Loe raamatut: «Этюды из жизни»
Свой путь вы создаёте сами, поэтому сами
и выбираете ту линию поведения, которая вас
устраивает. Если результаты вас не
удовлетворяют, ищите виновника внутри себя.
Т. Платонова, «Душа», Москва,изд-во «Путь истины», 2003
© Антония Таубе, 2016
© Оливия Таубе, 2016
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Тихо сам с собою
У всех нас, без исключения, бывают моменты, минуты, часы или просто периоды жизни, когда человек ведет сам с собой некий внутренний диалог. Кто-то называет своего второго собеседника собственной совестью, кто-то интуицией, кто-то называет своим внутренним «Я», кому-то удобнее считать, что это ангел с ним беседует и так далее. Но как бы то ни было, это явление случается, или хотя бы хоть раз случалось, совершенно со всеми. Да-а-а уж…
Иногда после такой беседы сам о себе узнаешь много интересного, а иной раз твой невидимый собеседник и вовсе заводит тебя в такой тупичок, из которого не так-то просто выбраться! Но всё равно: каждый раз эти диалоги происходят не напрасно, потому-что в результате приходишь к какому-то решению, которое долго, как говорится, не давалось в руки или, наконец-то, сформируется в мозгу конкретная мысль, которая до этого была какой-то недооформленной, и ты долго не мог ухватить ее за хвост. В общем, у всех это происходит по-разному.
Но вот что интересно: иногда ты чувствуешь, что твой собеседник настроен доброжелательно, относится к тебе с сочувствием и любовью, а иногда твой оппонент – злобный, агрессивный, категоричный и говорит одни колкости. Если первому можно поплакаться, – и он пожалеет, успокоит, утешит, то второй – без устали нападает, выворачивая наизнанку всю твою душу, усиленно подчеркивает все твои мнимые и реальные недостатки, откровенно насмехается над тобой, а ты только успеваешь обороняться от его атак, следующих беспрестанно одна за другой.
Но бывает и по-другому. Порой случаются минуты всеобщей мягкой расслабленности, полнейшего добродушия, когда оба собеседника просто перебрасываются словами, пребывая просто в прекраснейшем расположении духа; когда все приятно, все уютно, все хорошо, когда не хочется лишний раз и рукой-то пошевелить – даже мыслями напрягаться, и то не хочется! И идёт неторопливая беседа с большими и очень большими интервалами между словами одного и словами другого. Скорее и не беседа даже, а так, словестный пинг-понг, только в очень-очень-очень замедленном темпе…
Вот и сейчас, пришёл мой невидимый собеседник и завязался у нас неторопливый разговор. В природе чудесное начало лета, но сейчас такая пора, когда после тяжелой изнуряющей жары вдруг наступило оживляющее похолодание, которое в первые несколько часов было очень приятным. Ну а потом вместе с похолоданием пришли затяжные ливневые дожди – второй день беспрестанно низвергаются сверху небесные водопады и долгожданная прохлада уже не радует. Правда, случаются иногда кратковременные приостановки в работе небесной поливальной машины, когда не обрушиваются сверху вниз тонны воды, а просто моросит дождь, но это ненадолго, буквально на несколько минут, – и опять все начинается с новой силой! Могу сравнить примерно с тем, как один человек за какую-то большую провинность ругает другого: ругает-ругает-ругает, потом на секунду замолкнет дух перевести, вдохнет побольше полной грудью и опять с новой силой начинает свой монолог – долго, много и без передышки! Вот так и сегодняшний дождь себя ведёт, – долго, много и без перерыва.
