Одиночество

– Я бы предложил сдаться, но мы оба понимаем, что тебе в любом случае уготована смерть, так что не станем затягивать.

– Отлично, Мартин, отлично, – Юплер звучал радостно. – Не зря я все же наделил тебя этой силой.

– Если бы ты сделал это немного раньше, я был бы куда более признателен, – отметил подросток. – Но об этом мы еще поговорим после того, как я нанесу последний удар.

Жнец явно понял, о чем идет речь, он не собирался мириться с неизбежной кончиной и как можно скорее прыгнул к непонятному наросту, стремясь спрятаться в его жерле.

– Нет, только не после всего пережитого, – терпя серьезную травму, парень прыгнул вслед за врагом, пропав в глубокой норе.

Здесь было на удивление светло, во время полета стены пульсировали оранжевым светом, словно по ним текла та самая энергия, что получали жнецы из плоти живых существ. Мартин долго падал вглубь земной коры по непонятному туннелю, а Юплер принял форму светлячка и спускался вместе с ним.

“Что может ждать меня на дне? Есть ли у этого пути дно? Я попаду прямиком в ад, не так ли? Может и не стоило сюда прыгать”

По мере продвижения вглубь, подросток начал отчетливо ощущать прерывистый гул от каких-то ударов. Они становились все более ясными, громкими и проникновенными. Вскоре стало понятно, что на дне обитает нечто живое и очень большое, у него так громко бьется сердце, что стенки туннеля дрожат и пульсируют ярким светом при каждом стуке.

“Я спускаюсь внутрь кого-то живого? Может сама планета породила жнецов для истребления людей? Она живая?”

– Я понимаю, что вопросов у тебя возникает все больше, но не жди получить на них хоть какие-то однозначные ответы, – предупредил Юплер. – Все, что тебе нужно знать – в самом низу этой норы придется кое-что убить, и только тогда на поверхности сможет быть обеспечен покой.

Мартин не имел права ослушаться, что-то подсказывало ему о правде слов друга, словно тот знает гораздо больше, чем говорит.

“Почему у меня возникает сильное ощущение, что ты как-то причастен ко всей катастрофе?”

– Не обижай меня такими мыслями, Мартин. Что бы ни случилось – я всегда буду на твоей стороне.

Дно приближалось, каким-то образом, одиночка чувствовал это. Возможно это очередная способность, которой его наградил загадочный спутник. Через несколько секунд Мартин приземлился на нечто мягкое, он ощутил себя в гладком и очень большом мешочке, настолько хорошо освещенном, что его края можно было спокойно разглядеть с места. Поверженный главарь жнецов тоже находился здесь, он всем телом прильнул к одной из стенок – ближайшей из всех. Она пульсировала и посылала звук от ударов во все стороны, который эхом отражался от кроваво-красных стен.

– Чье это сердце? – подросток достаточно хорошо понимал анатомию, чтобы определить большой орган, излучающий потоки света во все стороны.

– Я тебе уже говорил не ждать ответов. Знай лишь, что этот комочек жизненной силы очень важен для твоих заклятых врагов, и его уничтожение принесет все только хорошее.

– Мне не нужно повторять дважды, – Мартин подошел к сердцу, наблюдая за реакцией жнеца.

Тот не выглядел злым, разъяренным, в его взгляде читалась лишь немая мольба, бессильная просьба о пощаде, но он явно не заслужил ее. Не в глазах мальчика. Выживший долго не думал и воткнул клинок в бьющийся сгусток энергии, обрывая жизнь неизвестного ему существа, и уже через мгновение после того, как сердце издало последний удар, помещение залилось ослепительно-белым светом, поглощая все вокруг, кроме самого Мартина.

“Почему все окружение такое иллюзорное? Все произошедшее за гранью привычной мне реальности, и то, что происходит прямо сейчас, просто немыслимо”

– Я понимаю, что невероятно сложно принять тот факт, что мир куда разнообразнее, чем то, что ты привык видеть изо дня в день, – Юплер принял форму большой синей сферы, мерцающей как дорогой фейерверк перед лицом друга. – Это моя настоящая форма, если тебе интересно.

