Loe raamatut: «Шанс для рода Шустовых. Том 1»

Глава первая

Узкие шины инвалидного кресла тихо шуршали по отполированному граниту пола. Холл в офисном здании был огромным. Весь первый этаж – сплошное стекло и бетон. Лишь в самом центре – четыре толстенные колонны, держащие на себе вес здания. Между ними находился пост охраны. Серьезные ребята, не ведомство, а небольшая частная армия. Все вооружены огнестрелом и наверняка готовы его применить. Взгляд цепкий, намётанный. Такие не пропустят ни с пистолетом, ни даже с газовым баллончиком. Хорошо, что у меня не было ни того, ни другого.

Руки вспотели от нервов и напряжения. Толкать кресло-каталку то ещё занятие. С непривычки на ладонях образовались мозоли. Даже мои многолетние занятия спортом, порядком задубив кожу, не спасли. Не то распределение нагрузок. От кэндо мозоли проходят после пары месяцев тренировок, а тут почти столько же в инвалидном кресле и все ладони в волдырях.

Прочная коричневая кожа сиденья ещё не притерлась как следует и временами поскрипывала при движении. Это хорошо! Не было слышно, как позвякивает о каркас кресла тонкое металлическое колечко, соединённое с чекой ручной гранаты у меня под курткой.

Одна штука РГН и шесть килограммов С4, соединённые в «пояс шахида» – это всё, что удалось мне раздобыть за месяц, подтянув все мои связи и потратив большую часть денег, что я заработал за последний бой на ринге. Бой, изменивший всю мою жизнь, перечеркнувший её, лишивший всякого смысла. И сейчас я был близок к тому, чтобы отомстить. Взорвать ушлёпка, сломавшего мне жизнь, ради своих денег. Взорвать вместе с собой, со всем зданием, со всей его охраной. Уничтожить всё что получится! Мне было всё равно. Я ехал умирать.

Скажете глупость это? А вы попробуйте пережить смерть жены и дочери! Моих Таньку и Сонечку убили отморозки Киреева. Станислав Данилович был видным человеком в кругах спонсоров боёв смешанных единоборств или как сейчас принято говорить – ММА. Там крутятся огромные суммы. Если вы думаете, что официальные букмекеры ворочают большими деньгами, то вы просто не в курсе подпольных ставок. Киреев контролировал именно этот сектор.

Мой финальный бой хотели подстроить. Завершение карьеры должно было обогатить парочку воротил, но я отказался. Я не был мировой легендой, но свой кусок хлеба зарабатывал честно. Множество поклонников годами следили за моей карьерой, и я не мог их разочаровать. Самый умный боец десятилетия, высочайший боевой IQ, уходит на пике популярности: это всё про меня. Я должен был легко выиграть титульный бой, и закончить карьеру, но мне приказали проиграть.

Как вы себе это представляете? Я ответил, что буду биться, как должно, и если проиграю, то только тому, кто сможет меня победить. Я тогда был совсем другим. Уверенным в себе, не безосновательно, между прочим. Знай тогда, что в момент нокаутирования противника у виска моей жены спустят курок, а потом в упор застрелят трехлетнюю беззащитную дочь, я бы поступил иначе. Пусть бы потом спился или ещё чего, но они были бы живы.

При воспоминании о жене и дочери в груди что-то стиснулось, и щемящая тоска вырвалась наружу тихим рыком. Я крепче сжал кулаки на металлических ободах кресла и скосился на тонкое колечко, прикрепленное к внутренней части каркаса.

– Добрый день! – поприветствовал меня охранник, выйдя из-за стойки. – Вы к кому?

Я посмотрел ему в глаза и попытался слегка улыбнуться.

– Я хотел бы пообщаться со Станиславом Даниловичем.

– Вам назначено?

– Нет, но он меня знает. Хочу поблагодарить его за помощь в реабилитации.

Я переводил взгляд с одного охранника на другого и пытался понять, кто из них мог убить невинное дитя. Безрезультатно пытался. Наверняка, те отморозки не станут стоять на входе.

Видимо, что-то в моём шарящем взгляде насторожило говорившего со мной. Он как-то неуверенно потянулся к резиновой дубинке на поясе, потом спохватился и отдернул руку.