Так вот, возвращаюсь к нашему разговору: эмоциональный окрас внутренней беседы зависит ещё в значительной степени от настроения, в котором пребываем я и мой незримый собеседник. Сейчас вот, например, я пребываю в настроении несколько унылом и пессимистическом. Смотрю за окно, вижу, как потоки воды заливают двор, тротуары, все тропинки, – и совершенно никакой радости от увиденного не испытываю. Я очень люблю озера, но только не тогда, когда в озеро превращается собственный двор. И земля и все растения уже настолько напитаны влагой, что такое изобилие воды более не впитывается и не воспринимается, и течёт-растекается понапрасну… Хотя нет, есть в этом безобразии один приятный момент: наконец-то, таким ливнем окончательно прибьёт и смоет весь надоевший тополиный пух, который, несомненно, красивый, нарядный и невесомый, но при этом очень аллергенный и жизнь портит не на шутку. Сами по себе приходят на ум слова Владимира Высоцкого по поводу происходящего на улице: ” Сверху – сыро, снизу – грязно, посредине – безобразно»…
И тут же мой собеседник вкрадчивым голосом напоминает мне о другом моменте:
– А вспомни, ты тогда была молодой и влюбленной… Ты собиралась на свидание, а за окном хлестали такие же потоки воды, и днём было темно, как в поздние сумерки, но тебя это ничуть не смущало. Помнишь, какую песню ты напевала, собираясь?
– Н-н-нет… что-то не припоминаю…
– А вот какую: ” Дождь стучит, стучит по тротуарам и не хочет перестать. Он старается даром, даром, – солнце выглянет опять!» А помнишь, какое у тебя было тогда настроение? Совсем не такое, как сейчас! Да тебе летать хотелось, и ты даже крылышки бы не намочила в потоках воды, вот так дорогая! А сейчас сидишь, ноешь, – сыро ей, видите ли, грязно и безобразно. А напомнить ли тебе, что у природы нет плохой погоды и что всякая погода – благодать? – Ну, ладно, ладно, уговорил, – соглашаюсь я.
А ведь действительно: что это я на погоду ополчилась? Всё-таки начало лета, всем травам ещё расти да расти, и всего через пару недель наступит макушка лета, – день летнего солнцестояния, – и всё разнотравье нальется целебными силами земли! Скоро начнутся сенокосы, чтоб было, чем зимой бурёнок кормить, ведь молочко-то все любим. Да-а-а… Ладно уж, пускай льёт, всё равно когда-нибудь закончится, да и ведь Господь ничего не делает зря: поэтому – раз льёт, значит – так надо!
Вот поговорили мы буквально минутку таким образом, и я уже как-то иначе смотрю на то, что происходит за окном, да и настроение значительно улучшилось: во всяком случае, напрочь исчезло какое-то тихое небольшое раздражение, которое изрядно донимало меня с самого утра. Да и с другой стороны, – я ведь нахожусь в тепле и сухоте, так чего ж попусту нервы тратить, злиться, непонятно на что и непонятно зачем. Так ведь?
Таким образом, настроение исправилось, но, как оказалось, ненадолго. И вот почему.
Надо мной живет безвредный, в общем-то, одинокий сосед. Как личность его можно охарактеризовать одним только словом – НИКАКОЙ. Красавица жена ушла от него, как только немного подросла красавица дочка. И вот теперь ползает по жизни этот облезлый, побитый молью мужикашка, и ищет, к кому бы пристроиться, кто бы опять стал его обихаживать, к кому бы можно было припиявиться (припиявиться – от слова пиявка – ну, дальше понятно, да?). И все бы ничего: ползаешь ты и ползай, чёрт с тобой, вот только имеет он одно отвратительное свойство, – он с завидным постоянством периодически меня затапливает! Скандалить c ним не хочется, а мирные переговоры, как оказалось, ни к чему не приводят. Не буду вдаваться в подробности, но кого хоть однажды заливали жильцы с верхнего этажа, тот и без моих подробностей прекрасно знаком со всеми прелестями этого мероприятия. Так вот и сегодня. Затопил меня соседушка с самого утра. Дверь, конечно, он никому не открывает: видимо боится, чтоб морду не побили! Пришёл слесарь из ЖЭКа и чтобы прекратить проливной дождь в моей квартире просто-напросто отключил весь стояк – это означает, что все квартиры, которые находятся над моей и под моей, остались без воды на неопределенный срок.
Вечером увидела этого соседа, когда он выходил из подъезда, окликнула его, и опять поговорили мы на тему потопов и затоплений. И опять он от всего отпирается, и опять начинает зудеть одно и то же:
– Знать ничего не знаю, у меня все сухо, если есть ко мне претензии, обращайтесь в суд, тогда, может, что и возмещу.
И на этом всё. Внутри меня, конечно, всё кипит, шипит и пенится от злости на этого убогого и от собственного бессилия. Вот тут-то и берётся, неизвестно откуда, мой второй незримый собеседник. Первого я называю Беленький, потому что он доброжелательный и мягкий, а этого второго – Чёрненький, не оттого, что он какого-то там чёрного цвета, а просто потому, что он достаточно вредный и очень категоричный. Вот этот Черненький мне и нашептывает:
– Да что ты с ним возишься? Сколько этого обалдуя можно призывать к совести? Да поговори с кем-нибудь – немножко заплатишь, конечно, зато его отделают, как бог черепаху, – мясо будет внутри, а кости снаружи. Чего его жалеть, кому он нужен?
И так далее в том же духе… Да ещё при этом все слова звучат очень веско и убедительно, но мне как-то вдруг удается скинуть это наваждение:
– Стоп, стоп, стоп! Ты к чему это меня подбиваешь? А ты знаешь, что это уголовно-наказуемое? Да, да, именно то, к чему ты меня склоняешь! Поэтому иди – ка ты, дорогой советчик, восвояси, а мне не хочется из-за этого облезлого недотёпы предстать перед судом. Тем более, что наш суд не способен защитить человека, а вот утопить – это всегда пожалуйста! Так что, проваливай подальше со своими советами!
…Вот так и еще с одним поговорили…
А иногда какой-то вопрос обсуждаем сразу втроем. Вот, например, неделю назад убираю под своими окнами очередную кучу окурков. Кто-то с верхних этажей постоянно их выбрасывает, хотя этот кто-то прекрасно видит, что я это безобразие постоянно убираю через день да каждый день. Ну и, конечно, меня это очень раздражает! В ответ на мою негативную реакцию, видя мое раздражение по этому поводу, Беленький начинает мне советовать:
– Наташа, над тобой не так уж и много квартир: сходи, поговори с людьми, ведь для того и речью люди владеют, чтобы плодотворно использовать это средство общения. Побеседуй со всеми, объясни, что не следует свинячить, тем более что все они сами живут здесь же. Тоже ведь люди, поймут!
Тут же подключается Черненький:
– Не ходи, Наташка, не порти нервы, не теряй зря времени!. Они и сами всё прекрасно понимают, сами все взрослые, а не дети малые- неразумные. Пойдёшь их окурки выбрасывать, отойди за угол, да посильнее, от всей души, пожелай им сдохнуть от рака горла и рака легких. Это будет означать, что – наконец-то, досыта накурились! И мусорить сразу перестанут!
Вот такие противоречивые советы приходится выслушивать порой…
А иногда бывает и вовсе интересно: это когда они появляются оба одновременно и начинают весьма содержательно общаться между собой, не особо считаясь с моим присутствием.
Итак, сегодняшний летний день, – длинный и насыщенный событиями, – подходил к концу. Закончился всё-таки многочасовой ливень и – не поверите! – сразу же закружил в воздухе тополиный пух. Хоть и не в таком количестве, как перед дождём, но, тем не менее… Неярко обозначилось заходящее солнышко, красиво и нежно осветив верхушки дворовых тополей; в воздухе сразу стало тепло и чисто, как-то враз спало дневное напряжение и в душе и в природе, и наступило приятное состояние расслабленности и внутреннего комфорта.
Верхнему соседу начальник ЖЭКа пообещал в случае ещё одного затопления без всякого предупреждения поставить в его квартире заглушки, раз уж сам он не может следить за своими кранами. Понимаю, конечно, что пока это всего лишь бесполезные слова, но всё равно приятно. Вроде, как и этот вопрос – худо-бедно, но решился.
