Loe raamatut: «Венера. Архаизмы»

Font:

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Юра стоял рядом с Жилиным, глядел на Памятник Первым, и ему казалось, что он прокрался в фильм о завоевании Венеры. Ему даже было немного не по себе, словно он был самозванцем и не имел никакого права находиться вблизи людей, которые первыми здесь высадились, перед грубо обтесанной базальтовой глыбой, на которой застыли обломки легендарного танка, погибшего в атомном взрыве, под низким небом, по которому неслись вечные багровые тучи. Такое чувство испытывает, наверное, мальчишка, наткнувшийся где-нибудь в роще под Брянском на забытую ржавую пушку, вросшую лафетом в землю. Сразу же начинает работать воображение, и перед глазами мелькают в бутафорском дыму мужественные профили из кинофильмов.

Они стояли так посередине широкой квадратной площади довольно долго, глядя на надпись, вырубленную в базальте. По площади мела стремительная, легкая, как дым, поземка, красные отсветы лежали на низких куполах зданий, слабо, но настойчиво отдавалась в ногах далекая дрожь Голконды.

Первым зашевелился генеральный инспектор. Он поднял руку, стряхнул с плеча черно-серый пепел и на негнущихся ногах направился к ракетомобилю. У ракетомобиля он остановился, откинул дверцу, но не полез в кабину, а обернулся и удивленно-обиженно позвал:

– Ну что же ты… э-э… Иван?

Жилин торопливо сжал Юрину руку выше локтя, кивнул ему за прозрачной стенкой шлема и побежал к Юрковскому. Юрковский сухо сообщил:

– Алексей… э-э… Мы поехали.

– Поезжайте, – сказал Быков. – Жилин!

– Слушаю вас, Алексей Петрович.

– Помните… – Тут Быков повернул голову, и Юра увидел на его лице безрадостную усмешку. – Помните, что вы сопровождаете генерального инспектора.

– Я бы попросил, Алексей, – сказал Юрковский.

Он кашлянул и головой вперед полез в ракетомобиль. Жилин влез вслед за ним и захлопнул дверцу. Из-под машины взлетело облачко черной пыли. Блеснул язык голубого пламени. Узкий, остроносый, как торпеда, ракетомобиль подпрыгнул, развернул короткие чешуйчатые крылья, ринулся через багровое небо к куполам на другом конце площади и исчез. Ай да Жилин!

– Пойдем, Михаил, – негромко сказал Быков.

Он стоял за спиной Михаила Антоновича и смотрел, как под прозрачным колпаком спецкостюма мелко трясется лысая голова старого штурмана.

– Пойдем, – повторил Быков.

– Сейчас, Алешенька, – сдавленно пробормотал Михаил Антонович. – Одну минуточку еще…

Он постоял перед Памятником еще немного, затем всхлипнул, повернулся и побрел, загребая башмаками, к вездеходу. Водитель почтительно соскочил навстречу и придержал люк.

– Пойдемте, стажер, – сказал Быков.

Комендант города Порт-Голконда выделил им великолепный пятиосный вездеход и прикомандировал водителя. Даже Юре было известно, что это неслыханная честь – на венерианских базах постоянно не хватало транспортных средств, людей и многого другого. Но Быкову эта честь была оказана то ли потому, что капитан «Тахмасиба» был старинным другом генерального инспектора МУКСа, то ли потому, что Быков был капитаном «Тахмасиба».

– Сядете рядом с водителем, – приказал Быков.

Он с кряхтеньем полез на заднее сидение к Михаилу Антоновичу. Юра прыгнул за ним, водитель положил пальцы на пульт управления и, полуобернувшись, вопросительно поглядел на Быкова.

– Шоссе номер три, – сказал Быков. – На северо-запад. Знаете?

– Знаю, Алексей Петрович, – ответил водитель. – Берег Ермакова?

– Да. Берег Ермакова.

Водитель нажал на клавиши. Вездеход мягко, без толчков тронулся, пересек площадь, свернул в широкий проезд между низкими плоскими зданиями и выкатился на стеклянное шоссе. Открылась ровная, как стол, черная пустыня. Далеко впереди, у горизонта, она скрывалась в тусклом лиловом мареве, пронизанном смутными вспышками. Первые километры проехали в молчании. Юра сосредоточенно глядел на отсвечивающую красным блеском прямую ленту шоссе, бегущую под колеса вездехода. Затем водитель задумчиво спросил:

– А не познакомиться ли нам?

Юра с любопытством поглядел на него. Водителю было тоже не больше двадцати лет, у него было смуглое живое некрасивое лицо, и не знакомиться у Юры не было никаких оснований.

– Меня зовут Юрий, – сказал Юра. – Бородин.

– Меня зовут Василий, – сказал водитель. – Горчаков. Сын Иванович.

– Рабочий? – деловито спросил Юра.

– Рабочий. Сервомеханик.

– А я – сварщик, – сообщил Юра.

Водитель изумленно поглядел на него.

– Как сварщик? Вы же стажер.

– Это я как бы стажер, – доверительно сказал Юра. – На самом деле я сварщик. Вы давно здесь?

– На Венере? Скоро два месяца. Мне скоро сменяться.

Что-то широкое и темное соскользнуло с низкого красного неба, пересекло дорогу и скрылось в пустыне. Юра привстал.

– Что это? – взволнованно спросил он. – Живность какая-нибудь?

Василий помолчал, включил яркую фару и ответил: