Ел я ваших демонов на завтрак! Том 2

«А ещё используй магию – прикажи своему оружию привлекать поменьше внимания», – снова предложил демон.

Отлично! На неживых объектах моя магия работает, и частушки сегодня показали, что магия может сработать. Во всяком случае, я могу попробовать.

«Спасибо!» – поблагодарил я демона.

«Не за что! – ответил тот. – Я забочусь о себе».

«Как это?» – не понял я.

«Если меня обнаружат…» – начал демон и замолчал.

Но я его понял. Нельзя, чтобы в академии магии обнаружили демона, живущего во мне. Иначе не поздоровится ни мне, ни ему. И если на него мне как-то без особой разницы – я его не приглашал нападать на меня, то подвергать риску себя не хотел. В моём мире с одержимыми демонами в средние века поступали очень жестоко.

«Может, ты меня всё же отпустишь?» – попросил демон.

«Нет», – ответил я.

«Но почему?» – вспылил он.

«Во-первых, ты бываешь полезен. А во-вторых, я не знаю как. Да если бы и знал, не отпустил бы», – ответил я.

И я не врал.

Да и как можно соврать тому, кто сидит у тебя в голове и знает всё, что ты чувствуешь. Мысли может и не читает, а вот чувства – да.

«Ты ведь чувствуешь, что и я, так ведь?» – спросил я у Аргха.

И по тому, как он внезапно замолчал, я понял, что попал в точку.

Ладно, с оружием разобрались. Личных вещей много брать не буду. Но тёплые вещи возьму – кто его знает, куда судьба закинет? Не понадобятся, так хорошо. А понадобятся, так вот они.

Сложив одежду и оружие на кровати, я сел на пол и снова взял в руки катану.

Я всё ещё не знал, как зовут мой меч.

Во время разговора после ночного нападения, когда я показал отцу катану, он упомянул, что это может быть легендарный клинок императора Каса. Я не знал, кто такой Кас. Ну и вряд ли меч носит его имя.

«Эй, Аргх! – спросил я у демона. – Ты знаешь, кто такой император Кас?»

Демон зашипел в ответ с такой ненавистью, что мне аж поплохело.

«Так, всё понял! – успокоил я его и аккуратно, чтобы не спугнуть только что родившуюся мысль спросил: – Аргх, вот ты говорил, что все демоны знают нож Убийцу демонов…»

«Да…» – выдохнул демон.

«Хорошо. А вот эту катану вы знаете?»

_________________________________

Авторская рубрика «Всё для лайков, всё для комментов»

Майору уже приходилось разговаривать с родственниками парней, погибших в спецоперациях. Он всякий раз ловил себя на том, как тяжело подобрать слова. И всякий раз испытывал чувство вины, что он выжил, а парни нет. Особенно страдал, когда по тем или иным причинам забрать тело погибшего товарища не было возможности, и тот оставался на вражеской территории.

Возможно, для того, чтобы меньше пришлось объясняться с родственниками, майор и стал таким командиром, у которого процент выживаемости бойцов был самым высоким в части.

Глава 3

Демон долго молчал. Я уже перестал ждать ответа, когда в моей голове прозвучало:

«Знаем!»

«О как! – оживился я. – И что это за клинок?»

Но больше от демона я ничего не услышал.

Что ж, придётся самостоятельно искать имя клинка. Есть ещё вариант спросить у самого меча его имя…

Я не стал откладывать дело в долгий ящик. Закрыл глаза и постарался представить иномирную цветущую поляну.

Я нарочно не смотрел на то место, где в прошлый раз видел юношу, а вспоминал краски, звуки, запахи, тактильные ощущения…

В тот момент, когда мне в лицо дохнуло лёгким тёплым ветерком, я поднял взгляд.

Юноша стоял всё там же, и ветер всё так же шевелил его волосы. Только теперь в нём было ещё больше блеска и лоска. Ещё бы! После того как мастер Ганзи почистил и смазал катану…

– Здравствуй! – сказал я.

Юноша слегка наклонил голову, а больше никак не показал, что видит меня.

– Прости, что я касался руками лезвия, я не знал, что это может оскорбить тебя. Я хотел, наоборот, показать своё восхищение и уважение.

Юноша снова слегка кивнул.