– Станислава Даниловича сейчас нет в офисе, но вы можете записаться на приём в другой день по телефону, – охранник попытался отделаться от меня заученной наизусть фразой.

– Я могу его подождать здесь, – продолжил настаивать я.

– Это невозможно, – пришел на помощь второй охранник, подойдя к нам. – Вам придется покинуть здание и записаться на приём согласно регламенту.

– Могу я хотя бы передохнуть? – я продемонстрировал мозоли на ладонях и пожал плечами. – С непривычки.

Мне нужно было время собраться с мыслями. Если нет главного виновника, то вся моя затея – бред. Не убивать же этих охранников, которые вообще вряд ли меня знают. Тех, что поджидали меня у подъезда, я хорошо запомнил.

Возвращаясь после боя и коротких посиделок с тренерами, медиками и другими членами команды, я не сразу понял, что пятеро одетых в неприметную одежду ждут меня. Поздно сообразил. Короткий бой. Меня окружили. Все оказались бойцами. И если по одиночке или даже вдвоем они бы мне ничего не смогли сделать, то справиться с пятью противниками разом мне оказалось не по силам. Я сопротивлялся, но меня быстро уронили. Двое достали обрезки трубы и короткими сильными ударами стали дробить коленные суставы. Не считал на каком ударе я потерял сознание. Очнулся уже в больнице. Рядом сидел полицейский. Когда он начал задавать вопросы, я понял, что произошло. Дальше всё, как во сне. Точнее в кошмаре. Ампутация, похороны, куда меня не хотели пускать врачи, короткая реабилитация. И вот я сижу в кресле спустя месяц после выписки, готовый взорвать гада, но его нет на месте. И что тут поделать?

Я не знал, смогу ли решиться ещё раз приехать сюда с «поясом шахида», но чувство пустоты внутри не уменьшалось, как говорили врачи. Оно росло, с каждым днём становясь все больше. А значит моё желание отомстить не пропадет со временем.

Приняв решение вернуться во что бы то ни стало, я развернулся и покатил прочь от поста охраны, не произнеся больше ни слова.

Проехав половину пути до выхода, я увидел его. Довольного, холёного, весёлого, в сопровождении пары громил, входящего в здание. И понял, это мой шанс.

Рука сама потянулась к кольцу, предварительно изо всех сил, толкнув изогнутые обручи на колесах, чтобы быть ближе к тому, кто отдал команду стрелять в мою жену.

Чертова куртка распахнулась, обнажив кармашки со взрывчаткой. Те охранники, что были у поста не могли заметить, но мордовороты рядом с боссом всполошились.

Телохранители дружно сомкнулись, с двух сторон закрывая телами своего клиента. Выхваченные стволы, смотрящие мне в лицо, какая-то возня позади. Я улыбнулся, теперь вполне искренне. И последнее что увидел – кровавые капли вперемежку с осколками лобной кости перед глазами, вырывающиеся каким-то жутким фонтаном. Кинетика пули, попавшей в затылок, бросила меня вперед.

Белая вспышка ослепила, превращаясь в темноту перед глазами.

***

Темно. Лежать неудобно. Куда меня запихнули? Неужели в багажнике бывает так грязно и воняет дымом? Под спиной твердая и неровная поверхность. В бок упирается что-то тупое, но давит до боли. Попытался развернуться, не получилось. Мешали какие-то палки. Палки? Что за хрень? Пошевелил рукой, ощупывая то, до чего смог дотянуться. Пальцы наткнулись на кривые тёплые прутья. Ветки! Кто додумался запихнуть меня в багажник, да ещё присыпать ветками? И какого чёрта так воняет?

Постаравшись рассмотреть хоть что-то, я увидел лишь переплетение тонких прутков, местами оканчивающихся сломом. Было видно, что их ломали руками, а не рубили.

Я сделал усилие, и мне удалось чуть-чуть повернуться на бок. Давление переместилось в район живота.

Вдруг сообразил, что в меня что-то упирается. В темноте сложно ориентироваться, но я попытался разглядеть хоть что-то перед собой.

Возможно, глаза привыкли к темноте, а может мозг достроил картинку. Перед лицом, плавные лини вдруг сложились в силуэт головы. Прямо передо мной лежал кто-то ещё.

