Loe raamatut: «Ник и Дженни. До последней катастрофы»

Глава 1.

Часть 1.

❤️Он❤️

Разве можно так любить человека? Сходить с ума и быть почти одержимым? С каждым днём я всё больше сомневался в своей адекватности. И всё больше убеждался в том, что моим чувствам нет края. Я буквально задыхался без Дженни, и только когда видел, слышал и ощущал, дышал полной грудью.

Её близость опьяняла, мне всегда было мало наших встреч. Я не мог надышаться ей и использовал любую возможность, чтобы увидеться. Возвращение к футболу сократило наши встречи, ведь последующие игры после моего провала – решающие. Приходилось выкладываться на поле на все тысячу процентов, тренироваться до позднего вечера, а, если осталась ещё капелька силы, то и до ночи пропадать в тренажёрном зале. Спорт не любит никаких перерывов.

И всё было бы даже идеально, ведь невозможность постоянно находиться рядом с Дженни делала наши встречи только ярче. Было бы идеально, если бы не Глория, например, прущая, как танк, и не упускающая шанса всегда быть где-то поблизости. Она словно назойливая муха постоянно жужжала где-то над ухом. Считающая, что у нас всё как раньше, просто кризис в отношениях и нам нужно время.

Или Кайл, новоиспеченный дружок Дженни. Тёмная, разъедающая ревность затопляла меня, как только тема касалась его, или я видел их вместе в стенах университета. То ли инстинкт собственника взыгрался, то ли я понимал, что с ним ей, возможно, интересней, чем со мной. Ведь я не повёрнут на искусстве так, как они. И когда Дженни с восхищением рассказывала об их репетициях, как они ладят и взгляды у них совпадают, я впервые ощущал неуверенность в себе.

Знаю, что искусство занимает в её жизни огромную нишу, когда в моей такое место занимает спорт.

Я хотел, чтобы она была только моей. Чтобы только я мог прикасаться к ней, чтобы только я мог заглядывать в её глаза. И видя рядом с ней его, а в особенности, как он смотрит ей в глаза, как мимолётно касается, мне хотелось размазать этого Кайла по стенке.

Но после того сообщения с цитатой Шекспира я старался больше не показывать этого Дженни, а уж тем более не говорил. Не хотел быть ревнивым психопатом, коим ощущал себя внутри. Не хотел беспокоить Дженни, ведь это мои демоны. Я знал, что любит она меня, но заглушить эту выедающую покой ревность всё равно никак не мог. Я очень старался не показывать, но Дженни, сама того не подозревая, подливала масла и в без того бушующий огонь.

Я ревновал её к любому парню, смотрящему в её сторону, но к этому блондинистому особенно сильно. И не задумываюсь о том, что раньше я не был таким, потому что это очевидно. С Дженни всё изменилось.

Сидя на своём месте рядом с отцом, я смотрел на выступления других студентов и не мог дождаться выхода своей звёздочки. Сегодня она была по-особенному красива, этот нежный образ так подходил ей. Он как нельзя лучше олицетворял Дженни, подчёркивал её хрупкость и красоту.

Но когда всё же она вышла с белобрысым, я поначалу не узнал в этой роковой соблазнительнице свою Дженни. Я, конечно, знал, какой огонь горит внутри неё, но это знал только я. Для других она оставалась всё такой же постоянно смущающейся девочкой. И сейчас наблюдая за её метаморфозом, я сидел в ещё большем восхищении. В груди разрасталась гордость, ведь её голос и подача, я уверен, никого не оставили равнодушным.

Но всё резко прекратилось, когда этот Кайл встал со своего места и они стали показывать «химию». Он прижимал её так, как имел право делать только я. Прикасался и смотрел так, как только я могу. А Дженни неплохо ему подыгрывала. Уверен, в зале все поверили им, как и я. Грудь так сдавливало, что приходилось морщиться. Я испытывал физическую боль, смотря на всё это. Понимал, что всё это лишь для выступления, вот только один из них явно переигрывал.

И под конец не осталось сомнений насчёт Кайла. Потому что он не играл. Так смотрят только на ту, которую желаешь.