Я счёл это добрым знаком и уже смелее попросил:

– Назови мне, пожалуйста, своё имя.

Юноша резко повернулся ко мне. Настолько резко, что ветер подхватил полы кимоно, как будто оно было лёгкое, воздушное.

И как ни странно, движение одежды породило ещё больший ветер, во всяком случае мне так показалось.

– Нет! – сказал юноша. – Ты должен быть достоин моего имени! – Его голос прозвенел сталью.

– Значит, наша совместная битва не в счёт, – спросил я и быстро добавил: – Это не упрёк! Это просто мысли вслух. Я хочу разобраться.

– Да, мы бились вместе. И поэтому ты сейчас тут. Но этого недостаточно, чтобы я сказал тебе своё имя.

– Что же я должен сделать? – спросил я.

Ответить юноша не успел. Раздался стук, выдернувший меня из состояния медитации.

Я открыл глаза в своей комнате и вскочил, не сразу понимая, где я и что происходит.

Лишь донёсшийся из-за двери голос отца вернул меня в здесь и сейчас.

– Кизаму, – в который раз повторял отец. – Кизаму, отзовись! У тебя всё в порядке?

Я встал, открыл дверь.

Отец был сильно встревожен.

– Что случилось? – спросил я.

– Что произошло в храме? – перебил меня отец.

– А что случилось-то? – вопросом на вопрос ответил я.

– Верховная жрица… – начал отец, и мне всё стало ясно. Моя утренняя выходка не осталась без последствий.

– И что верховная жрица? – спросил я успокаиваясь.

– Она внесла тебя в список… – ответил отец.

– Ну так это же прекрасно! – улыбнулся я. – Мы же этого и хотели!

– …И требует, чтобы ты до завтра отправлялся в тюрьму. Сейчас за тобой придут стражники. Я обогнал их через портал. И я ничего не могу сделать!

Я усмехнулся – что-то долго она решалась – дело-то уже к вечеру!

Я так хотел сегодня увидеться с Ёсико, и вот, меня отправляют к ней… Правда не в том качестве, в каком я хотел, но всё-таки двери тюрьмы откроются для меня!

– Не беспокойся, отец! Может, оно и к лучшему. Клан Тосиюки не сможет добраться до меня в тюрьме.

– Это не так, – сник отец. – Среди охранников есть представители их клана.

Я нахмурился. Это меняло расклад.

– Когда завтра отправляемся? – спросил я.

– На рассвете, – ответил отец.

Я улыбнулся.

– Не переживай! Сейчас уже темнеет. До отправления осталось несколько часов. Поди за ночь ничего не случится? А утром я уже буду недоступен для них. – Подумав немного я уточнил: – Я же скорее всего оружие взять с собой в тюрьму не смогу?

– Нет, – подтвердил мои опасения отец.

Внизу раздался стук в дверь, и я услышал голос няни:

– Кто там? – спросила она.

– Отец, – я быстро повернулся к отцу. – Ты можешь сделать так, чтобы все вот эти вещи, включая оружие и деньги, завтра отправились со мной?

– Могу, – ответил отец.

– Вот и прекрасно! – сказал я. – Сделай, пожалуйста!

И вышел навстречу стражникам, которые уже поднимались по лестнице. И самым первым шёл начальник дворцовой стражи Шого.

– По повелению верховной жрицы шисаи Аниты… – начал он.

– Я всё знаю! – перебил его я. – Связывать будете?

– А ты не сбежишь? – спросил Шого.

Я усмехнулся:

– Не сбегу!

– Иди так! – сказал начальник дворцовой стражи.

– Куда идти? – спросил я.

Шого мотнул головой – на выход.

Я прошёл мимо него и мимо стражников, рассматривающих меня с плохо скрываемым любопытством – не каждый день приходится арестовывать сына старейшины!

Кивнул няне Омоко. Улыбнулся маме Юмико. А маме Ишико сказал:

– Не волнуйся, всё будет хорошо!

И вышел на улицу.

День клонился к закату. На город наползали сумерки. И вот в этих наползающих сумерках в сопровождении четырёх стражников я отправился в тюрьму.

Встречные люди провожали нас взглядами, но я не обращал на них внимания. Шёл, только что не насвистывал.

Шого догнал и поравнялся со мной.

– Я так понимаю, ты нашёл возможность, чтобы верховная жрица внесла тебя в список? – спросил он.