Я присмотрелся и смог разглядеть отблески крох света, в широко распахнутых глазах. Неподвижных глазах, мертвым взглядом пялившихся на меня из темноты.

Неужели меня запихали в багажник не одного, а вместе с кем-то? Да ещё присыпали ветками? Это что же за багажник такой огромный? Грузовик что ли?

Так же неожиданно я понял, что непроизвольно пытаюсь отстраниться, отодвинуться подальше от трупа. При этом усиленно толкаюсь руками и ногами. Ногами?

Ощущения в ногах были. Я чувствовал мышцы! Уже больше месяца не было такого. Фантомные боли были, но чтобы так…

Я попытался развернуть стопу и что-то больно впилось лодыжку. Не может этого быть! Ампутированные стопы не могут наткнуться на сучок или обломок ветки. Значит тут что-то не так.

Запах дыма усилился. Тонкие сизые струйки поползли откуда-то снизу, начав щекотать носовые пазухи. Издалека раздались тихие голоса, но что они бормочут разобрать не удалось. Новая порция дыма защипала глаза, запершило в горле. Да я тут задохнусь! Если есть кто-то снаружи нужно крикнуть.

Хотя, если это они меня сюда запихали, то кричать бесполезно. Но не лежать же так просто?

Попытался закричать, но раздалось только тихое мычание. Челюсть пронзило болью. Перелом. В лучшем случае вывих. Такие травмы мне были знакомы.

Я задёргался в надежде привлечь внимание. Ничего. Только острые прутья ткнулись в бок, спину и шею.

Как-то резко стало светлее. Мне даже удалось различить, что передо мной мёртвая женщина моего возраста или чуть старше. Узкое лицо, тонкие губы плотно сжаты. Мёртвые глаза холодного серого оттенка. Красивая, наверное, если бы не рваная рана на щеке и перемазанные кровью волосы, даже цвет не разберешь.

До моего слуха стал долетать какой-то треск, с каждой секундой всё отчетливей и громче. Дыма стало заметно больше. Меня что сжечь заживо собрались?

За спиной мёртвой женщины полыхнуло оранжевое пламя, начав охотно пожирать тонкие сухие ветки. Треск стал перерастать в гул разгорающегося погребального костра. Запахло горелым мясом.

Я вдохнул побольше воздуха, пропитанного дымом, но все ещё достаточно чистого, и задержал дыхание.

Так, только без паники! Времени на раздумья мало, но лучше секунду подумать, а потом бить прицельно и с пониманием дела. Стратегия всегда давалась тренером на бой, а вот тактика была моим коньком. Секунда в оборонительной стойке давала куда больше информации о текущем состоянии противника, чем изучение видеозаписи прошлого боя.

Стоп! Меня ведет! Дыма надышался?

Я попытался упереться руками и коленями в мёртвое тело женщины и оттолкнуться со всей силы. Напрягся и почувствовал, как прутья за спиной поддаются. Продвинулся на пару десятков сантиметров и стопор. Ноги! Сейчас у меня есть ноги, и не важно, как так вышло. Пока не важно!

Я подтянул колени к груди и перегруппировался. Теперь с трудом, но я мог упереться стопами в живот трупа.

Поднатужившись, я выпрямил ноги, продавливая себя сквозь переплетение ветвей и какого-то хлама.

Пузырь из веток лопнул, выпустив меня из цепких объятий до самого пояса.

Болтаясь в метре над землей, я стал остервенело разгребать прутья, пытаясь высвободить оставшуюся часть тела.

Хорошо, что огонь занялся с другой стороны кучи. Огромной кучи, между прочим. Метра два высотой!

Освободив одну ногу, я уперся ею в край и с силой оттолкнулся.

Вывалившись из деревянной темницы, как земляной червяк из банки, я шлёпнулся на землю. И только теперь вздохнул. Моментально подскочил и встал в стойку, на автомате выбрав дуаньда.

Передо мной разгорался костер. Нет, не просто костер. Куча сухих веток скрывала внутри тела. Я видел, как в нескольких местах из неё торчат конечности. Что тут происходит вообще? Кто пытается устроить массовое сожжение? Неужели Киреев совсем рехнулся, что так заметает следы?