После их ухода со сцены, я резко встал и под недоумевающий взгляд отца молча вышел из зала. Прошёл до двери, ведущей в закулисье, и быстро нашёл гримёрку Дженни.

Мне нужно было её увидеть. Почувствовать. Убедиться в том, что она всё ещё моя Дженни. Бредятина! Но мне необходимо было посмотреть ей в глаза, поцеловать, коснуться…

Её тело и взгляд не подвели, давая мне быстро взять себя в руки. Она словно волшебная таблетка, наполняющая меня умиротворением.

Но весь этот флёр спокойствия нарушила моя мама. Мне было плевать на то, что она увидела меня с Дженни, больше меня волновало, как она вообще здесь оказалась. Но получилось, что они с Дженни даже уже успели познакомиться. Что моя мама ей помогла при одном только им известном обстоятельстве. По словам Дженни, она привела её в порядок и одолжила своё платье. Я не удивился этому, ведь моя мама всегда была такой. Самой доброй и участливой. Готовой всем всегда помочь.

Вот только весь этот образ идеальной мамы и женщины из прошлого перекрывал её поступок. Я не мог простить ей побега, ведь она даже не попрощалась. Тогда я был уже достаточно взрослым, но чувство, что меня предала собственная мать, не покидало. Я считал её предательницей, которой захотелось другой жизни. С другим мужиком. Без нас.

Вот только если раньше я гнул свою «линию», то с Дженни это стало невозможным. Её взгляд убеждал, а слова заставляли посмотреть на всё по-новому. Любовь к ней делала меня добрее и не таким категоричным.

Поэтому, попрощавшись с Дженни, я позвонил по номеру с бумажки.

– Алло…

Немного помолчав, я выдавил сквозь зубы:

– Я встречусь с тобой.

– Ник?! – воскликнула она и взволновано затараторила: – Дорогой мой, как же я рада! В студенческом городке есть кофейня под названием «Шелли», сыночек, жду тебя там через полчаса!

Я сбросил вызов и сделал дыхательную гимнастику. Всё моё нутро противилось этому, но я пообещал Дженни.

Нашёл отца и сообщил, что приеду домой чуть позже. С ним меня ждал тоже, уверен, не простой разговор…

Подошёл к той кофейне, где за столиком на улице сидела мама, а рядом как столбы стояли её телохранители.

При виде меня, женщина уже в брючном костюме соскочила с места и быстро кинула своей охране:

– Оставьте нас.

Остановился, наблюдая, как мама со счастливой улыбкой разглядывает моё лицо. Но вскоре она спохватилась и дотронулась до моей руки.

– Садись, сынок, я заказала нам по американо и чизкейку!

Я вздохнул и сел.

– Я разлюбил чизкейк.

Она тоже присела и, грустно усмехнувшись, опустила взгляд. Сердце раненым зверем билось о свою «клетку» от того, что вот она, передо мной. Тоска, приправленная обидой, пекла грудь.

– У меня мало времени, о чём ты хотела поговорить?

– Ник, как твои дела? Как учёба? Как футбол? Мы столько не виделись и не разговаривали… Как ты сынок?

– А кто виноват в том, что мы столько не виделись?! – процедил, не удержав разрушительные эмоции, но тут же постарался взять себя в руки и ответить спокойней. – У меня всё хорошо…

Мама улыбнулась. Пока я отпивал кофе, она молча наблюдала за мной. Но вскоре продолжила.

– Я знаю, что вы с Глорией были парой… Вы расстались? Теперь ты с той девочкой Дженни?

Я напрягся, ведь выворачивать душу я ей не собирался.

– Опустим подробности моей личной жизни. Лучше ты расскажи, как тебе живётся без нас? Ты рада своей жизни?

Её глаза резко расширились и заблестели.

– Ник… ты должен знать, что я не бросала вас. Тогда это было необходимо, вы были достаточно взрослыми, и я надеялась, что в будущем вы меня поймёте…

Сжав пустой стаканчик в руке, я прорычал.

– Как я должен понять твоё предательство?! Ничего не сказав, ты уехала, оставив лишь какую-то вшивую записку! Почему ты так поступила?! Скажи мне!

Она прикрыла глаза ладонью и беззвучно зарыдала. Тяжело дыша, я ждал от неё ответа, но она мне так и не дала его. Не дала!

