Вот уж морская буря! Советские моряки против Летающего острова!

Глава 6. Говорящие моряки

Какие бы теории мы не строили, это все равно оставалось максимально странным. Однако это было не единственной загадкой.

Итак, матрос сообщил капитану Алехину, что все вещи, принадлежащие главному инженеру, находятся в его личной комнате. Если это так, то логично предположить, что инженер-лейтенант в данный момент должен быть голым. Однако, по словам старшего матроса Патрушева, который всегда сопровождал Гречко, главный инженер в тот день был одет в полную форму морского офицера.

Имперский корабль Бетонное сердце вошел в ночь с загадочным происшествием на борту. Штабная комната, обычно оживленная по вечерам смехом веселых матросов, в этот вечер была окутана тяжелой атмосферой. Патрушев еще не вернулся.

Толстый старший матрос по фамилии Мандаринов смотрел на вход в офицерскую столовую.

– Опаздывает, – сказал Мандаринов. – Интересно, что Патрушев делает в офисе капитана, о чем он не может сообщить? И чего это Гречко голый ходит.

Затем другой моряк внезапно повернул голову в сторону Мандаринова.

– Мандаринов, – сказал тот.

– Что?

– Это не вопрос, – сказал Шишкин. – Вечно болтаешь, о чем не надо.

– О чем ты! – добавил другой. – Мандаринов не сказал ни одного лишнего слова.

Шишкин и другие моряки вспыхнули. Болтовня Мандаринова – особенность корабля. Если он что-то узнает, через десять минут об этом знают все моряки на борту.

– Первое, что вы должны сделать, – ответил Мандаринов, – это убедиться, что у вас хорошие отношения с людьми, с которыми вы работаете. Это правда, не так ли? Или вы просите меня солгать начальству? В зависимости от ситуации, даже вы, ежедневно угощающие меня супом, не простите меня. Вы просите меня лгать начальству? Сказать, что одежды Гречко нет на месте? Нет.

– Шишкин правильно сказал, что не надо говорить лишнего, – сказал еще кто-то. – То, что ты сказал о том, что Гречко голый, лишнее. Для советского солдата это вопрос престижа.

– Что за чушь! – Мандаринов хлопнул кружкой. – Если у вас нет одежды, у вас нет другого выбора, кроме как быть голым.

– Я могу носить набедренную повязку, – ответил Шишкин.

– Ну давай! – Мандаринов открыл рот, как бабуин.

– Это могла быть и ночная рубашка, – тихо сказал Шишкин. – Могут происходить самые разные вещи. Но вы поспешили сказать, что инженер-лейтенант Гречко теперь голый, потому что его форма была оставлена в его личной каюте. В любом случае, причина, по которой Патрушев не вернулся из капитанской каюты, возможно, заключается в вашей ненужной болтовне.

– Ладно, я не имел в виду ничего такого. Я уважаю Гречко не меньше каждого из вас, а может и гораздо больше! И поэтому хочу провести расследование вместе с Патрушевым и как можно скорее найти местонахождение инженер-лейтенанта Гречко. А Патрушева до сих пор нет.

Внезапно Мандаринов сжался как комок, а плечи задрожали.

Моряки в миг отупели. Это был первый раз, когда они видели, что Мандаринов, крупный мужчина, плачет. И что за странный плач. Был ли это вообще плач или смех.

– Спокойно, ты чего, – сказал Шишкин, легонько похлопывая здоровяка по плечу. – Мы знаем, как сильно ты ценишь Гречко. И я не сомневаюсь, что ты заботишься о своих друзьях. Но если ты плачешь, то ты еще более позорный, чем мужчина без набедренной повязки.

Труппа разразилась хохотом.

Мандаринов тоже был охвачен смехом и улыбался, подняв залитое слезами лицо.

Глава 7. Отправление с летающего острова

Старший матрос Патрушев, за которого беспокоились его коллеги, был освобожден только поздно вечером, ближе к 12 часам.

Когда он начал подвешивать свой гамак к потолку, Шишкин и Мандаринов, спавшие рядом с ним, проснулись.

– Патрушев, вернулся, – шепотом сказал Мандаринов. – Волновался, где ты там. А все только и говорили: "Патрушев опаздывает из-за твоей болтовни", издевались надо мной.

Однако Патрушев отказался произнести хоть слово.

– Патрушев, чего молчишь? Что капитан?

Патрушев забрался в гамак и слегка повернулся лицом к своим товарищам.