Додумать я не успел. Слева от кучи мелькнула тень и прямо на меня выскочил бородатый мужик. По-другому не скажешь. В темноте сложно различить детали, но мне показалось, что на нём какая-то подвязанная поясом рубаха с длинным рукавом и открытым воротом. Только в кино такое видел.

– Пацан выбрался! – завопил мужик. – Давай сюда! Щенок выжил!

Я не стал выяснять, что он имел ввиду, называя меня «пацаном». Два шага и удар раскрытой ладонью в солнечное сплетение. И сразу, следом – с коротким замахом в висок.

Его глаза закатились, и мужик рухнул головой в кучу веток. По плечу сразу потекла кровь, окрасив светлую рубаху в черное. Кажется, он наткнулся на сук.

Было странно, как медленно реагировало моё тело на посылы мозга. Как будто наработанные нейронные связи перестали работать.

Я опустил взгляд и посмотрел на свой, до сих пор сжатый кулак. Разжал его и удивился, не обнаружив мозолей. Рука была не моя. Тонкие длинные пальцы, казались аристократичными, или в худшем случае пальцами музыканта.

Из ступора меня вывели тяжелые шаги, послышавшиеся из-за кучи. Кто-то бежал в мою сторону бухая сапогами. И он был не один.

Я наклонился и выдернул из кучи палку, показавшуюся мне покрепче остальных. В руках оказалась тонкая дубинка на подобие кэндо, только не очень удобная. Я крутанул ей в воздухе. На удивление хороший баланс. Чего это я сразу драться? Вдруг они поговорить захотят? Я вспомнил, что у мня проблемы с челюстью и потрогал лицо. Кажется, просто сильный вывих. Нижняя челюсть была сдвинута вправо.

Двоих с саблями я встретил кривой улыбкой человека со свернутой на бок челюстью. Они подбежали и, глянув на валяющегося с разбитой головой мужика, без лишних слов бросились на меня. Оба разом.

Когда у тебя в руках оружие, пусть даже палка, выпады соперника предсказать довольно легко. Я поднырнул под руку с саблей одного и с размаху ударил палкой по плоской части оружия второго. Сабля ушла вбок.

Мужик по инерции шагнул вперёд, и я с разворота ударил ногой ему в челюсть. Чуть не упал. Растяжки едва хватило. Да что же это такое?

Мужик, вопреки моим ожиданиям, не ушел в нокаут, а просто стал похож на меня, но с челюстью, свернутой на другой бок.

Второй замах уцелевшего противника отразить оказалось сложнее. Опытный соперник всегда видит, как действует боец и оперативно подстраивается. Так и тут. Удар пошёл не чисто сверху, а по косой. Отбить палкой такое почти невозможно.

Снова нырок под руку. Ох, чую в третий раз такое не пройдет. Незатейливо бью палкой по колену, и оно выворачивается под неправильным углом. Крик разрывает ночь, заглушая треск пламени. Остатка инерции хватает на слабый удар в пах. Мужик загибается и нарывается лицом на подставленное колено. Нос в кровавые сопли

Пропускаю удар от «кривой челюсти», в последний момент подставив палку. Дерево в щепки, зато сталь задерживается на мгновение. Мне его хватает, чтобы уйти в подсечку. Противник падает на живот на разбросанные вокруг сучковатые ветки. Не теряя вращения выталкиваюсь обеими ногами и в падении втрамбовываю лицо противника в землю. Кровь хлещет во все стороны. Из шеи «кривой челюсти» сбоку торчит ветка. Кажется, он порвал артерию.

Оглядываюсь на поднимающегося с земли мужика со сломанным носом. Беги, придурок! Но он упрямо поднимает саблю и идет в атаку. Успеваю подхватить оружие мертвеца и парирую выпад. Искры от удара стали о сталь.

Мужик машет бодро, несмотря на разбитое лицо. Фехтует, как по учебнику. Выпад, выпад, отход.

На одной ноге много не нашагаешься. Замечаю проблему и использую в свою пользу. Очередной батман и в пируэте, чуть присев, рассекаю рубаху в районе пояса вместе с мышцами.

Мужик удивленно смотрит на вываливающиеся внутренности и замертво падает лицом вниз.