Я сидела в кресле-качалке; неторопливо покачиваясь, смотрела в окно на преобразившийся двор и пребывала в состоянии полнейшего покоя. Мысли перескакивали с одного на другое, ни на чём не задерживаясь надолго, переплетались, расплывались, уходили и вновь возвращались… Ничто не печалило, ничто не тревожило, – просто было хорошо, и всё!
И вдруг я непостижимым образом почувствовала, что появились оба мои друга, и пошел между ними интересный разговор. Причем разговаривали они обо мне, невзирая на мое здесь присутствие. Вроде как я тут и вовсе не при делах! Сначала я молча слушала, но потом все-таки возмутилась. Разговор шел примерно в таком русле:
– Слышишь, Черненький, ты в курсе, что у нашей подопечной новый воздыхатель появился? Да и он, вроде бы, Наташеньке симпатичен. А что ты думаешь по этому поводу?
– Ты что, Белый, совсем лох? Да его невооруженным глазом видно, что это обыкновенный хрен моржовый. Прохиндей еще тот! Да Наташку близко к нему нельзя подпускать, облапошит он её в два счета! Ты потом, Белый, сам ведь замучаешься ей слезы и сопли подтирать!
– Мне кажется, Черненький, что ты всё-таки не совсем прав. Ведь посмотри, – он умный, начитанный, читает ей стихи о любви и ей это очень нравится. Ты и сам все это видишь и не можешь тут поспорить со мной!
– Ох, Белый, Белый… Да тут и спорить не о чем! Давай смотреть по факту: если он такой умный, как ты говоришь, то почему в его возрасте он беден, как церковная мышь? Да потому, что лодырь по жизни и совершенно несамостоятельный! А всё-таки согласись со мной, Белый, наша Наташка заслуживает лучшего. Она, конечно, бывает порой невыносимая зануда, но сам посуди: мы просто не можем допустить, чтобы этот жлоб ей жизнь испортил!
Тут уж я не вытерпела и вмешалась в разговор:
– Вы меня, конечно, извините, дорогие друзья, за то, что так бесцеремонно вторгаюсь в вашу содержательную беседу! Но поскольку я, в некотором роде, имею непосредственное отношение к затронутому вами вопросу, то, может, и меня спросите – что я думаю по этому поводу?
Ответили оба одновременно, перебивая один другого:
– Наташенька, не волнуйся, все будет хорошо. Он – тонкая чувственная натура, он – очень ранимый и общество его не понимает. Вот он и ищет родственную душу – хочет сочувствия и понимания!
– Да что тебя спрашивать-то? И так ясно, что будет! А будет вот что: будешь ты сомневаться, терзать себя, будешь уговаривать себя, мучительно оправдывать его никчемные переживания, и если он тебя всё-таки уболтает, – то будешь всю оставшуюся жизнь нянчиться с ним и зализывать его бесконечные душевные раны. А он спокойно будет пользоваться твоим холодильником, твоим кошельком, твоим диваном и самой тобой. А как только из тебя все здоровье и все деньги высосет, пойдет опять в свободное плавание, искать другую утешительницу. И как тебе такая перспектива? Отшивай его поскорей, Наташка. Ты знаешь – я плохого не посоветую! Белый за тебя тоже переживает, но он – мягкотелый либерал, поэтому прислушайся сейчас к моим словам и гони прочь этого начитанного пустозвона! Кроме как языком чесать, он ничего больше и не может. Да и не хочет.
– Наташенька, ты хочешь любви, так попробуй окунуться в это чувство! И если даже ты опалишь свои крылья, ты всегда будешь знать, что в твоей жизни был огонь, на который хотелось лететь!
