Воздействие

Подчиняясь усилию воли и пассам рук, чашки, слегка покачиваясь по воздуху, плывут в сторону двери. Останавливаю их движение прямиком в дверном проёме. Теперь самая сложная часть моего импровизированного номера. Удерживая их, спиной осторожно отхожу в противоположный конец комнаты и резким взмахом бросаю на себя, одновременно закрываясь в защитном жесте. Посуда с обречённым «дзыньк» ударилась о невидимую защиту и разлетелась на мелкие кусочки по всей комнате.

Получилось. Сдерживать головную боль уже нет сил, и я со стоном сползаю по стенке на пол. Сквозь красный туман, на краю ускользающего сознания слышу, как на шум в комнату вбегает Оксана и Яков отрывисто отдаёт ей какие-то распоряжения.

«Как же всё-таки больно!»

…

Открываю глаза и пробую оглядеться. Лежу на диване, в незнакомой комнате. Не хотелось бы регулярно вот так терять сознание, каждый раз приходя в себя и угадывая, где я нахожусь и что, происходило с моей тушкой, пока меня не было дома.

Я не беспокоился, что Яков вызовет скорую или полицию и просто знал, что никуда он звонить не будет. Не знаю, откуда у меня была такая уверенность, может и правда будущее стал угадывать.

Голова не болит.

«Так… стоп! Как, не болит? А вот так! Совсем!!!»

Я попробовал сесть, действительно непривычно – чувствую себя отдохнувшим, нет следов усталости и переутомления, а ведь по всем правилам должен валяться почти без сил.

Почти сразу в комнату зашёл Яков, ну точно, я ещё у него дома, просто нахожусь в другой комнате.

– Да, молодой человек. Удивили вы меня, ничего не скажешь. Что тут скажешь, не ожидал. Только, зачем сервиз испортили? Сколько лет служил семье верой и правдой, столько переездов выдержал. Оксана комнату полчаса от осколков вычищала.

Я пробормотал что-то в оправдание, но заметил, что Яков не обижен, а искренне удивлён, скорее шокирован моими предыдущими действиями. И весьма дружелюбно настроен. Похоже, я своего всё-таки добился.

– Что, удивлены своим самочувствием?

– Признаться, да. Думал, что после такого полдня буду в себя приходить, – я посмотрел на часы, – а прошло не больше часа.

– Двадцать лет назад, ещё проживая в Витебске, я был терапевтом, очень неплохим, судя по количеству благодарных пациентов. А в отсутствии головной боли у вас сейчас кроется мой ответ на вопрос, что я умею. Я убрал боль, надеюсь насовсем и немного подправил ваше общее самочувствие. Жаль, что не понял сразу, в каком вы состоянии. Хотя, что уж там, без таких доказательств не поверил бы вашему рассказу и помогать бы первому встречному не стал. Всё думал, как мне теперь из такой ситуации выпутаться. Странный молодой человек, возможно сильно не в себе, у меня в квартире, кричит и размахивает руками, рассказывая небылицы. Даже сейчас, после вашего… показа, многое мне непонятно и нужно всё детально обсудить. Трудно поверить вам, но не поверить совсем будет глупо. У меня много вопросов. Вы себя как чувствуете?

– Очень хорошо, Яков. Спасибо за помощь. Я готов к дальнейшему разговору и с удовольствием расскажу всё, что знаю. Только позвоню водителю, который меня ждёт, предупрежу, что ещё задержусь.

Я позвонил Матвею, тот решил провести время ожидания с пользой и пока я беседую с Яковом, отпросился на обед.

Мы с Яковом перебрались в гостиную, в которой разговаривали до моего представления. Он сходил на кухню, принёс чайник и новые чашки, с хитринкой посмотрел на меня, но деликатно промолчал. Ладно, что уж там, с чашками я действительно переборщил. Но спасать мир, не такое простое занятие. Без жертв, знаете ли, не обойтись.

– Андрей, я вот что не могу понять. Почему мы умеем то, что умеем, а другие люди сделать ничего подобного не могут? И как наши умения могут быть связаны с перенесённой травмой? Я правильно вас понимаю, что-то случилось во время комы и с вами, и со мной?

