Loe raamatut: «Я по волнам лазурных вод. Сборник стихов»

Font:

ISBN 978-5-0056-2583-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Печаль корнета

Войну мы проиграли! У нас теперь другое, более страшное, чем война, чем немцы, чем вообще все на свете: у нас большевики.
Михаил Булгаков,
«Дни Турбиных»

Когда-то был певцом прекрасных
Высоких фей, парчовых дам.
Но, опосля террора красных,
Забыл свой стих, мой фимиам.

Я проходил Арбатом людным,
И посещал в пути кабак,
Хозяин коего, не скудный,
Говаривал не раз вот так:

«Тебя здесь на крыльце встречая,
Я рад приветствовать, мой свет.
И в шумный зал препровождая,
Я ставлю стул – не табурет.

И за столом, обильем щедрым,
Ломящимся от всяких снедь,
Я прикажу в кувшине медным
Скорей вино тебе принесть.

О юный друг, корнет мой чудный,
Да будет пир – скажу я вам!
И, разразясь улыбкой трудной
(При широте его лица
И сделав масляны глаза):
Изволите ль позвать Вам дам?»

«О нет, мой друг давно старинный —
Сейчас нет времени для дам.
Вчера слушок я слышал дивный:
Тебе урок я преподам.

Представь себе хоть на мгновенье,
Нет – это мысли помутненье,
Что позабыв про свою честь,
Царя решили с трона снесть!

К тебе решил я обратиться,
Чтоб головой не помутиться;
Ужели так могло и есть:
Царя с престола можно ль снесть?»

«Mon сheri, не будь таким наивным.
Ты слишком огорошен дивным
Вопросом сим. Но вряд ли есть
На свете доблестнее честь,

Чем быть слугою верным трону
И защищать сию корону
И всяких дерзких замышлений
Обрвать нить дерзостных стремлений».

Увы, мой старый добрый друг —
Теперь-то оглянись вокруг:
Который месяц трон пустует,
А здесь в степи злой ветер дует.

Мы лагерем здесь две недели;
Уже метели надоели.
Ну, можно ли так воевать:
Сидеть в сугробе, замерзать?

За пораженьем – пораженье.
Средь поражений нет побед.
Готово кончиться терпенье…
Я ж вспоминаю тот обед,

Когда представлен Александре,
Наперекор какой-то Сандре
Я приглашен был на обед:
В столице был введен я в свет…

Теперь же что меня вокруг?
Сугробы, милый друг.

1988г.

Был шумный бал

Наши дети, наши внуки не будут в состоянии даже представить себе ту Россию, в которой мы когда-то (то есть вчера) жили, которую мы не ценили, не понимали – всю эту мощь, сложность, богатство, счастье…
Иван Бунин,
«Окаянные дни»

Был шумный бал, горели ярко свечи,
Кружились пары по паркетному полу.
В мазурке ритмах, вальса ль в нежных звуках,
С тобой направились к накрытому столу.

Я и не знал то, как ты хороша,
Но взяв бокал, ты вся затрепетала.
Прелестна, нежна, девственна краса,
Ты по глоточку из бокала отпивала.

Вдруг закружилось разом все вокруг —
Ты зал наполнила своим благоуханьем,
Как роза пышная в кругу своих подруг.
Своей улыбкой ты дарила мне признанье.

Нет слов, чтобы про это чудо рассказать.
Попробую, но Господи помилуй —
Прости, что не смогу я описать
Всей прелести своей подруги милой.

Ее глаза, как пара черносливов,
Изгиб тугого лука ее бровь.
И волосы длинны и так красивы,
А грудь ее всегда волнует кровь.

Ее походка грациозней лани,
И гибкий стан, как стройный виноград.
Клянусь, что быть в объятьях этих дланей,
Любой из вас на моем месте был бы рад!

Затих вдали веселый танец звонкий.
Пред нами сад, стеною огражден.
Вдыхал я страстно аромат твой тонкий
И наконец, я был вознагражден…

Мы не противились судьбе —
Зачем терять напрасно силы?..
Рассвет застал нас в том саду:
Меня в объятиях с любимой…

А после были марши, роты.
Кляня весь мир, и свет, и день,
Я не вылазил из пехоты,
А над страной сгущалась тень.

И точно: демоны шальные,
Ломая храмов купола,
В наш мир с проклятием вломились,
Раздевши Веру догола.

Были балы, горели свечи,
Кружились пары по паркетному полу…
Осталось все в военном лихолетье,
Где Веру, Родину предали топору.

1988г.