– Возможно, я не был достаточно осторожен, – сказал он сдавленно. – Но, пожалуйста, поверьте мне. Я русский солдат. Я не сделаю ничего трусливого. Помните об этом. Я спать.

С этими словами старший матрос Патрушев уткнулся лицом в одеяло. Когда его товарищи услышали это, то тоже уткнулись в свои гамаки с некоторым облегчением.

Однако сможет ли Патрушев, который находится под подозрением в связи с этим инцидентом, спокойно спать сегодня ночью?

Для имперского корабля Бетонное сердце ночь скандального инцидента, который должен быть записан в журнал как нечто исторически ужасное, наступила скоро.

Гудки "Всем подняться" звучали из одного угла корабля в другой. Матросы вернулись на палубу и в тесную каюту в приподнятом настроении. Это была сцена, которая ничем не отличалась от обычной жизни.

В 10 утра имперский флот, наконец, снялся с якорной стоянки на острове аэродрома и отправился в путь. Чтобы подготовиться к этому, Бетонное сердце был занят с раннего утра.

Дежурным офицером был капитан Алехин.

«Что же с Гречко?» – капитан смотрел вниз на летающий остров с носового мостика, пытаясь подавить меланхолию, которая закрадывалась в его грудь.

Старшина поднялся на мостик и подошел к капитану.

– Есть новости? – сказал капитан Алехин, не смотря на него.

– К сожалению, нет, капитан. Инженер-лейтенант Гречко не вернулся на корабль по состоянию на сегодняшнее утро.

– Ясно.

Остальные молчали, и капитан снова повернул голову в сторону воздушного острова.

Старшина отдал честь и ушел.

– Не вернулся, – капитан пробормотал себе под нос.

Отъезд был неизбежен. Было невыносимо тяжело оставлять Гречко, с которым Алехин учился и играл с детства, посреди Южно-Китайского моря. Было бы легче, если бы они искали и не нашли его, но приказ капитана строго запретить сходить, когда в поле зрения находится воздушный остров, было слишком тяжело вынести. Но военная дисциплина должна быть торжественной. В глазах капитана Алехина не было ни единой слезинки, но сердце его разрывалось.

Капитан вышел на передний мостик.

Корабль вот-вот отплывет.

Над кораблем раздался чистый и звонкий звук трубы.

В балках развевался сигнальный флаг.

"Готов к отплытию!"

Санитар, дуя в свисток, обратился к палубам и внутренним помещениям корабля.

Одни поспешили на нос, другие – на корму. Вскоре толстый швартовочный линь к воздушному острову был отпущен.

Двигатель работал уже несколько минут.

Вскоре железные балки воздушного острова начали двигаться из стороны в сторону. Корма пузырилась белым. Позади расходились небольшие волны.

Имперский корабль Бетонное сердце покинул воздушный остров.

Первый корабль Киров уже находился далеко впереди.

С вершины воздушного острова махали шляпами и оживленно размахивали руками. Белые люди, черные люди, желтолицые восточные люди – все они счастливо махали.

– Эхэхэй!

На верхней палубе летающего острова было видно лицо контр-адмирала Литта, командующего строительной группой летающего острова.

На балках поднимался еще один сигнальный флаг.

– По случаю нашего отъезда мы выражаем глубочайшее почтение контр-адмиралу Ритту, – послышалось.

Седовласый, краснолицый контр-адмирал Литт улыбнулся и снова поднял руку в приветствии.

Флаг с пожеланием безопасного плавания был также поднят на сигнальной башне на воздушном острове.

Мужчины, работавшие на воздушном острове, прекратили работу, замахали руками и засвистели.

Стоя на носовом мостике, капитан Алехин поднес бинокль к глазам и наблюдал за этими грандиозными проводами. Лица, лица! Сотни и тысячи лиц, ни одного не упустить!

Между балками, на подъемниках, на палубах, на крышах прогулочных кают, в окнах кают – везде мелькали лица, и еще больше лиц.

Среди них капитан изо всех сил старался найти то единственное лицо, которое было у него в памяти. Лицо, которое он пытался найти, было, без сомнения, достойным лицом инженер-лейтенанта Гречко.

Капитан Алехин держал бинокль у глаз и оставался неподвижным, как статуя. Внезапно он зарычал. Рука капитана с биноклем задрожала. Он поспешно сфокусировал бинокль.

В третьем окне от баржи в квартире рабочих на третьей палубе воздушного острова лицо с забинтованной головой выглядывало из-за плеч мужчины и женщины в колоколе.

