Одиночество

“И все же мне интересна одна вещь”

Допивая последний глоток кофе, одиночка выхватил кухонный нож и медленно подошел за спину чудовища, наблюдая за движением его зрачков. Центр тяжести создания сместился, оно попыталось повернуться, но цепи натянулись с новой силой, не давая ему свободно шевелиться, потому жнец замер в новой позе, не в силах больше видеть свою жертву. Мартин улыбался, беспомощность противника и вседозволенность приносили небывалое удовольствие. Аккуратно водя кончиком лезвия по коже твари, он постепенно подводил оружие все ближе к клинку, прочно пристегнутому к голове чудовища. Металл прикоснулся к металлу, подросток очень медленно вел нож дальше, наблюдая за тем, как столовый прибор разрезается на части сверхострым клинком жнеца без малейшего сопротивления.

“Это невероятно. Есть ли хоть что-то, что он не в состоянии прорезать?”

Нож за секунду оказался безнадежно испорчен, Мартин даже не почувствовал, как это произошло. Секира жнеца была поистине уникальной. Не обязательно прикладывать какую-либо силу, чтобы одним ударом такого оружия разрубить пополам целый автомобиль. Покачивая головой от легкого шока, мальчик отошел подальше от твари и принял решение выйти из подвала, отправляясь наверх за учебниками.

***

“Никогда раньше не учился с сигаретой в руке. Отец бы убил, если увидел меня сейчас”

Пуская дым изо рта, Мартин медленно переворачивал страницу за страницей, пытаясь найти хоть что-то интересное по теме, но пока попадались только разделы про растения, половые заболевания и анатомию червей.

“Прав ли был Юплер, что мое поведение не должно меняться из-за отсутствия общества вокруг? Что если я теряю свою сущность, пытаясь жить так, как мне угодно и невзирая ни на чье мнение? Или же я приобретаю ее? Не могу точно сказать, что мне всегда хотелось быть тем, кем я являюсь сейчас, но и мое прежнее поведение не внушает уважения. Я был слишком мягок, слаб и не уверен в себе, труслив”

Учебник по биологии оказался значительно толще, чем его аналоги для предыдущих классов, а также включал в себя более подробные картинки с пояснениями, но уже совсем скоро Мартин стал сомневаться, что сможет найти в нем что-то путевое.

“Уподобляюсь ли я тем, кого презирал всю свою жизнь? Или я просто повзрослел и перестал столь категорично смотреть на вещи? Нет, данный вариант сразу можно отметать. Мысль о малообразованных людях по-прежнему заставляет меня чувствовать бессильную ярость. Подумать только, рядом со мной так часто находились те, кто за всю жизнь не прочел и пары книг. Почему они вообще имеют такие же права на высказывание своего мнения, как и я? А многие еще и довольно наглы в этом плане. По правде говоря, даже начитанные сверстники, коих было очень мало, не вызывали у меня никакого уважения, я вообще не делил людей по этому параметру до сегодняшних дней. Что же это? Что меня так не устраивало в обществе, отчего я постоянно чувствовал себя изгоем, хоть сейчас и скучаю по толпе? Лицемерие, глупость, жестокость и малообразованность? Нет, я знаю точно ответ на этот вопрос. Подверженность чужим мнениям, пропаганде, категоричность во взглядах, неумение рассуждать своей головой и вечные попытки полагаться на всевозможные авторитеты, и так всю жизнь. Это меня всегда раздражало и заставляло держаться подальше от людей. Их мнения почти никогда не основываются на собственных рассуждениях, все стараются быть частью толпы, примыкать к общей массе, и я докатился до того, что строю из себя особенного. Почему я не могу просто сосредоточиться на своих исследованиях? Когда прекратятся эти вечные размышления об обществе, и чем они вообще вызваны? Может, я просто боюсь признаться себе, что скучаю по всем этим людям, которые никогда мне не нравились? Или я все же в чем-то прав?”