– Скорее во время клинической смерти, но в целом, Яков, вы задаёте правильные, важные вопросы. Попробую вам рассказать всё, что знаю. Но, признаться, я сам не всё понимаю. И, возможно, вы сможете мне в этом понимании помочь.

Я рассказал Якову про мою теорию о том, что на человеке есть своеобразные блокираторы умений, которые при определённых обстоятельствах могут отказывать, приводя в действия скрытые механизмы, дающие человеку супер-способности. Яков поразился объяснению и согласился, что предположение о том, что состояние клинической смерти могло заставить блокиратор выйти из строя, в таком случае выглядит весьма вероятным.

– А ведь я верующий человек, молодой человек. Не религиозный, а именно верующий. И то, что я слышу от вас, с большим трудом вписывается в мою картину мира. Мне сейчас совсем не просто воспринимать такую информацию, думаю, потребуется какое-то время, чтобы всё переосмыслить.

Я задумался о любопытном сочетании, сложившемся в моём собеседнике. Врач, верящий в бога, практикующий воздействие. Просто «огонь»!

Лично я никогда не принадлежал к божией пастве, а раньше, до войны, даже позволял себе непростительные высказывания в сторону людей, у которых такая вера была. Но Вторжение поменяло это моё отношение к Богу в корне, и я поверил. А поверив, сильно его невзлюбил. Сидя пятые сутки в сыром подвале, по соседству с полуразложившимися трупами, без еды, с трудом сохраняя рассудок и пытаясь собрать хоть какие-то крохи надежды и мужества, я часто разговаривал с ним, зачастую повторяя один и тот же вопрос, так и оставшийся без ответа: «Ты, сука, вообще, собираешься что-то с этим дерьмом делать?».

Но, злиться на Якова мне не за что. Это только с его небесным покровителем у меня давние счёты.

– Андрей, мне вот что не понятно. Почему наши навыки, я имею ввиду мои и конкретно ваши умения, так отличаются? Вы лихо разбираетесь с чашками, я же лечу понемногу. Но почему я не умею так же как вы, двигать предметы?

– Есть у меня одно объяснение. Это как специализация в РПГ, я вот танк, по классификации игры, а вы хилер. Скорее всего, эту специализацию потом можно как-то менять и расширить…, – я прервался, глядя на озадаченное лицо Якова.

– Хилер, танк… молодой человек, вы наверно забываете, сколько мне лет. Да и компьютерные игры – далеко не моё, – мужчина смотрел на меня, улыбаясь.

– Точно. Не подумал как-то… Объясню иначе. Скорее всего, Яков, вы это тоже сможете, но на сколько я понимаю, у человека проще получаются воздействия, похожие по типу на то, которое он первый раз применил, причём первое применение произошло, как правило, случайно.

Яков кивнул, подтверждая.

– В теории, вы можете делать так же, как и я. Этим действиям, конечно, придётся учиться, но в целом, это будет намного проще сделать, чем научить меня лечить, где уже без специальных врачебных знаний обойтись будет весьма непросто. Иначе, можно не вылечить, а попросту навредить.

Я решился задать Якову мучивший меня вопрос, над которым я раздумывал последние несколько минут:

– Яков, скажите, вот если бы у вас было всё необходимое. Ну там, оборудование нужное, помещение, помощники и учитывая, что вы умеете… вы смогли бы искусственно ввести человека в состояние клинической смерти и вывести его обратно? Цель очень простая, думаю, вы её понимаете – избавиться от блокираторов. Я сам пока не понимаю, как можно было бы это всё организовать, но прошу ответьте мне, чисто технически, это возможно?

– Вот так вопрос, молодой человек. Вы спрашиваете у врача, который между прочим клятву Гиппократа давал, готов ли он убить человека. Потому, что рисков существует огромное количество, где самый главный – это пациента попросту обратно не вернуть.

– Понимаю вас. Прекрасно понимаю. Но, если учесть ситуацию, то мне нужно знать ответ. Яков, понимаете ли вы, теоретически, как это организовать и что вам для этого может пригодиться?