Сердце капитана внезапно забилось.

Алехин пристально смотрел на то лицо, пока оно не превратилось в пятно. Затем, желая видеть более четко, он перефокусировался, но как только он это сделал, увидел, что лицо исчезло из окна.

Сколько бы раз он ни наводил на то окно свой бинокль, лицо больше не попадало в поле зрения.

– Черт.

Капитан Алехин опустил бинокль и вздохнул.

«Показалось, что мужчина с повязкой на голове, который смотрел на меня, похож на Гречко, но мне же показалось? Трудно представить Гречко среди всех этих мужчин и женщин в каютах рабочих. Вряд ли… Вряд ли».

Капитан Алехин говорил про себя с такой тяжестью, как будто его вот-вот стошнит.

Глава 8. Дезертиры.

Бетонное сердце быстро набирал скорость.

Капитан Алехин смотрел вслед улетающему острову, удаляющемуся на юг, а его грудь вздымалась от боли.

Таким образом, дело об исчезновении инженер-лейтенанта Гречко осталось нераскрытым и констатировано в «дурной книге», где фиксировалось все, за что можно получить мощных тумаков.

Тень летающего острова становилась все меньше и меньше.

Больше ничего нельзя было сделать.

– Дежурный офицер! – подбежал пухлый матрос и быстро поднял руки в приветствии. Это был Мандаринов. Его лицо выражало необычное напряжение.

– Чего такое?

– Я не вижу старшего матроса Патрушева! – сказал тот. – Не знаю, важно ли это, может, чинит что-нибудь, но я решил, что должен сообщить дежурному офицеру.

– О чем, черт возьми, ты говоришь? – укорил капитан. – Патрушев – это тот моряк, который присматривал за Гречко?

– Да, капитан. И его нет.

Алехин удивился, но тут же проявил сдержанность.

– Сейчас буду, – сказал капитан. – Иди к своим.

Мандаринов напрягся.

– Дежурный офицер. Я был бы признателен, если бы вы не упоминали то, что я сказал.

– Это еще почему? – спросил Алехин.

– Тут такое дело, сложно объяснить, просто могу я вас попросить забыть о том, что именно я об этом рассказал?

– Странный ты, – Алехин окончательно смутился. – Если это так важно, хорошо. А теперь иди, позже подойду.

– Большое спасибо, – сказал Мандаринов и побежал к входу.

Капитан Алехин сообщил старпому о новом инциденте и немедленно отправился в эскадру матроса Патрушева.

– Я слышал, что матрос Патрушев исчез, – сказал капитан Алехин.

– Капитан! – сказал один из солдат. – Я только что достал мешок с одеждой Патрушева, осмотрел его и нашел эту предсмертную записку.

– Что, предсмертная записка? – Алехин быстрым шагом подошел к солдату. Он выхватил лист из рук и увидел, что оно было написано на листе канцелярской бумаги простым спокойным почерком.

«Я покинул корабль, чтобы узнать местонахождение капитана Гречко на воздушном острове. Пожалуйста, будьте уверены, что Патрушев ни в коем случае не будет трусить. И пожалуйста, скажите моим родным, что я погиб в море.»

– Старший матрос Патрушев в конце концов покинул корабль из-за беспокойства о местонахождении капитана-инженера, – твердо сказал Алехин. – Случай дезертирства является почти штатным явлением на иностранных военных суднах, но не на Советских кораблях. Это очень серьезное преступление. Патрушев прекрасно понимал всю серьезность этого преступления и готов умереть за него. Целью его отъезда было выяснить местонахождение инженер-лейтенанта Гречко. Трагическое решение. Других комментариев не будет.

Держа в руке предсмертную записку, капитан Алехин оглядел командира своей эскадрильи и всех остальных. У всех было мрачное выражение лица, и не было произнесено ни слова.

– Теперь, – Алехин сложил руки за спиной. – Как это произошло?

– К сожалению, я ничего об этом не знаю, – командир эскадрильи покачал головой.

– Патрушев выпрыгнул за борт, капитан, – сказал кто-то.

– Выпрыгнул? – добавил другой.

– Кто это сказал? – спросил Алехин. – Кто знает, что он выпрыгнул?

Но солдат в толпе вдруг почесал голову и попытался улизнуть. Это был старший матрос Мандаринов.

– Мандаринов, скорее выходите сюда и поговорите с дежурным офицером.

Мандаринов, суетясь, вышел перед капитаном Алехин.