Учебник близился к концу. Растирая побаливающие виски не травмированной рукой, Мартин старался всеми силами не уснуть от его прочтения, но это было сложно, ведь никакой полезной информации за последние несколько минут так и не поступило. Страницы переворачивались все быстрее, пока, наконец, одна картинка не заставила одиночку остановить на ней свой взгляд.

“На кого эти монстры своими повадками похожи больше всего? Какие животные охотятся, используя преимущественно слух? Как же я рад, что в этой книжке хоть немного написано про летучих мышей”

Мартин водил пальцем по словам и впитывал каждую крупинку информации, что мог получить из раздела, посвященного рукокрылым созданиям, хоть тот был и возмутительно мал.

“Даже полностью лишенные зрения и возможности чувствовать воздушные потоки крыльями, летучие мыши были в состоянии избегать препятствий на лету и выслеживать свою жертву. Для ориентации в пространстве они используют эхолокацию, испуская неслышимые для людей звуковые волны высоких частот и улавливая отраженный от поверхностей звук, тем самым замеряя расстояние до разнообразных объектов.

Не сказал бы, что жнецы пользуются точно такой же системой. Они улавливают всевозможные звуки, но не реагируют на многие из них. Шум реки, огонь, топот друг друга, они умеют различать источники звука и реагируют на них по-разному, а значит пользуются лишь частью той системы, что заведена у летучих мышей. Однако это не объясняет их режим сна. Летучие мыши прячутся в темных местах днем, охотятся ночью, жнецы же патрулируют город круглые сутки. Что тут есть еще? Летучие мыши питаются комарами в невероятно больших количествах. Вот это уже очень похоже на теперешнюю ситуацию, для жнецов комарами являются люди. Из всего прочитанного я могу понять, что монстры обладают свойствами еще какого-то животного. Может ящерицы? Регенерация на высочайшем уровне, слизкое противное тело, глаза похожие. Какой вывод я должен сделать из узнанного? Надо еще раз взглянуть на уродца, понять его повадки, подметить особенности телостроения. Если у него и впрямь много общего с летучими мышами, то все жнецы как-то должны быть связаны с темными сырыми местами наподобие пещер. Может, они даже живут там, свесившись вниз головой под потолком, поглядел бы я на подобное зрелище”

Подросток закрыл книгу и потер усталые виски, сознание заметно помутнело, возникло желание отключиться прямо за столом и не вставать до следующего дня, но Мартин не мог себе этого позволить. Ответы на сокровенные вопросы были уже совсем близко, и сейчас уже невозможно притормозить движение.

“Я доберусь до правды совсем скоро, чего бы мне это ни стоило”

***

Юплер стоял как вкопанный, внимательно наблюдая за другом, который не спеша перемещался взад-вперед по маленькому помещению, а огненно-желтые глаза чудовища следили за каждым его шагом. Это продолжалось довольно долго, выживший даже не повел взглядом в сторону объекта своих исследований. До неловкости долго, Юплер уже готовился прервать затянувшийся транс словами, но как только он решился, парень остановился на месте, опустил голову вниз и заметил на земле что-то интересное. Наклонившись, Мартин подобрал с грязного подвального пола нечто небольшое и внимательно осмотрел находку в свете слабой лампочки. Он держал свою собственную фалангу, принадлежавшую указательному пальцу правой руки. В ногте даже застрял еле заметный клочок внутренней набивки зимней перчатки, которая была надета на руку мальчика во время инцидента. В месте разреза кровь уже засохла.

– Знаешь, я должен признаться тебе, ублюдок, – приступил к очередной немой беседе Мартин. – Я наслаждаюсь каждым мгновением, проведенным в осознании факта, что ты прикован к одному месту и не можешь даже почесаться. Хотя у вас, уродцев, даже на это нет необходимости. Никаких мечтаний, никаких особых целей. Только жрать, бродить в разные стороны и причинять боль людям. Так уж вышло, я недавно перестал видеть разницу. Мне кажется, что апокалипсиса лично для меня, по сути, и не наступал. В моем отношении с обществом ничего не изменилось, общество не изменилось. Раньше по Ванкуверу и другим городам мира гуляли люди, серая масса без явной цели существования, без резонных причин к размножению и продолжению жизни. Общество лицемерных эгоистов, которые пользовались друг другом и гробили этот мир, стремясь к личному благополучию и навязыванию своих идеалов каждому встречному, а что же теперь? Теперь мое окружение стало лишь немного уродливее снаружи, но оно по-прежнему не имеет никаких причин существовать. Ничего не желающее, ни к чему не стремящееся. Кто знает, может на самом деле проблема во мне, что я видел волка в каждом человеке вплоть до тех пор, пока они не сменились на настоящих “волков”. Скорее всего, так и есть. К чему это я вел? Ах да, мне нравится видеть тебя столь беспомощным, как-то долго я подводил к этой мысли, наболтал лишнего. Пора приступить к делу.

Юплер с терпением наблюдал за всеми действиями приятеля, находясь в форме большой рисованной зеленой лягушки с красными губами и синей футболкой на теле. Мартин ходил вокруг жнеца как вокруг музейного экспоната, внимательно осматривая каждый его сантиметр, но тварь не была очень разнообразной. Никаких явных отличительных особенностей. Это просто большая, покрытая гадостью и имеющая коварное лезвие в руке гора мяса с отвратительно ровной формой головы.

– Ты что-нибудь новое узнал? – спросил Юплер, устав ждать.

– Нет, – коротко ответил одиночка, продолжая осмотр.

– Ты можешь хоть миллион раз его обойти, мало что изменится, – резонно заметил рисунок лягушки, прикладывая пальцы к подбородку.

– Я устал от него. Даже будучи плененной, сволочь не в состоянии дать мне необходимые ответы. Я думал, что столько прояснится после этого события, а оказалось, что вся затея изначально глупа и наивна. Я устал, хочу выпустить этому недоразумению кишки, чтобы они разлетелись по всей комнате, но даже не уверен, что они у него есть. Почему я не могу его убить! Это несправедливо. Легче было бы покончить с ним. Уверен, я бы получил удовольствие от этого.

– Остынь, так делу не поможешь. Посмотри лучше на оставшуюся ногу. Конечность очень сильно потрепана и почти напоминает фарш, но если хорошо приглядеться, то можно заметить, что в целостной форме она была похожа скорее на руку человека, чем ногу или лапу. Довольно костлявую, но все же больше руку. У летучих мышей почти такие же лапы, что подтверждает твою догадку об их сходстве. Это прогресс, ты знаешь повадки рукокрылых, надо лишь решить, как пользоваться полученной информацией.

– Ну, насколько мне известно, летучие мыши способны защищать свой слух от очень сильных шумов. Оглушить жнецов не вариант, если они тоже способны на такое. Повадки, говоришь? Может быть, они любят темные места? Интересный факт, но единственное темное место, что мне приходит на ум в Ванкувере, как и в любом другом мегаполисе – это метро.

– Ой, звучит очень опасно, – заметил Юплер. – Ты же не собираешься делать никаких глупостей?

– Нет, конечно, дружище, когда я последний раз делал глупость? – усмехнулся Мартин. – А вот спуститься в подземку и разведать обстановку я собираюсь, это будет полезно.

– Покончить с собой решил? Ну, для этого есть более простые способы. Пистолет же еще при тебе? Можешь сразу стрелять в череп, результат будет тот же.

– Нет, ты подумай. Метро – это, в сущности, единственное место, которое я никоим образом не изведал в этом городе. Что-то мне начинает подсказывать, что я найду там нечто очень интересное.

– Да, смерть – это очень интересная штука. Гарантированная, можно сказать. Единственная вещь, что неизбежно случится с каждым живым.

– И кто теперь нагоняет пессимизм? Лично я жду ответов, а не смерть, и даже не испытываю страха.