– Ну, технически, это не сложно. Получается, нужно остановить сердце, не повредив органы человека и снова его запустить. Скорее всего, для таких задач подойдёт определённый препарат, нужно подумать, что это могло бы быть. Последовательность действий тоже очевидна. Сначала нужно ввести препарат и вызвать у пациента аритмию, после чего произойдёт остановка сердца. После этого нужно осуществить его запуск. Конечно, понадобиться сам препарат, но думаю, с его подбором проблем не возникнет, вариантов даже навскидку несколько. Конечно же, нужно помещение, полностью оснащённое реанимационным оборудованием, и медицинский персонал с высокой квалификацией. Но повторю, хоть и технически это возможно, существует очень большой риск человека убить. Даже учитывая мои навыки.

– Яков, я вас понял. Но мне приходится над этим думать. А как много времени у реанимационной бригады есть, пока человек… нe… не умер? Я к тому, что может понадобиться какое-то время, чтобы освободить носителя от блокировки.

Яков помотал головой, как будто совершенно отрицая мои словам, но всё же ответил:

– Немного, Андрей, совсем немного. Минуты три, может пять. После остановки сердца кислород перестанет поступать в мозг, с каждой минутой накапливая в нём необратимые изменения, а потом наступит смерть, окончательная и бесповоротная.

…

Мы проговорили ещё несколько часов, Яков задавал вопросы – я старался подробно на них отвечать. Стало проще рассказывать подробности, объясняя все мои знания о будущем, регулярно посещающими меня видениями – по этому поводу Яков вопросов больше не задавал. Думаю, окончательно поверил в мою историю. Да и сам я иногда стал задумываться о том, что этих событий могло пока не случиться, а всё мне предвиделось, действительно ожидая в будущем.

Вот уже несколько минут мы сидели друг напротив друга, не разговаривая. Яков крепко задумался о том, что я ему поведал. Я не мешал ему размышлять, с удовольствием изучая своё новое физическое состояние.

Конечно, до идеальной формы мне ещё далеко, но я сейчас вполне мог бы один на один выйти против некрупной Твари с весьма хорошими шансами на победу. Что тут скажешь, помог мне Яков, основательно помог.

Негромко хлопнула входная дверь, вернулась Оксана, которая, оказывается, куда-то уходила и хозяин квартиры оставил меня на несколько минут одного. Я ещё раз перебрал в голове варианты моих дальнейших действий и с удовлетворением заметил, что задачи вырисовываются вполне мне по силам. Особенно, если Яков поможет.

Оксана позвала нас обедать, и мы ещё час сидели втроём на уютной кухне, разговаривая о всяких мелочах. Я поблагодарил хозяйку за великолепный обед и засобирался обратно в город, предложив Якову созвониться завтра, чтобы договориться о плане совместных действий.

Уже на пороге я остановился и попросил листок с ручкой, на которой нацарапал сотовый номер Стаса, сославшись на то, что сейчас живу у друга и, если что-то понадобится, а мой телефон вдруг не ответит – можно звонить на этот номер. Быстрая и надёжная связь нам сейчас очень нужна.

…

Обратно в город мы вернулись быстро, во второй половине дня в этом направлении трасса чаще всего свободна.

Проезжая по улицам, я задумался о том, что станет с Петербургом уже через несколько недель. Суета мегаполиса почти не чувствуется за тонированным стеклом автомобиля, но большой город не спит ни днём, ни ночью, заставляя жить активной потребительской жизнью своё население.

Правила понятны и приняты всеми участниками – живи, получай удовольствия, размножайся и скорее умирай, освобождая место новому поколению. Путь от рождения к смерти в бесконечной борьбе за каждую ступеньку наверх, к вершине пищевой цепочки, наверху которой тоже люди. Почти боги, но всё-таки люди. Таков вековой уклад, абсолютные правила для доминирующего на Земле хищника и всё человечество играет по ним.

Но всё поменяется вмиг и наверху пирамиды окажется Тварь, существо, для которой человек всего лишь пища. Монстр, для которого нет других правил, кроме права сильнейшего.

«Нельзя! Не время сейчас раскисать и нужно гнать от себя эти мысли.»

Понимаю, что всем помочь не смогу, но у меня есть своя цель и нужно её держаться. А дальше – будь, что будет.

…

К офисному зданию подъехали совсем к вечеру. Я отпустил Матвея, поблагодарив его за помощь с поездкой. Обратно я собирался добраться уже на метро.

Я пересёк вестибюль бизнес-центра, и знакомый охранник приветственно помахал рукой. Скоростной лифт за несколько секунд подкинул меня на пятый этаж. Наша дверь как раз напротив лифта. В офисе, как я и ожидал, уже никого. Мы не поощряли, когда сотрудники допоздна засиживались на рабочих местах, тем самым снижая свою производительность и с окончанием рабочего дня буквально выгоняли их домой. Хотя для себя, признаюсь, частенько нарушали это правило, засиживаясь в офисе почти до полуночи.

Вот и сейчас Ольга сидела, склонившись перед монитором – опять засиделась допоздна, видимо, работы много. В последнее время обращений в агентство стало больше, а мы всегда старались внимательно относиться к каждому новому клиенту.

– Привет, Андрэ. Как ты? – Ольга заметила меня, поприветствовала и жестом пригласила присесть.

– Оля, всё хорошо, справляюсь. Я в общем ненадолго зашёл, по делу. Помощь твоя помощь, ну прямо очень.

– Да, конечно. Чем могу помочь?

– Мне нужны деньги, Оль. Речь о большой сумме. Да что там, большой… Мне нужны все деньги, которые я могу вытащить из компании быстро. В течение нескольких дней, может недели. Если это нужно, я готов продать тебе свою долю. Полностью на твоих условиях.

Ольга замолчала, обдумывая мои слова.

– Андрэ, что происходит? Ты хочешь уйти из бизнеса? Ведь, в компании, не только вложенные тобой деньги, в ней ещё и ты сам. Прекрасно помню, сколько сил и времени ты вложил, создавая агентство. Может ты просто ещё не готов вернуться? Знаешь, я пока справляюсь, клиенты довольны. Может, не нужно торопиться с таким решением? Отдохни немного и возвращайся, будем тебя ждать.

Я слегка поморщился. Ну да, на первый взгляд это решение действительно выглядит необдуманным. Но сейчас совсем не время объяснять, что действительно происходит, это всё только запутает. Расскажу позднее, когда план начнёт выполняться.

«Прости, Оля, времени совсем в обрез.»

Я немного подтолкнул партнёра к решению, применяя лёгкое внушающее Воздействие и попытался ещё раз объяснить, но уже более убедительно:

– Я пока не могу объяснить, что происходит, но прошу тебя об одолжении – выполни мою просьбу. Я прекрасно понимаю, что делаю и все последствия этого решения. Мне нужны деньги. Много. Срочно. Сделай это, пожалуйста, для меня.

Ольга слегка прикусила губу и несколько раз коротко кивнула.

– Хорошо, я завтра с утра проведу все необходимые расчёты и уже к обеду смогу сказать, какую сумму смогу предоставить. Я, с твоего позволения, приготовлю две цифры. Первая – всё, что можно вытащить из компании, без потери твоей доли. Вторая – с учётом продажи. Решать останется тебе. Но прошу, подумай ещё раз. Дела идут в гору, к лету мы хотели открыть филиал.

– Да. Оля. Всё знаю. Понимаю, как странно выглядит моя просьба, но так надо, извини. Объясню потом. Всё, мне нужно бежать. Очень надеюсь на тебя. Пока, партнёр, – я пожал ей руку, улыбнулся и вышел из офиса.

Ольга так и осталась в недоумении сидеть за столом. Понимаю, как трудно будет согласиться с моим решением, но мне и не нужно сейчас её понимание. А просьбу мою она выполнит, хотя, наверняка не согласна с ней, за что расплатится лёгкой головной болью, как последствие моего вмешательства.

Мне же сейчас понадобятся все деньги, которые я могу получить. Нужен автомобиль, взамен разбитого Крузака и свободные наличные средства для финансирования моей маленькой войны.