Разгорячённый после боя осматриваюсь, вдруг ещё кто пожалует.

Вокруг никого. Только сильнее трещат ветки в костре.

Секунду раздумываю, не вытащить ли трупы из огня, но понимаю: будь там кто живой уже бы кричали. Не у всех же челюсти набекрень.

Я осмотрелся, в надежде понять, где нахожусь. Никаких намеков. На земле валяются три свежих трупа. На всякий случай, подошёл и перевернул первого лицом вверх. Так и есть в глазу торчит толстый обломок ветки. Повезло. Мне, а не ему.

Трупы одеты странно. Просторные рубахи подпоясаны. На ногах сапоги с коротким голенищем, кажется кожаные. Темные штаны, покрой незнакомый.

Надо бы вправить себе челюсть. Вдруг кого встречу. Не убивать же всех подряд, пока до врача не доберусь?

Мне не впервой править вывихи. Если вывих не сильный, то короткого тычка хватает, чтобы нижнечелюстной встал наместо.

Я переложил саблю в левую руку, не готовый оказаться безоружным. Правой без замаха ударил себе в челюсть и согнулся от боли. Пусть мне такое уже приходилось делать, ощущение не из приятных.

Попробовал пошевелить челюстью, но боль снова перекосила лицо.

Чуть отдышавшись, пробую вправить снова. На этот раз бью чуть сильнее. С характерным хрустом челюсть встает наместо.

– Я помню чудное мгновенье! – произношу во весь голос, не таясь. – Передо мной явилась ты!

Сзади в кустах раздаётся шорох и треск веток. Здесь есть кто-то ещё!

Я развернулся с саблей наголо. Готовый отразить любую атаку.

Глава вторая

Я ожидал увидеть что угодно, но только не это. Из зарослей низкого кустарника, сплошной стеной растущего метрах в десяти от костра, покачиваясь вышла тощая девушка. Она молча сделала несколько шагов в моём направлении, покачнулась и беззвучно осела на траву.

Будучи джентльменом в любой ситуации, я кинулся ей на помощь, даже слабо представляя, что случилось.

Подбежал как раз вовремя, чтобы не дать ей завалиться на бок. Поддержал за руку. Какая же она худая!

Девчонка с каким-то странным выражением больших бледно-зелёных глаз не мигая смотрела на меня. В неверном свете пламени цвет радужки я мог и не разглядеть, но вот выражение считывал совершенно четко. Так смотрят на близкого человека, которого думали, что потеряли, но вдруг оказалось это не так. При том, что девушка мне была совершенно незнакома. Всё это порядком озадачило меня.

Я вдруг понял, что молчание как-то уж больно затянулось.

– Привет, – тихо поздоровался я. – Ты в порядке?

Девчонка быстро закивала, потом поднесла руку ко рту и что-то оттуда достав, сжала в кулаке.

– Все в порядке, Никита Васильевич.

Я хотел возразить, что я Валерьевич, но не успел, девушка бросилась мне в ноги и крепко обняв в районе коленей, быстро запричитала:

– Они всех убили! Вашего батюшку и матушку! Я хотела помешать, но не смела ослушаться. Я видела, как они… – девчонка всхлипнула и затряслась в рыданиях.

Я смотрел на неё сверху, стоя как истукан и ничего не понимая. Нужно было быстрее уходить отсюда, потому как наверняка те трое не единственные, но я стоял и смотрел…

Тугая русая коса подрагивала в такт хрупким девичьим плечам. Нужно было что-то делать, но я пока даже не мог понять, что происходит.

Странным было всё: начиная с того, что мои ноги снова ходили и заканчивая хоть и моим именем, но чужим отчеством. А про непонятных мужиков в старинных нарядах, устроивших тут массовое сожжение трупов, и вообще сказать нечего.

Я наклонился и погладил девушку по голове, стараясь успокоить.

– Всё хорошо, успокойся. Ты ни в чем ни виновата, – я попытался утешить девушку. – Расскажи, что произошло.

Девчонка перестала всхлипывать и снова взглянула на меня. Глаза на чуть вытянутом лице со впалыми щеками были точно бледно-зелёного цвета. Теперь я рассмотрел это отчетливо.