– Так получилось, – засмеялся я.

– Ну ты и пройдоха! – с восхищением отметил Шого. – Умеешь добиваться цели! И как я раньше не замечал?

Я пожал плечами.

– Скажи хоть, что сделал? – продолжал любопытствовать Шого.

– Да так… Несколько куплетов спел для верховной жрицы и её послушниц… – ответил я и ухмыльнулся.

Каких именно куплетов, Шого спрашивать не стал. Глянул на меня и покачал головой. Не то осуждающе, не то восхищённо.

– Отчаянный парень! Что теперь будешь делать? – спросил он.

– Отправлюсь завтра в академию магии, как и планировал, – ответил я.

– Планировал он… – засмеялся Шого и так хлопнул меня по спине, что я аж запнулся. Едва не упал.

– А что, скажешь, не планировал? – усмехнулся я, выравнивая шаг.

– Ничего не скажу, – ответил Шого и задумался.

– Что? Думаешь, как своей цели добиться? – спросил я.

– Да я давно об этом думаю! – ответил он. – Решится только не могу.

– Ну думай, думай дальше… – сказал я и сам задумался. – Слушай, Шого… – позвал я начальника дворцовой стражи.

– Чего тебе?

– А вот если бы к тебе, скажем, попал легендарный меч. Как бы ты узнал его имя?

– С чего это такой вопрос?

– Просто интересно.

Шого недоверчиво посмотрел на меня, а потом перевёл взгляд на небо.

Небо было ясным и уже достаточно тёмным, чтобы на нём засветились яркие звёзды.

Не переставая шагать в сторону тюрьмы, Шого мечтательно глядел на звёзды.

– Меч и хозяин должны почувствовать друг друга, – сказал он через некоторое время.

– Это как? В бою?

– В бою, да. Можно в бою. Но не всегда… – ответил Шого продолжая разглядывать звёзды. – Если бы меня такой меч выбрал, я б в лепёшку разбился бы, чтобы только узнать его имя!

– Вот и я тоже… – подхватил я.

– Что? – не понял Шого.

– Разбился бы в лепёшку, – ответил я и добавил: – Знать бы ещё как так разбиться, чтобы узнать имя катаны?

– Понимаешь, Кизаму, – воодушевился Шого. – У каждого меча свой характер. Нужно узнать характер. И не подстраиваться под меч, а стать ему другом. Это вот как ты встретил человека. У тебя свой характер, у него свой. Может быть так, что один из вас будет командовать другим. Но тут такое дело, если меч окажется сильнее, то он избавится от слабого владельца! Понимаешь о чём я говорю?

– Ещё б не понимать! Человек должен быть сильнее.

– Это в случае, если отношения владельца и преданной вещи, – сказал Шого. – А можно стать друзьями! И если вы станете друзьями, меч всегда придёт тебе на помощь. Что бы ни произошло. Понял?

– Понял! Лучше верный друг, чем преданный раб.

– Но, если ты предашь доверие меча, он отвернётся от тебя, – закончил мысль Шого.

Я задумался. Хозяйские отношения мне претили. А вот как стать другом?..

– Бывает, чтобы стать друзьями, нужно сначала подраться, – сказал я.

– Бывает… – согласился Шого. – Значит, надо подраться!

– С мечом? – спросил я, понимая, что Шого прав.

Шого посмотрел на меня и сказал:

– Ну и вопросы ты задаёшь! Если бы я не знал, что ты сын старейшины… Если бы ты не вырос на моих глазах, я бы подумал, что рядом со мной идёт другой человек.

– Люди меняются, Шого, – ответил я. – Люди меняются!

– Это так, – согласился начальник дворцовой стражи.

Пока мы разговаривали, потихоньку дошли до тюрьмы.

Мы шли прямо к зданию, около которого я вот только был, и мне стало интересно, как же мы попадём туда? Где вход?

Вход оказался в городской стене. Чуть дальше тюрьмы были такие же ворота, как на восточной стене. Площадка около ворот была хорошо освещена. Ворота были заперты. У входа стояли два стражника с глефами. Один совсем молодой, а второй… Второму можно было дать и двадцать, и сорок. Но, глядя на его седину и шрам через всё лицо, я решил, что скорее двадцать – во время войны люди взрослеют и стареют быстрее.

Не доходя до ворот, Шого задержал меня, положив руку мне на плечо.

Я повернулся к начальнику дворцовой стражи.

– Я не смогу проводить тебя до самого места, но думаю, ты знал, что делал…

Я кивнул:

– Знал.

– Дам тебе совет: со стражниками не спорь. Они люди подчинённые.

– Да это понятно, – ответил я.

Что такое присяга и приказ я знал хорошо.

– И… – Шого замялся.

– Что? – спросил я, понимая, что сейчас будет что-то важное.

И Шого не подвёл:

– Спи вполглаза, – сказал он.

Собственно, я это и так знал – после того, как отец сказал, что среди охранников могут быть представители клана Такаги.

Но Шого удивил:

– Охранники очень не любят заключённых, которых присылают из храма Всеблагой…

– Так я ж вроде не из храма, а из дома? – удивился я.

– Верховная жрица за тебя лично хлопотала, – усмехнулся Шого.

– Ты так говоришь… Хлопотала… Как будто она меня на отдых отправила…

– На отдых… – хохотнул Шого, но тут же стал серьёзным. – Не слабый тебя ждёт отдых, брат… Но я тебя предупредил. Извини, больше ничего сделать не могу.

И подтолкнул к воротам. И уже около ворот совершенно казённым голосом сказал стражникам:

– Принимайте заключённого!

Стражники остались стоять, как стояли. Только седой стукнул по камню позади себя.

Долгое время ничего не происходило. Но ни Шого, ни стражники ничего не предпринимали. Из чего я сделал заключение, что всё идёт как должно.

От нечего делать я рассматривал ворота. Их можно было закрыть снаружи на огромный засов, которым служило толстое отёсанное бревно. Поднять такое могли бы одновременно несколько человек. Одному это явно было не по силам. Однако, я почему-то был уверен в этом, бревно окажется на воротах при первой необходимости. И отсутствие нужного количества людей помехой не станет.

Сейчас бревно стояло, прислонённое к стене.

Я представил, как оно падает и по пути придавливает несколько человек.

Блин! Да их раздавит нафиг! Почему тогда бревно стоит, а не лежит, чтобы его было легко взять, к примеру, впятером и положить в держатели? Магия? Какая?

Но придумать версии, почему именно так хранится засов и как он в случае необходимости отправится на ворота, я не успел. В воротах открылась небольшая дверь и вышли двое служивых – один долговязый со следами разгульной жизни на лице – с одутловатостью, свойственной любителям крепких напитков. А второй с маской презрительного высокомерия. В одежде порядок – или педант, или новичок. По взгляду, которым он окинул меня, сразу стало понятно, что он тут далеко не первый день. И из этих двоих старший именно он. У обоих в руках были дубинки.

Шого передал им меня, обменялся дежурными фразами и ушёл.

Я вспомнил, как перед ним вытягивались стражники в восточных воротах, сравнил, как вели себя тут, и понял, что ведомства разные. Для этих он не был старшим по званию, которому нужно оказывать какие-то почести.

Ну что ж, ещё одна деталь этого мира.

Внутри горел яркий свет. Когда я шагнул внутрь, дверь за мной закрылась и тут же задвинулся засов – поменьше, чем снаружи, но тоже внушительный. Точнее, его задвинули двое стражников, которые охраняли ворота изнутри.

Пока мои глаза привыкали к свету, меня тщательно обыскали.

Я не сопротивлялся. С одной стороны, меня предупредил Шого, а с другой, мне нечего было скрывать – оружие я не брал, ничего запрещённого при мне не было. При мне вообще ничего не было, кроме одежды.

Мне приказали раздеться.

Хотелось послать стражников куда подальше, но я сдержался. Разулся, снял рубаху и штаны.

Сказать, что я чувствовал себя беззащитным, было бы неправдой.

Да, конечно, тело у меня ещё оставалось слабым! Но в запасе всё равно было несколько сюрпризов, которые очень удивили бы охранников.

Правда это очень быстро вышло бы мне боком – я не смог бы справиться даже с теми шестью охранниками, которые находились сейчас в этой комнате. И я был абсолютно уверен: если начну сопротивляться, то прибегут ещё…

Я мог бы побузить, но не они мои противники! Мне завтра в академию нужно отправиться здоровым и полным сил. В идеале отдохнувшим и сытым. Хотя на последнее я не рассчитывал.

Едва я подумал, что не они мои противники, как спину обожгло ударом хлыста.

– Какого?.. – начал было возмущаться я, как тут же словил от педанта зуботычину.

«Не спорь с охранниками!» – вспомнил я Шогу, и заткнулся.

На следующие удары хлыстом я только крепко сжимал зубы.

Я видел, что охранникам хочется, чтобы я начал сопротивляться, чтобы у них был повод отходить меня от души. Но я им такой радости не доставил. Я терпел. Но запомнил в лицо каждого, кто был в этой комнате. Особенно того, который бил! Ох, как я запомнил его рябую брылястую рожу! И мелкого начальника педанта запомнил – вон как глазки садистски блестят! И долговязый алкоголик, ухмыляется, гад – его я тоже запомнил! И тех двоих, что у двери – делают вид, будто их это не касается. Касается, мальчики! Ой, как касается! Как и того, который сидел за столом и с интересом наблюдал за мной, готовый записать все мои противоправные действия…

Я вернусь сюда. Не знаю когда, но обязательно вернусь! И каждый из этой шестёрки пожалеет, если доживёт до встречи со мной!

Но, сука, как же больно!

Хлестали грамотно – так, чтобы причинить максимум боли. И потому терпеть становилось всё сложнее.

Я мысленно крыл их всех матом. И от того момента, чтобы использовать магию и приказать прекратить, меня удерживали только слова Шого: «Охранники очень не любят заключённых, которых присылают из храма Всеблагой».

А это значит, они ждут не только того, чтобы я начал сопротивляться, но и того, чтобы я проявил магию. Наверняка они знают о моей способности и готовы к ней. Не зря же малышка Анита самолично хлопотала за меня.

Не дождутся! Я не дам им повода сорвать на мне свою злость.

Послышались шаги и в комнату зашёл их командир. Я это понял по тому, что тот, который хлестал, моментально опустил хлыст и поклонился вошедшему. И остальные охранники тоже повскакивали и склонились перед вошедшим.

– Что здесь происходит? – спросил вошедший.

Его форма отличалась от формы надзирателей. Судя по фуражке, шинели и катане с вакидзаси за поясом, явно офицер. У остальных-то были только дубинки. И форма у остальных была сильно попроще.

– Господин Дэнки! Объясняем заключённому, что Всеблагую необходимо уважать! – отрапортовал садист-педант.

– Прекратить! – приказал офицер и я посмотрел на него с благодарностью.

– Есть прекратить! – надзиратели снова согнулись в поклоне.

Тот, что сидел за столом, достал робу заключённого и швырнул мне.

Я чуть не уронил одежду – от движения кожа на спине вспыхнула огнём.

Ничего! Раны заживут, а моя ненависть к надзирателям окрепнет!

Офицер Дэнки дождался, пока я, морщась, натяну длинную полосатую рубаху.

– В камеру его! – приказал он.

Я тут же зашипел от тычка в спину.

Открыл было рот рявкнуть на надзирателя: «аккуратнее!», как увидел на груди у офицера эмблему – летучую мышь с двумя клинками в крыльях.

_________________________________

Авторская рубрика «Всё для лайков, всё для комментов»

Майор ненавидел тех, кто издевается над пленными. Если он замечал такое среди своих бойцов, то в первый раз объяснял кулаками. Но если замечал повторно, то списывал нахрен к чертям собачьим за профнепригодность. Потому что если ты не в состоянии держать в узде своих демонов, то можешь подставить всю группу. А это в лучшем случае сорванное задание.

Глава 4

В камеру я шёл на негнущихся ногах. А в голове крутилось: офицер Дэнки. Офицер с эмблемой рода Такаги на груди. Дэнки Такаги.

Получалось, представитель клана Такаги не просто работал в тюрьме! Он был в офицерском составе! И не потому ли он прекратил издевательства надо мной, чтобы потом самолично меня убить. Да уж, Шого! Тут не вполглаза спать надо, а всю ночь держать ушки на макушке! Да и то, поможет ли?

Освещение в тюремных коридорах было яркое, словно для того, чтобы заключённые не сомневались – они тут как на ладони.