Я ненадолго задержался под козырьком бизнес-центра, чтобы вдохнуть полной грудью сырой, уже порядком остывший к вечеру городской воздух, и направился в сторону метро. Большими пушистыми хлопьями пошёл снег и заметно похолодало. Не удивлюсь, если к утру наметёт непроходимые сугробы. Дождливая погода в апреле может легко смениться затяжным снегопадом, да морозами на несколько дней.

Никогда не понимал, что так сильно держит меня в этом вечно «промокшем до нитки» каменном городе, где солнечные дни можно сосчитать по пальцам и ежедневные шутки в офисе про погоду считаются обязательными. Казалось бы, собраться и уехать – дело простое, и деньги есть, и голова на месте, а профессиональные навыки не дадут пропасть на чужбине. Даже обсуждали с Полиной возможность переехать из Питера куда-нибудь в тепло. Страну выбирали, но как-то всё откладывали решение, ссылаясь то на одно, то на другое. Так и не сложилось. Возможно, всё дело в простой привычке.

Аккуратно перепрыгивая через подёрнутые тонкой корочкой льда лужи на тротуаре, я за десять минут добрался до вестибюля станции и влился в плотную толпу возвращающихся с работы обывателей, которая сама вынесла меня сначала на эскалатор, а потом и на подземную платформу станции.

Удивительно было оказаться в довоенном, мирном метро после года вынужденного проживания под землёй на осадном положении. Ходят по расписанию поезда, работают сервисные службы, пассажиры торопятся по своим делам. Метро для них, это всего лишь способ быстрого перемещения в черте города и никому не придёт в голову, что в нём можно жить, тем более – долгое время. А ведь мы жили и, по сравнению со многими другими поселениями, очень неплохо устроились.

Поезд выплюнул меня вместе с толпой на Выборгской и с гулом умчался дальше, развозить уставший народ по домам, я же направился к эскалатору, но остановился в замешательстве, не дойдя нескольких метров до его ступеней.

«Ёшки матрёшки…»

Кажется, только что один важный пункт из моего замечательного списка накрылся дырявым медным тазом. Прямо передо мной, в синей униформе рабочего Метрополитена с совком и щёткой в руках стоял Семён Петрович, будущий начальник нашего поселения и разговаривал с какой-то женщиной, также в рабочей спецодежде. Закончился их разговор, женщина ушла в одну сторону, а Петрович развернулся и не торопясь пошёл в другую, по пути ловко собирая замеченный на полу мусор в совок.

Приехала электричка, из неё вышли люди и быстро закрыли его от моего взгляда. Толпа текла мимо, люди обходили меня по сторонам, бормоча ругательства, а я всё стоял и смотрел в то место, где только что видел своего будущего босса.

Ну а почему, собственно, я решил, что Петрович сейчас важный человек, имеющий влияние? Вторжение ставило всё с ног на голову и оказалось, что влиятельные и сильные в цивилизованном мире люди пасовали перед новой угрозой, больше не помогали ни деньги, ни связи, а бывшие рядовые члены общества вдруг проявляли выдающиеся, в том числе, организаторские способности. Мужчина работает в метро, вот и получается, что человек, потенциально способный взять на себя руководство над базой оказался в нужное время, да в нужном месте. Только вот сильно сомневаюсь, что сейчас он может мне хоть в чём-то помочь.

А моя история, разве, сильно отличается от истории этого мужика? В ней тоже всё перевернулось: успешный директор рекламного агентства, любитель комфорта и планировать свою жизнь на год вперёд, любимый муж и будущий отец, ставший специалистом по выживанию и жестоким убийцей, на счету которого жизни не только Тварей. Так что нечему тут удивляться.

В задумчивом состоянии я поднялся наверх и вышел на улицу, чтобы через десять минут добраться до квартиры Стаса.

…

После ужина мы перебрались в зал для обещанного мной разговора. Стас скинул тапочки, забрался с ногами на диван и приготовился слушать. Я же задумался, как мне поделиться информацией с другом, чтобы не запутать его и не напугать.