– О, бояться будешь ты, страх еще впереди. Любой шорох в подземке разойдется страшным эхом и непременно привлечет внимание. Ты не сможешь быть настолько тихим, чтобы этого не произошло.

– Ну а я все же уверен, что смогу… или нет, кому какая разница? Я все равно сделаю это, – твердо решил Мартин. – Отступить сейчас было бы преступлением. Я не могу перестать действовать, понимаешь?

– Не наблюдал в тебе раньше такую смелость и безрассудство. Видимо, я не в состоянии остановить тебя, даже заставить передумать, зато я точно могу пойти с тобой.

– Уверен, что хочешь этого? – в голосе подростка слышалось явное раздражение.

– Да, будет интересно увидеть, как именно ты умрешь, сколь бы смешно и грустно одновременно это ни звучало. Ладно, приступим к делу. Насколько я могу судить из опыта наблюдений за тобой, сейчас начнется фаза изучения карты.

– Ты абсолютно прав, – утвердительно кивнул Мартин, оборачиваясь к отставленной в сторону доске для письма и бумагам на полке. – После выбора оптимального пути я хотел бы сделать еще одну незначительную вещь, после которой можно будет идти.

– Хорошо, приступай.

Громоздкая карта Ванкувера была немедленно развернута на небольшом столе, а парень взял в руку красный карандаш, принявшись вычерчивать им маршрут к важному узлу метрополитена.

“Так, придется, скорее всего, вновь пересечь мост и пройтись по седьмой Авеню. Черт, ненавижу седьмые по счету вещи в мире. Сразу появляется ощущение, что это просто неудачная и крайне уродливая копия вещей, имеющих номер четыре в названии. Спорю, что это не исключение, и четвертая Авеню гораздо прекраснее”

– С самого декабря ненавидишь все, что связано с цифрой семь. Что случилось вообще? – недоумевал Юплер, пребывая в форме маленького круглого бело-оранжевого робота с головой-полусферой на корпусе.

– Есть на то причины, – заверил одиночка. – И смени эту идиотскую форму, тошнит от нее.

Вычертив самый удобный маршрут и внимательно его изучив, Мартин оставил карту, после чего вытащил небольшой дневник с верхней подвальной полки. Карандаш все еще был зажат в руке, и выживший готовился записать им нечто, как ему казалось, важное.

“Дорогой дневник… нет, это как-то глупо. Начнем по-другому. Я единственный выживший в катастрофе житель Ванкувера. Меня зовут Мартин…”

Подросток постарался как можно подробнее изложить на бумаге все, что он на данный момент узнал о жнецах, что он сделал, чтобы остановить их, как выживал столь долгое время. Это казалось чем-то очень необходимым, ведь когда-нибудь в будущем его решение будет иметь для кого-то значение, кто найдет и сможет понять написанное в маленьком дневнике. Мартин чувствовал, как оставляет след в истории мира, изменяя многие грядущие события, влияя на судьбу вселенной, пусть и очень незначительно, но все же гораздо больше, чем многие люди.

“… Прямо сейчас я пишу это обращение, находясь в тесной комнате один на один с захваченным чудовищем, унесшим множество людских жизней. Я смог пленить его, изучить, и надеюсь, что он сгниет в этом подвале, уже никогда не имея возможности спокойно разгуливать на воле. Если кто-то читает это послание, то знайте – я сделал все, что в моих силах, дабы очистить планету. Скоро я вторгнусь на неизведанные ранее территории, опасные и темные. Вероятно, я не вернусь живым, но если все получится, то ответы на многие вопросы окажутся у меня в голове. Я найду способ сохранить эту информацию для того, кому она будет нужна, люди ли это или иная разумная форма жизни, появившаяся по какой-то причине на нашей планете. Прощайте”

– Вау, это действительно интересный поступок, неожиданный, – оценил Юплер. – Задумываешься о далеком будущем?