– Я точно знаю теперь, что с самого первого дня нашего знакомства ты не был иллюзией, не был плодом моего воображения, ты настоящий. Кто ты такой, Юплер? Пришелец из далеких уголков вселенной? Волшебное существо? Необычный плод лабораторного опыта? Как ты можешь влиять на мое восприятие окружающего мира и менять законы мироздания по своей воле? Какое отношение ты имеешь к апокалипсису? Мне нужны ответы на все эти вопросы.

– Ты не очень внимательно слушал меня, дружище. Ты не получишь никаких ответов. Все, что я могу подарить – это лишь наводящие вопросы. С чего ты решил, что я действительно реален? Почему ты вообще считаешь, что ТЫ реален? Откуда такая уверенность, что этот мир существует?

Мартин задумался. Белое окружение не давало спокойно сосредоточиться, подросток чувствовал себя запертым в фильме. Только сейчас он обратил внимание на то, что его раны исчезли, кровь испарилась с тела, а одежда перестала быть заснеженной и испачканной.

– Этот мир не может быть реальным. Я умер?

– Не думаю. Как ты и сам говорил, если бы ты умер, то ничего бы не ощущал, твоя личность перестала бы существовать, и этого разговора точно не состоялось.

– Значит, вероятнее всего, я прямо сейчас умираю, а мой мозг переживает предсмертные судороги и выдает эту безумную чепуху, – пришел к единственному логичному умозаключению Мартин. – Несмотря на это, было приятно получить именно такие эмоции.

– Как же ты уверен в своих мимолетных выводах, приятель. Теперь уже не воспринимаешь меня инопланетянином, который решил наградить своего единственного разумного знакомого силой супергероя и прекрасным оружием воина? Обидно, мне нравилось ощущать себя в роли таинственного покровителя. Но в одном ты точно прав – этот мир явно не реальный. Я знаю, что у тебя нет причин мне верить, но ты действительно спишь, и все фантазии должны прийти к логическому завершению, когда ты просыпаешься. Тебе пора проснуться, Мартин, вернуться в настоящий мир.

– Это был худший кошмар из всех, что я мог себе представить, – признался подросток. – Я с удовольствием вернусь к нормальной жизни, без чудовищ, без выживания, без… одиночества. Верни меня в реальность, Юплер.

Преисполненный надеждами, Мартин приготовился проснуться и первым делом обнять своих родителей, которые ждали очень долго его возвращения из страны ужасного сна.

Глава 14: Друг?

– По выходу из комы обязательно должно быть так холодно? – первая мысль, посетившая Мартина, когда он открыл уставшие веки и сощурился от яркого света. – Где я?

Он был одет во что-то теплое и плотное, напоминавшее плед, но мороз все равно пробирал до костей. Тело плохо ощущалось, словно онемело от многих дней без движения, лишь по истечению пары драгоценных минут подросток понял, что оно просто отмерзло. Ветер нещадно хлестал по лицу, пока снег укутывал Мартина плотным одеялом, оставляя лишь незначительное окошко для лица. Первое, что мальчик смог разглядеть перед собой – болтающийся на ветру кусок поводка, привязанный к решетчатому забору.

“Нет, нет, это не правда!”

Он все еще лежал в сугробе без движения, пока снежная буря укутывала тело. Кошмар только начался.

– Юплер, ты предал меня! Чертов ублюдок, ты подарил мне ложные мечты, чтобы обратить все в прах!

– Не надо постоянно винить меня в своих проблемах, – попросила иллюзия. – В конце концов, я всего лишь плод твоего воображения. Глупо злиться на собственный разум.

Все, что сейчас было необходимо подростку – стереть кого-нибудь в порошок, даже если этот кто-то не существует.

– Эмоции были такими неподдельными, – делился впечатлениями Мартин, стараясь пошевелить рукой. – Я словно пережил это вживую. Со мной же точно что-то не в порядке, да?

