свалку, и на душе отлегло, вот он, отдых, можно будет куда-нибудь упасть и просто уснуть, было ощущение, что я вот-вот потеряю сознание.

– А где мне спать? – тут же поинтересовался я, когда мы съехали с дороги и доктор остановил свою колымагу у одной из металлических куч, наверное, его дома, среди них и днем было невозможно что-то различить, не то что ночью.

– Какой спать? Пошли быстрей, самое время же.

Я выбрался из машины вслед за стариком, не понимая, к чему он ведет, и направился следом, мы зашли к нему домой, и он спросил меня, открывая один из шкафчиков:

– Виски или водка?

– Да все равно.

Старик взял два стакана, налил в них смесь из обоих напитков и протянул один мне, а затем протянул и воронку. Так себе занятие, но я открыл лицо, осторожно вставил в горло приспособление и залил туда жидкость, которая обжигала и согревала мои внутренности. Все то время, пока я справлялся с алкоголем, доктор осматривал мою покалеченную руку, даже не притронувшись к своему стакану.

– А вы не будете пить? – поинтересовался я.

– А это не для меня.

– А для кого?

– Для тебя, – сказал доктор и вылил содержимое стакана прямо на культю.

– ААА! – закричал я от резкой боли. – Что вы, черт побери, делаете?

– Тише. Тише, – успокаивал меня доктор, – у меня еще после первой твоей операции медикаменты на исходе, надо их экономить, обойдемся подручными средствами, чтобы на вторую хватило. Заживляющего вообще осталась пара доз, а это очень недешевая штука.

– Да понял я, понял. Просто было неожиданно и больно, – немного успокоившись, тоном умирающего олененка ответил я.

– В этом и был смысл, если бы ты ожидал, точно говорю, было бы еще больней, наверное, – пока доктор болтал, он успел перевязать мне руку бинтом, встал, вопросительно посмотрев на меня, уточнил, – а ты чего сидишь? Пошли. Поехали.

– Куда? Ночь же на дворе.

– Я же говорю тебе, лекарств нет у меня. На одну операцию максимум, я не могу сейчас заниматься твоей рукой, поехали на кладбище, закончим то, что начали.

Уже через пять минут я сел в машину на пассажирское сиденье рядом с водительским. И когда через двадцать минут хозяин машины наконец-то смог ее завести и вылез из-под капота, я протянул руку и включил нашу импровизированную фару, которая, немного проморгавшись, загорелась ярким светом, и мы отправились в очередную поездку второй раз за сутки. А ведь я совсем недавно проснулся с полуметаллическим телом и еще даже не понимал, насколько все вокруг реально.