– Я не могу сказать, почему я уехала, но… я по-прежнему люблю вас! Я скучаю! Вы по-прежнему мои любимые дети!

Она схватила и сжала мои руки, лежащие на столе. Я попытался ещё раз.

– Скажи мне, почему?

– Ник прошу… я не могу сказать. Прошу, прости меня!

Я резко вырвал свои ладони, встал и без прощаний двинулся на парковку к своей машине. Слышал, как она звала меня и плакала, но я не могу простить её. Не могу.

Часть 2.

Всю дорогу провёл в раздумьях и подготовке себя к разговору с отцом. Дженни я сказал, что не о чем беспокоиться, что отец поймёт меня. Вот только на самом деле всё обстояло иначе, и я понимал, что просто совсем не будет. Я готовил себя морально и вбивал себе в голову, что всё пройдёт хорошо. В конце концов он мой отец, и сейчас не каменный век, чтобы меня могли поженить насильно.

Зайдя в дом, я услышал разговор, доносившийся из гостиной. Отец разговаривал с кем-то по телефону. Я прошёл, сел на диван и стал дожидаться его окончания. Снова и снова прокручивал в голове его возможную реакцию и свои слова. Понимал одно, отступать я не намерен.

Вскоре отец отложил телефон и обратил на меня внимание.

– О, Ник.

Я подбирал слова, пока отец наливал себе виски в стакан. Но он опередил меня, заговорив о сегодняшнем концерте.

– Сейчас разговаривал с Грегом, он выделил две пары, выступившие со своими песнями. Ребята и правда молодцы, а тебе как?

– Понравилось, – кивнул я.

– Я был удивлён, когда выступала дочь Хайди Смит. Кто бы подумал, что под личиной скромной девочки может скрываться такое… – покрутил он в руке стакан, а я напрягся, снова вспоминая выступление Дженни и белобрысого. Отец отпил из стакана и ухмыльнулся. – Она очень напоминает мне вашу мать. Так что здесь на самом деле и не чему удивляться. Под обликом бедной овечки всегда скрывается та ещё стерва, которая потом сбегает с твоим другом… – говоря это отец смотрел в одну точку, видимо, проматывая свои воспоминания. А я напрягся ещё сильнее и сжал кулаки. То, что он говорит, ударяет по больному, но не зная Дженни, он уже сравнил и прировнял её к своей бывшей жене. Чёрт! Не так должен был начаться разговор! Внезапно он очнулся. – Ну да ладно! Ты о чем-то хотел поговорить?

Я кивнул и посмотрел на отца в упор.

– Я расстался с Глорией, отец, и не собираюсь на ней жениться. У меня появилась другая девушка.

Наблюдал, как с каждым моим словом отец всё больше напрягался, а глаза прищуривались.

– А ну-ка повтори, что ты сказал, – с обманчивой спокойностью медленно проговорил отец, но в глазах бушевала настоящая буря, по которой я понимал, скандала не избежать.

Я вздохнул и повторил.

– Я не женюсь на Глории, отец. Я люблю другую девушку.

Он одним глотком допил виски и с грохотом поставил стакан на журнальный столик. Посмотрел на меня и ухмыльнулся.

– О какой любви ты всё говоришь? Любовь – это слабость, которую мой сын не может себе позволить! Она приносит лишь страдания и ничего больше! Я любил твою мать, и что она сделала?! Посмотри, что сделала любовь с твоей сестрой! – по мере своей речи он всё больше распалялся, под конец уже оглушая грохотом голоса дом. – Это не обсуждается, Ник, ты сделаешь так, как было запланировано!

– Я не планировал жениться на Глории. Это было лишь вашим планом, – мне приходилось сжимать зубы и кулаки, говоря сдержанно. Ведь в нашем доме не принято повышать голос на отца.

Он сел на кресло напротив меня и облокотился локтями о колени. Его взгляд метал молнии, но голос снова обманчиво спокойный.

– Напомни мне, сколько было Глории на момент начала ваших отношений?

– Семнадцать, – нахмурился, пока не понимая, к чему он ведёт.

– Ага… А сколько мужчин до тебя у неё было, можешь мне сказать?