– Как говорил один великий кот – “все мы здесь немного сумасшедшие”, – ответил Юплер, медленно расхаживая взад вперед напротив лежачего подростка в образе удобного стула с мягкой обивкой зеленого цвета. – Я удивлен, что ты еще не умер на этом морозе, пролежав столько в снегу.

– Может мне даже не стоит подниматься? – Мартин чувствовал, как становится все хуже, и если он не начнет двигаться, то точно замерзнет насмерть совсем скоро.

– Не говори глупости. Да, твой недавний сон – это один сплошной и очень жестокий обман. Сладкая фантазия, вырвавшаяся на свободу из-за пережитого стресса, но это не значит, что та цель, которую ты достиг в этом сне, недостижима в реальности, и что ты не сможешь испытать то удовольствие, которое трудно было не заметить со стороны, когда вся раса жнецов оказалась уничтожена.

– Ты ведь совсем недавно настоятельно советовал мне не сражаться больше, отказаться от этой мечты, которая может меня убить.

– Потому что решение этой проблемы – не твоя задача. Все, что тебе необходимо – это просто выжить, пока все не вернется в норму. Для этого не обязательно подвергать себя опасности и напрямую сражаться с монстрами, понимаешь? Это все, что я пытаюсь тебе донести. Ты еще успеешь порадоваться, когда кто-то другой, более подготовленный, решит проблему за тебя. Надо всего лишь дожить до этого момента.

– Ты мне противен, – заявил одиночка. – Мне жаль, что я не замечал этого раньше, но ты просто до ужаса омерзителен и опасен для моего мозга.

Стул замер на месте. На его совершенно пустой спинке, где должно было располагаться лицо, нельзя было прочитать ни одну эмоцию, но Мартин чувствовал каждой ниточкой своей души, что его друг прямо сейчас готов расплакаться.

– Ну почему ты говоришь такое?! – на бурных эмоциях вопрошал Юплер.

Одиночка впервые видел столь яркий эмоциональный всплеск у своего знакомого.

– Все мое существование было направлено на то, чтобы защитить тебя, снизить твою боль, скрасить существование, и все, что я получаю в ответ – это подобные оскорбления? Ты очень жесток, Мартин. От некоторых слов будет уже невозможно оправиться, и ты ранил меня так глубоко, как это вообще возможно.

– Ну и пусть, – безразлично бросил подросток. – Я вообще задумываюсь о том, чтобы избавиться от тебя, не отравлять больше свой разум подобными фантазиями.

– Ты… хочешь меня убить? – Юплер искренне не понимал, в чем он виноват. – Мартин, я не знаю, за какие проступки заслужил такое отношение. Ты не в себе, ты уже и сам не можешь понять, что для тебя хорошо, а что плохо. Но я не в силах изменить твое решение. Если ты и впрямь желаешь избавиться от меня, то сделай это быстро, но знай, что даже после всего сказанного, я все равно буду заботиться о тебе… где-то в глубине души.

Получилось немного подвигаться, выживший напряг тело и попробовал подняться на окоченевшие ноги. Поначалу было невероятно трудно, конечности не хотели сгибаться, Мартин с трудом выбрался из под холодного одеяла, стряхивая с себя большие снежные хлопья.

“Надо найти убежище, пока я еще в сознании и могу соображать”

– Позволь мне помочь тебе, Мартин, – попросил Юплер. – Тебе будет гораздо проще передвигаться, если отключить чувство боли, заменить его чем-то другим.

– Ты хочешь вновь залезть ко мне в голову и подкинуть свои наркоманские видения? Я предпочту оставаться в своем уме, – подросток с трудом держался на ногах, ветер пытался вновь и вновь уложить его на землю, а боль постепенно становилась невыносимой.

Продираясь сквозь снегопад, выживший прикладывал усилия просто чтобы вдыхать воздух. Ему казалось, что если притронуться руками к носу или ушам, то они просто отвалятся. Холод словно приник внутрь его организма и постепенно умертвлял все нервные окончания, которые кричали перед смертью, доставляя ужасную боль.

