Tsitaadid raamatust «Возвращение»
— Ты опять валяешься, Леонид! Есть в тебе что-то от мимикродона.
— Валяться нужно, — с глубокой убежденностью отвечал Горбовский. — Это философски необходимо. Бессмысленные движения руками и ногами неуклонно увеличивают энтропию Вселенной. Я хотел бы сказать миру: «Люди! Больше лежите! Бойтесь тепловой смерти!»
— Удивляюсь, как ты еще не перешел на ползанье.
— Я думал об этом. Слишком велико трение. С энтропийной точки зрения выгоднее перемещаться в вертикальном положении.
— Я обещал вам, Леонид Андреевич, что вы хорошо сегодня отдохнете, и вы у меня отдохнете. Марш за лавровым листом…
Горбовский сходил за лавровым листом, а затем сходил за перцем и кореньями, а потом — отдельно — за хлебом. Вместе с хлебом он в знак протеста приволок тяжеленный баллон с кислородом и язвительно сказал:
— Вот я принес заодно. На всякий случай, если надо…
— Не надо, — сказал Кондратьев. — Большое спасибо. Отнесите назад.
Горбовский с проклятиями поволок баллон обратно.
"...Ты помнишь, что самое
дрянное на свете? Я напомню тебе: трусить, врать и нападать...."
Поль Гнедых
Неблагодарность потомков – обыкновенная вещь.
Приятно встретить человека, который ничего не знает. Самый лучший отдых - растолковывать общеизвестные истины.
Только не надо мне рассказывать скучными словами о своей счастливой любви. Счастливая любовь вообще скучна. Это понимали ещё древние. Никакого настоящего мастера идея счастливой любви не привлекала. Несчастная любовь всегда была самоцелью великих произведении, а счастливая в лучшем случае фоном.
– Я знал одного трутня, – серьезно сказал Горбовский. – Но его очень не любили девушки, и он начисто вымер в результате естественного отбора.
Учитель смотрел на них и думал… ничего не думал. Он очень любил их. Он всегда любил их. Всех. Всех, кого вырастил и выпустил в Большой Мир. Их было много, и лучше всех были эти. Потому что они были сейчас.
Я здесь всего три дня, я не знаю, с чего здесь надо начинать и что должен делать, но я не уеду отсюда, пока мне позволяет закон об иммиграции. А когда он перестанет позволять, я его нарушу.
Вы только помните: если вы будете такими, какими собираетесь быть, то и мы станем такими, какие мы есть. И какими вы, следовательно, будете.