Если я правильно сориентировался, то коридор шёл вдоль чёрной городской стены, а камеры располагались напротив – со стороны города. Я глянул на стену и усмехнулся – я её ни с чем не спутал бы. А здесь её даже замаскировать не пытались.

Здесь в помещении городская стена давила. Она пожирала, вытягивала силы. На улице я такого не чувствовал. Да и дома… Мой дом тоже примыкал к городской стене, но такого ощущения не было. Правда у меня дома между стеной и коридором были расположены порталы. Возможно, они поглощали вот это негативное воздействие стены.

Я прислушался к себе и понял, это не просто давление. Похоже стена поглощала магию. В общем-то это было логично – в конце концов, тут находятся благословлённые Всеблагой.

Но если это так, то мне нечего противопоставить Дэнки Такаги.

Шагая следом за надзирателем, я старался держать спину прямо, но всё равно при каждом шаге рубаха прикасалась к спине и мне приходилось сдерживаться, чтобы не шипеть от боли.

Чёртов ублюдок этот грёбаный палач! Придёт время, и я эту брылястую суку достану! Чёрт! Как же больно!

Неожиданно раздалось:

– Кизаму!

Я повернулся на голос.

К решётке камеры, мимо которой мы проходили, прижималась Ёсико. Она была в такой же длинной тюремной рубахе, как и я.

Я рванул было к ней, но тут же получил дубинкой под рёбра. Да так, что аж дыхание спёрло от боли.

– Не трогай его, урод! – закричала Ёсико.

И надзиратель тут же лупанул дубинкой по решётке её камеры.

Ёсико отшатнулась. И я подумал: «Неужели её тоже били?» И понял: не прощу!

– Ты как, Ёсико? – спросил я и снова согнулся от удара дубинкой под рёбра.

– У меня всё хорошо! – крикнула мне вслед Ёсико.

У меня даже слёзы навернулись от этого её: «У меня всё хорошо!» Какой нафиг хорошо? Ничего хорошего нет!

– Я видел твою маму. У неё всё в порядке! – крикнул я и втянул голову в плечи.

Потому что надзиратель на одном тычке не остановился – отходил дубинкой по иссечённой спине. Ну и пофиг! Я своей цели добился – хоть немного, а успокоил девушку.

Наконец, меня впихнули в камеру и закрыли за мной дверь.

– Хоть один звук услышу, – пригрозил надзиратель. – Прибью!

Развернулся и пошёл, постукивая дубинкой по решёткам.

Идиот! Он думал, что играет на нервах, демонстрирует свою силу, а на самом деле докладывал нам, где он находится.

Едва охранник ушёл, из соседней камеры послышался шёпот:

– Кизаму! Кизаму, это действительно ты? Отзовись!

Голос был мне знаком. И в общем-то я надеялся услышать его тут.

Я подошёл к стене и ответил:

– Да, это я. А тут кто? Сэнсэй Макото?

– Да… Как же ты попался к ней в лапы, Кизаму?

Я усмехнулся от того, что «к ней», а не «к ним». Сэнсэй понимал что к чему!

– Захотел вот и попался, – ответил я, осматривая камеру.

Я был один в небольшой клетушке примерно два на два метра. Три стены глухие, одна – выходящая в коридор, сплошная решётка. Вдоль одной стены нары. В углу в полу дырка. Небольшая – не сбежишь! Хотя, бежать я и не собирался. Не за тем я сюда попадал.

– А вас за что сюда, сэнсэй Макото? – спросил я не столько потому, что действительно хотел знать, сколько для того, чтобы слышать хоть чей-то голос.

– Я получил благословение и теперь враг Всеблагой, – ответил сэнсэй Макото.

– Ясно, – ответил я.

– Что тебе ясно? – вздохнул за стеной Макото.

– Ясно, что дело тёмно… – пробормотал я. – Ведь не всех, кого благословила Всеблагая, отправляют в тюрьму? Так ведь, сэнсэй? Кинпатсу вон не отправили!

– Не всех, – согласился старик.

– Значит, мы особенные? – я усмехнулся.

– Она нас боится! И потому стремится избавиться от нас, – горячо зашептал он.

Боится? Кто? Верховная жрица что ли?

Не знаю… Когда я пел частушки на алтаре, верховная жрица ненавидела меня. И ещё мне показалось, что она была в бешенстве из-за того, что я не подчинялся ей. Но вряд ли она меня боялась. Хотя, кто его знает, что у этих женщин в голове?