– Ты же понимаешь, что твои конечности отмирают, пока ты еле тащишься по дороге? – спросил Юплер. – Мы не сможем сделать ампутацию в случае необходимости. Двигайся как можно быстрее и как можно больше!

– Я не чувствую пальцы на руках, не могу пошевелить ими, – признался Мартин. – Я не хочу умереть прямо тут, на улице, только не так.

Мир вновь начал меняться, сперва снег обратился в красочную траву, а солнце принялось светить ярче и греть сильнее, затем дорога перед подростком очистилась от машин и засверкала, ясно показывая путь, по которому следовало двигаться, а все деревья поблизости превратились в красочные зеленые букеты из листьев.

– Прости, Мартин, но у меня нет другого выхода, ты не дойдешь ни до одного дома, если будешь так сосредоточен на боли и окружающей тебя обстановке.

Неприятные чувства и страдания отступили на второй план, парень все еще понимал, что с его телом что-то не в порядке, но было это так неотчетливо, будто происходит даже не с ним.

– Ты все-таки сделал это, – одиночка стал куда проще двигаться к спасению. – Не жди благодарности, маленькая раковая опухоль, я прекрасно знаю, что такие видения ненормальны, и со мной далеко не все в порядке.

Как бы Мартин ни воспринимал подобные перемены, они помогли. Искаженное восприятие реальности услужливо отбросило все отягощающие факторы, а цель была ясна и вполне достижима, подросток двигался к ней со всей решимостью. В новом мире, или скорее в новом взгляде на старый мир, казалось, отсутствовало понятие времени, одиночка не мог понять, как долго он просто шел вперед, и даже не знал, откуда ему известен самый лучший путь к безопасности, он просто передвигал ноги, стараясь не разрушить хрупкую иллюзию. Сейчас видения были не такими устойчивыми, как во сне, но зато они не требовали от него неподвижности и позволяли сохранять сознание.

– Так как ты не ценишь мое присутствие и все, что я делаю ради тебя, то я имею право, наконец, откровенно сказать все, что думаю на самом деле, – произнес Юплер, двигаясь рядом со своим единственным близким человеком и стараясь поддерживать его в тонусе. – В начале нашей встречи я видел в тебе лишь слабого и трусливого ребенка, который пережил нечто ужасное. Он не мог справиться с горем и трудностями. С тех пор ты действительно изменился, смог стать лучше. Ты переступал через себя столько раз, что я сбился со счета. Отгоняя страхи, заставляя при любых обстоятельствах двигаться вперед, ты доказал мне, что гораздо сильнее многих людей, хоть этого и не может быть достаточно в нашей ситуации. Однако за всеми достижениями теряешь один важный фактор – ты был бы мертв уже очень давно, если бы не мое присутствие рядом.

– Прекрати пытаться убедить меня в своей чрезвычайной полезности, – попросил Мартин тихим голосом, ему трудно было разговаривать даже в собственной голове. – Это ничего не изменит.

– Мне больше ничего не остается. Как же ты не видишь, что твои страхи не обоснованы? Я понимаю, такие изменения в восприятии мира могут показаться ненормальными, но от них идет исключительно польза, а не вред.

– Мне по какой-то причине очень слабо в это верится, – признался мальчик. – Я не чувствовал себя поехавшим только в тот маленький промежуток времени, когда тебя не было рядом, когда в тебе не было никакой надобности. А теперь все становится только хуже, ты в открытую противишься моим решениям и влияешь на мои действия.

– Только ради тебя самого, – продолжал повторять Юплер. – Ты можешь сильно пожалеть о том выборе, что планируешь в скором будущем сделать, когда доберешься до укрытия.

– Если я это не сделаю, то пожалею потом еще сильнее, – твердо решил подросток.

С каждой попыткой отвязаться от разговора с Юплером, иллюзорный мир вокруг трещал по швам и сквозь расколы в безупречной картинке проявлялись очертания истины – серой и мерзкой реальности, что пыталась прикончить одиночку. Магистраль осталась далеко позади, Мартин, наконец, оказался в привычной среде обитания – среди зданий. Дорога из света вела прямо к ближайшему кафе. Дверь по обычаю оказалась не заперта, более того, заполнившие город существа сломали ее и выбили внутрь здания, поэтому весь порог был заметен снегом с улицы. Юноша аккуратно прошел внутрь и очутился в весьма приятной обстановке, тут даже не было нужды в иллюзиях.

