Tsitaadid raamatust «Пожиратель Душ»
– Что-нибудь криминальное?
– Да не сказать. Одна из тех ситуаций, где все правы, виноватых нет и компромисс невозможен.
Одно из бесспорных достоинств культа Лунноглазой: за адептами признается определенная независимость, никакой стадной дисциплины – каждая уважающая себя кошачья особь должна время от времени гулять сама по себе.
- Завтра вечером все вместе поедем в театр, - разливая вино по бокалам, объявил Дерфар.
- А скоро ещё Эглеварты приезжают, - усмехнулась Неллойг. - Тогда у нас будет не только театр, но ещё и цирк.
Ну, и все остальное… Когда он лет десять назад устроил гулянку в Майлинане, это курорт на берегу Рассветного моря, люди строгих правил оттуда разбежались, не вытерпев такого соседства. Зато майлинанские куртизанки остались довольны – говорят, он ни одну не обделил своим вниманием и щедрым гонораром. Рассказывают еще, что в этом участвовали придворные дамы, специально примчавшиеся в Майлинан с соседних курортов, – она усмехнулась и покачала головой. – И что он также споил охотников, которые приехали туда, чтобы его убить. Но это еще ничего, были и по-настоящему шокирующие истории. Главное, что его отношение к жизни отличается от человеческого. Многое из того, что для нас серьезно, для него всего лишь забава, понимаешь?
Меч, ножи и дробовик он убрал в сумку, однако даже без оружия выглядел так, что севшая в трамвай компания развязных подвыпивших парней сперва оценивающе косилась в их сторону, а на следующей остановке перебралась в другой вагон.
Эннайп спрашивала, почему ей нельзя меня проводить. Да потому, что я могу заплакать. Зато она приедет меня навестить, как я буду её ждать, кто бы знал...
- Мы можем заблудиться.
- Не можем. Я ведь тебе сказал - я знаю, где юг. Я его найду хоть с завязанными глазами, хоть наполовину в отключке. У меня вроде как внутренний компас.
Ника это утверждение не успокоило.
- В нашем мире был один деятель вроде вас. Иван Сусанин его звали.
- Ваш Сусанин против меня щенок.
- Это я уже понял, - пробормотал Ник, беспомощно оглядывая болотную ширь.
...такова здешняя традиция, незыблемая и дурацкая, как большинство незыблемых традиций.
Ник был почти спокоен. Даже глаза оставались сухими. Спокойствие человека, замерзающего в двадцатиградусный мороз.