– Кизаму, – потихоньку позвала меня Ёсико.

– Да? – тут же отозвался я.

– Ты видел мою маму?

– Да видел. Успокоил её. Сказал, что позабочусь о тебе…

– И поэтому ты тут? – Ёсико негромко засмеялась.

– Да, поэтому, – ответил я, сам понимая, как глупо звучат мои слова.

Чем один заключённый может помочь другому заключённому? Но я действительно пришёл помочь! Во всяком случае, поддержать.

Поэтому, постаравшись, чтобы мои слова прозвучали чётко, я зашептал:

– Мы с тобой завтра отправимся в академию магии…

– Что?! – воскликнул сэнсэй Макото. – Что ты сказал?!

Я немного опешил от реакции сэнсэя. А потому повторил уже для него:

– Завтра мы с Ёсико отправимся в академию магии. А что?

– Какой ужас! – застонал сэнсэй Макото.

Скрипнула открывающаяся дверь, и надзиратель рявкнул:

– Я кому сказал тихо! Заткнулись все! Быстро!

Мы помолчали, дожидаясь, пока он снова уйдёт, и я спросил у сэнсэя:

– Почему ужас-то? Что там такого?

Так-то я уже имел представление об академии магии, но ещё один взгляд на ситуацию не повредит. Чем полнее будет картина, тем лучше.

– Это же очевидно! Ёсико девушка. А ты… Ты не для этого здесь. В книгах написано, что ты положишь конец власти Всеблагой…

– Чем так плоха её власть? – спросил я. – Я вроде не заметил, чтобы люди сильно страдали.

– Ты не понимаешь, – вздохнул старик.

– Не понимаю. – согласился я. – Объясни!

– Дело в том… – торопливо зашептал сэнсэй Макото. – Всеблагая, она не из нашего мира. Она открыла врата, и к нам пришли демоны. И пока она в нашем мире, врата закрыть мы не сможем. А уходить она не собирается.

– Ну так, может, пусть будет? – спросил я. – Вреда ж от неё нет? Даже наоборот – магией вон одаривает… А с демонами как-нибудь справимся!

– Те, кого она одарила, становятся её рабами, – негромко сказал старик. – Она приходит к человеку, который находится при смерти и дарит ему жизнь и магические способности. А взамен забирает его свободу. Ну или новорождённые… Они вообще другой жизни не знают!

Я вспомнил Шого, который мечтал обрести магию, и сказал:

– Новорождённые ладно. Не будем про них. А вот больные и раненые… – я пожал плечами и поморщился от боли. – Я бы сказал, что взамен она даёт шанс жить.

– Кому она нужна, такая жизнь! – в сердцах выпалил сэнсэй Макото.

И тут я разозлился. Я вспомнил ребят, которые погибли, которые так и не встретились со своими родными и любимыми, не сказали им о своих чувствах, не успели проститься.

– Ты, старик! – прорычал я. – Как ты смеешь решать кому нужна жизнь, а кому нет?

– Иногда лучше умереть, – продолжал упорствовать Макото.

– Так чего ж ты не умер? – спросил я с насмешкой. – Почему ты тут?

– Мне страшно, – признался старик и всхлипнул.

Нет, я не испытывал к нему жалости. И презрения особого тоже не испытывал. Я видел много смертей – и несправедливых, и заслуженных. И я не хотел об этом говорить.

Я подошёл к топчану.

Лечь на спину я не мог. Исхлёстанная спина болела даже от прикосновения одежды. Поэтому лёг на живот и задумался.

Если дать умирающему человеку выбор: умереть или жить дальше, но посвятить свою жизнь тому, кто тебя спас, что выберет человек? Я думаю, подавляющее большинство выберет жизнь. И это правильно! Потому что пока человек жив, у него есть шанс что-то сделать. А вот если умер, то это навсегда.

Так что благословение со всех сторон замечательная альтернатива смерти. За одним исключением – я не помню, чтобы меня спрашивали, чего я хочу. Я просто потерял сознание на улице и потом очнулся в лечебнице уже одарённым.

Как в этом случае выглядит ситуация с даром и служением?