– Наташка, не поддавайся Белому, не дури! Какая тут любовь? Это как эпидемия гриппа, – через три месяца проходит. А потом начнутся разочарования, обиды, страдания, какие-то взаимные претензии и прочий подобный бред. А подумай сама – оно тебе надо? Ещё раз говорю: если не хочешь мучиться всю оставшуюся жизнь, послушайся меня, я тебе плохого не присоветую – не связывайся, пошли его на х… крепким пинком под зад так, чтобы забыл обратную дорогу! И живи дальше себе, спокойно и в удовольствие!
Мое хорошее настроение мигом улетучивается по известному направлению, то есть – к коту под хвост! Ну что я такая невезучая: только появился вроде на горизонте интересный человек, и – на тебе! Ой, нет, наверное, всё-таки я везучая, раз в трудную минуту есть рядом, кто может подсказать! И действительно, сомнения в огромном количестве сразу же заполнили мою душу. Думала я, думала, думала так, думала этак, и надумала.
С Беленьким я, конечно, полностью согласна. Но в данном случае прав, очевидно, Чёрненький! Прямо голова кругом идёт… Ладно, как говорила любимая всеми героиня: ” Я не могу думать об этом сегодня, подумаю об этом завтра». Да и утро вечера мудренее. Видимо, такими же страдальцами эта умная мысль придумана, видимо, и сотни лет назад так же люди оказывались на распутье перед трудностью выбора…
А надумала я вот что. Проанализировала я всё своё коротенькое общение с очередным воздыхателем и отчетливо увидела то, что с самых первых дней знакомства само буквально лезло в глаза, но чего я до этого момента в упор не замечала! А именно: после любого нашего «контакта», – неважно, был ли это телефонный разговор или беседа при встрече, – каждый раз неизменно оказывалось, что – ах! – какой он бедный, несчастный, и некому его пожалеть! Он, который намного выше толпы, вынужден жить, – всеми не понятый! И нет в мире души, которая поняла бы его! Вот и живет он, всеми отвергнутый, и нет никого, кто бы позаботился о нем и пожалел (тут я добавляю – и накормил, и напоил, и в баньке попарил, и спать уложил). Словом, после долгих раздумий я поняла, что человек этот – просто-напросто обыкновенный приспособленец, ни на что не пригодный пустомеля, который и родным, и близким, и знакомым уже давно, до изжоги, всем надоел, – все просто устали уже с ним нянчиться! А самостоятельности ему не хотелось до скрежета зубовного…
И я поняла, что мне следует дальше делать. Вот так и встало все на свои места, и сразу даже легче стало.
Так вот, дорогие мои, всё то, о чём я вам сейчас рассказала, именно подобные эпизоды в моей жизни, я и называю словами из популярной некогда песни: ” Тихо сам с собою, тихо сам с собою я веду беседу…»
И мне нравится, что такие моменты присутствуют в моей жизни, потому что это каждый раз неожиданно, интересно и очень полезно!
Рука провидения или история несостоявшегося убийства
Начну свой рассказ издалека, чтобы наглядно было видно, как причудливо сплетаются людские судьбы и как возникают и развиваются кажущиеся порой странными, или даже совсем незначительными, события и ситуации. И события эти, возникнув однажды, созревают и приводят к таким результатам, о которых ты не то ли что думать не думал, а даже и помыслить о таком никогда не мог!
Итак, нас три сестры. Родились мы одна за другой с разницей в два года. Самая старшая я, Алевтина. Мне сорок лет, и живу с мамой и семнадцатилетней дочерью Вероникой. До недавнего времени в нашем городе было авиационное училище штурманов. Вот когда-то в молодости, почти двадцать лет назад, и познакомилась я с бравым курсантиком, будущим лётчиком.
Было начало мая, стоял тёплый безоблачный и беззаботный день, когда мы с подружкой прогуливались по центральному проспекту города. Он с другом получил в этот день увольнение, и они тоже оказались на этом же проспекте. Так и познакомились.
Весной как-то всем хочется любви и, кроме того, в молодости люди легко знакомятся. Уже потом, позже, утрачивается у людей легкость общения, разве что за редким исключением, конечно, и контакты налаживать становится всё труднее. Так вот, познакомились мы, и сразу между нами возникла обоюдная симпатия. А дальше порядок известный – повстречались, повлюблялись и перед окончанием его учебы поженились.