– Ни одного, – в этот раз я процедил, потому что понял.

– Получается, ты попользовался девочкой и решил, что хватит? Заметь, начинать отношения с ней тебя никто не заставлял. Так какого чёрта я сейчас слышу от тебя всё это?! Это не просто какая-то девочка! Макконахи наша семья! Ты взял на себя ответственность! Так соизволь отвечать за свой выбор! Глория мне как дочь, и я не позволю её обидеть! – соскочил он с кресла, чтобы вновь плеснуть виски.

Я тоже встал и заходил из стороны в сторону, со злостью растирая лицо.

– У нас что, средневековье, чтобы жениться на той, с кем переспал?! И вообще! Не помню, чтобы когда-нибудь горел желанием что-то начинать с ней! – не выдержав, и я повысил голос.

– Замолчи! Я ещё раз повторяю, Глория мне как дочь, и я не позволю тебе обидеть её!

– То есть тебе важнее счастье Глории, чем собственного сына?!

Отец поморщился.

– Не надо так драматизировать, Ник. Я не в ссылку тебя отправляю. Глория будет прекрасной женой. Таких и нужно брать в жёны, а не таких, как твоя мать!

Я терял терпение, поэтому прорычал в ответ со всей рвущей глотку яростью:

– Я не женюсь на ней!

Отец тоже испытывал крайнюю точку кипения, это было видно по его сейчас прикрытым глазам и глубокому дыханию. Но вдруг он резко открывает глаза и впивается в меня диким взглядом.

– Кто она?!

– Кто? – не сразу понял, о чём он.

– Девушка, которая запудрила тебе мозги?!

От его вопроса исходила угроза. Я нахмурился, понимая, что имя «Дженни» не должно прозвучать. Это всё больше становилось похожим на какой-то бред!

– Это не имеет значения, мозги мне никто не пудрил, и я трезво оцениваю свои поступки. Я всего лишь хотел сообщить тебе о своём решении.

Развернулся, чтобы уйти, ведь продолжать этот цирк уже не имело значения. Я не изменю своего решения.

Но стук по столу, видимо, ладонью, и грозный рык моего отца заставили остановиться.

– Стоять! Разговор не окончен!

Я повернулся, вздохнул и засунул руки в карманы брюк, ожидая дальнейшего действия.

– Сядь! – указал мне на диван. Сжав зубы, я подчинился. Сел и напряжённо облокотился о колени. Что ещё он может сказать мне? – Значит по-хорошему ты не хочешь?

Я напрягся ещё больше, пытаясь прикинуть, что последует за этим вопросом-утверждением.

– Значит так. Смотри, как будет. Ты женишься на Глории, и это не обсуждается. В противном случае, я вынужден буду поставить крест на твой футбольной карьере.

Мои глаза расширились в неверии, я соскочил с дивана и хотел возразить, но он меня остановил.

– Тихо! Я не договорил! Ты будешь примерным женихом и не будешь обижать Глорию. Но! Если нет, то ты знаешь, что моё слово может многое решить. Я обещаю, что позабочусь о том, чтобы у тебя не было возможности вернуться в спорт, – в конце он кинул мне победную ухмылку, а меня пронзила молния разочарования своим отцом. Тем, кого я ставил себе в пример и уважал больше всех. Собственный отец шантажирует меня и угрожает.

– Ты не посмеешь, – прохрипел я, всё ещё не в силах поверить в происходящее.

– Ты так думаешь? – приподнял он удивлённо брови.

– Ты не поступишь так с собственным сыном.

Отец подошёл ко мне и похлопал по плечу.

– Не переживай, сынок, доучиться я тебе дам. И ты ведь всегда можешь пойти по моим стопам!

Я до хруста сжал челюсти, тело онемело. И всё, что я сейчас чувствовал – жар в груди, боль в висках.

Тем временем отец отошёл, снова налил себе виски и пригубил.

– Ты сделаешь так, как я сказал, а иначе… я тебя предупредил. И да, если я узнаю, что ты всё ещё водишься с той девкой, то и к ней тоже придётся наведаться, – приподнял руку со стаканом вверх. – С помолвкой, сын!

