Tsitaadid raamatust «Всегда возвращаются птицы»
Избирательная память Изы обращалась с воспоминаниями, как школьница с кипой переводных картинок. Захочет – сделает картинку ярче, не захочет – сомнет и выкинет.
ненависть — страсть со знаком минус
Волна танцевала и пела в реке,
Качалось осколками небо.
У берега плавала невдалеке
Краюшка размокшего хлеба.
Когда-нибудь в землю скорлупкой паду,
Чтоб к небу душой возвратиться.
Спешат перелетные птицы к гнезду,
Всегда возвращаются птицы.
Жить человеку надо сегодняшним днем и будущим, не только памятью, но иногда прошлое сильнее
Болела и мерзла душа. От холода в душе врачи не лечат. Никто не лечит от смерти, пусть даже это не своя смерть, а близкого человека. Только бегущее вперед время — жестокое, милосердное — способно притупить боль.
В бабушкином зеркале спали небылицы,
трещины коверкали видимость в углу,
где мерцали зыбкие слюдяные лица,
клоун жил, улыбкою победивший мглу.
Позолота падала со старинной рамы,
а из дымки ладанной мальчик цирковой,
мальчик гуттаперчевый в омут амальгамы
взглядом переменчивым звал меня с собой.
Было мне обещано на канате прочном
редкостное зрелище с огневым кольцом,
но рыдала в ситцевый носовой платочек
девочка с косицами и моим лицом.
Мальчик опечаленный соскользнул с каната,
сквозь стекло нечаянно вырвалась рука…
Закричали зрители, заругались матом
клоун в старом свитере, белый, как мука.
Улыбнулся клоуну мальчик оробело,
руки в обе стороны крыльями простер,
и душа доверчивой птахой полетела
в воздух гуттаперчевый, в облачный простор.
Потерялся в трещинах цирк, как будто не был, —
просто померещилось мне виденье то…
Но осколки зеркала вдруг взлетели в небо
взрывом фейерверковым вслед за шапито
Умолчание — та же ложь
Догнать и перегнать тех, кто в чем-то преуспел больше тебя, любому приятно, и человеку, и государству. Но заявленные сроки обязательства неизбежно требуют жертв. Если практичная Лариса собралась из-за форса жить до осени впроголодь, то государство летало в космос, вооружалось атомом и стойко держалось на пьедестале великой державы, отбросив второстепенные по значимости отрасли промышленности в остаточные ряды производства. Сознательные граждане должны были понимать важность борьбы за пьедестал и скромно довольствоваться тем, что дают. Граждане понимали, но отсталые конвейеры внутренней индустрии не поспевали за ростом потребностей и не удовлетворяли растущих нужд. Поэтому граждане, независимо от степени сознательности, паслись на полууголовных рынках, стыдливо утоляя по возвышенным ценам низменные материальные желания....
Возраст Изы тоже «репетиционный» – семнадцать лет!
Привычка к большому городу приходит не сразу