По распределению его направили отбывать дальнейшую службу в Ярославль, куда мы благополучно и отбыли. Но вот семейная жизнь не задалась. Быстро с глаз слетели розовые очки: ведь когда мы влюблены, мы видим в человеке только то, что хотим видеть. А другое если и видим, то в упор не замечаем! Но когда изначальная влюбленность по разным причинам проходит – вот тут-то мы начинаем видеть то, что есть на самом деле. И с неприятным для себя удивлением обнаруживаем – оказывается, то, что есть на самом деле, далеко не всегда хочется любить…
Одним словом, тихо и мирно расстались мы по взаимному согласию, и я с Вероничкой вернулась к маме. И сейчас, на мой взгляд, я живу нормальной, упорядоченной жизнью. Возникают, конечно, временами неожиданные проблемы и проблемки (ну да кто без этого живет?), но это нормально, а всё проблемное в конечном итоге каким-то образом решается, разруливается и налаживается. В общем, всё у нас идёт своим чередом, тем более что если копнуть поглубже – у каждого найдётся своя Санта Барбара, да еще такая, что ой-ой-ой…
Вторая сестра, следующая за мной, Хельга. Когда она родилась, родители в то время работали некоторый период в Норвегии, в геологоразведке, вот и назвали ее на скандинавский манер. Хорошо, что мы в тот момент не находились где-нибудь в Африке! Поясняю, почему. Друзья родителей, такие же изыскатели-энтузиасты, в бытность свою в Индии родили двух девочек-близняшек, назвав их соответственно Инда и Ганга. Надо ли пояснять, где родились их сыновья, если им дали имена Север и Урал? Так что, ещё раз повторюсь, хорошо, что мы в тот момент не находились в Африке, а то быть бы нашей Хельге до конца дней какой-нибудь Мумба-Юмбой! Шучу, конечно, но, как известно, в каждой шутке есть доля правды.
Хельга всегда была очень любознательная, и ей с самого раннего детства было интересно всё! Ещё учась в средней школе, Хельга занималась углубленным изучением французского языка. Она называла его языком любви и могла часами слушать записи Эдит Пиаф и Джо Дассена – уж очень они ей нравились! Восемь классов она закончила успешно, без троек. А тогда это давало возможность зачисления в техникум без вступительных экзаменов. Таким образом, в пятнадцать лет Хельга поступила в индустриальный техникум.
А когда она его благополучно закончила, в стране уже вовсю шли перестройка и ускорение, вследствие чего – не стало распределения после окончания учёбы в техникуме или вузе, банкротились предприятия, не выплачивалась зарплата… Даже между заводами и организациями расчеты производились на уровне пещерного века: процветали бартер и, так называемые, взаимозачеты, то есть, попросту говоря, натуральный обмен. Меняли шило на мыло, сантехнику на колбасу, унитазы на обувь и так далее. С рабочими рассчитывались не деньгами, а той продукцией, которую данное предприятие производило. А люди тащили всё это добро на барахолку чтобы, продать и купить себе то, что было нужно.
Времена наступили нелёгкие, и нормально трудоустроиться было практически невозможно. Тогда Хельга надумала, как ей поступить. Она купила газету» Работа за рубежом», выбрала заинтересовавшее её объявление – а это была сезонная работа по сбору винограда на юге Франции, и позвонила по указанному там телефону. Потом были ещё какие-то звонки, заполнение всевозможных анкет, и вот, наконец, через несколько месяцев её вызвали на собеседование во французское посольство в Москве, а вскоре – она уже была в Париже! Уезжала она поработать всего на насколько месяцев, но дальше всё оказалось не так – жизнь непредсказуема…
Отработала она то, что было предусмотрено договором, но в Россию не вернулась, потому что познакомилась с очень интересным человеком, парижанином Сержем, предки которого были выходцами из России. Он был на двадцать лет старше Хельги, являлся весьма известным архитектором, и очень интересовался Россией. А также вполне отчетливо понимал, познакомившись с Хельгой, что не хочет, чтобы она уезжала, не хочет, чтобы она навсегда исчезла из его жизни! С трудом преодолев всевозможные законодательные препоны, – а этим, конечно, занимался исключительно Серж, используя все свои связи, – им удалось, наконец, зарегистрировать брак. Так вот и стала наша Хельга парижанкой.