– Надо развести огонь прямо здесь, – решил Юплер. – Не мне учить бывалого скитальца, действуй.

– Я знаю, что мне делать, не лезь, – Мартин сбросил с себя промокшие насквозь сапоги, забитые снегом по самый верх, и обратил внимание на вешалку для посетителей.

Кто-то оставил на ней красивое пальто, которое отлично подходило для небольшого костра. Стянув одежду на кафель, подросток зубами снял с дрожащей руки перчатку. Пальцы были синими, они сильно обмерзли, но именно сейчас было крайне необходимо вытащить из нагрудного кармана зажигалку. Не без труда Мартину удалось исполнить задуманное и кое-как зажечь огонь прямо в углу помещения, терпя боль и борясь с помутнением. Мир вокруг окончательно пришел в норму, парень был уверен, что теперь видит его в естественном виде. Пальто хорошо горело, но распространяло отвратительный запах, что не помешало выжившему немного отогреть промерзшее тело и почувствовать себя лучше. Снег, покрывавший одежду подростка, поспешно растаял и с поверхности даже пошел пар от испарения влаги.

“Тепло такое приятное, я никогда раньше не испытывал большего удовольствия от костра”

Теперь мальчик мог без проблем подкидывать в огонь всевозможные безделушки из интерьера: меню, запасные формы для персонала, содержимое урн для мусора, обломки мебели, что остались после налета жнецов на помещение. На какое-то время это было все, в чем нуждался парень. Юплер также расположился у костра, приняв форму, которую раньше ни разу не принимал, даже не осмеливался подумать о таком – форма отца Мартина.

– Ты надо мной издеваешься? – серьезно спросил одиночка. – Принимаешь эту форму, чтобы надавить на жалость и изменить мое мнение?

– А почему бы и нет? Твой папа имеет куда большую роль в другой развилке истории.

– Что это значит? – теперь Мартину казалось, что он совсем перестает понимать своего знакомого.

– Ничего, у этой формы есть более великий смысл, чем ты можешь себе представить. А теперь, если тебе действительно лучше, давай поговорим о твоих намерениях, приятель.

– Не хочу обсуждать это с тобой. Я чувствовал себя гораздо лучше, когда тебя не было рядом, и теперь я просто хочу вновь стать нормальным, пока это еще не поздно. Мне нужна минута, чтобы немного разогреться, и потом ты уйдешь навсегда.

Юплер немного усмехнулся, уводя от обиды взгляд в сторону. Он положил на пол ту палочку, которой слегка мешал костер и поднялся с воображаемого полена, чтобы подойти поближе к парню. Как только он оказался совсем рядом, лицо изменилось до неузнаваемости, стало недовольным, рассерженным. В этот момент Мартин совсем не ожидал получить пощечину от точной копии своего отца, но именно это и произошло, боль резко охватила правую щеку одиночки, а Юплер сделал шаг назад, внимательно смотря на реакцию.

– Я столько сделал для тебя, неблагодарная свинья, и я не буду терпеть такое отношение, даже от своего единственного и лучшего друга.

– Как ты посмел? – Мартин почувствовал ярость, она затмила все остальные чувства: удивление, обиду. – Теперь ты точно нарвался!

Поднявшись с пола, выживший ударил Юплера в живот, ощутив ясное сопротивление в ответ. Не пытаясь приглушить приступ гнева, Мартин схватил друга за горло, сдавливая его все сильнее, но отец дал отпор. Оттолкнув с силой руку подростка в сторону, он положил вторую ему на голову и под давлением прижал к ближайшей стене.

– Прекрати это! – крикнул Юплер, держа парня, что есть силы. – Если ты не остановишься, то наделаешь много шума, и нас обоих прикончат.