– В моем положении ничего другого не остается. Я все время думаю о будущем, ведь судьба повторяется. Сегодня очередной день, который может стать для меня последним. Начинаю привыкать к этому. Если меня убьют, то что останется после? Какой след я оставлю в истории своим существованием? Каждый когда-либо задумывался над этим вопросом, и я чаще многих других.

– Ладно, хватит тоску нагонять, пойдем, пока не стемнело. Это, в конце концов, очень интересная и волнительная вылазка, под нее нужен соответствующий настрой.

***

Что же самое необходимое во время похода в пещеры? Естественно, в первую очередь у тебя должен иметься фонарь. Мартин все время проверял наличие оного у себя в кармане, нащупывая приятную кожаную обмотку пальцами, словно боясь, что он может резко исчезнуть в любой момент. Запасные батарейки к удобному и довольно мощному оранжевому инструменту были разложены по разным карманам, чтобы предотвратить их постукивание друг о друга во время ходьбы. Для обеспечения максимальной тишины подросток надел только теплый свитер, отказавшись от куртки, что могла стеснять движение и шуршать из-за трения в тоннелях метрополитена. Штаны плотно обтягивали ноги, исключая любое соприкосновение штанин друг с другом, и даже ботинки оказались отвергнуты в пользу нескольких пар плотных шерстяных носков, в которых оказалось столь неудобно добираться до места назначения.

– Длинный ты выбрал для нас маршрут, – заметил Юплер, шагая нога в ногу с Мартином в виде пушистой большой собаки светлой окраски. – Последний раз ты так далеко отходил от дома, когда шел за этим глупым и абсолютно никчемным ружьем.

– Ага, – без энтузиазма ответил Мартин, продолжая движение.

Молчание вновь нависло над путешественниками, и Юплера абсолютно не устраивал такой расклад, он искал способы завязать длинный разговор.

– И все же ты не растерял человечность, как бы сильно ни желал это отрицать.

– Тебе никто не сообщал, что собаки не умеют разговаривать? – с раздражением спросил Мартин, уходя от темы.

– Мораль все еще не пустой звук для тебя, хоть людей, для которых ты мог бы притворяться хорошим, больше и нет рядом.

– Какое тебе по большей части до этого дело? – Мартина не на шутку выбешивали старания друга подкопать под больную тему.

– Меня интересует все, что с тобой происходит, приятель. Ты же знаешь, что происходящее внутри человека не менее важно, чем события вокруг него.

– Хочешь знать, что я думаю на самом деле? Могу ответить. Я считаю, что далеко не все заслуживают жизни, и я даже уверен, что жнецы унесли больше плохих людей, чем хороших. Они очистили часть планеты от мусора.

– Как ты можешь так говорить? – возмутился пес, обиженно повернув голову к другу. – Люди погибли, множество невинных жизней, большинство из которых не сделали ничего плохого.

– Не будь так уверен, дружище. Каждый человек представляет собой лицемерную эгоистичную сволочь, которая всегда тянет одеяло в свою сторону. Исключения ужасно редки, и в этом мире нельзя доверять абсолютно никому. Никто никогда не говорит то, что думает на самом деле, никто никогда не готов раскрыть свои подлинные чувства, и это считается правильным поведением. Эта игра с масками – норма общества, и если ты не носишь одну из них, не говоришь только то, что другие хотят от тебя услышать, то становишься ненормальным.

– У тебя были родители, которые искренне любили тебя, у тебя был друг, который по-настоящему уважал и ценил тебя, и у каждого человека есть кто-то, с кем можно быть искренним и не притворяться.

– Я не верю в это. Очень часто нельзя доверять даже своим родным. Они в любой момент могут нечто скрыть от тебя, говорить не то, что думают на самом деле, вечно обманывать и думать, что это делается во благо. Мои родители так и не сказали мне, зачем было переезжать в этот проклятый город.

– Они всегда относились к тебе хорошо и желали всего наилучшего, как и я, Мартин. Твое видение мира сейчас однобокое и глупое, я никогда не разделю его.

– Мне плевать, – абсолютно отрешенно ответил подросток. – Не веришь в двуличность людей, так хотя бы поверь в их эгоизм. Взять теперешнюю ситуацию с катастрофой в Ванкувере. Как ты считаешь, люди отреагировали на эту новость по всему миру, если этот мир, конечно, все еще существует? Я могу ответить с уверенностью. Политики разных стран уже подтачивают стабильность Канады как государства, пользуясь новостями о катастрофе для своей личной выгоды, стараясь ослабить страну, извлечь из нее больше пользы. Некоторые, конечно, обеспечивают материальную помощь и высказывают лживые соболезнования, но все делается с целью установки авторитета над потревоженным государством и сохранения какой-то репутации в глазах общественности.

Как же отреагировали церковные служащие? Естественно, начали кричать о каре с небес, о том, что господь послал этот кошмар как испытание людям, или о сатане, что получил силы от грехов людей для такого сильного удара. В любом случае все будет объяснено с позиции мифических сил, чтобы сделать их сказку правдоподобнее и убедить больше народу примкнуть к вере, отдать свои деньги в карманы распространителей лжи под видом духовности.

Может, тебе интересна позиция военных? Они бы с радостью получили подобную мощь себе на вооружение для использования против людей. Установка власти в тех странах, что не имеют подобных сил? Тотальный контроль общества? Никто не сможет одолеть армию, владеющую полками жнецов, это мечта любого завоевателя, но для начала, естественно, придется притвориться, что вы прикладываете силы для сопротивления угрозе, отправляя кучу солдат, не имеющих право голоса, на верную гибель.

Журналисты? Телеведущие? Владельцы каналов новостей? Раздолье, сенсации, миллион выпусков каждый день, только бы нажиться на трагедии народа и получить просмотры. И так с каждой группой людей. Фанатичные вегетарианцы будут во всем видеть аллегорию с людьми, что едят мясо. Будут сравнивать жестоких чудовищ с человеком, утверждая, что они делают одно и то же – убивают и поедают живых существ. И все для поддержки своей идеологии. Феминистки увидят вину патриархата, сторонники теории заговора – вину загадочных властей мира, создатели компьютерных развлечений наклепают сто частей какой-нибудь игры про события в Ванкувере, ученые создадут новое оружие на основе жнецов, все для богатства. А ведь есть же еще и те, кто положительно воспримет данную новость. Да, даже такие выродки существуют в нашем мире, они обрадуются известии о гибели сотен тысяч человек. Националисты, расисты, просто больные на голову.

И во всем этом каламбуре идиотских мнений и использования громкого события теряется самое главное – суть случившегося. Целый город истреблен, но вряд ли кому-то действительно есть до этого дело, если это не касается лично его, или его интересов.

Речь закончена, парень без особого энтузиазма ожидал ответа.

– Мартин, я не могу поверить, – растягивая слова, прошептал Юплер. – Ты на самом деле деградировал. А что скажешь про разносчика пиццы по имени Джо? Он тоже после катастрофы в Ванкувере будет стараться извлечь из всего выгоду и спокойно отнесется к смерти людей? Или художник Билли? По-твоему, он просто нарисует картину о событии и обогатится за ее счет, думаешь, ему будет все равно до случившегося? Почему ты так считаешь? Ты же знаешь, что неправ.

– Исключения редки, разумную точку зрения практически невозможно найти в нашем мире. Есть очень малый процент тех, кто может на все реагировать адекватно и иметь правильный взгляд на вещи, а еще быть искренним и добрым.

– Себя ты, естественно, причисляешь к подобным людям, не правда ли? Думаешь, ты святой? Разве ты чем-то лучше?

– Перевод стрелок не особо приветствуется в дискуссии, но раз уж на то пошло, о себе я вообще больше ничего не думаю. Я почти что мертв, кому какая разница до моего мнения на собственный счет? Зато я крайне уверен в своей правоте. Мир населен лицемерами, эгоистами и идиотами, и будет даже правильно, если истории человечества наступит логичный конец.

– Деградация – это когда ты думаешь, что стал лучше других, – подметил Юплер. – Теперь мне противно разговаривать с тобой.

– Очень зря, я ведь не утверждаю что-то без оснований, Юплер. Я хочу, чтобы человечество заставило меня вновь поверить в него, но пока не вижу причин изменять имеющееся мнение.

– Не в моих силах что-то действительно доказать тебе, давай просто сосредоточимся на задании. Уже жалею, что спровоцировал такой разговор.

– Это будет тебе уроком. Со мной беседы о жизни никогда не бывают радостными.

Тишина сопровождала друзей весь остаток пути, и на этот раз судьба не подкидывала никаких сюрпризов. Никто не мешал Мартину спокойно добраться до спуска в метро.

– Почему ты выбрал именно эту станцию, Мартин, – решил спросить Юплер.

– Есть несколько причин. Ванкувер – это один из таких городов, в котором множество линий метро пролегают над поверхностью из-за пересекаемой город реки и океана рядом, но здесь, в Даунтауне, находится одна из немногих станций, располагающаяся под землей. Тоннель Дансмьюир идеально подходит под логово жнецов, и я смогу пройти в него через эту станцию, находящуюся рядом со стадионом.

– Логово жнецов? Думаешь, они находятся там? Смысл тогда спускаться к ним прямо в лапы?

– Я не собираюсь попадаться, но мне надо убедиться в наличии логова. Того места, где они иногда собираются все вместе, где их можно прикончить одним ударом. Это самое вероятное место из всех. Достаточно глубокое и большое, не выходит путями наружу. Если у жнецов есть что-то от летучих мышей, то они выбрали бы это место, я уверен. Осталось только спуститься вниз и проверить следы их гнездования.

– Пора принимать вид гнома-шахтера, или квадратноголового парня в зеленой рубашке с киркой, а может быть… хмм…

Определившись с подходящим воплощением, Юплер по-мультяшному сменил свой образ в облачке пыли и предстал перед другом в виде щуплого почти лысого существа с грязными обмотками вместо трусов, парой гнилых зубов и большими глазами. Он передвигался на четырех конечностях и постоянно менял выражение лица с милого на озлобленное.

– Ну что, пойдем искать прелесть? – спросило существо.

– Ты не перестаешь меня удивлять, – усмехнулся выживший. – Идеальное воплощение.

Спокойно вздохнув и прикрыв глаза, одиночка поспешил натянуть на лицо плотный шарф, который сделал дыхание тише. Мартин несколько секунд оставался у входа в подземку, оценивая уровень издаваемого им шума, после чего остался доволен результатом – он был абсолютно тихим даже во время движения. Если не совершать ошибок, то жнецам никогда в жизни не удастся засечь мальчика.

“Что бы я там ни увидел, надо сохранять спокойствие и самообладание”

Заброшенные ступеньки казались спуском в ад, юноша не рассчитывал подняться по ним обратно. В нос ударил непонятный запах, как от старинных помещений с множеством рукописных книг и документов, в которые очень долгое время не входили люди. Спуск оказался весьма коротким, и вскоре Мартин шел по прямой дороге, ведущей к началу тоннелей, к рельсам. Стемнело. Подростку пришлось сразу включить фонарик и положиться на яркий луч света, которым он водил по голым стенам, разгоняя густую тьму. Каждый шаг тщательно контролировался сознанием выжившего, он не мог позволить себе идти слишком быстро или неосторожно. Дыхание также находилось под жестким контролем, каждый вдох и выдох был спланированным, медленным и плавным. Несмотря на несколько слоев носков, ступни все равно ощущали неприятный холод. Мартин осветил путь, насколько хватало мощности луча. Начальный проход пролегал чистым, он был достаточно узок и короток, что позволяло полностью охватить его взглядом. Коридор приветствовал нового путника, готовясь раскрыть все свои секреты в обмен на смелость.