– Стас, тут такое дело… – я замолчал, подбирая слова.

– Давай Андрюх, выкладывай уже, что происходит. Пока не знаю, что случилось, но сам знаешь, обязательно попробую помочь. Я прав, это как-то связано с аварией?

– Отчасти… только отчасти. Но совсем не так, как ты можешь себе это представить. В общем, слушай, друг. Постарайся не перебивать, каким бы странным не показался тебе рассказ. После него я отвечу на любые твои вопросы.

Я за полчаса пересказал другу свою историю, включая рассказ о способностях, появившихся у людей после Вторжения. Затем коротко объяснил, зачем и куда я сегодня ездил и замолчал, ожидая реакцию друга.

Во время рассказа Стас не произнёс ни слова, но, когда я закончил, он молча встал с дивана и ушёл на кухню, через минуту вернувшись оттуда с бутылкой Наполеона и двумя стаканчиками. Он разлил коньяк, протянув мне стакан. Я молча взял его и поставил на стол. Объяснять Стасу, что с появлением возможности воздействовать носитель дара обычно сам отказывался от употребления спиртного было сейчас совсем не к месту. Хозяин квартиры, не глядя на меня, выпил содержимое стакана одним залпом, поморщился и налил ещё.

– Андрюх, прости, братуха. Мне сейчас это не просто говорить, но может ты всё же поспешил из больницы выходить? То, что ты сейчас рассказал, прозвучало как-то совсем…

– Понимаю, друг. Думаю, сам бы в такое не поверил. Но, кажется, я смогу тебя убедить.

Стас опустился на край дивана, сцепил руки перед собой замком и смотрел мимо меня, куда-то вдаль. Он явно был в замешательстве, не понимая, как ему себя в такой ситуации вести. Могу его понять. Наверное, друг решил, что я окончательно «слетел с катушек» и в этом есть его вина, незачем было забирать меня так рано из больницы.

Понятно, что, как и с Яковом, тут нужна демонстрация. Что-то простое, но зрелищное, а значит – быть по сему. Жонглирование предметами тут подходит лучше всего.

Я встал, несколько раз глубоко вздохнул и сосредоточился. Тапочки Стаса оторвались от пола, плавно поднялись до самого потолка и там зависли, плавно покачиваясь. Через пару секунд к ним присоединился пульт от телевизора, за которым последовала газета со стола. Я добавил к этой компании две маленькие подушки с дивана. Когда они поднимались в воздух, Стас с каким-то всхлипом отшатнулся от них в сторону.

«Да! Я позёр, стыдно мне, но только совсем чуточку.»

Я продержал предметы в воздухе ещё секунд десять и так же плавно опустил их на свои места. После этого несколько минут мы оба молчали.

– О, как – Стас взял бутылку, отхлебнул прямо из горла, с громким стуком вернул её обратно на стол, потом поднял на меня совсем осоловевший взгляд и кивнул, – хорошо, Оби Ван… рассказывай, что будем с этим всем делать?

– Будем готовиться, юный падаван. И драться, когда драться придётся. А сейчас иди спать, ты уже почти ничего не соображаешь. Завтра с утра поговорим.

…

5 апреля, среда

Я приготовил завтрак, который, если честно, вышел откровенно неудачным. Никогда не умел вкусно готовить, а в этот раз и вовсе превзошёл себя, умудрившись из вполне съедобных продуктов сотворить какую-то малосъедобную комбинацию. Разложил бурую кашицу по тарелкам и стал дожидаться пробуждения Стаса.

Тот выполз на кухню только часам к девяти, помятый и явно не выспавшийся. В мусорное ведро отправилась пустая бутылка – похоже вчера Стас ещё долго не спал, раз успел в одиночку приговорить остаток коньяка.

– Ты как, Стасик? Головушка не "бо-бо"?

– "Бо-бо", Андрюха, ещё как "бо-бо". И если ты мне сейчас скажешь, что вчерашний разговор мне приснился, я тебя поцелую, а потом буду просто самым счастливым человеком на свете и по этому поводу возьму неделю отпуска. Или даже две и продолжу бухать. Но ведь это не так, да?