– Вы ничего не помните, господин?

«Час от часу не легче! Господин?» – пронеслось в голове.

– Кажется я ударился головой, – ответил я, оправдываясь, машинально потрогав голову левой рукой. В правой все ещё была сабля.

– Вас оглоблей саданули. Не удивительно что всё смешалось.

Девушка перестала плакать и чуть наклонилась вперёд, опершись на руки. Я только сейчас заметил, что на ней какое-то замызганное однотонное платье простого покроя. Ворот был разорван чуть ли ни до живота и сквозь образовавшуюся прореху виднелись маленькие острые груди с крохотными сосками.

Мне стало как-то неудобно, и я отвел взгляд посмотрев ниже. Подол платья весь перемазанный в земле тоже не отличался целостностью. Из-под этого грязного недоразумения торчали тощие босые ноги. Стопы, перемазанные в земле, оказались миниатюрными и узкими.

Бедолагу трясло, несмотря на то что на улице лето. Хотя чего удивительного, когда тут такое происходит.

Заметив мой взгляд, девушка подтянула ноги под себя.

– Рассказывай, – сглотнув комок, вставший в горле, сказал я.

– Вы помните, как на дом напали?

Я зачем-то кивнул, хотя ничего подобного не помнил, но понимал, что с какой-то отправной точки начинать нужно.

Да и ей, похоже, нужно было выговориться.

– В дом ворвались, выбив двери. Ваш батюшка был в столовой с матушкой. Ужинали. Я прислуживала, так как Машка была занята на кухне. Кажется, Василий Семенович сразу понял, что происходит, потому что крикнул вашей матушке что это люди Корсакова. Велел найти вас и убегать из дому. Она так и сделала. Выскочила из столовой и сразу рванула в вашу комнату. Меня он сначала хотел отослать вместе с прислугой, но потом сказал: «Лушка, подойди ко мне. У меня для тебя задание». Я сразу и не сообразила, что делать, запаниковала, заметалась. Он мне и отвесил подзатыльник, – девушка всхлипнула и продолжила: – Ваш батюшка отдал мне это, – она протянула сжатый до сих пор кулак в мою сторону и разжала пальцы.

На грязной ладони лежало что-то похожее на рыбью чешуйку зеленоватого цвета размером с пятирублевую монету. Изогнутый край утончался и заострялся, становясь чуть ребристым. Другая сторона наоборот была толще и имела в центре отверстие, куда был продернут черный шнурок.

Я смотрел на предмет в ладони Лушки и не мог понять, что это. Мое внутреннее чутьё подсказывало, что вещь очень ценная, но никаких ассоциаций в голове не возникало.

Девушка едва заметно протянула ладонь в мою сторону, словно предлагая мне взять предмет.

Я наклонился и осторожно поднял его за заслюнявленный шнурок. Было похоже, что это какая-то подвеска или медальон: что-то, что принято носить на шее. Размер шнурка был подходящим.

Видимо, Лушка заметила мои колебания и удивление, отчего заговорила раньше, чем я успел задать хоть какой-то вопрос.

– Батюшка ваш, обычно носил его на шее. Это символ Рода. Чешуйка Горного Змея. Неужели не помните?

– Помню, – как-то на автомате соврал я. – Просто удивлен почему он отдал его тебе.

– Мне кажется, он понял, что не справится с напавшими, – произнесла девчонка и снова заплакала. – Он сказал мне беречь его больше жизни. Найти вас с матушкой и передать. Я побежала искать, а в столовую ворвались наемники. Счёту я не обучена, но успела заметить столько: – Лушка немного задумалась, а потом протянула мне обе ладони с растопыренными пальцами.

– Десять?

Девушка неуверенно кивнула.

– Может больше. Я испугалась. И вас искать было нужно. Батюшка ваш строго-настрого наказал.

– А дальше что было?

– С Василием Семеновичем?

– Да.

– Не знаю, – тихо произнесла девушка и снова всхлипнула. – Я за вами бежала. Видела, как вы с матушкой из дома выскочили и в лес бросились. А за вами толпа преследователей. Наверное, столько же, сколько в столовой было. Они вас догнали. Вы с матушкой хорошо отбивались, но их было много. Я хотела выскочить на помощь, когда подбежала, но меня поймали. Кто-то, наверное, заметил, как я за вами из дома метнулась. Завалили меня. Едва успела в рот сунуть, – Лушка кивнула на болтающийся в моей руке медальон.