Надо сказать, что живут они, как говорится, душа в душу: им никогда не бывает скучно друг с другом, в их красивом доме, всегда уютно и радостно. Поначалу омрачало радость только то, что долго не было детей, но они не теряли надежды. По вере вашей воздастся вам… И воздалось им очень замечательно: уже идёт десятый год их сыну Алену! Ален вообще какой-то необычный ребенок: в год он уже бегло читал, а с трёх лет любимыми науками у него стали математика и экономика. Но, как и все мальчишки, Ален очень любит всякие подвижные игры, особенно футбол, – в их доме имеется не меньше дюжины всевозможных футбольных мячей!
Теперь немного подробнее расскажу о Серже. В последние годы, на протяжении примерно лет восьми, он заимел привычку – раз в год, месяца на два (ну или когда как получалось – чуть больше, чуть меньше), уезжать в Россию. Это время он посвящал всестороннему изучению страны или хотя бы просто осмотру многочисленных памятников: исторических, архитектурных, природных и так далее, коих в России находится великое множество – смотреть, не пересмотреть!
Однако, несмотря на такой активный образ жизни, несмотря на многообразие интересов его творческой натуры, Серж является каким-то сугубо домашним человеком. Именно поэтому он, чтобы в период пребывания в России не мотаться по отелям между своими путешествиями, приобрел в ближнем Подмосковье небольшую квартиру – такие квартиры сейчас называют просто «„студия“». Практически целый год квартира пустовала, а чтобы не было долгов по коммунальным платежам, Серж периодически, примерно раз в полгода, переводил мне через банк определенную сумму денег, и я за три дня, включая выходные, успевала съездить туда и проплатить все расходы по содержанию квартиры на полгода вперед. Так всё и шло своим чередом.
НО! Как всегда в нашей жизни, появляется хоть какая-нибудь да закавыка под названием «НО». В нашем случае эта закавыка выглядела так. Несколько лет назад, во время очередного пребывания Сержа в России, он познакомился с молодым человеком Андреем, который не просто напросился на знакомство, но и сумел доказать или внушить Сержу, предъявив какие-то документы, что они являются дальними родственниками. Такими, правда, дальними, что ни в сказке сказать, ни пером описать! Одним словом, как говорится, седьмая вода на киселе!
Этот Андрей приехал в Москву откуда-то из провинции и слёзно упросил Сержа прописать его в своей квартире, клятвенно заверяя, что ни в коей мере не претендует на это жилье. Сам Андрей жил в соседнем городке Высоковске, – всего полчаса езды на электричке, – с какой-то женщиной, тоже приезжей. Там они снимали очень скромное жилье, а работал он на разных неофициальных работах. Но, заимев законную прописку, он имел возможность пойти работать в полицию – это было его заветной мечтой. У себя дома Андрей работал инспектором ГИБДД и частенько его душу грели самые тёплые воспоминания о той работе… Ну тут, я думаю, пояснять ничего не надо. И так ясно. Да.
Так вот, в общем-то, оно всё так и получилось: получил Андрей законную прописку, доложил обо всем Сержу и, исполненный благодарности, отбыл обратно в свой Высоковск доблестно трудиться на благо Родины и отечества в местном отделении полиции. Как и договаривались – он ничем больше Сержа не донимал, ничем не доставал.