Я протянул руку в сторону пачки сока, которая стояла на подоконнике и аккуратно по воздуху перенёс её на стол перед Стасом.

– А сам-то как думаешь?

Стас немного с опаской взял пачку, налил себе сока, потом вооружился вилкой и начал есть. Я уж думал, что откажется и приготовленное придётся потреблять одному – сам к еде стал намного спокойнее относиться, всякую дрянь привык есть, нашатавшись в своё время по подвалам и полутёмным супермаркетам с просрочкой на полках.

– Андрюх, сегодня Лена прилетает. Я на работе отпуск взял, давно собирался. Вообще-то, мы с женой хотели в Штаты слетать, родственников навестить. Но пока, я так понимаю, не до этого будет. Так, к чему это я?

Он забросил в рот последнюю порцию с тарелки, запил всё стаканом сока и уже вполне осмысленно посмотрел на меня:

– Днём, около двух часов, встречу жену в аэропорту. Вернёмся мы часам к четырём-пяти, не раньше – город в это время стоит, а вот вечером ты нам всё ещё раз расскажешь. Ну и покажешь, очень уж это ловко у тебя получается. Сам знаешь, она девчонка толковая, наши с тобой полторы головы, на свою половину намекаю – это конечно хорошо. Но втроём что-то путное придумать проще будет. У тебя самого какие планы на сегодня?

Я рассказал ему о планах на первую половину дня, среди которых была задача обзавестись новой машиной и немного прогуляться по городу.

И ещё, этот секрет я оставил при себе, я собирался немного побаловать себя. Полтора года мечтал о чашке хорошего кофе и как раз в одном кафе на Гражданке, находящемся в стороне от нахоженных людных маршрутов, готовили, пожалуй, вкуснейший кофе в Петербурге. Напиток, попробовав который однажды, Полина назвала божественным.

Хозяин уютного места, Арам, кстати сириец, по происхождению, обычно варил кофе для гостей сам. Готовился напиток богов в медной турке, с узким горлышком, видимо, поэтому он получался таким ароматным и насыщенным. Мы с Полиной как-то брали у Арама рецепт, но приготовить даже что-то отдалённо похожее у себя дома так и не смогли – наверное, у хитрого сирийца был какой-то секрет, который он нам так и не рассказал.

Как раз успею часам к пяти вернуться обратно к Стасу на ужин и для разговора. На том и постановили.

…

Никогда ещё я не покупал автомобиль так быстро, всегда очень трепетно относясь к выбору средства передвижения, долго раздумывая о выборе марки и модели, внимательно сравнивая характеристики и комплектации. Но сейчас я просто пошёл в ближайший салон Тайоты и купил машину, сформулировал своё пожелание как «чёрный Лэнд Крузер, в наличии». В итоге я справился за два часа, включая оформление страховки, несказанно осчастливил полусонного продавца, успевшего втихую подсунуть мне несколько допов. В итоге я стал обладателем чёрного Крузака на триста с лишним лошадей, почти такого же, как был у меня полтора года назад… в той жизни.

Итак, на часах почти два. По дороге к ребятам успею заскочить на квартиру, нужно вещи кое-какие забрать. И в кафе, раз пообещал себе, а такие серьёзные обещания надо выполнять, иначе, как себе после этого верить.

Позвонила Ольга, я не успел подключить "хэнд фри" и пришлось разговаривать по телефону, осознанно нарушая правила движения:

– Алё. Привет! Да, да… очень хорошо! Совершенно устраивает. Спасибо. Да, можно на счёт, ты его знаешь… Договорились. Ещё раз, спасибо тебе. Позднее я всё объясню. Договорились? … Да, на связи. Пока.

Ну вот и хорошо. Проблема с наличными решена, а то после покупки автомобиля оставалось совсем незначительная сумма, а теперь денег точно хватит на несколько недель. Больше мне и не надо.