Я усмехнулся и покачал головой. Подошёл к столу, с размаху взял со стола начатую бутылку виски и отсалютовал ей.

– Спасибо, пап, пойду отмечать!

Уже у двери, меня снова догнал его голос…

– Готовься, Ник!

Я обернулся и вопросительно поднял брови.

– На следующей неделе вы с Глорией посетите ток-шоу Рассела Дэвидсона, где объявите всем о помолвке. Чтобы поднять шумиху, вам теперь часто придётся посещать подобные мероприятия.

Я вылетел из гостиной, яростно хлопнув дверьми. Дальше прошёл в гараж, нажал кнопку открытия ворот, скинул тент со своего двухколёсного железного друга и, заведя его, с рёвом мотора вылетел с территории дома.

Уже сидя на своём любимом месте, смотря на океан и допивая это жгучее пойло, я прокручивал в голове произошедшее.

Мой отец оказался тварью, не побоюсь этого слова. Всю жизнь я старался. Не разочаровать, быть примерным сыном. Насиловал себя нескончаемыми занятиями и тренировками. И всё для того, чтобы соответствовать. Я верил, что он делал это из лучших побуждений. Воспитывал меня, вбивая в голову понятия о чести, порядочности, смелости и ответственности.

Я не идеальный, да, и тоже чувствую вину по отношению к Глории, ведь я и правда у неё первый и единственный. Но перебирая сейчас воспоминания, не понимаю, как меня вообще затянуло в это болото под названием Глория. Она откровенно меня соблазняла, ну а я поддался, заметив, что дочка дяди Грега выросла и стала настоящей красоткой. Если бы я только знал, во что выльется всё это дерьмо, и дальше бы не обращал на неё внимания. Сука!

Но отец меня переплюнул. Учитель оказался ещё хуже своего непутёвого ученика. Шантаж и угрозы? И не только в мою сторону, но и в сторону Дженни. Я должен защитить её. Теперь, когда отец показал другую свою сторону, я не знаю на что ещё он может быть способен.

Но что ещё не менее важно, как мне обо всём этом сказать Дженни? Как она отреагирует? Я пообещал всё решить, что всё будет хорошо, и она должна мне довериться. Но как же хреново у меня пока всё получается! Что я ей скажу?

Конечно, я не собирался жениться на Глории, но теперь нужно что-то придумать, потянуть время, подыграть им. И вряд ли моей малышке это понравится. Я не могу позволить ей снова бояться и убегать от меня.

Ярость и чувство безысходности затопили с головой.

Пошатнувшись, я встал с песка и начал ходить по пляжу взад-вперёд.

– А-а-а-а-а!.. – прорычал в ночное небо и растёр лицо. Дерьмо! Надо успокоиться и обдумать всё спокойно.

Решил позвонить своей девочке, ведь её голос способен на многое. После короткого разговора, после того, как услышал её голос и то, что она меня любит, появились силы. Я планировал завтра вечером с ней встретиться и всё объяснить, попросить снова довериться мне.

Я не могу её потерять.

Чтобы отрезвить себя, пришлось окунуться в прохладный океан и только потом ехать обратно домой. Утром мы должны были ехать к семье Макконахи, чтобы отпраздновать День благодарения, ну и конечно, обговорить помолвку. Проклятие!

Часть 3.

Надев джинсы и толстовку с капюшоном, я спустился вниз, где у выхода уже собирался и отец.

Он оглядел меня скептическим взглядом и нахмурился.

– Почему ты в таком виде?

– А что такое? – театрально удивлённо я себя осмотрел. – Не вижу повода для того, чтобы принаряжаться.

Он сжал челюсти так, что, похоже, я даже услышал треск зубов.

– Не выводи меня, Ник! Только попробуй испортить сегодняшний праздник!

Я тоже собирался ответить, но вовремя подскочившая Кети меня остановила, взяв за локоть.

– Доброе утро всем! Ну что, едем? Ник, я с тобой!

Уже тяжело дыша, я посмотрел на Кети. Она кивнула мне на выход и улыбнулась, подбадривая.

– Конечно.

Мы вышли и загрузились с сестрой в машину. Выехав на дорогу, я сжимал руль и скалился всё ещё не в силах погасить злость.