Теперь отступим ещё на несколько лет назад, вернёмся в Хельгины студенческие годы. Когда она училась на втором курсе, тогда и познакомилась с хорошей девочкой Марией. Она была на три года старше Хельги, училась в параллельной группе. Поскольку Мария недавно вышла замуж, то перевелась на вечернее отделение и немного подрабатывала в этом же техникуме секретарём. Их дружба возникла не на какой-то меркантильной основе, а на фоне общности взглядов, интересов и духовных устремлений. Да они и по сей день дружат! Ведь ни для кого не секрет, что часто духовное родство оказывается крепче и сильнее кровных уз. Всем, наверное, известны такие случаи, когда годами могут не общаться близкие родственники и в то же время чужой человек может стать роднее родного. Именно такая дружба существует между Хельгой и Марией.
Теперь перехожу к тому, из-за чего, собственно, и вспомнили мы студенческую пору этих двух подружек. Так вот, однажды им в руки попал, теперь уж не помню – какой, номер газеты» Советская Россия». И была в этом номере небольшая заметочка, буквально на два абзаца, о том, что в Москве живет сильный экстрасенс Алексей Петрович Мальский. Работает он среди молодежи и может помочь в решении любой проблемы. Напоминаю, что это был период самого начала гласности в стране – даже годом раньше вряд ли цензура пропустила бы такую информацию! Это сейчас такими вещами никого не удивишь, а тогда даже само слово» экстрасенс» было новым и непривычным.
Не могу не вспомнить одну самоуверенную даму, жену высокопоставленного чиновника. В ту пору, когда слава Кашпировского гремела по всей стране и во время его телесеансов пустели улицы, поскольку весь люд прилипал к экранам телевизоров, сия дама с умным видом, – мы, знаете ли, и не такое видали, нас этим не удивишь, – совершенно серьезно заявляла:
– Ах, сегодня опять этого ЭЛЕКТРОСЕНСА по телевизору будут показывать!
Это я всё к тому говорю, чтоб стало понятнее, насколько необычной была та заметка и какой она вызвала интерес.
Так вот, наши девушки всё это вычитали да и написали в редакцию газеты, попросили сообщить координаты этого самого экстрасенса. Ответ пришел неожиданно быстро – это была написанная от руки коротенькая записочка буквально следующего содержания: «ЕСЛИ ВАС ЧТО-ТО БЕСПОКОИТ, ЗВОНИТЕ ПО……» и далее был указан номер домашнего телефона Мальского Алексея Петровича. Потом наши девушки, недолго думая, выждали момент, когда в техникуме никого не осталось, кроме сторожа, да и позвонили по указанному номеру.
Тут я немного отступлю от повествования, чтобы пояснить, почему они позвонили со служебного, так сказать, телефона. Дело в том, что в ту пору домашние телефоны были далеко не у всех. Сейчас даже представить такое невозможно, но, тем не менее, было именно так. Тогда только пейджеры первые начали появляться, которые были, конечно, в диковинку, да и то – мало кто был их счастливым обладателем. Не было домашнего телефона и ни у нас, и ни у Марии. А мобильных телефонов ещё и вовсе в природе не существовало, во всяком случае, о них ещё никто и слыхом не слыхивал! Одним словом, девчата позвонили Мальскому, задали свои вопросы, на что он им подробнейшим образом разъяснил все их ситуации и, кроме того, в мельчайших подробностях рассказал каждой о их семьях, – кто чем живет, что думает, чем болеет, чем лечится и так далее.
Какое у них после этого было ошарашенное состояние, не передать словами! Мы с мамой были дома, когда Хельга из техникума примчалась с таким видом, как – будто за ней гналась не то что стая бешеных собак, а, по меньшей мере, стая голодных трёхголовых драконов: вся взъерошенная, глаза – по блюдцу, и только повторяла:
– Ой, что было! Ой, что было! Ой, что было!
– Хельга, да что было-то?
– Ой, что было! Ой, что было! Ой, что было!»
И только к концу вечера, немного успокоившись, она смогла внятно и членораздельно рассказать о случившемся. Но, наверное, с неделю ещё ходила она как ошалевшая.