– А мне плевать! – мальчик вцепился зубами в кисть противника, прокусывая кожу, и только через силу Юплер заставил себя не вскрикнуть от боли.

Вырвав свою руку изо рта подростка, отец ударил его по второй щеке с такой силой, что выживший упал на колени, сплевывая кровь. Не медля, Юплер схватил друга за волосы и дернул их вверх, чтобы посмотреть ему прямо в глаза.

– Глупый мальчишка, ты вообще соображаешь, что сейчас творишь?

– Отпусти меня! – вывернувшись из хватки, Мартин ударил наотмашь, попав в глаз иллюзии и заставив ее отступить назад. – Что ты сделал со мной, урод?! Кто ты такой?

– Я не хочу с тобой драться, – Юплер оторвал ладони от поврежденного глаза, поднимая их вверх и становясь на колени. – Делай со мной все, что захочешь, я ну буду сопротивляться.

Эти слова не успокоили подростка, и он бросился на того, кого считал своим другом столь долгое время, повалив его на землю и сев сверху. Юплер не сопротивлялся, когда мальчик в бешенстве бил его по лицу обоими кулаками, превращая в месиво. Удар за ударом, парень выплескивал всю свою злобу на товарище, не в силах прекратить. Он остановился только когда силы окончательно ушли, что не заняло так уж много времени. В самом конце мальчик закашлялся, почувствовав резкую боль в легких, и упал на спину рядом с избитым образом отца.

– Полегчало? – поинтересовался Юплер, сплевывая кровь. – Прости меня. За все плохое, что я мог сделать тебе своими действиями, за боль, которую мог случайно причинить, прости, пожалуйста. Ты для меня как родной брат, Мартин, я всегда буду любить тебя.

Не в силах понять, что происходит, подросток посмотрел на друга и увидел, что, несмотря на сильные кровоподтеки и синяки, он улыбался, глядя в потолок. Юноша не понимал ничего. Он не понимал, почему жнецы еще не сбежались на устроенный шум, почему он все еще жив, но, тем не менее, по необъяснимым причинам, сейчас ему было все равно, он не пытался найти ответы на множество вопросов, что внезапно зародились в голове. Юплер медленно и с явным трудом поднял правую руку, протягивая ее другу и продолжая при этом смотреть в потолок.

– Мир? – спросил он коротко.

– Отвергнуть рукопожатие (“Отвергнуть предложение о мире”)

– Пожать руку (“Принять предложение о мире”)

“Отвергнуть предложение о мире”

Мартин безразлично повернул голову в сторону, не желая даже говорить ничего пустой фальшивке, что заразила его разум. Он постарался отгородить сознание от всего, что казалось ему сейчас столь вредным и разрушающим, и, наконец, попробовал вышвырнуть иллюзию, забыть о ней, заставить исчезнуть.

“Теперь уже не важно, что произойдет. Шум точно привлек смерть, это очевидно. Я обрек себя на гибель и давно смирился с неизбежностью”

Одиночка закрыл глаза, сосредоточился на своем дыхании и начал ждать. Совсем скоро его разрежут на части и впитают в себя щупальцами, он прекратит существование, не останется ни следа, ни единого намека о пребывании Мартина на планете Земля. Прошло несколько тихих минут, хотя на достижение любой цели у монстров уходит не больше одной, парень понял, что по необъяснимым причинам даже сейчас ни одна тварь не собирается появляться на пороге кафе и обрывать его жизнь. От осознания этого на душе не стало ни капельки легче, но подросток все же не позволил себе вечно лежать в одной позе, он лениво открыл глаза.

“Почему они упорно меня игнорируют?”

Почувствовав боль по всему лицу и увидев следы собственных зубов на руке, Мартин осознал, что все это время дрался с самим собой. Ему ничего не оставалось, кроме как повернуть голову к Юплеру и увидеть пустое место там, где должен был лежать его бывший друг.

“Юплер? Где ты?”