И Кети это заметив, проговорила тихо и жалостливо:

– Мне так жаль, Ник… Похоже, ты и правда не хочешь жениться на Глории.

– Конечно нет! – повысил голос, но, тут же вздохнув, продолжил уже спокойней. – У меня есть другая, Кети, и я люблю её. Но отец сошёл с ума! Угрожает мне вылетом из футбольной команды и… девушке моей тоже.

– Папа угрожал тебе?! – шокировано выкрикнула она, а я кивнул, подтверждая. Гнев со вчерашнего дня только усилился, когда полностью навалилось осознания происходящего. Кети покачала головой и тихо спросила: – Та девушка, это Дженни?

Я удивлённо обернулся к ней, отчего Кети рассмеялась.

– О, и не спрашивай. Не знаю, как остальные, но я уже давно заметила эти искры. А поведение Дженни, да и твоё в последнее время, почти не оставили сомнений. Твоя сестра очень умная, Ник!

– Я и не сомневался, Котёнок, – хмыкнул я.

– Сколько я не мучала Дженни, но она не сдавалась. Молчала и только закатывала глаза на мои шуточки! Молодец!

С широкой улыбкой я кивнул.

– Да, она такая.

Кети развернулась ко мне всем телом и, чуть ли не подпрыгивая, хитро прищурилась.

– Так непривычно тебя таким видеть!

Я снова рассмеялся. Мысли о Дженни снова успокаивали меня, да и Кети внесла свой вклад. Мы всегда были с ней близки и поддерживали друг друга. А сейчас мне как никогда нужна была её поддержка.

– Мне очень нравится Дженни, Ник. Я одобряю твой выбор. Хоть с Глорией мы и знакомы с детства, не могу не отметить, какая же она всё-таки сука, и такую жену я бы любимому брату точно не пожелала.

Снова беспокойство ударило в голову, заставив нахмуриться.

– Только я не знаю, как об этом сказать Дженни. Я уверен, что она расстроится, а, возможно, и решит, что всё это точно не для неё. Я должен подыграть им, Кети, что-то придумать. Отец дал мне понять, что настроен он серьёзно. Я не могу в последний год учёбы вылететь из команды. В конце года будут отбирать лучших в национальную лигу. Если я упущу этот шанс, то все годы усердной работы пойдут насмарку. И ещё Дженни… Отец не знает, что она та девушка, и не должен пока знать. Не хочу, чтобы он и до неё добрался.

Кети обхватила мою руку и сжала.

– Не переживай, Ник. Всё наладится. И Дженни, я уверена, всё поймёт. А я помогу сохранить пока всё в секрете.

– Спасибо, Котёнок.

Ехать было не далеко и вскоре мы уже парковались у особняка Макконахи. Нас, конечно же, встретили.

– Любимый мой! С Днём благодарения! – подбежала ко мне Глория и, обняв, попыталась поцеловать, но я отодвинув её за плечи.

– С Днём благодарения и… ничего не изменилось, Глория, – проговорил тихо, наклонившись.

Но мой ответ не испортил ей настроения. Она взяла меня под локоть и, идя со мной к дому, стрельнула в мою сторону хитрым взглядом.

– А я знаю, что всё же изменилось!

Значит, она уже в курсе. Чёрт бы побрал их всех!

Зайдя в дом, мы устроились в гостиной. Глория, не отлипая от меня, сидела рядом со счастливой улыбкой, пока в столовой накрывали, а наши отцы переговаривались.

– В честь такой радостной новости, стол сегодня будет ломиться от блюд, – довольно махнул рукой дядя Грег. – Но у меня для всех ещё один сюрприз! Сегодня мы ждём гостей. Я хочу, наконец, познакомить вас со своей женщиной…

– Пф-ф! – Глория недовольно фыркнула и закатила глаза.

Это я всё уловил лишь краем сознания. Было плевать. Я мог думать лишь о том, как сегодня обо всём расскажу Дженни.

Я боялся её реакции, боялся увидеть в её глазах разочарование. Сожаление о том, что вообще связалась со мной. При подобных мыслях темнота внутри разрывала ещё больше, что я еле мог усидеть на месте.