Автомобиль плавно влился в левый ряд и понёсся в мутном потоке КАД-а хищной щукой, расшугивая по сторонам седаны и хэтчбэки, словно мелкую рыбёшку. Усиленное, отличное от обычного человека восприятие помогло сразу комфортно почувствовать себя на дороге, даже с учётом того, как много времени я за руль не садился.

Через полчаса, удачно запарковав машину на своё любимое место под окнами, я поднялся в квартиру. Открыл дверь, сделал пару шагов и у меня перехватило дух от увиденного.

«Ёшки матрёшки, ну как так… как же я мог забыть!»

Мне совсем не пришло в голову, что квартира вот только совсем недавно закрыла за нами двери, отправив в ту трагическую поездку. И что с тех пор сюда больше никто не заходил, кроме Стаса, который ненадолго забегал за вещами. Это означало, что всё было так, как мы оставили в ней полтора года назад.

На столике в зале две кружки с высохшими остатками кофе, моя и Полины, опаздывали и не успели помыть. Халат жены, небрежно брошенный на диване, рядом затёртый томик Карнеги с закладкой на середине – Полина любила читать и старалась делать это при каждом удобном случае. Небольшая коробка в яркой упаковке с алым бантом лежит на моём столе в кабинете – подарок друзьям, который мы забыли с собой в ту поездку. Полина хотела вернуться за ним с половины дороги, но я настоял, и мы поехали в гости без подарка. Незаправленная кровать, казалось, ещё хранит очертания тела жены, мы в тот день поздно проснулись, очень торопились и было уже не до наведения порядка.

Я несколько минут шатался по комнатам, натыкаясь на свидетельства моей прежней счастливой жизни, которые картинками-воспоминаниями будто разрывали мозг. Боль утраты захлестнула меня с новой силой, выбивая слёзы из глаз, которые я даже не пытался сдерживать. Я мешком осел на пол и просидел так минут десять, пока не успокоился.

Немного приведя мысли в порядок, я поднялся, сходил на балкон, нашёл там походный рюкзак и стал набрасывать в него вещи, за которыми и приехал. Ещё несколько дней поживу у ребят, Стас предложил остаться, а дальше видно будет.

Подбросив на руке рюкзак, получившийся весьма увесистым, я ещё раз окинул взглядом квартиру, грустно вздохнул и закрыл за собой дверь.

Выйдя из подъезда, я направился к автомобилю, но меня окрикнул мужской хриплый голос:

– Андрей Евгеньевич, подождите минутку, пожалуйста, я хотел бы с вами поговорить.

Я повернулся на голос. Навстречу мне, на ходу разворачивая и показывая удостоверение в красной корочке, спешил среднего роста, худощавый человек в сером пальто.

«Так… удостоверение, выписано на участкового уполномоченного полиции Ефимова Сергея Петровича… что же, Сергей Петрович, вам то от меня нужно?»

– Здравствуйте, слушаю вас.

– Андрей Евгеньевич, я ваш участковый. Как удачно, что я вас застал. Если вы не против, я бы хотел задать несколько вопросов, касаемо произошедшего несчастного случая.

– Хм… ну хорошо, а что вы хотели узнать?

– Андрей Евгеньевич, а давайте поговорим в где-нибудь в тепле, например, в кафе, тут на углу как раз есть подходящее. Много времени у вас не отниму. Чая попьём – и уже почти извиняясь, чуть тише добавил, – Совсем холодно сегодня.

Я согласился – чего ж не поговорить, закинул рюкзак в багажник и направился за участковым. Пока мы молча шли до кафе, у меня стали появляться вопросы к этой встрече. И возможные ответы на них мне пока совсем не нравились.

Почему участкового интересует это ДТП? Как он узнал меня на улице, хотя мы никогда до этого не встречались? И самое главное – я ведь лично знаю нашего участкового и человек, идущий рядом, на него совсем не похож.

Где-то за месяц до аварии, местная шпана проткнула колесо машины, прямо на стоянке во дворе. Как раз тогда я и познакомился с Кириллом Семёновичем, который работал по нашему участку – тот приходил к нам домой, протокол составлял. Но с другой стороны, мало ли… может напарник, сменщик какой-нибудь. Ладно, послушаю, с меня не убудет.