Ответа не последовало, Мартин внезапно осознал, что никогда не получит его, он почувствовал невосполнимую пустоту где-то внутри, а ведь еще недавно ее не было. Иллюзия ушла навечно, и одиночка понял, что никогда не увидит ни один образ своего знакомого, тот больше не появится в его жизни.

«Счастье личности вне общества невозможно, как невозможна жизнь растения, выдернутого из земли и брошенного на бесплодный песок»

– Лев Толстой

Часть 4: Разбитое сердце

Глава 15: Выстрел

Впервые за долгое время Я чувствую себя здоровым, все мысли ясные, сознание адекватно оценивает окружающий мир. Юплер никак не пытается вернуться в мою жизнь, не проявляет никакой активности. Он точно умер, если такой термин можно отнести к тому, кто никогда по-настоящему не существовал… или я только так думаю. Без какой-либо живой души рядом, я чувствую себя покинутым, холодным. Существую ради того, чтобы существовать, не нуждаясь более ни в какой цели, не имея никаких мотивов. Пустая оболочка, скитающаяся по погибшему и замерзшему миру. Надежда найти хоть кого-то дружественного угасла окончательно, дальнейшее пребывание на этой планете не имеет никакого смысла. Я потерял все шансы. Нет. Я никогда не имел шансов на успех. Зачем притворяться? Ради чего считать, что я выживаю не зря? Никто больше не сможет остановить меня в этот раз, никакая бабочка не залетит в окно и не скажет, что я сильный, что я напрасно думаю о смерти.

Но ведь обязан быть какой-то смысл у всего этого, ничто не происходит без смысла, правда? Ради чего я совершал усилия? Чего смог добиться в итоге? Неужели я оставлю этот мертвый город таким, каким он был до меня? И что за выводы тогда можно извлечь из прожитой жизни? На ум ничего не приходит. Видимо, я все время ошибался в том, что могу прожить жизнь серым затворником, которому не нужен никто кроме него самого. Мой внутренний мир не смог спасти меня от гнетущего ощущения пустоты, вызванного одиночеством. Он полностью иссяк, осушен моими же собственными действиями. Ушло всего лишь три дня полной изоляции на осознание этой истины, ну или полгода, смотря как оценивать. В течение них я ни разу не сомкнул глаз, не ел, почти ни о чем не думал. Теперь ничего не осталось. Всего одно желание, последняя воля Мартина. Почему-то меня тянет на высоту, очень хочу один раз окинуть взглядом Ванкувер с точки зрения птичьего полета, с самой высокой точки города, наверное, именно поэтому я добирался до нее все это время после событий в кафе.

Небоскреб “Шангри-Ла”, он выполняет столь большое количество функций разом, но его главная заслуга, конечно же, в том, что с верхушки можно осмотреть все вокруг, снова почувствовать себя маленьким, незначительным. За полной ненадобностью всего остального, мне остается лишь подняться по лестнице на верхний этаж и посмотреть в любое окно, но смогу ли я дойти? Ступенек так много, а мое самочувствие становится хуже с каждой минутой. Видимо, неизвестной болезни в моем организме не очень понравилось долгое лежание под снегом. Самое удивительное, что с момента смерти Чудо, я не заметил в городе ни одного жнеца, они будто бы испарились в тот самый момент, как отняли у меня причину жить. Странно после такой хорошей новости все еще думать об окончании жизни, но ничего уже не поделать, мне не очень-то охота страдать дальше.

Почему я чувствую во рту такой неприятный сладкий вкус металла? А, это кровь. Отлично, теперь я полностью уверен, что и так на грани, стоит лишь немного сократить время ожидания. Интересно, чем же я все-таки болен? Ставлю на воспаление, симптомы очень уж соответствующие.

Соберись, осталось немного до верхушки, понастроят десятки этажей, а потом вымрут назло одинокому подростку. Стоит признать, что я не ожидаю ощутить ничего по прибытию к пункту назначения, это просто мысль, что застряла в голове и не желает отпускать меня, пока не будет исполнена. Даже не мечта, лишь отправная точка в небытие.