– Зачем в рот? – удивился я.

– Знала, что насильничать станут. А там и не найдут, и зубы стиснуть смогу, чтобы не кричать.

Я удивленно уставился на девчонку.

– Мужикам нравится, когда баба кричит. Это их подзадоривает, а так весь запал быстрее проходит. Обычно, – отрешённо добавила Лушка.

– Обычно?! – гнев вспыхнул и отошёл.

Что я знал об этом месте или мире? А то, что я не у себя дома теперь было ясно, как день. Как такое могло вообще случиться? Несмотря на то, что вопросов было много, я понимал: не этой тощей девчонке на них отвечать. Она и так пострадала за кого-то другого. Нет, её преданность Роду похвальна.

А кстати, кто я теперь? И как моя фамилия? Я как-то довольно быстро вжился в это тело. Принял правила игры. Стал ассоциировать себя с тем, в ком оказался.

Может быть, это потеря близких людей так сближает? Не знаю. Но одно я понимал точно: говорить, что я не тот, кого она знает, сейчас нельзя. Нельзя упустить пока единственный мой источник информации здесь. Да и для неё будет тяжело узнать, что все её близкие умерли.

Я оглянулся на разгоревшийся в полную силу костер.

– Матушка там? – спросил я и понял, что к горлу подступили слёзы. С чего бы?

– Да, господин. И батюшка тоже. Они принесли его тело вместе ещё с несколькими.

– Кто ещё?

– Я видела троих из вашей охраны и, кажется, дворецкого с экономкой.

Я подумал, что вокруг ещё могут бродить те, кто напал на дом.

– Лушка, в округе кто-то ещё из нападавших есть?

– Нет, Никита Васильевич, все в дом ушли. Только эти четверо остались.

– Четверо?! – я собрался и начал оглядываться. – Где четвертый?

– В кустах лежит, – как-то слишком спокойно произнесла девушка. После всех её эмоциональных рассказов про семью, это было странно. – Он на мне был, когда тут шумиха началась. Ну и зазевался, – произнесла Лушка и в первый раз за время нашего знакомства улыбнулась.

– Пойдем, – протянул я руку девушке. – Покажешь, где четвертый.

Она как-то странно посмотрела на мою ладонь, потом недоверчиво глянула на меня, но все же подала руку. Я помог ей встать и ещё раз подумал, какая же она тощая.

Лушка пошла вперед, а я следом, внимательно смотря под ноги. Ходить босиком было непривычно. Возможно поэтому не сразу заметил, что девушка изредка оглядывается на меня. Я поймал её взгляд и увидел в нем не столько страх, сколько восхищение. Мне стало неудобно, и я отвернулся.

– Здесь, – Лушка резко остановилась и подалась в сторону.

В свете костра хорошо было видно большую черную лужу крови, натекшую с мужика, пялившегося в пустоту мёртвыми глазами. Из его уха торчала простая обмотанная кожей рукоять ножа.

Мужик был совершенно без сомнения мёртв.

Я развернулся и вопросительно посмотрел на Лушку.

– У него нож был, я ещё когда он меня придавил заметила, но двое его дружков рядом стояли. Когда переполох начался, и четвёртый закричал, эти двое едва штаны натянуть успели. Потом я этого прикончила и бежать собралась, когда до меня дошло, что это про вас кричали. Тогда стала кустами пробираться. Обходить поляну. Видела, как вы с этими расправились, – девчонка снова метнула на меня восхищенный взгляд. – Ловко вы…

– Тренировался много, – буркнул я, лишь бы она перестала на меня так смотреть.

Не чувствовал я себя героем, которым стоило бы восхищаться. Особенно, если представить, что эта девчонка вытерпела лишь бы символ Рода сохранить.

Нужно было что-то делать. Нельзя было тут оставаться. Того и гляди, те кто ушёл в дом, как сказала Лушка, вернутся проверить, как дела у их товарищей.

– Лушка, много народу в дом ушли?