– Ты? – сказал капитан.

Лицо Мандаринова, которое всегда было красным, стало еще краснее, и она был готов вот-вот расплакаться.

– Я! – вскрикнул матрос.

– Расскажите правду о побеге Патрушева с корабля, а я потом поговорю об этом с командующим.

Глаза Мандаринов стали черно-белыми.

– Ну, как я уже говорил, Патрушев прыгнул за борт с борта корабля в 10:20 утра, капитан. Хм.. и потом.. Патрушев глубоко нырнул в воду. Раньше он был сборщиком абалонов, поэтому у него это хорошо получалось. Он пробыл под водой около трех минут, прежде чем спокойно опустил лицо над водой и начал плыть.

– Откуда вы это знаете? И что еще за абалоны?

– Я просто наблюдал за ним. Абалон – это моллюск, капитан, в них жемчуг.

– И ты просто смотрел, как он уплывает? – Капитан Алехин уставился на Мандаринова широко раскрытыми глазами.

Мандаринов не смог ответить и долгое время молчал в напряжении. Затем он вдруг закричал странным голосом.

– Я понимаю, как это выглядит, но, пожалуйста, подумайте о страданиях Патрушева! Перед тем, как прыгнуть в море, он сложил руки вместе и поклонился мне. Пожалуйста, позволь мне пойти за капитаном Гречко, сказал он. Если Гречко жив, Патрушев вернет его обратно. Если он мертв, Патрушев готов умереть на месте. Вы думаете, что служба Патрушевой можно было бы называть хорошей, если он не позаботится о будущем главного инженера? Пожалуйста, позволь поступить по-мужски, сказал он. Кроме того, он под подозрением. Все думают, что Патрушев знает, что произошло с капитаном Гречко, а Патрушев как будто всем врет. Поэтому Патрушев был готов пожертвовать своей жизнью и именем ради того, чтобы отстоять свою честь. У меня нет такой болтливой болезни, как у тебя, сказал он. Если хочешь, стреляй, сказал он. В общем, Патрушев заплакал. И я тоже плакал. Я не мог ничего сделать. Слезы наворачивались на глаза, поэтому я плохо видел, хотя и стоял на посту. Я готов к наказанию. Пожалуйста, накажите меня как можно строже, потому что никакие наказания не идут в сравнение с тем, на что подписал себя Патрушев ради нашего капитана Гречко!

Вся группа, казалось, была вымокшей, когда Мандаринов замолчал. Кто-то вытирал лицо рукавом. У кого-то были красные глаза.

– В капитанскую каюту, – сказал Алехин, его глаза тоже слегка покраснели.

Глава 9. Тайна инженерного лейтенанта Гречко

Голова матроса Патрушева одиноко стояла среди волн.

Солнце Южного моря теперь обжигающе светило на его лицо.

Патрушев плавал тихо и спокойно, чтобы не создавать рябь на поверхности моря. Хотя растягивание на двойном кольце не так изящно, как, например, кроль, все же такая техника была идеальной для плавания на длинные дистанции.

Патрушев предпринимал бешеные усилия, чтобы добраться до острова.

«Фух, еще один вдох!»

Южно-Китайское море являлось домом для бесчисленных акул-людоедов. Если Патрушев бы появился над одной из них, ему пришел бы конец сразу, без каких-либо шансов.

«Капитан Гречко. Пожалуйста, оставайтесь в живых, пока я не доплыву туда. Я уверен, что Патрушев поможет вам».

И все-таки у старшего матроса действительно был секрет, который он не мог никому рассказать. Когда Патрушев и инженер-капитан Гречко приземлились на острове-аэродроме, они разделились после того, как инженер рассказал о серьезном деле.

«Перед возвращением на корабль необходимо зайти в китайский ресторан Guangjin в Koraku-gai, забрать пакет и вернуться обратно. Когда вернетесь, отнесите его в мой кабинет и оставьте открытым.»

Гречко передал Патрушеву картонную бирку, сказав, что это купон на доставку посылки в китайский ресторан под названием «Кванчин». На бирке был изображен петух с белыми перьями и красной петушиной короной.

Когда Патрушев уже собирался отдать приказ, инженер-лейтенант Гречко, обдумывавший свои действия, подошел к нему и, крепко сжав его руку, сказал: «Патрушев, теперь я рассчитываю на тебя. Кроме того, у меня к тебе еще одна важная просьба. Пока ты не получишь груз и не вернешься на корабль, ни при каких обстоятельствах не говори, что я отдал приказ.»