“Никто не собирается встречать меня? Начинаю думать, что догадка о подземке может быть ложной, и я зря пришел”

– Еще не поздно повернуть назад, мерзкий хоббитс, – намекал на отступление Юплер в свойственной его форме манере.

– Никогда, от этой информации зависит не только моя жизнь.

Преодолев некоторое расстояние, подросток дошел до поворота к турникетам, которые можно было очень просто обойти и продвинуться еще глубже под землю на перрон – основную цель путешествия.

– Что ты ожидаешь там увидеть? – спросил Юплер. – У тебя есть хоть какие-то предположения?

– Надеюсь – ничего, а предполагать глупо, все равно не узнаю, пока не увижу.

Подходить все ближе к заветной цели не было страшно в этот раз, парень ощущал скорее волнение, нетерпение, от которого по коже шли мурашки, предвкушение чего-то нового. Поворот уже находился вплотную к выжившему.

“Сейчас все станет ясно, уже скоро”

Аккуратно высунув голову из-за угла, Мартин оценил новую территорию в скудном свете, и первое, что бросилось ему в глаза – ясно различимое человеческое тело, одетое в необычный металлический спецкостюм.

“Труп? Здесь? Как он мог оказаться в подземке? Что за странная экипировка?”

– Твари обычно не трогают тех, кто умер естественной смертью еще до их прибытия, – заметил друг. – Скорее всего, этот человек убил каким-то образом сам себя.

Труп лежал перед турникетами, человек даже не прошел на саму станцию.

“Я должен подобраться поближе”

Мартин выскользнул из-за угла и все также медленно и тихо прокрался к останкам, направив луч фонарика себе под ноги и особо не смотря на пространство впереди. По приближению стало понятно, что свободный проход на перрон завален упавшей колонной, которую, судя по всему, срезал какой-то жнец, и единственный проход к поездам пролегал через перекрытые турникеты, под которыми необходимо было проползать.

“Не может быть! Он не смог пройти через перегородки в этой броне, ведь протиснуться через отверстие в таком обмундировании просто невозможно. Перелезить через верх в стесняющей движение металлической спецформе очень неудобно. Он застрял у входа, так и не попав на другую сторону, однако это не объясняет смерть”

Мартин обогнал Юплера и подобрался к телу вплотную, оценивая его. В отличие от того трупа, что он видел ранее, этот не покрылся всякого рода насекомыми и выглядел относительно нетронутым. Не пролилось никакой крови, просто бледная голова мужчины средних лет с короткой бородкой и треснувшими очками на глазах. Броня приковывала все внимание выжившего. Оранжево-зеленый цельный корпус, на груди у которого красовался символ “лямбда”. Она выглядела довольно надежно.

“Не хватает только монтировки”

Без особых стеснений, подросток сунул в нагрудный карман мертвеца руку, сразу обнаружив в нем маленький кожаный бумажник.

“Бинго. Если это тело ученого, то тут должно быть что-то полезное”

– Прошу, давай уйдем! – в голосе Юплера прослеживались нотки истерии. – Пока сюда кто-то не вернулся.

– Брось ты, все твари ходят снаружи, я могу оставаться здесь сколько душе угодно.

Отвернувшись от подозрительного усопшего, Мартин скользнул лучом фонаря по ближайшей стене и заметил на ней непонятный красно-белый нарост, похожий на гнойный прыщ.

“Что это?”

Одиночка в ужасе застыл на месте и медленно повел луч фонарика в сторону рельс. Весь перрон, все расстояние между выходами, а также все туннели были покрыты плотной оболочкой из красного пульсирующего мяса. Не оставалось ни клочка пространства, свободного от мерзкой субстанции, и над пластом ужасающей плоти располагались большие белые гнойники, похожие на обернутые фаршем яйца. Плоть была единой, она двигалась, медленно покачивалась в размеренном ритме, и вздувалась в некоторых местах, только для того чтобы обратно стянуться. Мартин почувствовал себя в желудке гигантского монстра.