– Да порядком, – девушка слегка смутилась, затем снова показала две ладони с растопыренными пальцами. – Не меньше, – добавила она.

Да уж, с десятью противниками я не справлюсь, даже несмотря на саблю. С пятью не смог около подъезда, когда был в отличной форме. А тут в незнакомом мне теле. Ни растяжки, ни рефлексов. Мозг-то знает, что делать, а вот тело не способно без тренировок корректно реагировать на импульсы. Значит, пока это не вариант.

– Почему напали, знаешь? – спросил я.

– Это ищут, – девушка ткнула на медальон, все ещё болтающийся в моей руке. – Они ищут символ Рода. Без него никто не знает точно, что вы под покровительством Восьмого духа.

«Приехали! Ещё и духи какие-то!» – в голове и без того был сумбур, но от этой информации меня немного накрыло. Как же мне разобраться во всём этом без посторонней помощи? Хорошо, хоть «временная амнезия» немного помогает – могу задавать вопросы. Но долго ли я смогу её изображать? Не могу же я сказать, что всё забыл: и кто я, и что вокруг происходит. Ладно хоть, от начала нападения на семью могу беззастенчиво расспрашивать Лушку о случившемся.

Кстати, если погребальная команда не вернётся, то вскоре начнут их разыскивать, а значит узнают, что случилось и догадаются, что кто-то выжил.

Для начала стоит замести следы. Ну, либо направить бандитов по ложному следу – пусть думают, что эти сбежали. Надо чтобы не узнали, что я выжил, а то погони за спиной мне сейчас только не хватало.

– Лушка! – позвал я девушку. – Нужно от трупов избавиться пока костёр не погас. Поможешь?

– Конечно, господин, – покорно согласилась девушка.

Из уха трупа в кустах я достал нож и осмотрел. Это оказался узкий обоюдоострый клинок сантиметров пятнадцати длинной с острым и тонким кончиком. Я пошарил и нашел ножны на поясе мужика. Не заморачиваясь морально-этическими проблемами мародерства, снял их и приспособил себе. Нож вложил в ножны и почувствовал себя вооруженным. Сабля тоже оружие, но носить её без ножен, да ещё в присутствии народа, будет неудобно.

Только сейчас заметил, что моя одежда довольно сильно отличается от той, что носили нападавшие. Если я хочу стать незаметным на какое-то время, мне стоит переодеться. Узкие обтягивающие штаны чёрного цвета, возможно, не бросились бы в глаза, но когда-то белая рубашка с широкими рукавами и пышным жабо на шее точно не стоила того, чтобы выходить в ней на улицу. К тому же она была заляпана грязью и кровью.

Я осмотрел мужика, с которого снял ножны. На нем были такие же темные, но не черные, свободные штаны, как и на других нападавших. Его рост был недалек от моего, так что я решил забрать и их. К сожалению, рубашка оказалась вся в крови со стороны раны. Так что брать её не было смысла. Оставалось надеяться, что у кого-то из троих получится позаимствовать этот предмет гардероба.

Трупы мы стащили к костру. Невдалеке я нашел наломанных сучьев. Видимо, похоронная команда запаслась на случай крайней необходимости.

Я обыскал тела и собрал оружие, какое удалось найти. Таким образом у меня оказались две сабли и один нож. К моему сожалению, только для одной сабли нашлись ножны, где был второй комплект я не знал.

Всё холодное оружие, кроме ножа на поясе, я решил на всякий случай спрятать где-нибудь неподалёку и отметить место. Чем я и собирался заняться сразу после того, как избавлюсь от трупов. А пока сабли были отложены в сторонку недалеко от костра, чтобы не потерять их в окружающей темноте.

Мне повезло, и рубаха моей первой жертвы оказалась практически чистой, не считая пары капель крови. Но в сравнении с другими, она была вполне годной. Хуже было с обувью. Лушка сняла сапоги со всех, кого мы притащили к костру, но ни одна пара не подошла мне по размеру.

Пришлось разодрать одну рубаху и сделать из неё подобие портянок. Так я смогу носить сапоги, которые на мне иначе бы хлябали и быстро натёрли ноги. А так был шанс остаться без мозолей. Они и так мне за последний месяц ох, как надоели.