Патрушев подумал, что это странный приказ, но ответил, что понимает.

«А теперь я оставлю тебя здесь, – сказал Гречко. – Иди и веселись, пока не придет время возвращаться домой. Береги себя».

С этими словами инженер снова крепко взял руку Патрушева в свою.

Он прошел через киораку-дзюцу к задней части, затем исчез за магазином. Это был последний раз, когда Патрушев видел капитана.

Патрушев шел плечом к плечу со свободными от работы рабочими и их семьями, прогуливающимися по Кёраку-гу. Он проводил много времени, играя, пил сладкое какао, ел мясные булочки и ходил в кино. По пути домой он заехал в Кванчин, согласно инструкциям капитана Гречко, и получил посылку в обмен на коктейль из кокков.

Матрос сразу же отнес багаж в комнату инженер-лейтенанта Гречко. Он вспомнил, что ему было приказано немедленно вскрыть пакет. Патрушев не знал, что было в багаже. Он хотел как можно скорее увидеть, что находится внутри, так что быстро разорвал оберточную бумагу и обнаружил, что внутри находится еще один бумажный пакет. После того, как еще два или три слоя оберточной бумаги были разорваны, долгожданный предмет наконец предстал перед глазами старшего матроса, который удивился, почему он был так плотно упакован. Когда он увидел его, то был так поражен, что воскликнул вслух: «Что?!»

Это была белая форма капитана инженерных войск, фуражка, кинжал, ботинки, перемычка и другие вещи.

«Что все это значит?»

Патрушев не мог поверить своим глазам. Он проверил и обнаружил, что это действительно та форма, которую носил инженер-лейтенант Гречко. Это действительно озадачивает.

Затем Патрушев нашел в пакете листок бумаги. Он открыл его с изумленным выражением лица. Это оказалось письмо Патрушеву, в котором было легко узнать размашистый почерк капитана Гречко.

Текст был таков:

«Патрушев.

Не удивляйтесь. Пожалуйста, прочитайте это письмо.

(1) Никому не говорите, что находится в этом пакете.

(2) Товар должен быть немедленно измельчен.

(3) Письмо должно быть сожжено.

(4) Я верю, что вы сохраните мой секрет.

Таша де красе. Гречко.»

Это было похоже на предсмертную записку. Неужели это действительно последняя воля и завещание инженер-лейтенанта Гречко? Старший матрос Патрушев был ошеломлен.

Он понятия не имел, почему инженер-капитан так поступил. Но в следующее мгновение Патрушев вспомнил о важном приказе, который ему отдали. Он не знал почему, но если он ничего не предпримет, то нарушит приказ. Не могло быть и речи о том, чтобы великолепный главный инженер приказал ему сделать что-то не то. В этом случае не было другого выбора, кроме как немедленно сделать то, что было предписано в завещании.

Приняв такое решение, старший матрос Патрушев, чувствуя, что его вот-вот проглотят, убрал товар, как было приказано, и сжег прискорбное письмо.

Что же дальше? Позже его вызывал к себе капитан, затем проводил расследование капитан Алехин, происходили разные другие вещи, но Патрушев упрямо выполнял приказы капитана-инженера Гречко до конца. Хотя его сердце уже горело.

Он тоже был молод. И он больше не мог этого выносить. Наконец, он принял решение последовать за капитаном и покинуть корабль.

Теперь он успешно доплыл до намеченного воздушного острова.

Чтобы скрыться от бдительного ока, ему пришлось приложить все усилия, чтобы вынырнуть из воды с большого расстояния, а затем прорубить себе путь через конструкцию моста, пока он не достиг конструкции в дальнем конце.

Когда матрос достиг башни моста, он выжал воду из белых брюк, которые он обернул вокруг своего туловища. Он был обнажен с живота до пят. В конце концов, этого было достаточно, поскольку здесь было жарко и многие рабочие были полуобнажены.

Грохот подъемников, стук пневматических молотов и рев больших насосов – все это било в голову. Где-то раздался свист. Патрушев почувствовал страх, что его обнаружили.

Спрятавшись за опорами, но не видя никого, кто бы его преследовал, старший матрос покинул опоры и медленно пополз вверх к палубе. Только моряки разбираются в таких вещах.

В конце концов он оказался перед рестораном Кванчин, где получил багаж инженер-капитан Гречко.

Там он на мгновение замешкался, а затем смело шагнул в ресторан.