Дальше пошли обсуждения дальнейших действий для воссоздания нужной им шумихи, строились планы, когда и где нам с Глорией нужно будет появиться вместе.

Но вскоре всё это резко оборвалось, потому что подъехали обещанные гости дяди Грега…

Когда я увидел, кто именно эти гости, то показалось, будто из меня разом выбили весь воздух. Рыба, выброшенная на сушу. Без возможности что-то изменить, произнести и даже просто вдохнуть.

Я окаменел, не веря в такое грёбанное совпадение! В голове лихорадочно проносились варианты развития событий, ведь понимал, что здесь и сейчас ничего объяснить не смогу! Я был уверен, что за столом пойдут разговоры о помолвке и свадьбе. Но твою же мать! Дженни не должна обо всём узнать вот так! Когда я даже возразить не смогу! Не смогу объяснить и успокоить её!

Пока все «мило» приветствовали друг друга и рассаживались за стол, я стоял столбом все ещё находясь в адовой прострации.

И так не знал, как сказать обо всём Дженни. А если она узнает так и вовсе не захочет меня слушать. Это разобьёт ей сердце.

Кое-как заставил сесть себя за стол, вновь лишь отдалённо замечая происходящее вокруг. Её взгляды в мою сторону, прилипшую Глорию, всё остальное… Ведь в голове творился настоящий апокалипсис. Кети молодец, пыталась говорить с ней, чтобы хоть немного отвлечь.

И лишь когда дядя Грег сказал, что мы празднуем не только День благодарения, но и нашу с Глорией помолвку, только тогда всё моё нутро сконцентрировалось на реакции Дженни. Я резко вскинул голову, и в сердце врезалась шаровая молния. Она так смотрела…

Глазами пытался показать, чтоб не вздумала верить во всё это. Что всё объясню! Хватит смотреть так, будто всё закончилось! Я тебя люблю больше всего на свете, ты ведь знаешь!

Её боль проходила сквозь меня, адски сдавливая грудь и не давая дышать. Я видел, как ей резко стало плохо. С её лица сошла вся краска, оставляя лишь чёрные глаза на бледном полотне. В глазах такое страдание, а на губах горькая усмешка. Какого хрена, Дженни?! Ты поверила?!

Она схватилась за стакан с водой и быстро осушила его. И только тогда её слишком увлечённая дядей Грегом мама обратила внимание на состояние Дженни.

– Милая, тебе плохо?!

– Д-да… мне и правда что-то дурно, я, наверно, поеду домой… вдруг что-то серьёзное, не хочу никого заражать, – проговорила она еле слышно, почти не шевеля губами.

Обеспокоенный её состоянием и не думая, как это выглядит, выпалил:

– Я могу отвезти Дженни.

Она хлестнула по мне удивлённо-злым взглядом.

– Нет.

– И правда, Ник. Дженни и сама справится, у нас же праздник! – тут же вмешалась Глория.

Сжав челюсти, я медленно повернулся к ней. И она поняла, что дальше лучше молчать.

– Простите нас, мы, наверно, поедем… – стала подниматься из-за стола миссис Смит, но Дженни её остановила за руку.

– Не нужно, мама… я доберусь сама.

– Но как же…

Но теперь моя сестра перебила миссис Смит, похоже, чтобы попытаться успокоить Дженни в пути…

– Дженни, а давай я отвезу тебя? Мне что-то так спать захотелось, я тоже, наверно, поеду домой. Отдыхать.

У Дженни в этот момент завибрировал телефон. Она быстро взяла его в руки и взглянула на экран. А вот я не увидел звонящего.

– Спасибо, но не беспокойся, Кети… меня друг отвезёт. Я отойду… – с этими словами она взяла трубку и нетвёрдой походкой вышла из столовой.

Хотелось встать, догнать Дженни и всё объяснить, потому что её состояние меня беспокоило. Ощущение, будто в грудь вогнали кол. Проткнув лёгкие, задев сердце. Мне нужно было сиюминутно поговорить с ней! Но я не мог так рисковать. А поэтому просто сидел и ждал, когда же закончится этот грёбанный праздник.

Через несколько минут Дженни уехала. Кто её забрал, я так и не понял. Но, надеюсь, это Дени…