Про то, что бесплатный сыр только в мышеловке, я знаю. У всего есть своя цена. И мне хотелось бы цену за магический дар знать заранее. А то получается, что меня используют втёмную. Сначала сэнсэй Макото, не спрашивая моего согласия, вырвал меня из моего мира, угробив заодно моих ребят. Потом Всеблагая подарила мне жизнь и магию опять же, не спрашивая моего желания.

Может оба они действовали из самых лучших побуждений, но почему ни он, ни она не спросили моего желания?

Про то, что Макото и Всеблагая – одного поля ягоды, я понял давно. Понять бы ещё, что мне с этим делать?

Возможно, я задремал, потому что, когда внезапно почувствовал чужое присутствие и подскочил, офицер Дэнки Такаги стоял рядом со мной.

Я рефлекторно отшатнулся от него как можно дальше, одновременно осознавая, что это совершенно бессмысленное действие – и катана, и вакидзаси по-прежнему торчали у него за поясом. При желании ему даже много двигаться не придётся – всё будет закончено одним движением. Поэтому я расслабился и сел, поджав ноги по-турецки.

Сидеть в присутствии офицера мне, военному человеку, было несколько напряжно – устав, вбитый в спинной мозг, заставлял встать перед старшим по званию. Хотя, кто из нас старше по званию, ещё нужно разобраться. К тому же тут я был гражданским пацаном. К тому же заключённым. Так что вполне мог позволить себе некоторую наглость.

Я сидел и нагло смотрел в глаза Дэнки Такаги, в конце концов, это он ко мне пришёл, вот пусть и говорит, какого хрена ему надо?

Нет. Я знал какого. Но если всё равно меня сейчас зарубят, то я хочу умереть, улыбаясь смерти в лицо.

– Ты убил моего племянника Тосиюки! – не спросил, а припечатал приговором Дэнки.

– Ты про того придурка, который с тремя своими приятелями вооружённые до зубов ночью вломились в мой дом? – спросил я.

– Как ты смеешь?! – зашипел Дэнки Такаги.

А мне вдруг стало смешно.

– А почему бы мне не сметь? Он ночью с оружием в руках пришёл в мой дом. Я что, по-твоему, должен был молча подставить шею под его катану? Извини, но нет! Не я напал на него, а он на меня. Да ещё и не один. Четверо против одного. Кто ж виноват, что удача была на моей стороне?

– Где тела? – спросил Дэнки Такаги.

И я понял, что дал маху. Пока нет тел, нет доказательств, что я причастен к их смертям. Против меня были только нож и мои слова, что это мой трофей. Но мало ли где я его взял? Может, спёр у настоящего убийцы?

Хотя нет! Пусть знает! Пусть все знают, что я один уделал четырёх грёбанных ниндзя!

– Нет тел! – ответил я. – Я избавился от них! Люди, тайком пробирающиеся ночью в чужие дома, не заслуживают нормального погребения.

Говорить, что от тел в основном избавился отец, я не стал – незачем привлекать к нему внимание. И так, я думаю, ему придётся не сладко.

– Ты! – Дэнки в ярости схватился за катану.

Меч вышел из ножен сантиметра на три и застыл.

Я как в замедленном кино со странным любопытством наблюдал за его движениями. И когда меч замер, с удивлением посмотрел на офицера. Он что, не будет убивать меня? Почему?

– Я превращу твою жизнь в ад! – пообещал Дэнки Такаги. – Там, в академии магии ходи и бойся! Оглядывайся по сторонам! Жди удара в спину!

– Поживём, увидим, – ответил я и с наслаждением услышал, как Дэнки Такаги заскрежетал зубами.

Получалось, он хотел убить меня, но не мог. Очень интересно… Это прям очень интересно!

Дэнки Такаги ещё потоптался, пожирая меня глазами. Потом засунул катану в ножны, развернулся и вышел из моей камеры.

Я видел, что он взбешён. Я видел, что он с удовольствием покрошил бы меня в капусту, ну или порезал бы на ленточки… И я очень хорошо видел, что Дэнки Такаги, дядя напавшего на нас Тосиюки, не может убить меня. Во всяком случае здесь и сейчас.

Когда шаги стихли и с треском хлопнула дверь, сэнсэй Макото спросил:

– О чём говорил начальник тюрьмы? О каком убийстве?

– Начальник тюрьмы? – автоматически повторил я.