Обидно только, что я так никогда и не узнаю историю наших уничтожителей. Возможно, такой шанс был, но я упустил его по пути к столь неудачному окончанию. Мое любопытство никогда не будет удовлетворено, но имеет ли это значение по большей части? Не думаю, ведь скоро станет все равно. Наконец, последний этаж. Это было еще сложнее, чем я представлял, от нагрузки даже нет желания воспринимать окружающую обстановку и оценивать хоть что-то в этом знаменитом здании.

Ну, вот и все, я успешно выполнил свою навязчивую идею, окон здесь предостаточно, можно посмотреть в любое. И почему я в первую очередь обращаю внимание на свое отражение, а не на город? Причина кажется совсем простой – я стал очень выделяться. Волосы слишком длинные и грязные, взгляд чересчур вялый, а кожа – бледная. Почти ходячий мертвец. Одно окно разбито вдребезги, неужели жнецы и до сюда доползали в поисках добычи? Не столь важно, пора осмотреть то, зачем я действительно пришел на высочайшую точку Ванкувера. Город. Я и впрямь чувствую себя очень незначительным в сравнении с его размерами. Сердце подсказывает, что это место уже никогда не оттает, лето не наступит.

Теперь дело за малым, надо лишь не глядя нащупать в кармане куртки пресловутый пистолет. Вот и он, такой холодный, гораздо холоднее обычного, как и все сейчас. Ничего ведь не помешает мне? Ну и ладно, сделаю это… у меня не очень хорошее зрение, но я прекрасно могу разглядеть движение вдалеке. Что это? Пожалуй, я могу потратить еще одну минуту, чтобы посмотреть туда в бинокль. За ним немного дольше тянуться, как неохота, но это того стоит. На что я сейчас рассчитываю? Высмотреть где-то вдалеке неожиданную волну счастья, спасение от всех мировых злоключений? Стоило бы уже осознать, что мир умеет подкидывать только внезапные проблемы, разве сейчас может быть иначе?

Вот и бинокль, давай удовлетворим любопытство. Настройка фокуса, картинка становится ясной. Что же там шевелится? Я вижу полчища таких знакомых мне тварей, расползающихся по городу из одной точки. Это уже не единичные особи, даже не группа. Целая армия. Их там тысячи, нет, десятки тысяч. Это невозможно, но также я уверен, что это не очередная галлюцинация. Мой разум чист, и то, что я вижу, существует в действительности. Теперь этот мир однозначно обречен, от моих действий больше абсолютно ничего не зависит, и раньше явно не зависело. Новая эра, конец всего живого, власть неостановимых жнецов. Я не первый, кто умрет из-за их действий, но я точно первый, кто погибнет после появления второй волны монстров. Жалко, что все закончилось именно так, но это было предопределено задолго до того, как я потерял последние приятные ощущения, которыми сам же себя и кормил на протяжении долгого времени. Теперь я уже никогда не узнаю, что на самом деле произошло в первый день апокалипсиса. Страшно умирать в неведении. Пистолет вновь лежит в ладони, такой приятный на ощупь. Надо принять конец как нечто неотъемлемое, что рано или поздно все равно настигнет тебя.

Теперь на ум приходит только одно единственное воспоминание из великого множества – разговор на чердаке. Правда ли, что наши действия не несут никакого смысла? Я сделал гораздо больше, чем все люди в этом городе, но, тем не менее, все равно пришел к тому же заключению, что и они – единственная возможная концовка любой истории. Жизненная закономерность. То, что гарантировано тебе с самого рождения. Теперь я верю в слова Юплера. Я действительно понял: все сделанное при жизни не будет иметь никакого смысла после того, как сердце перестает биться. Это самая горькая правда из всех, что есть в этом мире, но также и единственное, что тебе точно гарантировано. Этот факт сейчас несет с собой облегчение. Теперь будет гораздо проще произвести последний выстрел. Я должен решиться на него. Всего лишь подвести оружие к виску и нажать на курок. Оставить эту обреченную реальность и перестать существовать, созерцая крах всех людских надежд и приветствуя новую эру. Я обрываю этот затянувшийся мысленный монолог.